Константа Вселенной

Они просыпаются в одной постели, что было ожидаемо, но не в этой вселенной. Грант долго изучает мышцы спины, узкую талию, крепкие накачанные бедра Вентворта, и дыхание замирает в горле. Волнения нет, хотя стоило бы корить себя за то, что не смог сдерживать бастионы вокруг запретных желаний. Есть желания темные и глубинные, которые Гастин прячет за тщательно подобранной полуулыбкой и взглядом, пылающим грехами. Миллер все еще спит, лежа на животе и обнимая одной рукой подушку, а вторую положив Гранту на плечо. Актер смотрит на то, как приподнимается чужая спина в такт спокойному дыханию и задается вопросом, а что скажет сам Уэнтуорт после того, как проснется. «Это была ошибка и стоит забыть?» или что-то типа «Наконец-то это свершилось». Сам Грант сказал бы именно последние слова, потому что считать ошибкой, то чего давно хотел, но боялся — глупо. Он никогда не засматривался на других парней просто, потому что вокруг было много красивых девушек и размышления на тему собственной ориентации не приходили в голову. До того момента, когда впервые на съемках он увидел человека, играющего Капитана Снарта. Он знал Миллера, не так хорошо, как некоторые, но знал о том, что тот открыто говорит о своей ориентации, но никогда не тыкает ею в лицо другим. Грант гордился такими людьми, которые после долгих и тяжелых лет скрывания, наконец-то, показывали настоящих себя. Съемки в «Хоре» действительно многому научили самого Гранта, и теперь, смотря на невозмутимого «Капитана», он чувствовал просыпающееся уважение. Сначала это было уважение: силе духа, непоколебимости и прекрасной актерской игре. Уэнтуорт так вживался в роль, что иногда Гранту казалось, будто этот персонаж списан с самого мужчины. Как-то Грант сказал ему об этом, а Миллер удивленно посмотрел на него, а потом улыбнулся так по-снартовски, что Грант не смог удержать раздраженного «Холод». Именно с того момента Миллер стал называть его «Скарлетт» Не во время съемок, а просто в реальной жизни. Ребята сначала удивлялись, а потом стали замечать, как Грант смущенно краснеет каждый раз после этого слова. Он чувствовал смущение, раздражение и возможно, обиду — ведь ему уже 24 года, а он краснеет, аки смущенная девочка. Это продолжалось долго, а потом Уэнтуорт ушел — сначала на съемки нового сезона «Побега», а потом в «Легенды Завтрашнего Дня». И теперь вдали от своего наваждения Грант наконец-то позволил себе подумать, а что если… «Если» выходило мрачным и жадным до одного мужчины. Оно выходило пугающим и запутанным. Тем с чем Гранту не приходилось сталкиваться ни разу. Он принял это легко и быстро, но вот излечиться не получалось. Словно это было сильным и не проходящим, как болезнь. Болезнь под названием «жажда Уэнтуорта Миллера». За четыре года съемок, интервью и тому подобного Грант смирился с этими желаниями и научился прятать в глубине черных зрачков, чтобы никто не увидел их странной и навязчивой темноты. «Уэнтуорт возвращается в Легенды в кроссоверных сериях». Грант, кажется, проливает на себя кофе от этой неожиданной новости, а потом смущенно извиняется перед ребятами и убегает к себе в трейлер, чтобы переодеться. Долго смотрит на отражение в зеркале, кусает припухшие губы и сдерживает себя от желания в панике запустить пальцы в волосы. Но нельзя, потому что стилисты так старались, что могут отправить его на тот свет из-за одного лежащего не так волоска. Гранту кажется, что его кидает то в жар, то в холод поочередно, а еще накатывает паника или что-то похожее. «Господи, как теперь быть, ведь он вернется. Снова будет рядом, будет тянуть это насмешливое «Скарлетт», от которого мурашки по коже и в штанах восстание, будто в подростковые времена. И вот первые появления актеров, первые взгляды, объятья, смешки, а потом излюбленное «Скарлетт» от которого бьет под дых, кружа голову и путая мысли. Все шло по наклонной: съемки, вечеринка, а потом страстное срывание одежды с путанием в оной. И сейчас лежа рядом с тем кто не покидал мыслей на протяжении всех четырех лет, Грант думает, как это будет. Он не верит в свое «если», потому что залезть в голову к Миллеру невозможно. Он думает о том, что будет после, если Уэнтуорт решит, что это ошибка. — Ты много думаешь, малыш. Теплое дыхание касается щеки, а горячие сильные руки вдруг обвивают тело, притягивая его к другому, горячему и немного мягкому после сна. Грант задерживает дыхание, встречаясь с легкой полуулыбкой на губах, которые вчера целовал, и чувствует, как краснеет. Уэнтуорт целует мягко, будто смакует достаточно старое вино, пытаясь разобрать весь букет вкусов. Поглаживает пальцами оголенные лопатки и позволяет Гранту ластиться, словно коту в мартовский период. Грант чувствует себя именно котом, дорвавшимся до прятанной хозяйкой на протяжении долгого периода, валерьянки. И сейчас, прижимаясь к сильному телу, скользя кончиками пальцев по чужим татуировкам — Грант позволяет себе откинуть все глупые «если» и «дальше». Сейчас существует только та вселенная, где Уэнтуорт Миллер прижимает его своим телом к кровати и, улыбаясь, ласково ерошит отросшие пряди волос, упавшие на лоб. Сейчас существует вселенная, где Грант и Уэнтуорт — это константа, как Барри и Лен.