Наваждение

Мы сами определяем направление ветра. Нет ничего важнее, чем принять ответственность за еще не совершенные шаги. Эльчин Сафарли

Стыд — это единственное чувство, которое сопровождало Драко Малфоя изо дня в день вот уже двадцать пять лет. Стыд за поступки своей семьи, стыд за предательство, стыд за страхи и его детскую глупость, стыд за то, что он так и не сумел взять на себя ответственность за все, что натворил много лет назад. Стыд, подобно яду, переворачивает все внутренности, напоминая о содеянном мерзким желанием блевануть и сбежать, чтобы никто и никогда тебя больше не видел. Возможно, именно по этой причине его сын с раннего детства был приучен отвечать за свои поступки. И возможно, именно по этой причине, Скорпиус страдал от несвойственной его фамилии и репутации его семьи благородности. Скрежет здоровенной старой горгульи утихал за спиной Скорпиуса. Очень странное чувство уже больше месяца томилось в его сердце. В одно и то же время он радовался, что может быть полезным, и испытывал горьковато-сладкий привкус гнили после каждой встречи с профессором. Присматривать за Роуз его раздражало, но это еще можно было вынести, в отличии от того, что попросила его профессор Грейнджер сегодня. Как бы он не старался, завести дружеские отношения с дочерью Гермионы ему не удавалось. Возможно дело в девченке, которая совсем не хотела даже разговаривать с ним на патрулировании коридоров, не говоря уже о каких-то дружеских встречах. А может и в нём. Скорпиусу она не нравилась. Ему не нравилося ее вечно угрюмое лицо, холодные и мрачные глаза, эта дурацкая чопорность, постоянно торчащая вверх рука, даже этот её запах. Не может девушка шестнадцати лет пахнуть пылью и бумагой. Словно миссис Пинс. Она была ему противна, и Скорпиус точно знал, что дружбы у них не получиться. Но Гермиона считала иначе и была уверена, что лучше друга, чем Скорпиус для Роуз не найти. К тому же она себе придумала, что если Скорпиус и Роуз станут товарищами, она обязательно станет к нему прислушиваться и возьмет ко вниманию, то что сама она не может ей донести. Скорпиус знал, что дело — дрянь, и даже руки о него марать не хотел. Но с другой стороны, он все еще так хотел, чтобы Гермиона Грейнджер полюбила его, как сына, что просто взять и отказаться от этой идеи он тоже не мог. Кроме того, в его душе поселилось какое-то странное желание помочь этой глупой девчонке и показать, как ее мать о ней заботиться. Ему всерьёз казалось, что он способен все исправить, нужно только приложить чуть больше усилий. Парниша толкнул дверь в Большой Зал и медленно пошагал к столу, где уже сидели Альбус и Доминик. Ал ей восторженно что-то рассказывал, размахивая руками, а Доминик смотрела на него с откровенным непониманием. -О, привет, Скорп, — улыбнулась девушка, увидев парня. -Я как раз рассказываю Дом, о том как мы с тобою на прошлое Рождество в Мэноре на лыжах катались. -Честно говоря, мне кажется, что он немного приукрашивает, — ухмыльнулась Доминик и снова посмотрела на Ала с недоверием. -Да я тебе отвечаю, там на трамплине можно и три сальто замутить, правда, Скорп? Но Скорпиус ничего не ответил, настроение было паршивое, ровно через неделю игра, а он пообещал профессору Грейнджер, что к тому времени Роуз и думать забудет о квиддиче, да ещё и будет ему чуть ли не сестрой родной. И как подобная мысль могла прийти в его голову? Сколько раз он говорил себе, что не будет давать обещаний, которых не может выполнить, но продолжает делать это раз за разом. Из гадких раздумий его вытащил звонок, и он, словно под империусом поковылял на занятие, кстати общее с «уже почти сестрой». Когда он оказался в классе, Роуз была уже там. Как всегда, идеально зачёсана, в идеально выглаженной школьной форме, на бледном лице нормальное для неё равнодушие, а в руках учебник по «Истории магии». Сидит одна за партой у окна, тоже как всегда. Долго преодолевая нежелание, Скорпиус подошёл к ней. -Занято? — спросил он, почти веселым тоном. Роуз молча перевела на него взгляд. Брови медленно поднялись вверх, губы нервно дернулись, пытаясь отогнать внезапно появившееся чувство раздражения. Ничего не сказав в ответ, Роуз сново вернулась к чтению. «Спокойно, Скорпиус, держи себя в руках.» Парень положил свой рюкзак на пол рядом с партой, а сам сел возле Роуз. Ожидая возражения, он начал очень медленно выкладывать свои вещи, но когтевранка даже голову к нему не обернула. Когда, уже все вещи лежали на столе, он снова заговорил к Роуз: -Может хоть «привет» мне скажешь? Роуз отвела свой взгляд от учебника. Несколько секунд посмотрев перед собою, она повернула к нему голову. На лице сияла улыбка, ещё более искусственная и натянутая, чем обычно. -Привет, Скорпиус, очень рада тебя видеть, конечно здесь свободно, ты можешь присесть рядом со мной, — она проговорила все это не дёрнув ни единым мускулом, удерживая подобие улыбки на лице, посли чего повернула голову и снова стала читать. «Ну и стерва же!» Скорпиус, скрипя зубами, повернулся к доске. Его тошнило уже от мысли, что с ней нужно разговаривать, больше и представить себе страшно. -Ты подготовила эссе? — вопрос слетел с его губ раньше, чем он решил, что будет спрашивать. «Блять. Эссе. Серьезно?» Роуз похоже подумала о том же, что и он и сново на него посмотрела, в этот раз слегка подозрительно, нахмурив густые брови. -Допустим, тебе то что? -Просто интересно, — быстро ответил Скорпиус, на что Роуз нахмурила брови ещё сильнее. «Черт, вот поэтому, перед тем, как что-то говорить, нужно сперва подумать. «Просто интересно», даже ей это неинтересно». -А покажешь мне, что там? Роуз резко захлопнула учебник и положила его на стол. «Придуууууурок!» -Малфой, ты что сел здесь, чтобы скатёрить мое эссе? — она медленно повернула к Скорпиусу лицо: глаза суженые, брови почти соприкасались, губы сжаты так тесно, что казалось они даже болят. -Нет, что ты, просто хотел посмотреть правильно ли сделал я, — ответил Малфой первое, что пришло ему в голову. -Что ты несёшь? — Роуз скривила своё лицо ещё больше, чем было до того. — Говори чего тебе надо. Неожиданно сердце Скорпиуса начало биться быстрее. Это было ещё одной причиной, по которой он не хотел иметь с Уизли ничего общего: он плохо врал, а она его всегда палила. Тем временем в кабинете появился профессор Бинкс. Все тот де профессор, который призрак, и все так же — сквозь стену. Скорпиус мало понимал, что он им там говорил, и, честно говоря, плохо слушал. Тяжело было сосредоточиться на занятие, когда рядом с тобой сидит рыжая бестия, готовая тебя проклясть. -Уизли, ты не подумай обо мне там ничего такого, ладно, — Скорпиус говорил тихо, глядя перед собой, Роуз тем временем записывала конспект. -Не хочу тебя расстраивать, но я вообще о тебе никак не думаю, — спокойно ответила она, не отрывая глаз от тетради. -Нет, серйозно, мне просто показалось, что тебе одиноко и тебе не помешает компания, — улыбнулась парень. -Какая потрясающая догадка. Скорпиус уловил в голосе Роуз раздражение. -Послушай меня, Малфой, либо ты говоришь мне, что ты здесь забыл, либо уматываешь к Скамандеру, ты меня понял. Роуз была уже не на шутку сердита, это ее состояние его пугало, ведь он никогда ее такой не видел. -Чего ты такая нервная? — тихо спросил он. — Я просто хотел тебе помочь… -Себе помоги, — терпение девушки лопнуло и она резко схватила в одну руку все тетради, что стояли на столе, в другую рюкзак и сорвалась с места. Это увидел профессор Бинкс и немного удивленно спросил. -Что вы делаете, мисс… — умолк он, пытаясь вспомнить фамилию Роуз. -Уизли, — послышалось откуда-то из первого ряда. -Да, мисс Уизли. -Хочу пересесть к мистеру Скамандеру, — ответила она уже направляясь к свободному месту возле когтевранца, — мистер Малфой меня отвлекает. «Дура!» Больше общих занятий в Скорпиуса и Роуз к концу дня не было, к счастью или к сожалению, он так и не понял. Но зато было занятие по трансфигурации, где он набрал 50 очков для Слизерина, и уже к обеду, мысль о том, что с Роуз нужно срочно подружиться уже не казалась ему столь гадкой. Когда пробило два часа дня, он решил пообедать, и пошёл в Большой зал, где встретил Ала. Парень молча сидел и листал «Магический еженедельник», без особого энтузиазма в глазах. -Есть что-нибудь новенькое? — спросил Скорпиус, падая рядом на скамейку. Ал дёрнулся от неожиданности. -Ничего интересного, даже в маглов все тихо, — ответил он, и сложил газету вдвое. -Понятно, — Скорпиус сразу принялся накладывать в свою тарелку спагетти. -А ты ничего не хочешь мне рассказать? -Что ты имеешь введу? — удивленно посмотрел на друга Скорпиус, густо поливая блюдо соусом, сразу же заталкивая его в рот. -Твои утренние приключения, — Ал даже не смотрел на друга, но по его замедленному жеванию понял, что тот напрягся. -Не совсем понимаю, о чем ты, — Скорпиус ел, тоже не глядя на парня. -А мне кажется, что понимаешь, — голос Ала стал тише и ниже. Вилка в руке Скорпа зависла над тарелкой. Взор потерялся где-то между столами. Спустя несколько секунд он положил прибор на стол, и сново не глядя тихо спросил. -Ну чего ты от меня хочешь, Ал? -Понять тебя, — Альбус повернулся к нему лицом и пристально прожигал его взглядом. — Что с тобой происходит? Что это такое было? Парень перевёл взгляд в тарелку. -Я просто хотел с ней поговорить, — голос его был спокойным, но тело натянуто, как струна. -Зачем тебе говорить с Роуз? -Мы старосты и… -Не ври, — перебил его Ал, немного резче, чем хотелось бы, на что Скорпиус опешил. — Прости. Но ты никогда с ней не говорил о делах на занятиях, и никогда не садился рядом с ней, и Роуз никогда себя так не вела по отношению к тебе. Скорпиус отвернул голову, ничего не ответив. -Пожалуйста, Скорп… не делай глупостей. Вдруг Скорпиуса озарила одна сумасшедшая мысль. -Так, а ну стоп, остановись, — теперь парень уже смотрел на Ала, так же, как и тот на него. — Ты что себе там придумал? Ты решил, что я с ней заигрывал? Ал ничего не ответил, лишь молча смотрел в глаза друга. -А что тогда? -Я просто должен с ней подружится и все, — Скорпиус сказал это так, будто не было ничего более простого и очевидного, а после сново взялся за еду. -В каком это смысле, должен? — голос Ала стал подозрительным. -Профессор Грейнджер попросила, чтобы я немного помог ей разобраться в себе. -Прости, что? -Нужно помочь ей понять, что квиддич не совсем ей нужен. Глаза Ала полезли на лоб. Сказать, что он афигел, ничего не сказать. -Да ты гонишь? — от удивления его голос сорвался на крик. -Да не ори ты, придурок. -Да это ты придурок, — Ал положил голову на руки, сверля взглядом столешницу, — лучше бы ты влюбился. -В смысле? — Скорпиус краем глаза посмотрел на Ала. -А тебе не кажется, что это уже перебор? Малфой свёл брови. -Не понимаешь? — Ал посмотрел по сторонах и стал говорить тише. — Ты и впрямь думаешь, что Роуз так странно общается с матерью лишь потому, что она глупая, упрямая дура? Скорпиус промолчал. -Или что, у неё нет друзей, потому, что это она так захотела? Или что все эти ее комитеты и сообщества — это ее собственное решение? -Профессор Грейнджер очень старается, что бы её дети были успешными и самодостаточными. -Ага, именно по этому Хью уже второе Рождество будет проводить с нами в Норе, а не дома? Скорпиус, открой глаза — да, она хороший преподаватель, она умная женщина, она герой войны, но ее отношения с дочерью… — Ал вдруг прикусил язык, — короче, они не должны тебя касаться. Это не твои проблемы и не твоё дело. Не увязывайся в то, из чего потом не вылезешь. Его перебил звонок. Он замолчал и лишь пристально смотрел на Скорпиуса. -Не позволяй ей тебя использовать, она тебе никто, и прекрати уже летать в облаках. — Альбус схватил рюкзак, встал и на ходу добавил, — в меня отработка, я должен идти. И он ушёл, а Скорпиус остался сидеть над холодной тарелкой спагетти, с мерзким послевкусием на губах и в душе. К концу дня это чувство так его и не оставило. Мысли его все возвращались к разговору с Алом. Скорп всеми силами пытался их отогнать и не воспринимать всерьёз, но что-то в этом было. И то, что Хьюго никогда не разговаривает с матерью, и то, как Роуз нервно выравнивается и отдергивает свои вещи в ее присутствие, и то, что кожный разговор его с профессором сводиться к тому, что «Роуз должна» или «так для Роуз будет лучше», и как профессор Грейнджер настойчиво пытаешься принудить их сблизится. Внезапно его посетила ужасная мысль, в которой Грейнджер в один миг превратилась из идеала женщины в семейного тирана. Авторитарного и жестокого тирана. «Неееет, бред какой-то. Не может этого быть». Он сново попытался отогнать эту мысль от себя, и сново ни к чему не пришёл. Гадкие чувства, посеянные ещё днем Алом Поттером, начинали набухать и шевелиться. Сам того не желая, он продолжал думать о Роуз и Гермионе, пытаясь найти между ними тонкую нить тепла или взаимопонимания, но не находил ни того, ни другого. Сам себя оправдывая, он объяснял это тем, что не может знать того, что происходит между ними за закрытой дверью, но после сразу вспоминал слова Ала и глаза Роуз, и ему сново становилось гадко. Так он и уснул, тревожно вертясь на своей кровати, как на разогретой сковороде, до самого утра. На следующий день Скорпиус, избегал встречи с профессором Грейнджер. Ему совсем не хотелось ее видеть, и Роуз тоже не хотелось. Вечером он волей-неволей отправился в библиотеку, где должен был закончить доклад к ЗОТИ. Настрое было откровенно говоря «говнецо», но это не давало зелёного света на прогул завтрашней пары. Он планировал задержаться там максимум на двадцать минут, дописать оставшуюся часть доклада и спокойно пойти спать. Благо сегодня он не выходил патрулировать коридоры. Но жизнь ещё та стерва, и сегодня она показала Скорпиусу среднего пальца. Сердито бурча себе что-то под нос, слизеринец уже по второму разу передвигал книги с места на место, каждый раз убеждаясь, что нужного фолианта здесь нет. -Ну как же это может быть? — Скорп хотел заехать рукой об полку, но сдержал себя. — Я же видел его несколько минут назад. И это было действительно так. Скорп набрал полную стопку книг, а на эту ему попросту не хватало рук. Оставив книги на столе, он спустя пару минут вернулся обратно, но нужного фолианта на месте уже не оказалось. Нервно шаркая ногами, парень медленно отправился обратно к своему столу, намереваясь выудить нужную ему информацию из тех книг, что были уже там, хотя понимал, что вряд-ли там что-то есть, ведь ещё на той неделе проштудировал их от корочки до корочки. Уже почти заняв своё место, он вдруг оцепенел. Через несколько столов от него стояла нужная ему книга. Он точно знал — это она. Красная бархатная обивка, кожаный переплёт, и золотые буквы, каллиграфически выведены на обложке. Но, честно говоря, в оцепенение его ввела не книга, а девушка, на столе которой эта книга стояла. «Ну почему именно она?» Скорпиус по началу думал подождать пока Роуз закончит работать и тогда просто возьмёт книгу с полки, и всех делов то. Но потом вспомнив, что ему осталось дописать каких-то 20 сантиметров пергамента, а у неё на столе ещё целая куча роботы, а к этой книги она пока и не думает приниматься, он все же решился на чрезвычайные меры. Быстро подойдя к Роуз, он остановился возле ее стола. Почему-то говорить с ней оказалось страшно, было странное чувство, что она сейчас пошлёт его нахер, да ещё и к тому позовёт миссис Пинс, дабы та его отсюда вышвырнула. Но других вариантов не было. Нет, ну был один, но сидеть в библиотеке к полуночи он хотел ещё меньше, чем заговорить с Роуз. -Привет, Роуз, — голос его прозвучал довольно-таки уверенно — это уже хорошо. Девчонка подняла голову. Странные эмоции читались на ее лице, Скорпиус не мог их объяснить, но точно мог охарактеризовать, какое чувство он испытал после ее взгляда. Вдруг вся его сила, интеллектуальные способности и даже, какая-некая харизма, что изредка он в себе ощущал, будто под заклинанием уменьшились к размерам обычной навозной мухи. Да-да, мухи. Потому, что именно, как на муху Уизли смотрела на Скорпа. Обычную, назойливую навозную муху, которая пытается сесть ей на руку, или краешек носа, или даже на пергамент, не имело значения, но именно так Роуз посмотрела на него. Скорпиусу даже на долю секунды показалось, что она сейчас свернёт свой пергамент и, аккуратно прицелившись, хлопнет им по его руке, но из этих дурацких размышлений его вывел спокойный девчачий голос. -Чего тебе, Малфой? Он заметил, что она больше не смотрит на него, а снова уткнулась носом в пергамент. От этого стало немного легче. -Я хотел попросить на несколько минут одну книгу. -Какую? — спросила она, но Скорпиусу показалось, что скорее для галочки, чем из интереса. -О‘Браяна «Вампиры, оборотни и остальная нечесть Карпатских гор». Роуз не подняла голову, но мельком взглянула на книгу, что стояла на самом краешке стола. -А с чего это я должна тебе ее отдать? — в ее голосе почти не было никакого ехидства, ее тон скорее напоминал тон одного из присяжных в суде Визенгамот — спокойный и требующей четкого исчерпывающего ответа. — Я, как видишь, тоже работаю над докладом к ЗОТИ, и мне она нужна не меньше твоего, и ещё — я взяла ее первой.  — Да, но мне осталось всего ничего, а ты ещё даже и вступление толком не оформила, тебе она сейчас незачем. -А это уже не тебе решать, нужна она мне сейчас или нет, — тон ее стал острым и властным, а глаза горели, как в дикой кошки. -Ладно, не буду тебе мешать, — Скорпиусу больше не хотелось унижаться и пытаться как-то повлиять на неё, от этого становилось так тошно, что Малфой готов был бежать в Больничное крыло за помощью. «Стерва!» Резко изменив своё направление, он отправился обратно к стеллажам, в надежде попытать удачу и найти что-то ему подходящие. Хотя он отлично знал, все что мог, он уже пересмотрел. Вдруг на душе стало до жути противно. Появилось дурацкое чувство, которое появляется после того, как кто-то окатит тебя водой из лужи, или наступишь новым ботинком в дерьмо, или когда проходишь, а над тобой пролетает стая ворон или сов, а одна обязательно должна на тебя нагадить, либо на воротник новой рубашки, или на мантию, или ещё хуже — и туда, и туда. Словом, Скорпиус плохо понимал, что это такое, но зато отлично ощущал. И обиднее всего было не хамское отношение Роуз к нему, вовсе нет, а то, что он должен его терпеть, из-за дурацкого обещания, данного им самим Гермионе Грейнджер. Женщине, которую он по непонятной причини боготворил. Женщине, которая, по непонятной причине была для него идеалом матери. Как оказалось теперь матери, с которой не хочет общаться родной сын, матери, которую игнорирует и, похоже, боится родная дочь. От этого возникает вопрос — зачем ему все это? Зачем ему чужие семейные проблемы? Зачем… -Слышь, Малфой… Голос Уизли заставил его подпрыгнуть на месте. Роуз стояла за его спиной, где-то в десяти шагах от него. Скорпиус поднял бровь и скрестил руки на груди. Она медленно подошла к нему и молча вручила нужный ему фолиант. -Возьми, мне он и вправду сейчас не нужен, — Роуз не смотрела ему в глаза, скорее куда-то на уровни подбородка. -А что так вдруг? — голос его слегка дрогнул, под плохо спрятанным сарказмом. Роуз вздохнула и опустила книгу вниз. Скорпиусу показалось, что она в один момент вдруг дико устала. -Малфой, я не собираюсь перед тобой оправдываться, — она смотрела в пол и говорила достаточно тихо, — хочешь бери, не хочеш, значит я ухожу. Скорпиус молча смотрел на неё. Выглядела она ещё хуже чем несколько дней назад, когда они виделись на патрулированию. Лицо серое и сухое, глаза красные, зрачки слишком крупные, плечи опущены. -Роуз, скажи честно, у тебя все в порядке? Роуз усмехнулась себе под нос и всунула книгу ему в руки. -Малфой, я скажу тебе честно. Ты неплохой парень, и я не хочу говорить с тобой в плохом тоне, и тем более не хочу тебе хамить, но ты должен знать одну вещь — если ты дальше будешь шпионить за мной и контролировать по просьбе моей матери, сдерживать себя я не стану. -Она просто хотела, чтобы наши отношения немного улучшились, — сам не понимая зачем, сказал он. Роуз устало, опёрлась спиной об стеллаж с книгами и закрыла глаза. -И от чего ты такой дурак? — она улыбнулась. — Скорпиус, тебя то она спросила, хочешь ты этого или нет, а? Ответить Скорпиус не успел. За стеллажа вдруг показалась фигура Лили Поттер, которая жестом поманила к себе Роуз. -Хорошенько подумай над этим, Малфой, — сказала она напоследок и устало поплелась в направлении младшей Поттер. А Скорпиус так и остался на месте со странным ощущением, которое опять не мог обьяснить. И только через три часа лёжа в своей холодной кровати, он все же дошёл к одному малоприятному, но похоже, правильному выводу. Возможно Ал ошибался, и в этой глупой игре в «дочки-матери» между Роуз и Гермионой не было никаких проблем, но в одном его друг был прав точно — Скорпиус не должен стать средством достижения целей Гермионы Грейнджер. Все, что происходит между ней и ее детьми не должно его касаться, и каким бы не были хорошими их собственные отношения, профессор не имеет права его использовать. Даже если он покажется в ее глазах предателем или трусом, это будет лучше, чем быть тюфяком и нести чужой груз.