Ангел

      7000$ – Потерянный рай feat. Нуки       Он как обычно прогуливался по ночному Арбату, считая плитки под ногами и количество лучей от света фонарей, играющих в темноте, если прищурить глаза. Утром, без сна за плечами снова искать работу, которая не будет ломать крылья за спиной, искать кофемашины и понимать, что ночная прогулка в очередной раз ничем не была оправдана, а позже – искать что-то неуловимое, едва на город ложится темнота, опять. Его личное колесо сансары, отмеченное встающим и садящимся солнцем, и пустота забытого прошлого. На самом деле забытого – амнезия, затронувшая все, вплоть до самого глубокого детства, все, кроме имени и неуловимой вибрирующей ниточки, ежедневно тянувшей его на поиск. Поиск чего? Видимо, смысла.       И вдруг вслед за звоном отлетевшего на урну камешка Арс услышал вдали что-то знакомое и родное, гармонии, от звучания которых он впервые за долгое время почувствовал себя дома, осознал эту улицу и себя в ней, ощутил вдыхаемый воздух, землю под подошвами, материальность мира. Словно звуковая волна затронула каждый предмет и открыла тем самым его существование, сделала слепого видящим.       Торопливо подойдя к источнику звука, он долго разглядывал причудливую девушку, которая напрягая свои связки, пела то, что он знал наизусть... но откуда? Он даже не помнил, когда музыка в последний раз затрагивала его сердце, мелодии вечно пролетали мимо, оставались фоновым шумом торговых центров, такси, клубов. Но эти ноты он, кажется, мог бы сыграть на любом инструменте, даже если не держал того в руках никогда в своей жизни. Рядом с ней не было ни футляра, ни шапки, ни шляпы. Что она здесь делает? Почему её голос не дает дышать, будто она вдыхает его воздух для следующих строк? Как её объяснить?       За своими мыслями он не заметил, как песня стихла, и он уже не всматривался в ее до дрожи знакомое лицо, которое он никогда не видел и никак не мог вспомнить. Она ушла, не удостоив даже взглядом одиноко застывшего слушателя. ___       АУ, в котором Арсений – ангел-хранитель Даши, и он искренне полюбил свою подопечную. Каждый день для него становился все мучительнее и удушливее – спускаться на Землю было запрещено из-за неправильных для всех чувств. Арс тосковал, разговаривал все меньше, избегал собратьев, перестал улыбаться, кажется, даже его свет потух под тяжестью разлуки, но на землю ангел не ступал. И так было до тех пор, пока не наступил день, когда Даше суждено было умереть.       "18 апреля 2014 года днём на Садовой улице Санкт-Петербурга возле кафе «Стокер», где должна была состояться автограф-сессия группы, на Дарию Ставрович было совершено покушение", - на каждом новостном сайте.       "...нанёс певице несколько ножевых ранений в область гортани", – ужас при прочтении собирается над яремной впадинкой.       "Ставрович с ножевым ранением в шею была госпитализирована в реанимацию Мариинской больницы", – все ожидали завершения ее судьбы.       "...певица пришла в себя", – и время пошло не по своей дороге.       Если человеку суждено умереть, его ничего не спасёт, кроме самых отчаянных решений. Когда Даша оседала на землю, зажимая рукой окровавленную шею, он понял, что не сможет бездействовать. Когда она бледнела и не помогали подручные средства, он решался, ведь ее жизнь – его отречение от себя. Когда сердце Даши перестало биться, он летел вниз, как комета, обдирая крылья и прощаясь с ними. Он ступил на землю – и она горела по его следам, съедая опадающие перья, оставшиеся белоснежными несмотря ни на что.       Вокруг тела на бордово-сером асфальте нарастала суета и крики страха, знакомые всем, встречавшимся со смертью резко и неожиданно. Арсений опустился к земле с той стороны, в которую безвольно упала Дашина голова. Его не волновали ни невидящие взгляды и движения, проходящие сквозь, ни массаж сердца, уже бесполезный, ни ужас, пробиравший его до кончиков перьев. Арс знал: она мертва уже полминуты, но еще он знал, как ее спасти.       Ангел наклонился ниже, и его губы коснулись лба подопечной, забирая весь холод и синеву кожи, пропуская разряд света через мозг и сердце, вдыхая ветер в ее легкие. Глаза Даши распахиваются, и зрачки мгновенно превращаются в точку от яркого света в темном закутке черного входа, света, который видит только она: переполненный белизной силуэт на фоне неба и то ли облаков, то ли перьев. Без черт, без деталей врезается в память и остается новой татуировкой на сетчатке. "Я рад, что ты жива"       Болезненный хрип-вдох, кровь в горле и буквально убивающий кашель - она отводит глаза и забывает об ангеле. Пока что забывает. А стоило бы навсегда, ведь он исчезает, как исчезает солнце за горизонтом, испуская последние лучи с отчаянием тонущего, тянущего руки к небу. Ему нельзя было спускаться к ней. Ей нельзя было видеть его. Теперь ангела нет.       Через три с половиной минуты в паре улиц от этого места раздастся вой сирены скорой. Через шесть часов закончится операция, давая ход долгому времени восстановления и вопросам о будущем и о прошлом. Через десять дней окруженную счастливыми за нее друзьями Дашу выпишут из больницы – наконец-то дорога домой, в Москву. Через полгода восстановления связок она снова выйдет на сцену. И все это время она будет думать, что сходит с ума, веря своим глазам, очнувшимся после смерти. Думать и писать песни.       Даша находит себя только в музыке: боли нет, когда она поет. И несмотря на наличие коллег и вроде бы зарождающуюся группу, их общий первый успех, её всегда тянет на улицу. Петь в переходах вместе с эхом, в подземке под оркестр поездов, на перекрестках, дирижируя машинами и людьми – это то, что дарило ей крылья. Петь не ради людей или денег, которые ей оставляли, даже если она не клала рядом шапку - петь для пустоты, петь, пуская ноты по воздуху в дальнее путешествие к небу, петь несуществующему человеку или даже не человеку. Ей никогда не хотелось посвящать свой голос кому-то. Это место она оставляла пустым, в тайной надежде однажды понять все и найти е г о.       Зачем, зачем под ногами земля       И брызги опавших цветов?       Зачем мы начнем все с нуля - сгоревших мостов?       Зачем мы платим с лихвою за миг,       Мы платим с лихвою за сон?       Зачем, зачем яркой радости крик       Срывается в стон?       Пустые небеса не услышат вопрос,       А мы все шлем им SOS -       В потерянный рай бесконечный мой стон.       Всю жизнь я вижу лишь этот сон.