На выжженном поле цветы не растут...

Пустая студия. Пустота в голове. Неискренность движений. Вдох... Шаг. Поворот. Оступился. Падение. И сил начинать сначала нет. Хосок потерял тот момент, когда всё вокруг сливается в одни только серые оттенки. Лёжа на полу перед зеркалами, со сбитым дыханием и, казалось, что с каждым вздохом из него уходила жизнь. Нет сил открыть глаза. Привычно безразличное лицо поглощает тень ничего. Того самого "ничего", что наступило менее года назад. Хотя может и позже, он сбился со счёта дней. Когда их число перевалило за сотню, ему больше не хотелось их считать, не хотелось напоминать о своей роковой ошибке. Если резко потушить солнце, пускай даже то солнце, что у нас в воображении, весь мир не утонет в темноте. Просто постепенно в нём будут появляться пробоины, угольно-чёрные с морозным запахом смерти, океан ошибок и диссонансов зальёт милые лужайки, на которых было так уютно проводить совместные моменты жизни. А потом, на мирок разрухи и депрессии, опустится темнота, укрывающая всё вокруг пеленой отчаяния. Так же и Хосок. Когда-то, друзья звали его Надеждой, говорили что весь мир без него не такой... Он продолжал сиять улыбкой с ямочками на щеках, а в груди щемило, когда он слышал эти же слова от одного человечка. Сердце билось загнанной в клетку птицей, только стоило ему увидеть искорки в лисьих глазах, улыбку дёснами... Парень с трудом сбрасывает с себя наваждение и уходит от воспоминаний. Он поднимается на ноги и идёт к проигрывателю по привычке. Только заносит руку над кнопкой выключения, как понимает, что музыка ему больше не нужна. Он не слышит её за рёвом раненного зверя внутри. Казалось, у той скотины давно должен был охрипнуть голос, но нет, она ревёт всё громче, когда он заходит в пустой зал. Когда даже через десять минут ожидания, не слышит звонкого смеха и не чувствует рук на плечах... Тех рук... Рук с белоснежной кожей, голубыми венками, нежными изгибами. Тех рук, от которых он сходил с ума и обожал целовать тонкие запястья. Хосок надрывно вздыхает, прислоняется лбом к стене, бьёт кулаком в бессильной злобе. Спустя столько времени, он не чувствует ничего, состоя на 95% из боли. Ноги отказываются держать его и он падает на пол вновь, набивая все новые синяки. Вот так, некрасиво, не как в сентиментальных дорамах, где герои красивые даже в истерике. Он падает, застывая в неестественной позе и медленно прикрывает глаза. Руки сжимаются в кулаки, в надежде почувствовать фланелевую рубашку , которую так любил носить его Лисёнок... Он хочет услышать тихий, низкий и грудной голос успокаивающе шепчущий "Хосок-а..." Хочет почувствовать шелковистые пряди малиновых волос меж пальцами и приятный запах мяты с табаком. Он хочет вернуться в тот вечер 25-го декабря, когда привычно допоздна оставался в студии, хочет обратить внимание на разрывающийся мобильный, хочет взять трубку... Так быть не должно... Не должен он был так громко включать музыку, не должен был забывать предупредить ребят о том что уедет. Не должен! Это все его вина!

***

25.12 Ещё прошлым утром он дал себе обещание что сегодня поедет поработать с новым танцем , потому что потом времени совсем не будет. Собираясь он немного спешил, а ребята до его пробуждения уехали за подарками к Новому году, а кто-то просто по делам. Забыв оставить записку, Хосок вылетел из квартиры и пошел к такси. Через пару часов, ближе к вечеру, когда стемнело, началась сильная метель, что было отнюдь непривычно для Кореи. Пока зима бушевала за окнами, улицы пустовали. Чон упорно занимался в танцевальном зале, несмотря на усталость. Он вошёл в кураж и выкрутил громкость музыки едва не на полную, за что ему точно влетит от учителя. Число пропущенных на телефоне становилось всё больше и от разных номеров, а от одного из них, число перевалило за 30. Юнги-я<3: "Хосок! Где ты?" 18:43 "Чон, мать твою, Хосок!" 18:45 "Где тебя носит?!" 18:50 "Потрудись мне всё объяснить по приезду домой." 19:02 "Думай о последствиях своего поведения!" 19:10 "Не нервируй меня и возьми трубку." 19:12 "Можешь сбегать из Сеула!!!" 19:15 "Я ВЫЕЗЖАЮ, ТЕБЕ ПИЗДЕЦ!!!" 19:40 И ещё пару сотен сообщений с угрозами приковать наручниками к батарее дома. Хосок ничего не услышал.

***

—Юнги! Стой! Остановись, в конце концов! Может он утром придёт домой.- Джин едва не кричал вцепившись в руку низкого парня. — Он никогда так не уходил. Вдруг что-то случилось. Отпусти меня!- зло повысил голос Мин, вырываясь из хватки. — Хён! Хён! Я с тобой.- запыхавшись выскочил из комнаты Чимин, а за ним следом вышел хмурый Намджун со сложенными руками на груди. — Схерали? Ты видел погоду на улице? А сам только недавно ангиной переболел!- нервы парня сдавали всё сильнее с каждой минутой, потому дальше он без слов схватил ключи от своей машины и выбежал из в подъезд, не слушая крики ребят; вроде даже Тэ побежал за ним, но остановившись увидел только уезжающую машину Мина. — На улице холодно, пошли в дом, он одумается и вернётся, всё в порядке...- тихо шепнул Гук укрывая плечи старшего своей толстовкой и уводя обратно.

***

Разбился... Не справился с управлением и влетел в фуру. Смерть на месте. — Юнги...- хриплый вздох с шёпотом Хосока, когда он выбежал из студии на громкий шум на улице. Минуту назад ему звонил Юнги, Чон наконец услышал звонок и взял трубку. Он услышал только вздох Мина, наверное, он хотел начать отчитывать Хосока, а потом связь оборвалась и жуткий грохот за окном. И чувство, будто это он умер. Так нельзя, неправильно. Слишком мало дней он насчитал вместе, слишком мало раз сказал"люблю" в пухлые губы, слишком резко всё закончилось, он не успел им надышаться... Наверное, тогда он закончился, когда погасла улыбка его солнышка, погас и он. Никому не нужно знать, как ему херово, как он срывается к возлюбленному, как трудно дышать.

А сегодня всё... Он напишет эти письма всем ребятам, а одно принесёт на красивую могилу, с вечно свежими цветами. Запрётся в ванной, когда никого нет дома и открывая пузырёк с личным ядом: — Жди меня, Юнги-я...- едва слышно, с тихим вздохом последняя улыбка. 30.8