Игрушечный

      День заполнен был журчаньем родника, шелестом листвы, запахом свежести подкрадывающегося вечера. Спать совершенно не хотелось. Меня покачивало то вверх, то вниз, и я упоенно слушал ровное дыхание моей собеседницы.       Найти лежала. Закинув руки под голову, она изредка бросала на меня взгляд, боясь начать беседу первой. Она знала, что её голос слишком громок для меня, а потому чаще старалась говорить шепотом.       Иногда я задумывался – сколько ей лет? Четырнадцать? Шестнадцать? Задумывался, и не мог определить.       Я лежал на её массивной маленькой груди. Два небольших полукруга, на самом деле, были для меня самыми настоящими холмами. Найти не ощущала по этому поводу никакого смущения – ей нравились такие тихие вечера. Ей нравилось, когда я рядом, и на её грустном лице появлялась улыбка.       Великанша. Невообразимо огромная, светловолосая, ужасная. Когда я увидел её в первый раз, начал метаться у неё под ногами, тщетно ища укрытия. А она молча, не скрывая своего удивления, смотрела на меня, как на какую-то диковинку.       - Блайз, а в твоём мире… там тоже бывает ночь?       Мы были вместе уже около месяца, может быть чуточку больше. Вечерами Найти, с любопытством маленького ребенка, любила слушать – любую ерунду. Одинокая до невозможности, она настолько скучала без живого общения, что даже пыталась говорить с птицами, цветами и белками. Иногда Найти казалось, что они ей отвечают.       - Бывает. Ночь, она…       - Зеленая? – девчонка, как мне казалось, слишком сильно любила этот цвет. Её голос прозвучал восторженно, а я поморщился.       - Нет, – я чуть было не добавил «конечно же». Мир, который окружал нас, отличался от моего родного. Ночами небо покрывалось медленно расползающимися красными пятнами. Звезды неторопливо раскачивались, словно в ритмичном танце и их ночной шепот хорошо убаюкивал.       Я не знаю, почему Найти так интересовал мой родной мир – этот был гораздо больше, гораздо цветастей, гораздо… тысячи таких гораздо. Мне всё здесь обрыдло, как-то призналась она мне по секрету, сидя, обхватив колени руками.       В первую нашу встречу, я визжал, как резанный, когда её пальцы осторожно сомкнулись на моём туловище. Великанша рассматривала диковинную игрушку, страшно раскрывая рот, скаля зубы в зловещей улыбке. Страх всё делает зловещим – и блеск глаз, и улыбки, и выражение лица…       - А, ты говорил, у вас там есть такие штуки… ну, такие… что берешь с полки книгу, а там страницы пустые. А потом вставляешь туда… камень! – Найти честно пыталась запомнить те новые слова, о которых я рассказывал, но время от времени сундук память отказывал ей в доступе к хранилищу. Или, как мне казалось, девчонка просто хитрит и хочет в очередной раз услышать знакомую байку.       - Кристаллы, - поправил я её. То, что для меня являлось всего лишь обыденностью, здесь было диковинным чудом. Магией, волшебством, а не достижением прогресса.       - Ты обещал мне рассказать, - вдруг шмыгнула она носом, переместив свою руку и накрыв ею моё туловище. Словно боялась, что я куда-нибудь сбегу. – Обещал рассказать историю про Инквизитора и девушку-дракона.       Я вздохнул. Обещал, кажется, дня два или три назад. И что только ведь нашло? Эту историю я читал так давно, что половину уже позабыл.       Как любая девочка, она любила байки о героях и великой любви, которую те несут. Она засыпала под них с улыбкой на лице и, мне казалось, я умудрялся сделать её чуточку счастливей в её и без того нелегкой жизни.       Сородичи считали Найти ведьмой. Сирота и приблуда без собственного угла бежала от разъяренных жителей в лес, где смогла не только не заблудится, но и отыскать избушку какого-то отшельника. Пустую.       Изредка она выбиралась в город – если верить её рассказам и теплым вещам, заготовленным на зиму. Среди сородичей оказались и благодетели.       В первую ночь, когда она забрала меня к себе домой, я был ужасно напуган. Мне чудилось, что она вот-вот откусит мне голову. Этакая громадина не может быть умной, думалось мне. Она приняла меня за куклу и вот-вот начнёт играть, отрывая руки и ноги. Страхи не оправдались.       Не знаю, как так вышло, что мы говорили с ней на одном языке, но Найти сразу же попыталась меня успокоить, видя мой испуг. Тогда мне было страшно, а сейчас я понимаю, что рядом со мной она стыдится своего огромного роста и боится собственных сил – любой неосторожный тычок мог оказаться для меня крайне болезненным.       Ночами ей бывало страшно и холодно. Одеяло было рваным и маленьким, и она ежилась на топчане, сжимаясь в комок. В ту ночь, когда я оказался в её жилище, я вознамерился обрести себе свободу – силой! В груди играла мальчишеская бравада и геройство, желание доказать, что я не игрушка, что ей придется считаться со мной на равных. Что я намеривался сделать? Не знаю. Вооружившись палкой, я собирался показать ей всю свою мощь, представляя себя героем древности. Что ощущал Годамир, когда бился с титанами Полиземии? Было ли ему страшно?       Больше меня раз в пять, в пять с половиной. Я прикидывал, глядя на неё спящую, и всё никак не мог решится подойти ближе. Одно дело раздумывать и видеть себя героем в мыслях. Другое…       Что произошло дальше, я помню смутно. Мне не удалось даже разбудить великаншу. Девчонка обхватила меня обоими руками, лишив возможности двигаться, и прижала к себе, словно плюшевого кротокрыса.       На следующее утро Найти смущенно извинялась, терпеливо выслушивая от меня тысячу и один упрёк.       Милая девочка, хоть и большая. Я стал для неё единственной отдушиной. Кто-то, о ком она могла заботится, проявляя всё своё усердие. Не наигравшаяся в куклы девчонка, тем не менее, она была по взрослому аккуратна.       А я рассказывал ей, скрашивая каждый вечер, превращая беспросветную красноту ночи в светлый день. Усталость, накопившаяся за день, переходила из беспокойного сна в ровное дыхание и уют. Наверно, я чувствовал себя отцом, укладывающим свою дочь спать. Где-то там, далеко, в другом мире у меня… никого не осталось. Рыцарь в белом плаще в своих рассказах, я был на самом деле обыкновенным портовым грузчиком, угодившим в неприятную историю. Один парень предложил меня надежно «спрятать» - и вот я оказался здесь. Что ни говори, а спрятан надежней некуда.       Ей хотелось стать одного со мной размера – и отправится в тот дивный чудный мир, который я так красочно расписывал. Я не жалел ярких красок, старательно скрашивая углы. Я, как заправский редактор, вырезал из повествования такие мелочи, как постоянные войны, грабеж, нищее население. И потом мне снились кошмары – что Найти в самом деле удаётся пойти со мной в иной мир – и вот уже из маленького героя я превращаюсь в самого большого лгуна…       А девчонка смущалась меня. Смущалась своего заношенного старого платьица, своих размеров, голоса, и любопытства. Порой, она понимала, что временами мне надоедает её общество, но ничего не могла с собой поделать.       Мне кажется, ей нравилось её могущество. Маленький, беззащитный, больше похожий на игрушку мужчина, судьба которого в руках пятнадцатилетней девчонки. Я видел, клянусь, как в её глазах время от времени зажигался разудалый огонек – например посмотреть, как я выгляжу без одежды.       А когда она думала, что я не вижу, по утрам она ходила к роднику, что был прямо у избушки, где стыдливо и спешно скидывала одёжку, чтобы поскорей по самую шею зайти в воду. Она растет, говорил я себе. Месяц пролетел почти незаметно, пройдёт год – и ей захочется больше. Она ведь понимает, что я не просто ожившая игрушка, что я мужчина – и это однажды может вылиться… во что-то. И я не знал, боялся я этого или нет.       Наверное, всё-таки боялся. Что будет, когда она однажды признается мне в любви? Когда откажется от нормального общения с сородичами? Она захочет любви, она возьмёт её силой, если я буду слишком долго отказывать ей в этом. Союз горы и таракана. Почему-то захотелось сплюнуть от пошлых мыслей, что норовили пробраться в голову.       Когда она сжимала меня в своих ладошках, я ощущал всю тщетность попыток сопротивления. Какое там сопротивление, когда она может побороть обе моих руки одним мизинцем? Я даже как-то пробовал – из простого любопытства.       Там, за высокими деревьями, за стенами моего временного убежища существует мир, где полным полно людей. Точно таких же, как и в моём мире. Только гораздо больше. Даже думать не хочется, что будет, если вдруг хоть кто-то узнает о моём существовании.       Найти нравится держать меня на руках. Ей нравится класть меня к себе на грудь и наблюдать, как моё тщедушное тельце вздымается при каждом её вздохе. Она делала вид, что не замечает, когда моя рука, бывало, случайно, а то и не всегда ляжет на выпирающий сквозь платье сосок.       Великанша, осознавал я. Маленькая в этом мире, и целая вселенная для меня. Забитая и зашуганная девчонка в замызганной и забытой всеми ветрами деревушке, и самая настоящая богиня для меня…       - Найти, убери руку, - попросил я её после оживленного рассказа. Инквизитор вот-вот должен был поклясться в любви той самой девушке. Девчонка не ответила. Вместо этого я услышал её размеренное посапывание и понял, что она уснула. Пусть так, пусть так…