***
Раз
Начало
12-е октябя, 2016-го года
Шелест золотистых листьев, шум автомобилей и симфония шагов — всё это нам так знакомо… Осень, безжалостная и холодная, словно Снежная Королева из детских сказок, похитившая несчастного мальчика, постепенно превращая детское сердце в кусок льда, лишая его «ненужных» чувств. Может, Снежная Королева — это и вовсе не персонаж из детских сказок, а живое существо, спрятанное от людских глаз? Существо, забирающее людские чувства, превращая их в пыль, опадающую на полки с забытыми книгами… С забытыми чувствами. Каменные стены метро цвета сигаретного дыма, отравляющего лёгкие, впитавшие в себя людские истории, наполненные как счастливыми, так и рвущими грудную клетку событиями, заставляющими задыхаться от осточертевших слёз, толпы снующих туда сюда людей, заключённые в их безжалостные «объятия», и два единственных человека, казалось бы, совсем не знакомые друг другу, живущие своими жизнями… Но почему же они кажутся такими родными? Может, это она, та самая невидимая красная нить судьбы, незаметно обвивающая бьющиеся сердца, лишая возможности дышать самостоятельно, заставляя упиваться нежностью чужого сердца, заключённого в те же самые красные оковы?.. — Ты в порядке? — мелодичный и чуть грубоватый голос, перебиваемый гулом людских разговоров и голосом диспетчера, объявляющего об открытии дверей в вагоне поезда. Самое обыкновенное метро и самая обыкновенная неловкая ситуация. — Д-да… — большие антрацитовые глаза, наполненные… Отчаянием? Белокурые волосы, похожие на птичье гнёздышко, тепло чужих рук и бешеное сердцебиение. — Оу. Эм… Спасибо. Э-э-э… — мимолётное соприкосновение рук… И, кажется, остановка сердца. — Чонгук. Моё имя Чонгук, — улыбка, напоминающая кроличью; взгляд, пронизывающий изнутри — красиво… Завораживающе. «Откуда он только взялся? И почему именно в тот момент, когда я споткнулся?» — вопросы, заполняющие черепную коробку светловолосого, ждущего ответа, но так его и не получившего. — Спасибо, Чонгук. Эм… Тэхён?.. — румянец, окрашивающий щёки, взгляд, направленный куда-то вниз. Милый и… Плюшевый? — Приятно познакомиться… Тэхён, — пробует на вкус, смакует. Ему нравится… Хочется ещё, но слишком рано. Нужно время. — Надеюсь, мы ещё встретимся… Тэхён, — кроличья улыбка, а после: широкая спина, исчезающая в толпе, пропадающей за дверьми вагона, словно Алиса, упавшая в кроличью ямку. Похоже, что Тэхён попал в лапы к белоснежному кролику с золотыми часами… — Ч-что?.. — удивление, украшающее нежное лицо с аккуратными родинками, напоминающими золотистые звёзды на ночном небе; руки, запущенные в карманы бежевого пальто, всё ещё тёплого в том месте, где его касался… — Чонгук, — непринуждённая улыбка. Ему нравится, хочется ещё, но слишком рано. Нужно время.***
Два
Зарождение
25 ноября 2016-го года
Глухой звук ударов капель дождя об асфальт, шелест листвы и ночное небо, усеянное золотым покрывалом звёзд — всё это части одной прекрасной картины, написанной масляными красками двух людей. Она прекрасна, она трогает сердце, заставляя его трепетать… Но почему, видя её, хочется перестать дышать? Почему хочется перекрыть себе доступ к кислороду и просто исчезнуть? Может, потому что один из них — тех, кто писал эту прекрасную на первый взгляд картину, — наполовину мёртв… — Ты мне нравишься! — надломленный крик, попадающий по тканям всё ещё бьющегося сердца. — Я люблю тебя! — Чонгук. Я-я не могу… Я не смогу… Ч-Чонгук, я-я… — слёзы, разъедающие глаза, сердце, ломающее рёбра… Безысходность. Осознание отсутствия возможности полюбить и прожить с кем-то долгую и счастливую жизнь… Желание исчезнуть и забрать с собой все те, тёплые и трогающие сердце моменты — это ему так знакомо, так родно и отвратно. Тэхён со всем этим знаком ещё с самого детства… С того самого момента, когда Госпожа Ким впервые сводила своего дорогого и единственного сынишку к доктору. — Тэхён, забудь об этом! Мне это не важно… — медленные короткие шажки к содрогающемуся от холода и промокшему из-за дождя телу; протянутые руки, по которым стекают капельки осеннего дождя; долгий взгляд наполненные неистовой болью, поделённой на двоих. — Тебе будет больно, Чонгук… Невыносимо больно… Это словно петля на шее! Она в любой момент может сломать тебе шейные позвонки… Ч-чонгук, я-я… — рыдания, заглушаемые ударами дождя об ранее светло-серый асфальт — всё это в каком-нибудь драматическом фильме на старых кассетах или дисках выглядело бы красиво, даже прекрасно… Но не сейчас, когда ты переживаешь все эти моменты, чувствуешь всю эту боль, пожирающую и сжигающую тебя изнутри. — Тэхён, мне всё равно! Пусть мне будет больно. Безумно больно… Я хочу это чувствовать. Хочу, чтобы ты поделился со мной этой болью… Я не хочу быть для тебя просто другом или кем-то ещё: я хочу стать частью тебя! Я хочу переживать с тобой счастливые и печальные моменты. Тэхён я хочу любить тебя… Так позволь мне сделать это.Три
Больница
15-е октября 2017-ть
Белые стены, холодный кафель, запах лекарств… Надломленный крик, разрывающий в клочья бьющееся сердце, окрашивая внутренности тёмно-бордовыми красками. «Это не может быть правдой! Месяц. Ещё месяц…» — роящиеся мысли, словно трупные черви, сжирают изнутри, опустошающие, оставляющие только лишь гниль и кости. — Официальная дата смерти — 15-е октября 2017-го года в 18:30, — гром. Очередной удар по всё ещё бьющемуся сердцу. — Нет! Этого не может быть! Ещё месяц… Врачи говорили… Вы ведь шутите, правда?.. — взгляд, наполненный надежной, обращённый врачу, в ответном взгляде которого читается только лишь сочувствие и ничего более. Надежда треснула. Пала. Сдалась. Это случилось. Это должно было случиться. — Мне очень жаль… Приношу свои соболезнования. Звук удаляющихся шагов, оставляющий после себя лишь всепоглощающую пустоту. Она вернулась. Она бьёт сильно, точечно, заставляя стонать от боли, «рвать» глотку криками, глотая «почерневшие» слезы, обжигающие бледное исхудавшее лицо за последние несколько дней, проведённых около реанимационной. Пустой взгляд, который она лишила красок в одночасье, обращён к дверям в реанимационное помещение в надежде ещё раз увидеть его, его улыбку, его антрацитовые глаза, сияющие счастьем (всё ещё надеется… Изнеможённый любовью идиот)… Но никого нет: ни спустя три минуты, ни час, ни на следующий день… Никто ему не дарит прямоугольную улыбку, никто не протягивает руки в надежде на тёплые объятия… Всё закончилось. Нечто, облачённое в чёрное, отняло его, взмахнув сверкающей во тьме косой, отсекая верёвки, державшие мост к нему. Конец. Конец их больно-прекрасной истории. Остался только смрад гниющего счастья, вызывающий тошноту… Она сожгла всё, оставляя лишь серый пепел, заполняющий лёгкие, заставляя их гнить.***
15-е октября 2018-го года
Начало конца
Осеннее утро, приоткрытое окно, пропускающее утреннюю прохладу, колышущую занавески на окнах — холод, одиночество, пустота — всё, что сейчас может чувствовать умирающий изнутри человек, поверивший в счастье. Один в пустой квартире, лишённой прежнего тепла, уюта… Ставшей серой коробкой с дверьми, которые открываются только лишь под натиском чьего-нибудь тела, но… Они давно забыты и забиты гвоздями потерянного разума. Она сожрала и его, даже не подавилась, сука… Забрала всё и исчезла, только лишь кинув напоследок немного яда, отравляющего медленно: час за часом, день за днём, год за… Годом. — Тэхён, я так больше не могу… Прошёл уже год. И я, наивный идиот, поверивший в чудо, всё ещё люблю тебя… — смех вперемешку со слёзами, «разрезающими» щёки и жгущие глаза. Их так много за последнюю неделю… Месяц, два, или год? Когда он сбился со счёта? Как давно он перестал дышать вместе с ним? Когда он прекратил жить?.. — Я больше не вытерплю этого, я устал… Прости меня, Тэхён-а… Я не смогу сдержать обещание… Прости меня, — истерика, превращающаяся в невидимые когти изуродованного зверя, разрывающие нежную плоть… Больно. — Прости… — последний вдох и выдох… Пустота, смешанная с одиноким звоном гильзы. Свет светофора, гул машин и звонкие голоса прохожих — музыка, исчезнувшая раз и навсегда для давно умершего человека. Прекрасна ли жизнь? Прекрасна ли неделя того или иного месяца? День, каждый из которых люди проживают по разному? — вопросы, коими задаются многие люди, но так и не услышавшие на них ответа. Почему для кого-то жизнь — это что-то прекрасное, изумительное и ценное, а для кого-то — тёмный лес, наполненный монстрами, страданиями и криками, вызывающими озноб и мурашки по всему телу? Возможно ли познать, что такое эта «жизнь»?..***
— Официальная дата смерти — 15-е октября 2018-го года в полседьмого вечера. Причина смерти — самоубийство… Жалко парня, молодой совсем, — раздался очередной звон грубого голоса старшего следователя Нама, разбавляющий тишину пустой квартиры, вселяющую чувство одиночества, пустоты и страха, что вот-вот окутает тебя с ног до головы, заставив кричать от фантомной боли в сердце, захлёвыясь собственными слезами… — Да, прискорбное зрелище… Ладно, пошлите: мне не по себе от всего этого… — соглашается молодой следователь, что только пару дней назад приступил к работе. Он был готов к подобному, или ему так казалось? — Несчастная любовь… — совсем тихо проговорил следователь Юн, держа в руках фотографию умершего парня и его возлюбленного, — надеюсь, они встретятся вновь. — Ладно, хватит с тебя на сегодня, — говорит старший следователь, легонько похлопав парня по плечу. — Ребята, закончите тут без нас, ладно? — Хорошо, будет сделано… Поскорее бы убраться отсюда, — хором соглашается группа людей, ощутившее такое отчаяние и боль, царившее здесь на протяжении года, наполненного страданиями несчастного, впервые за всё время, проведённое на службе. — Удачно добраться до участка! — Спасибо! — слышится уже где-то за дверью — постепенно становится легче: нахлынувший смрад отчаяния ослабевает, давая свободу пустоте, что вот-вот заполнится усталостью и роем мыслей о том, что осталось по ту сторону закрывшейся двери… Мимолетная свобода — шутка, кинутая дамой в чёрном болохоне, чьё присутствие ощущается всем нутром… — Наконец-то свежий воздух. Надеюсь, хоть там вы будете счастливы, Чонгук… Тёплый осенний ветерок, тёмно-серое небо, скрывшее за собой золотистое солнце, не давая его лучам протиснуться сквозь пушистые облака, листья-самолётики и звонкое пение птиц, просачивающееся через приоткрытое окно с белыми шторами, украшенными тёмно-бордовыми «кристаллами», — прекрасная картина, запечатлённая в отныне не живых глазах-угольках, угасших в потухшем костре под названием «жизнь».