Перед рассветом.

Они справились. На данный момент эта была единственная мысль в голове. Они только что покинули Лабиринт Зигана и теперь переводили дыхание. -Как я рад, что вы живы! - навстречу подросткам выбежал взволнованный Синдбад, за ним следовали его верные генералы. Они окружили ребят плотным кольцом, хлопоча над ними как курицы-наседки. Алладин устало улыбнулся королю Синдрии, Али-Баба счастливо выдохнул, держа на руках бессознательное тело Маршаны. Позади них стоял Хакурю, сжимая пальцами основание протеза, из которого до сих пор текла кровь. Но главное, что они выжили. Однако сон пришлось отложить, так как Джафар буквально силком потащил их к лекарям. Осмотр показал, что раны оказались куда серьезнее, чем они думали. Легче всех отделался Алладин - у него оказалось лишь нервное истощение, да пара синяков и глубоких ссадин, и его погрузили в лечебный сон. Али-Бабе пришлось наложить магические лубки - несколько ребер и костей оказались повреждены, и их нужно было закрепить, чтобы они могли нормально срастись. Состояние Маршаны было близко к критическому - полное истощение магои и несколько довольно сильных ожогов. Но Ямурайха всех успокоила, сказав, что лекари смогут помочь девушке, нужно только время. Когда же очередь дошла до Рена, то Синдбад не сдержал болезненного вздоха: вместо левой руки у парня был деревянный протез, созданный для него Зиганом. Но рана до сих пор была открыта и кровоточила. Ямурайха, когда Хакурю убрал из протеза магои, и тот исчез, начала заклинаниями останавливать кровь, затем начала сживать края. Парень шипел, когда обрубок руки болел сильнее, и тогда Али-Баба, сидящий рядом, крепче сжимал здоровую руку парня. Волшебнице помогал Джафар, выставивший всех лишних из помещения. Советник короля успевал везде: и следил за состоянием Маршаны, и присматривал за Алладином, и отчитывал Али-Бабу, который нарушал постельный режим, на что последний лишь улыбался, и обрабатывал рану Хакурю, меняя окровавленные бинты. Через пару часов Ямурайха закончила и, устало выдохнув, покинула их. Джафар ещё некоторое время сидел с ребятами, затем тоже отправился на боковую. Али-Баба убрал мокрые пряди со лба тяжело дышащего Рена и лег на свою постель, мгновенно засыпая. Хакурю последовал за ним. *** Последующие несколько дней подростков не выпускали из комнаты. Маршана очнулась уже через сутки и уверяла, что прекрасно себя чувствует, ровно до того момента, как её навестил Масрур, после чего фаналис успокоилась и покорно позволяла себя лечить. Что ей сказал генерал, так и осталось загадкой. Алладин тоже проснулся и теперь развлекал друзей постоянными разговорами и рассказами. Мальчик уже полностью поправился и успел разузнать самые последние дворцовые сплетни, после чего пересказывал их остальным. Каждый день ребят навещал Синдбад и его генералы,и тогда становилось шумно, ровно до тех пор, пока разъярённый Джафар не отвешивал подзатыльников бунтарям. Когда ребят привели в более-менее нормальное состояние, их отпустили. *** Хакурю сидел в своей комнате и рассеянным взглядом смотрел в окно. Забинтованная рука ныла, но уже было намного лучше. Ямирайха сказала, что протез можно будет создать через несколько дней. Принц вздохнул. Завтра должен состояться пир в честь прошедших Лабиринт, а пока он с друзьями могут отдыхать. Юноша улыбнулся: наконец у него появились настоящие друзья. -Добрый вечер, мой Император, - раздался за спиной насмешливый голос. Хакурю тут же вскочил с подоконника и столкнулся взглядом с алыми глазами. Джудал. -Что ты здесь делаешь? -Пришёл навестить своего Императора. Поздравляю с прохождением Лабиринта, - маги насмешливо рассматривал принца. Пока его взгляд не зацепился за обрубок руки. Алые глаза в шоке расширились, а сам парень побледнел. Затем в одно мгновение возник прямо перед Реном и схватил его за руку, отчего последний зашипел. -Кто посмел? - хриплый голос маги вызвал дрожь по всему телу. Принц отвел взгляд. Джудалу это, по всей видимости, не понравилось, так как он с силой сжал конечность, вызвав у юноши болезненный вскрик. Затем резко швырнул того на кровать, а сам навис сверху. -Что ты делаешь?! - Хакурю попытался оттолкнуть обезумевшего маги здоровой рукой, но тот перехватил руку парня и сжал, не давая ею двигать. Рена накрывала паника: он впервые видел своего маги настолько злым. Брюнет его не слушал и не обращал внимания на сопротивление, стягивая с Хакурю просторную рубашку. Тот лишь сжался под нечитаемым взглядом. Джудал тем временем взялся за бинты, но действовал уже на порядок осторожнее, что было странным. Тем временем маги снял бинты и теперь невидящим взглядом смотрит на искалеченную руку. Робко проводит пальцами по краям раны, где видны швы, которые в будущем оставят уродливые белые шрамы. Тяжело выдохнул. А затем наклонился и коснулся сухими обветренными губами основания шва. Рен удивлённо выдохнул: -Джудал… Маги тем временем легкими поцелуями проходился по швам, шерховатыми губами задевая края и вызывая тихие вздохи. Хакурю вздрагивал на каждом поцелуе, думая о том, что его маги сошёл с ума. Окончательно и бесповоротно. Джудал, закончив осыпать поцелуями покалеченную руку своего Императора, навис над ним, расправив руки по бокам от головы парня, не давая тому сбежать, и посмотрел своими потемневшими рубинами глаз на Хакурю. Тот замер, расширенными зрачками глядя прямо в омуты напротив: -Джудал… Маги горячей ладонью скользнул по оголенному плечу, невесомо обвел острый контур ключиц, огладил большим пальцем адамово яблоко - и сомкнул ладонь на тонком горле. Хакурю шире распахнул глаза и тут же вцепился в маги здоровой рукой, но брюнет держал крепко. Постепенно кислорода стало не хватать, и из горла принца вырывались лишь тихие хрипы. Юноша забился под сильным телом, силясь урвать глоток спасительного воздуха. Тёмный маги отпустил принца резко, толкая того на подушки. Рен закашлялся, жадно хватая ртом воздух. -Не смей. Не позволяй кому-то убивать тебя. Это право остаётся за мной. Запомни это хорошенько, Император, - и резко провёл ногтем по шее парня, оставляя глубокий след, -Не смей умирать… - тихо, куда-то в область сердца. Хакурю задумчиво смотрел в окно. Пальцы невесомо провели по алому следу, оставленному брюнетом, словно метка - напоминание. Рён улыбнулся уголками губ: -Спасибо… А на востоке горизонт перед, уступая место новому дню.