На части

      В окно бил ливень, ветер клонил вишневые деревья к земле, засыпая листьями лобовое стекло. Джек с тоской смотрел на улицу и понимал, что ему суждено вымокнуть. Парковку от крыльца родительского гнездышка разделяли всего-то сто метров, но такой силы дождь обещал быстро сделать из альфы мокрого котенка. Элизабет ведь забрала зонт, даже при условии, что Фрейзер высадил ее в двух метрах от крыльца. “Нельзя же, чтобы вода попала на мои выпрямленные волосы, иначе они начнут виться!” - всплыл в голове поучающий голос жены, словно она обращалась не к мужу, а к ребенку. Действительно, как он мог этого не знать? Глупый, глупый Джек.       Пересилив себя, альфа выбрался из машины и, установив сигнализацию, рванул к дверям. Короткая пробежка, и верх мужчины уже полностью вымок. Ветер чуть ли не засасывал за собой дверь, заставляя с силой тянуть на себя. Хлопок синих дверей буквально вытолкнул его на родной порог.       Обменяв мокрые ботинки на мягкие, удобные тапочки, альфа блаженно улыбнулся. Дом, милый дом.       Ничего не изменилось. Будучи здесь каждый месяц, иногда чаще, Джек видел лишь новые растения и полотенца. Родители давно не делали ремонт и даже не собирались. Дом был в идеальном состоянии, словно только что построен. Старшие Фрейзеры любили свое гнездо, так его и называли. Особенно - сад, за которым мать неустанно ухаживала. Все время отца отнимала работа, но когда выдавались свободные от встреч и совещаний выходные, то он с удовольствием помогал жене, хотя все-таки это больше ее хобби. В круге бизнесменов не принято самим следить за домом и территорией к нему прилегающей, но эта семья любила природу и уход за ней. Шотландские и русские корни давали о себе знать. Джек снял мокрую куртку и повесил ее на отдельный крючок. Вскоре из дверного проема, ведущего в большую кухню-гостиную, вышла женщина лет пятидесяти. Для своих лет она выглядела идеально. Подтянутая фигура и чистое лицо подтверждали это. Ее длинные волосы цвета соломы были собраны в высокий хвост, открывая длинную шею. В руках она держала большое махровое полотенце, которое вскоре опустилось на голову сына. - Дорогой, для кого существуют зонты? - женщина лучисто улыбнулась сыну и поцеловала его в щеку. - Если у тебя нет, то могу подарить. - У меня есть зонт, но Элизабет решила, что ей он нужнее, - Джек фыркнул и крепко обнял свою мать, чуть приподнимая ее над полом. Миссис Фрейзер, в девичестве Соколова, радостно взвизгнула, прося вернуть ее на твердую землю. - Ольга, где там мой сын? - громоподобный крик отца с кухни заставил альфу немного поежиться. Не часто можно услышать как кричит Гордон Фрейзер, даже если кого-нибудь зовет. Отец семейства всегда был достаточно тихим человеком, никогда не поднимал голос на жену и сыновей. Холодного взгляда болотных глаз было достаточно, чтобы заставить человека чувствовать себя не в своей тарелке. - Ох, отец стал невыносим, как сломал ногу. Нет, конечно, это неприятно, быть в гипсе, но уж с костылями он может вести почти полноценную жизнь, - причитала Ольга, тяжело вздыхая. - И когда я нанялась ему в служанки? - Когда вышла за меня, дорогая! Когда они наконец вошли в кухню, Гордон улыбнулся сыну и предложил присесть за стол, предварительно обменявшись рукопожатиями. - Элиза пошла попудрить носик, - отец подмигнул сыну, который никак не отреагировал на эту информацию. Родители все еще надеялись, что у них все сложится. - И все таки она у тебя красотка, Джек. Цени. - Ну, если вспомнить, что я женился на ней только из-за… - Джек! - Ольга резко прервала его, обращая внимание на себя. - Будешь кофе? - Да, мам, спасибо, - альфа улыбнулся матери и вновь посмотрел на отца. Он хмурился, явно думая о браке старшего сына.       Фрейзер с детства мечтал о такой семье, как у его родителей. Крепкая, дружная. Красивая жена, которая всегда поддержит и встанет на сторону мужа. Дети, которые будут бегать и паясничать в их доме. Он всегда мечтал о красивой истории любви, о том, какое оригинальное предложение он сделает своей будущей жене. Но на деле все оказалось не так радужно. Все планы и мечты радостно пошли по пизде как только он начал встречаться с Нилом. После их расставания, казалось, все может наладиться, но тут ему подсовывают жену, с которой у них полное взаимопонимание - отсутствие романтических чувств. Подобие дружбы? Да. Случайный секс? Тоже да. Но никак не семья, о которой можно мечтать.       Родителям нравилась Элизабет. Красивая, хорошо воспитанная девушка, она всегда показывала себя достойно при них. Но как только Джек выводил ее за порог - она становилась собой. Он не раз говорил родителям об отношениях в их, так называемой, семье, но те просто не могли сопоставить милую и приятную в общении девушку с тем человеком, которого описывал Джек. Поэтому споры на тему их будущего развода всегда заканчивались ничем. Все были при своем мнении. Родители считали, что развод, после стольких лет брака, дело глупое, Джек же хотел избавиться от всего этого и жить нормально.       Элизабет вернулась и села рядом с мужем. Она мило поинтересовалась как так вышло, что Гордон сломал ногу, на что тот шутя и смеясь стал рассказывать, как он это называл, “историю падения Гордона Фрейзера”. Ольга же на это лишь тяжко вздыхала и лишь иногда комментировала, сосредоточив все свое внимание на кофемашинке, которая с характерным звуком наполняла кружку кофе. Вскоре женщина присоединилась ко всем за столом.       До обеда было еще около получаса, хотя, судя по запаху, витавшему в комнате, запеченная свинина по-французски была уже готова. От этого великолепного запаха у Джека неприлично громко заурчал. - Джек, уйми свой желудок, взрослый человек, - отчитал сына мистер Фрейзер, но его собственный желудок предательски громко заурчал. Джек не смог сдержать ухмылку. - Да, гены пальцем не раздавишь, - напомнила свое любимое выражение мать семейства и отправилась на кухню за едой. Элизабет последовала за ней, чтобы помочь с посудой. Обед выдался на славу. Пока ели основное блюдо, за столом практически все время царило молчание. Ольга умела вкусно готовить, чем Гордон не переставал хвастаться перед всеми без исключения. Вот и сейчас он нахваливал готовку жены. Джек улыбался, смотря на счастливых родителей. Конечно, у них, как и у всех, были ссоры. Пару раз дело почти доходило до развода, но в итоге любовь брала свое. - Как там Уильям поживает? - поинтересовался Джек, откладывая в сторону пустую тарелку. С братом он не общался несколько месяцев. То ли не было времени позвонить, то ли просто не хотелось. Объединяли их только родственные узы. Начиная от внешности, заканчивая увлечениями - все разнилось. Уилл ростом и внешностью больше походил на мать, Джек - на отца. Уильям собирался продолжить семейный бизнес, Джек - не собирался. В нормальных семьях все наоборот - старшие сыновья, особенно альфы, становятся во главе компаний, младшие - занимаются чем угодно, только не этим. Но Уильям еще в десять лет решил, что будет стоять у руля. Джек же в те года хотел играть с друзьями в волейбол и носиться по всяким заброшенным местам. - Хорошо поживает, учится. Кажется, ему нравится во Франции, - улыбка матери была грустной. - Тебя что-то расстраивает? - Джек, ему двадцать лет, а он только и делает, что учится. У него почти нет друзей, он не вылезает из своего общежития. Это не нормально! - Джек на это лишь вздохнул. Брат всегда был таким, но мама надеялась, что в другой стране он раскроется - раскрепоститься, заведет друзей. Но в случае Уилла место обитания не меняет его сути. - Вспомни, ты в двадцать шатался по клубам, веселился с друзьями и об учебе вспоминал только тогда, когда наступали экзамены! - Мам, нормальные родители только и мечтают о том, чтобы их дети учились, а не участвовали в каждой студенческой пьянке, - альфа усмехнулся, вспоминая свою бурную молодость и отсутствие упреков со стороны матери. Отец, конечно был недоволен поведением сына, но, под влиянием жены, не высказывался по этому поводу. - Мне кажется, что мы на него слишком давили, - продолжала причитать женщина, не обращая внимание на насмешку сына. - Дорогая, прекрати себя накручивать. Уильям сам хочет этого, вспомни, у него был выбор и его никто ни к чему не принуждал, - вступился за младшего уже отец. Он-то был ужасно горд тем, что один из его сыновей так упорно учится, чтобы унаследовать семейный бизнес. - Не волнуйся. Неужели мы в свое время не настрадались из-за Джека?       От этого упомянутый поморщился. На самом-то деле он никогда не был раздолбаем. На первых двух курсах, конечно, больше веселился, чем учился, но это не доставляло проблем. Экзамены сдавались во время, в полиции замечен не был. Главным страданием, по мнению родителей, стал период его отношений с Нилом. Мама все время на взводе, отец темнее тучи. Сначала альфа надеялся, что через некоторое время они остынут и примут омегу. Надежды быстро угасли. Они не смирились. Родители могли принять все: наркотики, сатанизм, причастность к бандитским группировкам, но почему-то отношения своего сына с омегой, что было более чем нормально, принять не могли. Они считали омег, особенно таких как Нил, выбравшихся из детского дома, отбросами общества. Удивительно, что миссис Фрейзер могла нормально общаться с омегами на каких-нибудь званых ужинах, светских вечерах, отзываться о них с душевной теплотой, но никак не могла допустить омегу в их семью. Джек не понимал такой позиции тогда, сейчас - смирился.       Слушать обвинения в свой адрес альфа не собирался. Сказав, что скоро вернется, он встал из-за стола и направился бродить по собственному дому. Коттедж с огромным количеством комнат; уникальная планировка отца позволяла иметь в подвале небольшой бассейн, а на чердаке - бильярдную с мини-баром. Фрейзер же решил наведаться в собственную комнату. Родители никогда там ничего не меняли, поэтому он всегда мог вернуться туда и снова почувствовать себя ребенком.       Посередине его широкой комнаты стояла двуспальная кровать. Ее завели, когда старшему сыну стукнуло пятнадцать. Уже в этом возрасте Джек был практически такого же роста, как сейчас, но щуплым. Лишь к восемнадцати ему удалось накачать мышцы. В тот год он стал фаворитом всех девчонок и омег школы. Внимание первых ему льстило, вторых - немного раздражало. Нет, ничего против омег альфа не имел и даже дружил с парочкой, но их любовные воздыхания действовали на нервы. Слишком назойливые.       Перед кроватью стоял небольшой зеленый диван. На нем часто ночевали друзья Джека, когда жили тут на каникулах и на “ночь видеоигр”. Они часто засыпали на полу перед теликом, поэтому там и решили поставить раскладной диван. Вдоль стены располагалась гардеробная стенка, плавно перетекающая в угловой компьютерный стол с безумно удобным креслом. Альфа с наслаждением плюхнулся в него и прикрыл глаза. Тело все еще немного ныло от долгой поездки. От города до дома родителей путь занимал около трех часов. Раньше семья Фрейзеров жила преимущественно в городе, лишь летом приезжая в этот загородный дом, но с годами они поменяли приоритеты и стали ближе к природе. Альфу всегда интересовало, не одиноко ли родителям в этом большом доме? Дети выросли и разъехались, некому заполнять пустующее пространство. Возможно поэтому мать все время говорит о том, что пора бы Джеку заводить детей. Уиллу повезло, его с этим не донимают. Бетам ведь не дано иметь потомство. Младший брат считает, что миром должны управлять такие как он, ведь они более холодны, расчетливы, умны. Они не обременены проблемами деторождения и им не застилает глаза похоть. Брат Фрейзера всегда был странным.       Альфа крутанулся на кресле и оказался лицом к столу. На боковых полках стояли любимые детские книги с пожелтевшими страницами, пара рамок с фотографиями Джека и его друзей в подростковом возрасте, детская фотография с родителями, сделанная, когда он ходил в детский сад. Мужчина скользнул по ней взглядом, и в голове у него всплыл утренний разговор с Колином. Нил родил от Джека ребенка и пять лет молчал. Такое вообще реаль... - Твою мать, - глаза альфы сделались круглыми. Он резко схватил рамку с фото. На него смотрели молодые Гордон и Ольга, улыбающиеся, счастливые люди. Мать тогда носила короткую стрижку, а отец наоборот - небольшой хвост. Между ними сидел маленький Джек в смешном желтом комбинезончике и в голубой футболке с машинками. В голове метались мысли, сопоставляя все имеющиеся у него факты и наращивая веру в них. Альфа достал телефон и судорожно набрал Колину. Друг ответил только через пару секунд, а у Джека за это время чуть мозг не взорвался. - Привет, Джек! - весело поздоровался бета, едва сдерживая смешок. На заднем фоне был слышен чей-то голос, который так же еле сдерживал смех. - Чего ты хотел? - Колин, я тут заехал к родителям и… - голос Джека звучал как-то слишком измучено, заставляя друга встрепенулся. - Они снова убеждали, какая хорошая у тебя жена и что ты не должен с ней разводиться? Бог ты мой, Джек, не парь... - Нет, Колин, я тут увидел свою детскую фотографию… В общем, кажется ты был прав насчет того мальчика, - альфа сглотнул подступивший к горлу ком и набрал в легкие побольше воздуха. Сердце стучало так, что можно было услышать на другом конце комнаты, а то и на другом конце провода. - Кажется это мой сын, Колин. От Нила. Потому что я смотрю на себя в том же возрасте и мы практически близнецы. Только у него другой цвет волос и… Неважно! Все остальное совпадает. У меня так даже отчеты не совпадали… Фрейзер в который раз перевел взгляд на фото, еще сильнее сжимая пальцами стекло и шумно выдыхая: - Черт, волосы… Они даже так же вьются. Понимаешь?! - Воу, воу, друг спокойно. Выдохни, - бета показал как надо выдыхать, ожидая, когда альфа последует его примеру. - Теперь, когда ты все увидел невооруженным глазом и принял то, что я был прав, хочу сказать… Колин выдержал паузу. - Не загоняйся. - Не загоняйся?! - выкрикнул Джек и вскочил на ноги, - Не загоняйся, ты, блять, серьезно? У меня есть почти пятилетний сын от омеги, которого я выпер из нашей квартиры, а ты мне говоришь не загоняйся?! Мне кажется, это лучший повод для того, чтобы загнаться! - Друг, не ори так, сейчас твои на вопли сбегутся, а ты потом объясняй. К тому же для этого есть поводы получше. Например, смерть любимой собаки или… - Колин... - из трубки послышался нетерпеливый рык. - Ладно! Хорошо. Так, - Горн вздохнул и продолжил серьезнее, - да, я тебе говорю - расслабься. Во всяком случае сейчас ты находишься у родителей. Ты ведь согласен, что им не стоит знать о таком пока? Проведи день с семьей, отдохни, а завтра, проспавшись и успокоив все свои буйные мысли, которые, не сомневаюсь, сейчас наполняют твою голову, начнешь думать о том, что тебе делать дальше. Ты ведь хочешь общаться с ребенком? В ответ Колин получил утвердительное мычание и удовлетворенно кивнул. - Значит, ты не совсем потерян для общества, мой друг. Обо всем ты подумаешь завтра.       Альфа вернулся к семье где-то через полчаса. Все это время он пытался успокоиться, уложить в голове все навалившееся. Это оказалось не так просто, потому и заняло столько времени. На кухне уже никого не было. Элизабет и Ольга отправились куда-то поболтать, а отец со своими костылями обнаружился на крытой террасе, уставленной горшками с цветами и небольшими деревьями. Гордон Фрейзер сидел в своем любимом кресле и смотрел на улицу сквозь стеклянные стены. Небо было серым, дождь все не прекращался. От такого зрелища клонило в сон, и если бы не сын, то старший Фрейзер точно бы задремал. - О, ребенок, - он выпрямился в кресле, смотря как сын садится в соседнее, - Ты куда-то пропал. Что-то случилось? - Решил посидеть у себя, а потом мне друг позвонил с… непростой историей. - Хочешь поделиться? А то кажется история тебя задела, ты какой-то бледный. - Ну, - Джек замялся, не зная, оценивая свой уровень вранья. - Мой друг узнал, что у него есть ребенок от человека, с которым он встречался несколько лет назад. Они расстались не самым лучшим образом... В этот момент альфа обрадовался, что никогда не рассказывал об их с Нилом драке. Сейчас такая недосказанность на руку. - Проще говоря, они подрались, сильно, и того человека буквально выгнали на улицу. И теперь мой друг не знает что делать, - Джек мял пальцы и всеми внешними признаками сдавал сам себя. Отец же внимательно смотрел в лицо сына, что-то обдумывая, а потом посмотрел в окно, тяжело вздыхая. - Ох, молодежь. Не умеете вы выяснять отношения. В этом проблема современного мира, никто не умеет вести диалог, сразу морды бить друг другу бросаетесь, - мужчина потер переносицу. - Твой друг поступил плохо, выгнав партнера не разобравшись в ситуации. Ему пытались сообщить о беременности? - Да. Кажется, да. Джек вспомнил, как Нил заявился в квартиру спустя несколько дней. Альфа тогда развлекался со своей подругой, стараясь унять боль от предательства. От осознания всей ситуации, сердце больно закололо. Нил ведь... Черт, какой он идиот! - Как все плохо, - Гордон покачал головой. - Если твой друг хочет видеться с ребенком, то стоит поговорить с его родителем, сделать так, чтобы он доверился ему. Я не знаю как это сделать, честно, никогда настолько сильно не обижал людей, но если это важно для него, то пусть из кожи вон лезет. Такое предательство тяжело простить, сын.       Старший альфа откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Джек последовал его примеру, но продолжил смотреть на серый дождливый мир сквозь огромные окна. Понял ли отец, что история о друге - его собственная - остается только догадываться.       Домой Джек и Элизабет возвращались в гнетущем молчании. Девушка никогда особо не разговаривала в машине, но сейчас тишина салона ужасно давила на плечи. Альфа, не выдерживая, включил радио. Из колонок послышался ненавязчивый скрип рок-гитар, дышать стало чуточку легче. - Джек, скажи, почему у нас не получилось создать семью? - неожиданный вопрос от жены застал врасплох. Водитель чуть не пропустил нужный поворот, быстро скручивая руль. - С чего вдруг такие вопросы, Элиза? Раньше тебя это не волновало, - Джек посмотрел на девушку через зеркало заднего вида. Вид у нее был меланхоличный, она смотрела в окно на дождь и сумерки. Ответа не последовало, и Джек решил вслух порассуждать над ситуацией. - Мы поженились только из-за бизнеса наших родителей. У нас не было не то что чувств, мы познакомились только на помолвке. Джек вспомнил тот солнечный день. Будущая жена, невероятно красивая, в своем красном облегающем платье, с длинными черными, как смоль, волосами. И никаких особенных чувств у него эта девушка не вызвала. - А после я был весь в работе, ты - в клубах. У нас разные понятия о семье, помнишь, как мы это обсуждали? - Да. Ты был не согласен с тем, что дети с рождения должны быть на няньках, - девушка приподняла уголки губ, не отрывая взгляда от окна. - Именно так. Возможно мы познакомились в неподходящее время. У меня только закончились сложные отношения, тебе только исполнилось двадцать, - Джек тяжело вздохнул и помотал головой. - Элиза, мы пытались - не вышло. Этот брак не принесет нам счастья. - Да, я полностью согласна, просто… - девушка облегченно вздохнула и посмотрела на мужа, - Просто твои родители мне все уши прожужжали на тему: “А может вы не будете разводиться?” - О, да! - хохотнул Фрейзер, стукнув по рулю рукой. - Жужжать они умеют.       Обстановка каким-то образом разрядилась. Домой Джек вернулся в приподнятом расположении духа. Ужинать не стал, просто подошел к кровати и лег. В темноте и одиночестве приходят мысли, о которые человек не хотел бы думать, но Джеку сейчас именно это было нужно. Обдумать все, обдумать все утром, сравнить. Выбрать самый лучший вариант. Или просто уснуть.       Нил стоял на балконе. В одной рукой держал фотографию, другой - щелкал зажигалкой. Сколько можно хранить это фото у себя? Почему он не выкинет его, раз напоминание об этом человеке приносит так много мучений? Омега не мог понять. Он крепко сжал фото пальцами, чтобы ветер не выхватил его и не унес куда-нибудь. Хотя, возможно, это могло решить все проблемы. Давно. Щелк-щелк.       Пламя вырывалось из маленькой пластиковой коробочки и сразу же гасло. Нил любил так делать, успокаивая нервы. Сегодняшняя погода толкала на меланхолию. Омега не погружался в нее только из-за сына и шумной парочки, которая завалилась к ним в обед и не вылезала до тех пор, пока Алан не уснул за столом. Чиз минуту умилялся над спящим супругом, живот которого напоминал огромный арбуз. Рад за них. Щелк-щелк.       Как только друзья уехали на такси домой, Нил и Родерик принялись за уборку. Сын помыл кружки, а его папа - тарелки. Весь процесс сопровождался пением детских песенок и глупыми пританцовываниями. Идиллия? Щелк-щелк.       Сегодня на ночь они читали “Янки из Коннектикута при дворе короля Артура”. Любимая книжка Нила, одна из немногих. Рику она тоже понравилась. “Право, иногда хочется повесить весь род человеческий, чтобы положить конец этой комедии.” Щелк.       Омега выглядел решительно. Маленький огонек отражался в его глазах. Такие счастливые на фото... В их отношениях было много проблем. Но они ведь были счастливы. Были же, да? Откуда возникло недопонимание? Кто ступил на этот порочный круг...       Избыток догадок и ностальгических мыслей вызвал резкую дрожь в руках и во всем теле. Нил поднес зажигалку к краю фотографии, чуть ли не сминая ее от страха уронить. Загорелась. Фотография горела медленно. Это же чертова бумага! - Быстрее. Пожалуйста... О’Брайен смотрел на эти счастливые лица влюбленных когда-то людей. Смотрел в его глаза, которые по сей день мучают его по ночам. Пора кончать с этим.       Омега закрыл балконную дверь и рухнул на пол у стены, хватаясь руками за голову. Обожженные пальцы, которыми он погасил пламя на фотографии, неприятно щипали. Ничего, скоро пройдет. Бережно сложенное фото вернулось на свое место, в потайной карман бумажника. Она лежала там все эти пять лет и будет лежать, вероятно, до конца дней. Нил был слабым, сам не мог избавиться от этого наваждения.       Дрожь усиливалась, в глазах собирались слезы. Регулировка дыхания не помогала. Нужны таблетки. О’Брайен дополз до своего матраса и схватил лежавшую рядом пластиковую коробку. Ловкость дрожащих рук и две таблетки уже на его ладони. Закинув их себе в глотку, он вновь подтянул к себе колени, охватил руками. Как-то сдерживал нервные спазмы тела, ждал, когда отпустит. Приступ не проходил. Мужчина так скрюченно и повалился рядом с матрасом, хватаясь за шею, плечи, грудь. Каждый вдох давался тяжело, с жуткими хрипами. Почему сейчас? Нил спрашивал себя об этом каждый раз, когда случался приступ. За завтраком, в туалете, в очереди на кассу. Это всегда случалось неожиданно, без каких-либо предпосылок. Кожа холодела, мурашки табунами носились по коже. Но обычно рядом есть кто-то, к кому можно обратиться за помощью. Сейчас он был один. В темноте. Приступ пройдет, Нил справится с этим, но послевкусие останется. Омега ненавидел одиночество своей комнаты. И этой ненависти он знал причину. Но никто не придет.