18
5 июля 2019 г. в 18:38
- До чего красивые доспехи! Как вам, очень нравится? - уже который раз спрашиваю молодых.
- Отличные! - ответили мне хором.
Пусть они и не окрашенные, и потертые, с трещинами и вмятинами, а на пузе красуется дыра - они мне очень понравились - в своем роде это наши символы! Я стал больше, - к этому нужно привыкнуть, - на голову выше себя в предыдущих доспехах.
Фибромусклы сжимали все тело, под тяжестью новой брони, их пришлось нарастить, а где-то и заменить - старый экзоскелет уже не справился бы с такой нагрузкой. Я вспомнил как надел свою первую броню: было сначала чувство скованности, тебя словно замуровали, с каждым движением ты борешься с тяжестью кирамитовых плит, они давят тебе на плечи, а силовые волокна натирают кожу. Кажется, что эта ноша останется с тобой навсегда, будет постоянно давить и сковывать. Но буквально через пару дней интенсивных упражнений тело подстраивается: силовые волокна становятся частью ваших мышц - они больше не трут кожу, не сдавливают суставы, тяжесть кирамитовых плит бесследно исчезает, они не мешаются, не сковывают движение.
Но это броня, - как я уже понял, - что-то новенькое. Эта не дает мне полную свободу действий, зато какой комфорт! В ней я всегда сижу, хотя вроде бы стою. Могу даже спать таким образом.
Осталось только привыкнуть к ограничениям. Например, в ней я никогда не смогу повернуть голову, чтобы посмотреть, что твориться сзади. Хотя я и до этого уже не мог - слишком разжирел. Теперь у меня окно волшебное прямо в шлеме, в нем видно тыл. То есть теперь я могу видеть, что у меня происходит сзади, даже не поворачиваясь! Но вживую было бы лучше смотреть, нежели через волшебное окно. Лучше бы мне вращение головы сделали на полный круг, как башню у танка. Это главное ограничение, то что придется смотреть в волшебные окна и чаще носить шлем. Второе - это то, что теперь придется враскорячку ходить. Не подумайте, что это шибко мешает, со стороны выглядит даже круто, но на самом деле ходишь в этой броне словно обосравшись. К этому надо привыкать тоже.
Нужно теперь сходить в крепость нашу, отметить новинку у Пуронуса, каптенармуса нашего, если вы его еще не забыли. Люмпуса оставлять правда страшно, поди разбери что там с его головой они делать будут - нам это точно не понять, но ковыряться в его мозгах они точно будут.
Придумал! Нужно позвать нашего гнойного хирурга, чтоб он проследил за операцией!
- Ребята, тащите Люмпуса сюда! - приказал я.
Плесьнус с псиной ушли, сразу вызвавшись на это задание. Быстро его принесли, удерживая вдвоем. Но на их лицах я заметил некую растерянность: они молчали, быстро бегая глазами, а псина и вовсе весь скукожился, прижав руки к бокам, будто замерз.
- С вами что-то случилось? - спросил я.
Плесьнус посмотрел на псину, который опустил глаза в землю, - значит он что-то натворил, - но заговорил первым Плесьнус:
- Техножрецы уже преступили к работе с Люмпусом...
- Чемпионом Люмпусом, - поправил я его, - не забывайте никогда про звания, особенно, когда говорите про вышестоящих по званию.
- Извините, сэр! - Плесьнус слегка поежился. - Техножрецы приступили к обработке чемпиона Люмпуса, а мы ее прервали.
- Ну и что? Я же вам это и велел сделать! - удивили они меня.
- Жрецы сказали, что это опасно, что сэр чемпион может погибнуть. - продолжал Плесьнус. - И более того: они оказали сопротивление, когда мы попытались высвободить сэра чемпиона Люмпуса; Гривус набросился на одного техника и покусал его.
Псина уже совсем не мог сдерживаться от страха, он весь задрожал, почти всей головой залез в горжет, черные глазенки замерли, уставившись куда-то в ноги.
Я рассмеялся! Это было действительно смешно, аж гнойная пена изо рта пошла. Люмпус с Гривусом расслабились, но я их окончательно успокоил, схаркнув пену, сказав: "И хер с ними, так им и надо, хитрецам!"
Но что-то вдруг меня встревожило в этой ситуации.
Нет, дело не в их потасовке совсем. Интуиция подсказывала мне, что что-то здесь не так...
- А что они говорили еще? - спросил я Плесьнуса.
- Сказали, что нужно срочно обработать раны Люмпуса.
Куда такая спешка вдруг у них? Когда такое было, чтоб эти падонки торопились делать свою работу, тем более за бесплатно? Ковыряясь в своих темных мастерских, пользуясь своими ржавыми инструментами, они могут на месяцы растянуть даже самые простые заказы, более сложные - и на года, постоянно экспериментируя, меняя и улучшая, нередко - ухудшая. Мерзкие придурки, не могут просто по шаблонам-то работать!
А тут сразу принялись за дело...
- Мутят они чего-то значит! - выкрикнул, задумавшись, я.
Я посмотрел на Люмпуса, он словно пронзил меня своим невинным взглядом. Зачем я его в это впутал? Дурак я, нужно было сначала Люмпуса на ноги поставить и потом только терки эти устраивать! Я посмотрел на Плесьнуса, на Псину, на Красномордого, да все они были невинны! Я, не подумав, подставил целую группу новичков, молодых, которым еще жить и жить, убивать и убивать...
Нужно что-то делать. Но сначала нужно лечить Люмпуса - идти к гнойному хирургу.
Вирусный завод находился в двадцати километрах от сюда, совсем близко. Двадцать километров обездоленной дороги сквозь зеленоватую мертвую пустошь. Всюду металлический хлам, по сути это огромная свалка металлолома из догнивающей техники неприятеля, осмелившегося заявиться к нам. Из космоса кажется, что эта равнина лучшее место для высадки: космической обороны тут почти нет, а обширное поле позволит посадить сразу множество кораблей. Но яды и отходы, сливаемые сюда заводом, травят не только живых, но и технику. Сканеры разведывательных кораблей не различают их формул, ни один ученый в галактике не понимает их, так что для неприятеля это просто слепое пятно на экране так быстро и необычно сломавшейся лабораторной аппаратуры.
И вот лежат они теперь все здесь, накопилось их немало. Кости и черепа крапинками украшают развалившиеся остовы, осев в кучах ржавого шлака.
Отравленные духи машин, как и духи людей, воют здесь по ночам...
По слухам, конечно, но туристам нравится эта легенда.
Пока мы шли, я все рассказывал молодым о прошедших на этих равнинах сражениях.
- Давным давно, в тридцать седьмом тысячелетии здесь громыхало сражение. Именно в этой равнине - нет, но в космосе громыхало и еще какое! Имперцы устроили крестовый поход к нам. Не только к нам, ко всем хаоситам, по всему оку ужаса нашему родному! - рассказывал я.
- В космосе нет звуков, господин, - заявил мне Плесьнус.
- Ты, я гляжу, самый умный да? - как он вообще посмел меня упрекать?
- А кто именно напал? - спросил красномордый.
- Изгнанные из Империума ордены космодесанта со своими свитами с подчиненных им миров.
- Понятно, а кто именно напал-то? - снова спросил красномордый.
- Говорю же: космодесант! - завопил я.
- А какой орден?
- Скрыли они свои названия и символы.
Мы поднялись на холм, с которого открывался отличный вид на равнину. К красотам могильника из ржавчины и костей добавились не менее прекрасные токсичные озера и топи. За то время, прошедшее с начала их разлива с завода, - тысячи лет, - их вполне уже можно считать естественными.
Сверкнуло вдруг где-то в облаках. Зеленоватые полоски молний раскатисто игрались на черном едва ли прозрачном небе, они словно с силой пробивались сквозь их ядовитую черную дымку. Яростно прогремел гром. Вдали, где сверкало, облака пытались скрыть еще кое-что. Перевернутая пирамида земли показалась из черных завес, слегка покачиваясь в воздухе, прикованная титанических размеров цепью к планете. Огромный кусок, оторванный от мира варпом, все еще был заселен. Орбитальные батареи, находящиеся там, в любое время могли открыть огонь по вражескому флоту, подлетающему к планете, но никогда они не перехватывали корабли, направлявшиеся в отравленную равнину. Остовы этих кораблей тоже можно было разглядеть, их не убрали, оставили в качестве памятника.
Мы еще некоторое время полюбовались этими красотами и отправились дальше.
Спасибо всем тем, кто помогает мне: ставит нравится и ждет продолжение, ДОБАВЛЯЕТ В ИЗБРАННОЕ, только благодаря вам я пишу без сна и отдыха, вдохновленный, как раб!