Мы живы, пока жива надежда "2"

Вика целый день чувствовала себя плохо. Есть не могла, ее тошнило, часто бегала в туалет. Припоминала, вроде ни чем не могла отравиться. А любой возможный перерыв проводила в обнимку с унитазом и, думая о том, что если это не прекратиться, то придется обращаться к врачу. В один из таких перерывов она услышала: — Эй, с тобой все в порядке? — это ее звала Наталья Лазарева, зав. врач родильного отделения*. Она была акушером, и профессионалом с большой буквы. Вика ее очень уважала. И надеялась, что она не с ними. Кузнецова надеялась также, что в этой больнице обстоит так же, как было в «Логосе», что не все работают прямо на нацистов. Ведь, как Вика поняла, проработав здесь уже 2,5 месяца, это вполне себе обыкновенная клиника. С первого взгляда. Вот только она теперь знает, что делают с малышами, если от них отказываются мамы. Некоторые врачи и медсестры ведут двойную игру. — Не уверена, — честно сказала Вика и вышла из кабинки. Провела рукой по лбу — он весь горел. — Ты давно проверялась? — Наталья поддержала ее, вместе они вышли и дошли до кабинета врача. — Вы думаете. Стоп, погодите, — Вика прикинула, как давно у нее не было месячных, — все сходится… Она вздохнула, согласилась на осмотр. После него Наталья подтвердила, что Вика беременна. — Тебя можно поздравить? — Не знаю. Не думаю, — Вика посмотрела на Наталью, — я боюсь даже сказать ему. А как бы вы поступили? — У меня бы подобный случай. Я оставила сына и не жалею о своем решении, — Лазарева улыбнулась, — в любом случае, решать тебе. Вика грустно улыбнулась, вспомнив историю с малышом Олегом и все свое время общения с Уваровым. Немного помолчав, она сказала: — Вадим эгоист, циник и собственник. И один недавний случай сломал верхушку моих воздушных замков, и уже упорно подбирается к фундаменту. Я уверена, что он не будет рад детям. Не будет рад меня делить еще с кем-то, если захочет, чтобы я осталась с ним. — Детям? Да хотя бы одного роди, — удивилась и улыбнулась Наталья. — А вот тут я на 99,9% уверена, что будет двойня. Тут есть вполне веские причины так думать, — Вика вздохнула и добавила, чтобы не возникло подозрений — у него брат близнец, который скоро станет отцом, они с женой двойню ждут. — Совершенно не обязательно, но шанс есть, — кивнула врач-акушер, — если хочешь, иди сегодня домой, отлежись. — Наталья Владимировна, очень хотелось бы вас попросить. перевести меня в после родовое отделение, если это возможно. Не могу больше в опер-блоке оставаться, не хотелось бы по средине операции в обморок грохнуться. Ну, и среди детей я быстрее определюсь. Хотя, даже, уже определилась. Наталья улыбнулась и кивнула. — Я постараюсь что-нибудь для тебя сделать, спрошу Андрея, он может помочь. — Спасибо, — Вика вышла. Кузнецова собралась домой, Лазарева ее отпустила. Выходя из клиники, Она столкнулась со Старковой и округлила глаза. Но Даша, казалось бы, ее даже не заметила, не посмотрела на нее и прошла мимо. Рядом с ней шла пожилая женщина, в которой Вика узнала Сафронову Клавдию Владимировну, которая командовала их оцеплением «Логоса». Вика видела ее мельком, когда женщину сажали в полицейский кортеж пять лет назад, но запомнить ее лицо успела. К тому же, Володя показывал фотографии. Сафронова Вику не видела, она о чем-то увлеченно беседовала с Дашей. Кузнецова выдохнула. Больше всего в этой больнице она боялась столкнуться нос к носу с Войтевичем. Вот тогда бы все — пиши, пропало. Вика набрала номер Вадима. — Привет, — он ответил сразу же. — Привет, я скоро буду дома. — Что-то случилось? — с нотками беспокойства спросил Уваров. — Плохо себя чувствую немного, зав. врач отпустила меня. Слушай. Очень вовремя, можно сказать. Я чуть было не столкнулась с Раубер, — Вика выдохнула. — Хреново, если она тебя помнит. Я же лично ей на вас дела передавал, — Вадим выдохнул, — не попадайся им на глаза. — Ладно, дома поговорим, — сказала Вика. **** Вера сидела и проверяла сочинения студентов. Временами, смеясь в голос, или горько вздыхая над безалаберностью и незнанием учащихся элементарных вещей. К ней подошел Кирилл с чашкой зеленого чаю и подал ее Вере. — Ты над чем так смеешься? — Ну, ты только посмотри! «До коллективизации голодали поодиночке, после коллективизации голодали все вместе», — Вера зачитала Кириллу несколько перлов, — «Сталин сделал из людей роботов, привив им стадный инстинкт». Или вот, мое любимое: «В СССР те, кто не отправлялся в тяжелые лагеря ГУЛАГа, отправлялись в менее тяжелые пионерские лагеря». Перед тем, как читать курс первогодикам всегда задаю им сочинение на тему: «Что вы знаете о времени СССР». Чтобы знать, с каким контингентом мне работать, насколько хорошо их учили в школе. Те, у кого история — не профильный предмет — боль моя. — О, да, тебе тут явно не скучно, — заключил Кирилл, подходя к сидящей на стуле женщине сзади и обвивая ее руками. Про себя он уже простил ее за то, что она пытается выйти на убийцу Павла. Он просто знал Веру, что ее уже не отговорить. — Знаешь. Случилась странная штука. Мы помирились с Яной, мамой Мити. Я думаю, надо свозить мальчика к ней на каникулах. Ты не будешь против? — Я, — Вера задумалась, на секунду вспомнив, как позволила себе поцеловать Барышникова, правильно ли она поступила? — Нет, конечно, это замечательно. Я уверена, что Митя будет рад, — продолжила она. — Спасибо, — искренне поблагодарил Кирилл. У Веры зазвонил телефон, «Володя» — было написано на экране. Назарова поднялась и вышла на балкон, извиняюще посмотрев на Кирилла, тот кивнул. — Привет, — она поздоровалась со своим коллегой-агентом, — какие новости. — Новости очень интересные. Вера, ты что творишь? — серьезно спросил женщину Володя, — Мне Макс сказал, что видел тебя с Барышниковым, и что вы целовались! Как это понимать? — Спокойно, Володя! Это часть моего плана. Я хочу с помощью моего дара больше узнать о Барышникове. Может, найду что-то, что поможет нам получить реальные улики. — Все понятно. хорошо, только, пожалуйста! Будь осторожна! — Я постараюсь, — сказала Вера. *** Даша была в некотором смятении после встречи с Раубер. Вроде бы нацистка ничего не заподозрила. Старкова всю встречу старалась держаться уверенно, уговаривая свое сердце не стучать так сильно. Чтобы она делала, не найдя дневник Алисы, она даже не представляла. Наверное, ее сразу же раскусили. Она сидела в ординаторской. Ей на глаза попалась папка со странно знакомым знаком. Как будто знак близнецов для гороскопа. Она ее взяла, открыла и охнула. Это было дело Лизы. Пока никто не видел, она не вчитывалась в текст, а быстро зафоткала страницы на мобильный, чтобы потом передать Антону. И лишь на последней странице увидела строчку, которая смутила ее и поставила в тупик: «Передать Сафроновой К. В». — Черт, — выругалась блондинка, — захлопнула папку и поставила ее на место. — Алиса, мы можем ехать домой, — из приоткрытой двери она услышала голос Раубер. — Хорошо, — сказала она, взяла свою сумку и вышла из ординаторской. *** На следующий день, когда Даша снова осталась одна, она позвонила Андрею, чтобы узнать, насколько он свободен. Андрей был только рад встретиться. Расстались они в прошлый раз очень тяжело. Сейчас Даша несколько отошла и хотя бы могла просто поговорить с ним. А на самом деле она хотела одного. Попросила Авдеева отвезти ее на пепелище «Логоса». Все-таки она училась там с первого класса. Дорогу они практически ехали молча. В машине играла какая-то радиостанция. Даша, вынырнув из своих мыслей, уловила строчки старой знакомой песни: Подавленный дух, испуганный взгляд И ангелы все как один говорят Из тех кто ушел никто не вернется назад Но каждое слово кроет обман И мир за окном пуст как барабан Пусто внутри и поэтому полон стакан Но, мама, это яд, это яд Мама, это яд, это яд Мама, это твои слезы в ампулах Мама, это твоя кровь в вине Мама, не пей Мама, это яд… Андрей хотел было переключить радиостанцию, но Даша попросила оставить. Она помнила эту песню, и хотела дослушать до конца. Она ей о Теме напоминала. Все равно — спид или рак Грядущее — пепел, прошлое — мрак Срази меня гром, если это не так** «Вот уж действительно», — думала Даша, — «Грядущее — пепел, прошлое — мрак». Девушка вздохнула. «Логос» встретил бывших учеников неприветливо. Погода была пасмурная, моросил мелкий дождь. Безлюдно, кроме них здесь никого не было. Ближайший дачный поселок был в десяти километрах. Даша подошла к калитке школы и коснулась руками железных прутьев. Ее встречал в прошлом, красивый белоснежный старинный особняк. Сейчас он был наполовину разрушен, стены были серыми. Черноту за пять лет смыли дожди. Даша качнул решетчатые ворота и послышался скрип не смазанных железных петель, похожий на игру скрипки. — Пройдешь? — спросил Андрей. Даша смотрела с тоской на то окно, с которого свалилась пять лет назад. — Нет, не стоит тревожить призраки прошлого, — ответила девушка. Хотя она думала, что, приехав сюда, сможет перебороть сюда и войти хотя бы во двор школы. Но не в этот раз. Андрей и Даша проходили мимо часовни, когда вдруг услышали там какой-то шум. — Кто здесь может быть? — одними губами спросила Даша. — Не знаю, — прошептал Андрей, — пошли лучше отсюда. — Стой, сказала Даша, они спрятались за широкое дерево, Андрей слегка приобнял Дашу. Из часовни вышел Кисленко Петр Андреевич, ребята знали его, как Войтевич. Он хоть и несколько изменился, но Андрей и Даша узнали его. В клинике Даша не видела Кисленко, Раубер не знакомила ее с глав.врачом. Кисленко огляделся, чтобы его не увидел никто. Да, и как он полагал, может его здесь увидеть? Он спрятал искомую папку под пальто. Ради которой ему и пришлось вернуться сюда, где жили не самые лучшие его воспоминания. Даша ловко сфоткала Кисленко на мобильный. — Что здесь было нужно Войтевичу? Он жив? — Ты его узнала? — удивился Андрей и шепотом добавил, — Вика говорила, он сейчас глав.врач «Ingrid». — Вот это поворот, — сказала Старкова, убирая телефон в сумку, — кажется, я слышу машину, он уехал. Надеюсь, он не заметил твой автомобиль. Поехали отсюда скорее, не хочу здесь оставаться. — Поехали, — согласился Андрей.