Та еще дрянь

Реборн долгое время был твёрдо уверен в том, что Верде - бездушная скотина, неспособная на любовь или малейшее сострадание. Сейчас, легонько проводя рукой по шее ученого, убирая тем самым волосы, он уже не был так уверен. Аркобалено Грозы чуть повел плечами от щекотки. Но натянуто улыбнулся - Реборн увидел отражение в тусклом мониторе. У Верде мешки под глазами - три дня непрерывной работы сказываются. Если он сегодня не закончит, киллер силой оторвет его от компьютера и, если понадобится, пристегнет к кровати. Ученому вряд ли понравится, а вот Реборну вполне. Тонкие запястья в наручниках, сжатые в кулаки длинные пальцы, которые после некоторых усилий со стороны Солнца будут в нетерпения сжимать вокруг прутьев кровати; яростно распахнутые глаза. Киллер чуть ли не облизнулся. Он не знает, когда все началось. Может, с того момента, как ученый заснул в особняке Вонголы после снятия проклятья, а Реборн отнес его в спальню? Нет, еще раньше. Они тогда крупно поругались, - никогда не ладили хорошо - а потом вместе отлеживались в мед. кабинете, если его можно так назвать, под пристальным присмотром Луче. Верде с подбитым глазом быстро принял независимый вид и углубляться в непонятные записи в извлеченном "магическим" жестом из рукава блокноте, а сам Реборн смотрел на его руки и не мог отвести взгляда. Ничьи другие так не цепляли Реборна, хотя казалось бы, в руках Верде не было ничего особенного. Исключая тот факт, что эти руки создавали поистине дьявольские машины, три раза вправляли ему суставы, зашивали раны от огнестрельного и холодного оружия, иногда искрили пламенем Грозы и могли, не сильно напрягаясь, сломать кому-нибудь шею. Потом, через четыре месяца, когда Верде впервые сам зажал его после задания в туалете, он понял, что дело было не просто в руках, а в том человеке, которому эти руки принадлежат. Верде его ненавидел, Реборн прекрасно это знал. Они слишком похожи: слишком не любят подчиняться и работать в команде, чтобы стать друзьями. По мнению киллера, Верде был той еще дрянью. Забивший на моральные принципы и мнение окружающих, ученый не раз предавал всю семерку, не соглашался проводить операции, - "Я ученый, а не врач" - постоянно ставил на них психологические (а иногда даже и физические) опыты. Его все ненавидели, если говорить честно. Даже Луче, пусть и не настолько, как остальные. А Верде было на все это... как он там говорит? Индифферентно. Впервые они поцеловались, кажется, в Милане, на банкете в честь рождения наследника Каваллоне. Оба выпили, оба хотели хоть ненадолго расслабиться. Реборн точно помнит, что тогда он просто подловил ученого в коридоре и, прижав к стене, поцеловал. А тот ответил, довольно настойчиво, не желая поддаться киллеру. - Блять, - выдохнул Верде, когда Реборн оторвался от поцелуя и сделал шаг назад, - Какого черта ты остановился? И сам притянул к себе Реборна за галстук. Реборн практически на сто процентов был уверен, что алкоголь был не при чем. Точнее, не сильно влиял на ситуацию в тот момент, когда они ввалились в первую попавшуюся комнату, стягивая друг с друга одежду. Пиджаки были отброшены первыми, потом кобура с пистолетами, рубашки и галстук. Это точно не алкоголь - он бы только ускорил подобное, тем более что пили оба не сказать что много. Скорее, слишком долго тянули. - Тьфу, дай я сам, - в отличии от Реборна, Верде не имел проблем с расстегиванием пуговиц. Пальцы не дрожали, как будто он не был возбужден или пьян. Хотя некоторая торопливость, влажные губы и безумные блестящие глаза говорили о обратном. Как только ученый сбросил с себя и Реборна ненужную в данный момент одежду, киллер повалил того на кровать, целуя. Верде, судя по недовольному мычанию и попыткам вырваться, был против такого положения, о чем не преминул сообщить, укусив губу Реборна до крови. - Дрянь. - А кто сказал, что я под тебя лягу? - и взгляд стервозный-стервозный, так и хочется врезать. Но Реборн сдерживается, лишь сильнее прижимая ученого к кровати, практически касаясь своим носом его носа. - А кто сказал, что у тебя есть выбор? - Реборн будто издеваясь снял с ученого очки, а после, не разрывая зрительного контакта - уж больно хороши оказались возбуждение и раздражение в зеленых глазах - поцеловал. Верде, не прекращая слабых попыток сопротивления, отвечал настойчиво и страстно. То кусался, переплетая свой язык с языком напарника, то медленно проводил им по деснам и зубам, то практически останавливался, ничего не делая. Реборн сходил с ума от подобного контраста, вглядываясь в глаза ученого, проводя руками по его груди и твердому животу. Разорвав поцелуй, киллер укусил его под подбородком, заставив запрокинуть голову. Верде дышал тяжело, прерывисто и как-то хрипло, изредка шипя от укусов в шею и ключицы. Реборн вновь поцеловал ученого, расстегивая его брюки. - Все еще не хочешь, чтобы я тебя трахнул? - спросил Реборн после того, как оторвался от губ Верде и провел языком по его скуле. - Сволочь. Киллер усмехнулся, снимая с ученого штаны вместе с трусами, а так же расстегивая собственную ширинку. У напарника стоял, как, впрочем, и у него самого. Реборн взял член ученого в руку, медленно надрачивая. Верде глухо простонал, закрыв рукой глаза и сминая во второй простынь. Реборн аж залюбовался. - Реборн... - прошипел Аркобалено притягивая его к себе ногами, - Не медли, чтоб тебя! Реборн усмехнулся, притягивая ученого к себе за бедра и кусая в шею, из-за чего тот охнул, сжав плечи киллера. Напряжение росло. За дверью прогремели звуки выстрелом, кто-то закричал. Верде обреченно простонал, матерясь, а после садясь на кровати и отталкивая от себя Реборна, который раздраженно застегнул ширинку, морщась от давления на член. - Ненавижу свою работу, - он спустился на пол, поднимая свою рубашку и кидая в Верде его штаны. Именно такие сюрпризы Реборн терпеть не мог. Чертова мафия. Уже сравнительно одетый Верде щелкнул предохранителем пистолета. Реборн надел шляпу, забив на пиджак и галстук, и снял с предохранителя второй свой пистолет. О краже его оружия он с ученым потом поговорит. Пулеметная очередь раздалась совсем близко. Возбуждение таки немного мешало. Верде спокойно подошел к двери, кладя руку на ручку. - В меня стрелять не будут, - он паскудно ухмыльнулся, - Но лучше ты первый. Оправдывай звание. Реборн фыркнул, матеря в голове значимость ученого. Стрелять в него и правда будут только если случайно, и даже не просто потому что он "важен", "исключителен" или "второй Да Винчи", а просто потому что кто знает, что у этой паскуды в закромах обнаружится - его верные обезьянки-лаборанты с радостью как подорвут пару особняков, так и обнародуют пару сотен папок компромата. В том, что они это сделают, а потом подорвут себя вместе с лабораторией, Реборн не сомневался - обезьянки у Верде тренированные, научные фанатики и не имеют будущего. Верде паскудно улыбнулся, открывая дверь перед Реборном и шутовски кланяясь. Реборн фыркнул и твердым шагом вышел за дверь, приступая к работе. Верде шел за ним, брезгливо обходя оставшиеся за Реборном трупы. Киллер работал как всегда чисто и продуктивно, оставляя за собой только испачканных в крови гостей Кавалонне и трупы напавших. Оправдывал звание. Верде, поморщившись, пристрелил в голову хрипящего на полу мафиози, тянущего окровавленные руки к ученому. Реборн, обернувшийся на выстрел, хмыкнул. Верде не любил пачкаться. По крайней мере так. Из здания они вышли почти играючи, без единой царапины, только подошва туфель оставляла красные следы на дорожке из особняка первые несколько шагов. Им не было смысла и дальше оставаться на приеме - они и как гости не были особенно желанны, но из вежливости пригласить стоило, а то могла бы получиться мафиозная версия Малефисенты с проклятием в виде простреленного позвоночника и какого-нибудь медленного яда в еде. Остальных из их семерки не так боялись - либо более слабые, либо более незаинтересованные, либо более управляемые. - К тебе, - скомандовал Верде. До ближайшей квартиры Реборна они тогда так и не добрались - звонок Девятого с просьбой явиться для подписания каких-то там бумаг остановил на полпути. Быть наемным киллером - та еще морока. Сейчас же Реборн методично отрывал зеленоглазую сучку от мониторов - это было не то чтобы сложно, он всяко сильнее. Верде под него, к слову, таки лег. И еще раз. И еще. А потом Реборн лег под него. - Если ты дашь мне поработать еще час, я тебе отсосу, - сдался Верде, переставая сопротивляться вытягивающим его из-за стола сильным рукам. - Ты мне и так отсосешь сейчас, - пообещал Реборн, - А потом я тебе. И мы пойдем спать. Верде поморщился. Не любил он оставлять проекты на половине пути. Но сопротивляться Реборну было невозможно, и Верде это всей душой ненавидел. Реборн снял с Верде очки, убирая их в карман собственного пиджака, и повел ученого в спальню, намереваясь помучать минут двадцать, а потом, если будет сопротивляться, вырубить ударом по шее, привязать к кровати и заставить проспать часов десять. Все-таки Верде до сих пор был той еще дрянью.