Лекарь... Вождь

Из-под ног сыплются камни, он торопится, прыгает боком по склону, как горные козы, их привычный — единственный — скот. Чуть не срывается, делает пару длинных, рискованных скачков, хватается за кривое деревце, то надрывно скрипит, стонет, цепляясь корнями за голые камни. Они здесь все такие. — Ну и что вы мне сделаете? — доносится снизу отзвук нахального заявления, друг стоит, уперев руки в бока. Было бы время, Принц замер бы, не дыша: смотрел бы на смуглую кожу, скользил пальцами по хребту, а так едва взглядом скользнуть успел, мчится еще быстрей, прикипев к другим, тем, кто стоит напротив. Трое, сильные, сердитые. Раза в два крупней того, кто недавно мог проглотить их, не жуя. — Щас покажем, — закатывает рукава кузнец, шагает вперед. Мальчишка перед ними набирает полную грудь воздуха… — Нет, — охает на бегу Принц. Сам не знает, чего боится больше — что этот дар у друга остался, или что нет. Увидеть, что случится, не успевает, спотыкается все-таки, кубарем летит, едва успев сгруппироваться. Вскакивает, до цели рукой подать, но он уже не успел. Там теперь не ссора. Там драка. И он, худой юнец, не может ее разнять. Разве что… — Стоп. Он не кричит это — приказывает уверенно. И облегченно выдыхает, отряхивается, когда мужики останавливаются. Смотрят недоверчиво и виновато. Расступаются, позволяя подойти к оставшемуся лежать — наглому незнакомцу для них, лучшему другу для Принца. Чуткие пальцы пробегаются по ссадине на виске, не удивительно, что тот без чувств. — Поднимите его, — велит юный вождь. — И несите за мной. *** — Ну что опять, — недовольно ворчит Пепел. — Я уже здоров! — Не знаю, как по драконьим меркам, — парирует Принц, садясь на постель и ставя рядом плошку с мазью, — а по человеческим тебе еще неделю лежать. Заодно научишься не злить моих людей. — Твоих людей? — друг вскидывает бровь. Принц только кивает спокойно. Объясняет, смазывая желтые синяки на ребрах: — Да. Раньше я этого не хотел, но сейчас, когда я обменял наш общий уклад на дорогу, я отвечаю за них. Повернись, пожалуйста. — Зануда, — морщится друг, осторожно перекатываясь на бок. Дракона проблема сломанных ребер никогда не беспокоила, но все же это дурацкое хрупкое тело нравится ему куда больше прошлого обличья. Хотя бы потому, что оно — его собственное. И подчиняется ему одному. — Я не зануда, я лекарь, — улыбается Принц. Они оба понимают, что Пепел говорит не об этом. Они оба считают, что Принц прав.