Красиво

Энакин любит, когда на его тренировки с Оби-Ваном приходит мастер Хакс. Энакину всего двенадцать, он даже не понимает, чем же мастер Хакс так его зацепил, но отрицать это бесполезно. Он взгляда отвести от него не может, когда Хакс берет в руки меч, потому что кажется, что рукоять меча — истинное продолжение руки Хакса. Он смотрится невероятно гармонично, высвеченный зеленым, и неважно, что держит в руках оружие. Зеленые блики контрастируют с его рыжими волосами, и Энакин заглядывается настолько, что Оби-Ван делает ему замечание. Оби-Вану чуть меньше тридцати, Хакс немного старше, но они общаются очень близко. Энакину это кажется странным — джедаям ведь нельзя иметь привязанностей? В один из вечеров наедине со своим Учителем, Энакин спрашивает об этом. Оби-Ван смеется, но Энакин может поспорить на что угодно, что на щеках у него выступил едва заметный румянец. — Понимаешь, Энакин, — говорит Оби-Ван с улыбкой, — у каждого человека, даже у джедая, должен быть человек, который придет на помощь. Энакин понимает и одновременно нет, потому что мысль Оби-Вана ему понятна, но как в нее укладывается Хакс? Энакин внимательно следит за ним каждый раз, как он появляется на тренировках, и видит только постоянно сжатые в тонкую линию губы и нечто, похожее на высокомерие, в глазах. Энакин знает, что ему только кажется. Хакс ведь джедай, причем джедай уважаемый, он бы никогда не позволил себе чувствовать что-то такое к неумелому падавану. Но Хакс смотрит на него почти насмешливо. И, когда Энакин в очередной раз промахивается, засмотревшись на него, говорит: — Джедая ничего не должно отвлекать. Он произносит это спокойно, на его лице не дрожит ни один мускул, но для Энакина слова ощущаются как пощечина — такие же резкие и хлесткие. Оби-Ван кладет ладонь Хаксу на плечо и слегка качает головой. — Ты слишком строг к нему. Он ведь еще ребенок. — Оби-Ван чуть сжимает пальцы, но смотрит на Энакина. И в глазах его — немой укор. Энакин знает, что так нельзя. Знает, что Хакс прав, но это выше его сил. — Вспомни, что ты умел в его возрасте, — по-прежнему сухо произносит Хакс. — А давай покажем ему? — неожиданно предлагает Оби-Ван. Энакин наблюдает за ними молча, чувствуя себя лишним. Ему здесь, с ними двумя, тесно. Сила окутывает их с ног до головы, и они оба в ней ориентируются куда лучше, чем сам Энакин. Его она отвлекает. Его она тянет непонятно куда, и не поддаваться ее зову очень тяжело. Хакс и Оби-Ван не реагируют на нее вовсе. Они будто приручили ее, и Энакину остается только завидовать. И когда Хакс согласно вытаскивает меч из пояса на плаще, вставая в боевую стойку, Энакин чувствует, что ему здесь не место. Он должен быть где-то еще, где угодно, хоть на родном Татуине, потому что то, что происходит здесь, не должно быть предназначено для его глаз. Их бой слишком интимен. Оби-Ван защищается и нападает, Хакс парирует его удары и наносит свои, но в каждом движении читается что-то, что Энакин никак не может разобрать. Доверие? Готовность поддаться? Любовь? Джедаям нельзя иметь привязанностей. Энакину приходится напоминать себе об этом каждый раз, когда он смотрит на Хакса и Оби-Вана. Они оба — правильные джедаи. Такие, какими должны быть рыцари, представляющие лицо Ордена. Они бы не поддались такому искушению. Но что-то есть в глазах Оби-Вана и в том, как губы Хакса перестают сжиматься в тонкую нить. Они словно дополняют друг друга, продолжают движения один другого — Оби-Ван делает выпад, но не успевает он даже занести руку с мечом, Хакс уже уклоняется, меняя позу. Он будто знает, что сделает Оби-Ван, куда сдвинется, какой применит прием. Энакину кажется, что дело тут вовсе не в предсказуемом стиле боя Оби-Вана. О, нет. Оби-Ван отличный воин, и хотя он предпочитает решать проблемы словами, навык владения мечом у него на высоте. И Энакин не может отвести от них взгляд. Их бой, больше похожий на танец, завораживает. Мечи жужжат, касаясь друг друга, все вокруг окрашено в синие и зеленые всполохи неона. А в глазах Оби-Вана и Хакса — азарт и что-то еще. То самое, до чего Энакин никак не может догадаться. То самое, о чем он очень хочет знать. Между ними едва ли не искрит тут же. Бой давно вышел за рамки показательного, превратившись в что-то безмерно личное. Энакину кажется, что он покраснел. Щеки горят, а в голове шумно-шумно, и мысль цепляется одна за другую, не успевая сформироваться во что-то целое. Наверное, если бы сейчас кто-то зажжет световой меч прямо над его головой, Энакин даже с места не сдвинется, потому что то, что он видит, куда важнее любых мечей и звуков. А потом, буквально через несколько недель, Энакин видит то, что дает ему ясный ответ на все его вопросы. В коридорах Храма пусто и темно. На дворе почти ночь — глубокий вечер — и Энакину срочно нужно бежать к себе, пока Оби-Ван не отправился искать его сам. Он засиделся в Саду, совсем забыл про время, изо всех сил стараясь все-таки уловить нужное для медитации состояние. И вот теперь ему приходится мчаться по пустынным коридорам, чтобы поскорее добраться до комнаты. Но он отвлекается на звук. Это похоже на смех или какие-то неразборчивые разговоры, но Энакин останавливается, желая услышать, что же такое там происходит. Он движется ближе к источнику звука и почти в самом углу видит два силуэта. Он прислушивается, замирает почти, ступая осторожно и на грани слышимости. И его старания вознаграждаются. — Хакс, перестань, — тихо-тихо одергивает Оби-Ван, а Энакину кровь приливает к щекам. Он напряженно всматривается в темноту и видит, как рука Хакса покоится на спине Оби-Вана и как тот сам расслаблен. Энакину кажется, что Хакс улыбается, хотя и улыбка на его лице выглядит… жутко непривычно. Глаза постепенно привыкают к темноте, и Энакин может разглядеть чуть больше. Он знает, что не должен. Знает, что нельзя. Но любопытство оказывается гораздо сильнее. Хакс действительно улыбается. Он смотрит на Оби-Вана с нескрываемой нежностью и кажется сейчас таким мягким, каким Энакин его никогда не видел. Энакина этот контраст поражает. Как ему удается так держаться на людях, что даже мысли о том, что с кем-то он может быть мягким и ласковым, не возникает? Оби-Ван улыбается тоже, но это не новость для Энакина. Оби-Ван мягче, отходчивее, наверное, даже проще, чем Хакс. И этот контраст между ними — поражает еще сильнее. Оби-Ван не боится даже другим показаться таким открытым, а Хакс защищает себя, скрываясь под маской холодного мастера. Но вместе с тем они вдвоем смотрятся донельзя правильно. И плевать, что джедаям нельзя иметь привязанности. Плевать, что чувства для них навсегда закрыты. Хакс и Оби-Ван выглядят так, как должна выглядеть жизнь, — остро и ярко, неправильно и восхитительно в своей неправильности. Энакин улыбается и тихо убегает к себе, изо всех сил стараясь, чтобы его не заметили. Теперь он знает, что же таится в глазах Оби-Вана, когда тот смотрит на Хакса, и что видит Хакс, смотря на Оби-Вана. Это любовь. Любовь, которой быть не должно. И он знает, что любовь, при всей ее возможной неправильности и запретности, выглядит красиво.