Сочинение

Антон совершенно не любил литературу. Как наука она ему не поддавалась. Он не умел анализировать произведения, извлекать проблему, понимать тему и главную мысль, а потом это красиво оборачивать в коробочку под названием «сочинение». Он не мог понять, какая роль отводится описаниям природы и зачем автор пускается в длинные философские размышления. А еще он категорически не понимал, зачем это понимать. Да любой дурак может придумать историю про любовь, где девочка-толстушка влюбляется в мальчика-крутого-пацана, потом они случайно сталкиваются — и жить друг без друга не могут. А под конец убегают в закат с розовым единорогом подмышкой. И зачем такое анализировать? По крайней мере, так считал студент факультета экономики Антон Шастун. Но литературу никто отменить не мог, а убрать из образовательной программы тем более. Поэтому Антон по-настоящему мучился и страдал от обилия литературоведческих терминов, эссе, сочинений и разговоров об искусстве, любви, природе, Родине и много чего еще. Однако все могло быть намного хуже. Эту ужасную литературу в его не то чтобы плохом университете вел действительно хорошенький преподаватель — и это единственное, что заставляло парня нести свой тощий зад в кабинет и пытаться усвоить хоть что-то. В основном он усваивал, как меняется цвет глаз преподавателя в зависимости от настроения, как аппетитно обтягивают его бедра темно-синие брюки, как сексуально сидит белая или черная рубашка с закатанными рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами. Антон ненавидел литературу, но обожал Арсения Сергеевича. Парню казалось, что Попов так же обожает его в ответ, но не может перейти эту малюсенькую черту «ученик-учитель». Ну же, Арсений Сергеевич, переступите черту, пожалуйста, не мучайтесь сами и не мучайте других! «Шастун, перестань своим храпом заглушать мои лекции.» «Шастун, ты научился спать с открытыми глазами? Или как еще объяснить твое суровое молчание в ответ на мой вопрос?» «Шастун, как описание природы раскрывает мысли главного героя? Какого героя? Того самого, о котором ты подготовишь сообщение на следующую пару!» «Шастун, как мало потерял филологический факультет, когда ты решил пойти на экономику!» Его фамилия звучала так часто в этом кабинете и так восхитительно из уст преподавателя! Антон каждый раз поражался, как его шипящую и кривоватую фамилию можно произносить так красиво. И это ли не признаки обожания? Потому что сам студент считал, что именно в этих емких фразах и обращениях заключаются все потаенные чувства преподавателя. Даже сейчас: — Шастун, — собственная фамилия ласкала ухо, когда произносил ее правильный человек (хотя сказана она была довольно грубо и сухо), — приведи пример, когда любовь заставляет главного героя совершать подвиг. Студент моргнул пару раз. «Любовь заставляет совершать подвиг?.. Арсений Сергеевич, это сейчас намек такой, да? Хотите, чтобы я признался? А я могу! Могу! Хоть сейчас встану и громогласно оповещу всех, что люблю вас и готов на все ради вашей улыбки! Могу в окно выпрыгнуть, хотите? Благо здесь первый этаж. Но ради вас…» — Шастун, закрой рот — муха залетит, — резко прервал размышления Попов, — Ну что, приведешь пример? Антон не пытался вспомнить. Как можно вспомнить то, чего никогда и не знал? Но он пытался придумать выход. Так, Антон, думай, что ты знаешь о любви и какие распространённые стереотипы существуют. Это, конечно, не самая лучшая идея, но попробовать можно: — «Титаник»! Арсений Сергеевич устало провел пальцами по переносице и вздохнул. — Что «Титаник»? — Ну, там, парень пожертвовал собой, чтобы его девушка смогла выжить. Ну, вы же знаете сюжет, вы не могли не смотреть этот фильм. — Антон, я имел в виду литературу. Пример из литературы, — Арсений открыл было свою тетрадку, чтобы записать очередной промах своего ученика, когда замер и улыбнулся, — Раз ты такой у нас смышлёный, то напиши-ка к следующей паре сочинение на эту тему. — Какую тему? — На тему любви. * Антон все еще ненавидел литературу, но все же сидел и пытался придумать хоть одно предложение на заданную тему. Однако в голове, как на патефоне, крутилась одна пластинка с низким бархатным голосом: «На тему любви, на тему любви, натемулюбви…». И Шастун не мог сосредоточиться ни на чем другом. А что такое эта самая тема любви? Антон не мог ответить на этот вопрос даже сам себе. Как тогда написать целое сочинение на такую сложную и многогранную тему? Там должны быть рассуждения о понятии слова «любовь»? Или о его употреблении? Или просто сопливые рассказы и длинные предложения с множеством знаков препинания и слов-паразитов, говорящих «как хорошо, когда ты влюблен — все вокруг кажется тебе милым и розовым»? А может?.. Студент с чистой (очень-очень чистой и честной) совестью написал сочинение. И теперь ждал конца пары, когда можно будет отдать его преподавателю. Но когда прозвучало заветное «Все свободны», у Антона почему-то задрожали руки и ноги отказывались идти к массивному коричневому столу. — Шастун, ты чего там расселся? Ждешь, пока я вынесу тебя на руках отсюда? — Не-ет, — отчего-то неуверенно начал парень и уже пожалел о том, что написал в сочинении, — Я тут…эм… — Я вижу, что ты тут, — сказал Арсений, когда Антон соизволил к нему подойти и, переступая с ноги на ногу, терся около его стола, — Ты сочинение мне принес? Отлично, давай. Попов протянул левую руку в сторону студента, не поднимая головы, а второй что-то писал в своем блокноте. Антон хотел отдать ему лист А4 с каракулями, которые он именовал почерком. Он честно хотел! А что если он ошибся? Что подумает Арсений Сергеевич, когда прочтет те глупости, что парень посмел написать? Он же потом в глаза не сможет смотреть своему преподавателю! И в последний момент, когда краешек листа почти коснулся пальцев Арсения, парень одернул его и нечленораздельно лепетал что-то похожее на «Проститеизвините, яоставилегодома, атамвообщетакаяистория, егосъеласобакакихомяксгрыз, попгайсначалауркал, потоммамаблинчикипекла…» — Знаешь, — спокойным голосом остановил его Арсений Сергеевич и поднял голову, внимательно смотря на парня, — у меня довольно хорошо развито боковое зрение, я же видел, как ты протягивал мне свое сочинение. Это самое сочинение находилось сейчас у Антона в руках, как же он не додумался его тут же спрятать? Он покорно протянул свое сочинение и решил быстренько уйти. У него как раз есть пару секунд, чтобы добежать до двери и скрыться за ней, сгорая от стыда и смущения. Арсений сейчас мельком взглянет на работу, положит ее в свою сумку, чтобы проверить как-нибудь потом. Но только не сейчас. Арсений Сергеевич, пожалуйста, не надо сейчас! Арсений Сергеевич решил, что надо. Первые строчки тут же зацепили его взгляд. — Шастун, а ну-ка стоять! Иди сюда. Кто Антон такой, чтобы ослушаться такого серьезного и будоражащего голоса мужчины? Он развернулся и медленно поплелся обратно, неожиданно для себя отмечая, как теплеет взгляд Арсения и как легкая улыбка появляется на его губах, когда тот читал текст. Арсений встал около своего стола напротив студента. — Любовь, ради которой совершается подвиг? … — мягким и нежным голосом вдруг стал читать Арсений, — Она должна быть невероятно сильной, искренней и обязательно настоящей. Ради глупой влюбленности человек никогда не пойдет на подвиги, а ради «обманной» любви даже не сдвинется с места… Антон замер. Он не смог ничего сделать, кроме как тихо промямлить: — Не надо… — В книгах, фильмах и музыке есть миллионы примеров такой любви. В реальной жизни их не так много. А я хочу привести вам в пример себя… Тут Арсений оторвался от текста и взглянул на своего студента. Тот стоял красный до кончиков ушей и теребил свои браслеты. Он так мило стеснялся, что невозможно отвести глаз от этого прекрасного зрелища. — Пожалуйста… Арсений Сергеевич… — Вам может показаться это насмешкой или шуткой, но все наоборот. Это чистая и самая настоящая правда… Это мой маленький и в то же время огромный подвиг. Наша жизнь и должна состоять из таких вот подвигов, иначе зачем жить? Подвиги, маленькие и большие, нужны для счастья. Я хочу быть счастливым. Я хочу вам признаться… Антон знал свое сочинение наизусть и помнил последние слова. Самые важные слова. Что скрывать, сейчас он невероятно боялся, что преподаватель будет теперь издеваться над ним, насмехаться над чувствами маленького студентика. И он готов это принять стойко и подобающе, как полагается, ведь это его подвиг. А за подвиги нужно платить. Поэтому следующие слова он произнес вместе с Арсением, читающим строки с белого листа: — Я люблю вас, Арсений Сергеевич. Повисла тишина. И в этой тишине стояли двое и смотрели друг другу в глаза. Так таинственно и так наивно, что такому место только в сказках. Они не смели пошевелиться, только тяжелое дыхание эхом разбегалось по огромному кабинету. Они решали для себя сейчас очень многое. И, наконец, решившись, Арсений серьезно сказал: — Шастун, ты хорошо строишь предложения и довольно ясно изъясняешься. Но ты же сам понимаешь, что я не могу поставить тебе хорошую оценку. Во-первых, маленький объем. Во-вторых, одного примера мало. Антон не ожидал такого. Совершенно не ожидал. Разве так заканчиваются сказки? Разве так заканчиваются истории о любви? Не вам ли, Арсений Сергеевич, знать, как правильно надо закончить?! — Ага, хорошо, — севшим голосом ответил парень и развернулся, чтобы уйти. Он больше никогда не появится на литературе! Он ее ненавидит! Не любит, презирает, страшится и отвергает. Потому что она отвергла его, не ответила, даже не оценила! Чертова литература! — Сегодня в 7. Я заеду, скинешь адрес смс-кой. — Что? — Шастун, ты же сам понимаешь, что я не могу не пригласить тебя на свидание после твоего подвига. «…Наша жизнь и должна состоять из таких вот подвигов, иначе зачем жить? Подвиги, маленькие и большие, нужны для счастья…» Каждый хочет быть счастливым.