Одержимые

Табрис нашла его в темной вонючей подворотне, раненого и грязного. Сострадание было чуждо ей, как и доверие к людям. Но он предложил ей то, от чего она никогда не могла отказаться, – деньги. После случая с Воганом ей следовало бы быть умнее, но звон золота заглушал глас рассудка. Метафорический звон, потому что при нем не было ни гроша. И все же Табрис решила рискнуть – добить его она сможет в любой момент, а вот монеты на дороге не валяются. – Кус… Айдан, – буркнул он. Будто Табрис может быть дело до человеческого имени. Она не стала представляться в ответ. Она притащила его в свое убежище – если так можно было назвать дыру, в которой она провела последние пару месяцев, – и предложила в качестве лекарской помощи пару почти чистых тряпок. В ответ она получила недовольный взгляд заплывшей физиономии и ледяное молчание. Это же ей доставалось в следующие пару дней, пока затягивались его раны и сходили синяки. Человек ел и спал, завернувшись в замызганный плащ. Он не интересовался ни откуда берется еда, ни кто выносит за ним ведро. И если второе просто бесило, первое было настоящей трудностью. Раньше она даже представить не могла, насколько тяжело эльфу вне эльфинажа. Учитывая, что ее разыскивала стража, рассчитывать на нормальную работу не приходилось – не то, чтобы ей по-настоящему хотелось изображать из себя прислугу или прачку, или какую-нибудь поденщицу. Относительно легко можно было попасть в преступный мир, но заглянув туда всего лишь одним глазком и не имея никого, кто бы ее прикрыл, она выпуталась только ценой неимоверных усилий и немерянного везения. Отделалась шрамом на шее и считала, что ей весьма повезло, – могла бы закончить дни в ближайшей луже или, еще хуже, чьей-нибудь бессловесной подстилкой. Теперь Табрис жила одним днем и пыталась придумать, что делать. Еду она банально воровала. Стараясь не привлекать к себе внимания, выходила на промысел раз в несколько дней. И естественно у нее не было запасов. – Эй, – заговорил наконец человек. – Я хочу есть. – Твои проблемы, – нелюбезно отозвалась Табрис. – Ты и так схарчил всю мою жратву, а я все еще сижу с пустым кошелем. – Я заплачу, я же сказал. – В его голосе было столько надменности, что Табрис перекосило. Именно так, через губу с ней говорил Воган. Из-за века, которое, как выяснилось, когда отек на лице спал, было ранено – не очень давно, судя по еще воспаленному темно-розовому шраму – и теперь все время оставалось полуопущенным, ощущение, что он смотрит на нее с презрением, только усиливалось. – Все вы, сволочи, пиздеть горазды! – взорвалась Табрис. – Раз такой честный, давай, скажи, где деньги, я сама схожу-заберу, куплю тебе пожрать. Она даже успела на краткий миг представить, что у него в тайнике приличная сумма, – тогда она сможет не возвращаться в эту нору. Но человек быстро разрушил ее надежды: – За кого ты меня принимаешь? За наивного глупца? – Табрис фыркнула, а он, словно бы раздумывая, произнес: – Но ты и в самом деле можешь приблизить момент получения оплаты. Ты наверняка знаешь кого-нибудь из прислуги, работающей в одном богатом доме. – С чего ты это решил? – Ты же эльф, – на его лице было написано полное недоумение, и Табрис разозлилась уже всерьез. – И что с того? Типа, все эльфы друг друга знают? А ты... Она не договорила, человек махнул рукой отметая ее возражения. – Неважно. Найди того, кто знает ходы-выходы в поместье Хоу. Лучше всего того, кто согласится меня провести в хозяйские покои. Если не получится, то хотя бы кто сможет толково и понятно объяснить маршрут до них и рассказать об охране. Он поднялся с постели, несмотря на то, что был еще слаб, и стал прихрамывая вышагивать по комнатке, с силой взмахивая руками, словно рубил воздух. – У тебя еще два дня максимум. К этому времени я достаточно окрепну, чтобы снова взяться за оружие, но в этот раз я не стану глупо соваться в охраняемый особняк, без подготовки и плана. Второй раз я дойду до цели, несмотря ни на что. На его лице читалась решимость, а глаза маниакально блестели. – Этот ублюдок ответит за все, что сделал. Уж поверь. Я вспорю ему его гнойное брюхо, вырву его больные кишки и задушу ими! Я помочусь на его тело и отдам на съедение крысам. Я сожгу его дом, все его имущество, а потом займусь его семьей. Он ответит, клянусь! Он распалялся и распалялся, и Табрис, которую поначалу возмутили его приказы, к концу речи слегка струхнула. «Похоже, – мелькнула у нее мысль, – Я приютила буйного». И все же она нашла в себе силы возразить: – Тебе надо – ты и ищи. Раскомандовался тут. – Я тебе плачу, неблагодарная остроухая сука! Теперь его ярость переключилась на Табрис, и она осторожно сделала шаг назад. Хотя она и была уверена, что при необходимости сможет с ним справиться – ранения его еще сказывались, но рисковать не хотела – он был выше, сильнее и почти наверняка лучше тренирован. – Да что ты? И где же мои деньги, человек? Ты обещал десять золотых монет, если я уведу тебя из той подворотни и спрячу, но не отдал и медяка. – И как бы я пошел за деньгами, тупица? Делай, что велю, и можешь прибавить к своей плате еще пять. – Его лицо перекосило презрением. Табрис хотела бы ответить что-нибудь едкое и обидное, но потом подумала о деньгах и промолчала. Ей очень хотелось денег. После того, как она подержала в руках сорок золотых, которыми от нее и Сориса откупился Воган, ее жажда достатка превратилась в самую настоящую алчность. Те монеты наверняка разделили меж собой стражники, арестовавшие Сориса, и Табрис, когда не предавалась мечтам о том, как могла бы на них жить, очень переживала, что Шианни и остальные пострадали ни за что. Теперь ей хотелось снова заполучить такую огромную сумму, правда, она не знала для чего именно: чтобы уехать из Денерима и обустроиться на новом месте или чтобы отдать другим девушкам. Но денег не было и решать было нечего, успокаивала она себя. – Семь золотых сверху, – набралась она наглости. Человек коротко кивнул и неуклюже повалился в постель. Табрис пожалела, что мало потребовала, ведь придется делиться с тем, кто будет помогать, и решила приступить к делу немедленно: быстрее сделает, быстрее получит плату, а утомительный гость оставит ее. – Так что за Хоу? Где его дом? – Ты даже не знаешь, кто такой Рэндон Хоу? – из вороха тряпья показалась голова. – Ты хоть, кто у нас король, знаешь? – Ага. Мертвец. Табрис услышала, как он буркнул: «Что взять с эльфийки?» – и уже громче сказал: – Он эрл Амарантайна, а теперь и Денерима. Надеюсь, ты хотя бы, где дом главы вашего города находится, знаешь? Табрис, которая только уселась в своем углу, так и подскочила. Перед глазами мелькнули картины мертвых стражников, клацающих собачьих челюстей и избитых женщин. Лицо залила краска стыда, который она испытала, согласившись на сделку Вогана, и который так и не оставил ее до конца. Но в голове уже назойливо вилась мыслишка: «Не придется делиться с каким-то незнакомым эльфом, все деньги будут мои». – Сначала ты мне заплатишь все, что обещал, а потом я проведу тебя, куда тебе надо. И никак иначе, человек. Он ни о чем не спросил, только хмуро кивнул. Через три дня, дождавшись ночи, они вошли в один из ходов для слуг – через него выставили Табрис и Сориса в прошлый раз. За дверью сидел сонный охранник, и, пока он пытался понять, кого это демоны принесли, человек – Айден, почему-то вспомнила Табрис, – без колебаний ткнул его мечом в неприкрытое горло и аккуратно опустил на пол уже мертвое тело. Дальше по коридору были казармы, о чем Табрис заранее предупредила Айдена. Она в последние пару дней под предлогом выразить благодарность терлась вокруг помощника повара. Молоденький эльф по имени Дерби, помешавший своему начальнику поднять тревогу и каким-то чудом сохранивший свое место, просто таял от внимания Табрис, выбалтывая все, что знал. Кое-что из этого могло пригодиться. Кроме того, Табрис неимоверно повезло накануне подсыпать стражникам в еду снотворное, по случаю уворованное у травника. Она не знала точно, будет ли от этого эффект – чан с похлебкой был огромный, а порошка не так чтобы много. К тому же блюдо еще готовилось, может, кипячение портило весь эффект. Но, двигаясь по коридорам и переступая один залитый кровью труп за другим, Табрис с удовлетворением понимала, что задумка удалась. Стражники хоть и не спали, были довольно вялыми, с замедленной реакцией. Айден крошил их как капусту, одного за другим. И чем дальше они продвигались, тем краснее становились его глаза – даже тот, полуприкрытый веком, был отчетливо залит кровью. И когда на их пути случайно оказался Дерби, Айден просто взмахнул рукой, и поваренок повалился ему в ноги. Табрис хотела возмутиться, но вместо этого просто пошла дальше. Айден убивал все живое: бодрствующих, спящих, стражников, прислугу, пару ребятишек, собак, бегущего куда-то по своим делам кота… Он был безумен и покрыт кровью с головы до ног, и Табрис, наскоро обшаривающая пояса и кошели на остающихся за ним телах, одновременно боялась его и восхищалась им. Не так давно она сама шла по этим коридорам с окровавленным клинком в руке, но тогда она вздрагивала от каждого шороха, тогда здесь было намного меньше охраны, тогда ее поддерживал Сорис, а этот человек шел так, словно пересекал пшеничное поле. Табрис знала, что рано или поздно ее остановят, а вот он – скорее умрет, чем остановится. Наверное, таким мог бы быть какой-нибудь яростный эльфийский бог из тех, о которых иногда шептались в эльфинаже. И наверное, чтобы разрушить иллюзию его совершенства, она не сказала, что в одной из запертых комнат, оставшихся за спиной, есть кто-то живой. Айден убил стражника у двери, но не подумал, что тот мог кого-то охранять, и, безуспешно дернув ручку, пошел дальше. А Табрис осталась шарить в поисках ценного и услышала приглушенный дверью женский голос: «Что происходит? Выпусти меня! Я должна поговорить…» Табрис так и не узнала, кто это был и с кем хотел поговорить. Ей было все равно, потому что они наконец дошли до хозяйских покоев. Пустых. Айден чуть не начал крушить все вокруг, пока Табрис взламывала секретер и ящики стола в поисках того, чем можно поживиться. На их счастье в кабинет прошаркал старик-камердинер, которого Айден не мешкая схватил за горло. – Где Хоу?! – зарычал он так, что даже Табрис вздрогнула. – Малыш Айдан? – похоже, старик не очень понимал, что происходит, и «малыш» в приступе ярости затряс его. – Хозяин вас не ожидал сегодня, – успел прошамкать он, прежде чем его шея хрустнула. Айден выпустил труп и уставился на Табрис. – Ты сказала, он в поместье! Что никуда не уехал! – Так и было. Тут есть еще подвал, может, он там? – о подвале Табрис вспомнила только что, да и кто ожидает, что хозяин поместья станет проводить ночи в подземелье? Ей бы хотелось пошарить по комнатам еще, но Айден толкнул ее к двери с возгласом «Веди!», и она кое-как успела затолкать нитку жемчуга за пазуху. В подвале оказалось занятно. Табрис думала, что Айден кровожаден и нездоров головой, но его враг оказался еще большим отморозком. Пыточные машины вызвали у нее оторопь и самый настоящий страх, а несчастные пленники – брезгливую жалость. Здесь нечего было воровать, и она затаилась в темном углу, завороженно наблюдая поединок. Айден, вопреки ее ожиданиям, не стал ничего говорить этому Хоу, прямо от порога кинувшись на него. Тот стоял к ним спиной, что-то записывая в небольшую книжицу, но, услышав шум, ловко обернулся и мгновенно схватился за оружие. Их поединок продлился дольше, чем с опоенными стражниками, но Айдена словно вела рука Создателя. Он нападал и нападал, совершенно не думая о защите и не замечая пропущенных ударов. Когда раненый Хоу повалился на колени, Айден опустился, чтобы не сказать «упал», рядом. Их лица оказались на одном уровне, и он, с жадностью глядя в глаза Хоу, воткнул кинжал ему в живот. Навалившись на него, Айден несколько раз дернул клинок, отбросил его в сторону и запустил руку в рану. Резким рывком он выпростал влажные петли кишок и с силой втолкнул их в рот Хоу. – Жри, тварь. Сдохни! Сдохни! Табрис было не видно, жив ли еще Хоу, или его тело дергается от толчков Айдена, но подходить ближе она не торопилась. На всякий случай приготовив собственный нож, она ждала, что будет дальше. А Айден, похоже, решил до конца исполнить свой план, потому что он, пошатываясь, поднялся, распустил завязки на штанах и помочился на лицо и грудь уже точно мертвого Хоу. – Это тебе за отца, падла. – Он заправился и обошел труп и с силой опустил подкованный каблук на промежность. Раздался мерзкий чавкающий звук. – А это за маму. Табрис замутило. Айден отошел и прислонился к стене. – Можешь выпустить пленников, если хочешь. А потом выведи меня отсюда. Думаю, наворовала ты достаточно, чтобы не требовать еще платы. Табрис зыркнула на него, но решила не спорить. Она открывала одну решетку за другой, слушала сбивчивые слова благодарности и размышляла, согласиться ли снова приютить Айдена или ей и вправду уже хватит денег. Когда в одной из камер она разглядела знакомое, хоть и сильно изуродованное лицо, сердце екнуло, но Воган ее не узнал. – Передай спасибо своему господину, – промямлил он беззубым ртом. – Я в долгу не останусь. – Ну что ты, – тихонько ответила она. – Это я в долгу не останусь. И решительным движением перерезала ему горло. Пожалуй, теперь она сможет оставить все деньги себе, решила Табрис, ведь за случившееся с Шианни и другими Воган ответил жизнью. Быстро глянув на Айдена, она убедилась, что он смотрит на труп Хоу и ничего не заметил, и продолжила открывать камеры. – Ты неплохо справилась, – Айден впервые за все время смотрел на нее. То есть не просто в направлении, а именно на нее. Табрис почувствовала себя неуютно. – Теперь у тебя достаточно денег? Что ты намерена делать? – Хочу уехать из Денерима. Хочу податься в Хайевер, оттуда родом мой жених. Если там все такие же славные… Он перебил, не став ее слушать. – Хайевер? Тогда нам по пути. – Его глаза зажглись уже знакомым кровожадным блеском. – Думаю, у меня найдется для тебя пара поручений. За соответствующую плату, разумеется. Он подошел вплотную. – Я видел, как ты прикончила того парня. – Табрис вздрогнула, но отступать было некуда, за спиной была стена. – Твоя рука не дрогнула. Если тебя не пугают убийства и беспощадная война, то поедем в Хайевер. Только советую забыть о женихе, там будет не до свадеб. Табрис подумала о Неларосе и о том, что с легкостью выбросит его из головы. О том, что у нее будет много денег – заработанных и наворованных. И о том, что ей хочется снова увидеть, как Айден превращается в монстра, сметающего все на своем пути. Она неуверенно кивнула. – Так как твое имя? – спросил он в ответ. – Мне же надо к тебе как-то обращаться.