Я была бы счастливее, если бы не любила

Мы лежим в холодной постели. Я не вижу твоего лица, но я знаю, ты нечаянно улыбаешься, выводя узоры от тени, которую бросает луна на расшитые цветами шторы, на моей оголенной спине. Тебе кажется невероятно нежным и забавным иногда безымянным пальцем касаться шеи, - здесь позвонки выступают отчетливо, и ты как бы играешь на пианино. Где-то фоном в этой идиллической сцене хочется поставить какой-то из концертов Моцарта для фортепиано и молчать, молчать, молчать… От прикосновения твоих губ я невольно вздрагиваю. Теплая майская ночь никак не умаляет вечного чувства холода во мне. От твоего нежного поцелуя идут пульсации по всему телу. Каждым следующим своим прикосновением ты прокладываешь дорожку из сладких, дрожащих трепетных волнением поцелуев, следом притягиваешь мое лицо к себе и завлекаешь меня в глубокий, отчаянный, словно последний, страстно-нежный и глубоко чувственный поцелуй. Я чувствую твою руку на своей голове, она застыла в усилии теснее прижать мое лицо к твоему, пальцы вонзились в кружево волос, и боль от жесткого давления смешивается с внутренним тремором от поцелуя. Физическое наслаждение, сдавленные, сжатые в маленький шар чувства в один миг разрываются, растекаются по телу бушующим пламенем, желание, сладость и ощущение момента счастья, когда так страшно подумать, что этот поцелуй может закончиться. От нахлынувших эмоций мне хочется плакать, рыдать, смешивать карамельный, нежный вкус твоих губ с горечью и солью беспочвенных слез, смаковать прикосновение, страдание и боль, упиваться этим поцелуем, представлять его не в тишине квартиры спящего города, а где-то на виселице, перед эшафотом, на расстрельном плацу, словно мы умираем за свою любовь, а палачи, как бы не ходили ходуном желваки и не сжимались кулаки их кровавых рук, не в силах помешать нам насладиться ею в земной жизни. Мне так хочется познать тебя всю, испить тебя, как напиток, как самый быстрый, сладкий и смертельный яд, от которого я буду рада и счастлива умереть. Кому нужна моя виктимность, желание стать хоть петелькой на твоем легком весеннем пальто, хоть камнем на мостовой, которого коснется твой каблук, хоть цветком или опавшим цветом поздних яблонь, которым ты будешь любоваться. Глупые, глупые представления о любви, как о страдании в чистом виде! «Любовь – это когда ты мучаешь своего ближнего не случайно, а сознательно». Я верю лишь в любовь-страдание, любовь-пытку, хотя сама никак не осознаю, что имею больше счастья, чем многие влюбленные этого мира – я могу прикасаться к тебе, целовать тебя, сливаться с тобой в единое целое, видеть твое лицо, чувствовать на себе взгляд твоих проницательных и ослепительных глаз, слышать твой мелодичный голос. Не верю своему счастью, не верю реальности долгих лет, не верю этим ночным встречам, тихому шепоту, отблескам луны в каплях вина, что остались на твоих губах после глотка. Не верю холодному шелку простыней, близости наших тел и интимной телесности в звучной и хлесткой прозе реальности. Ты разрываешь этот поцелуй. Я так и замираю с прикрытыми веками и раскрытыми губами, лишь только спустя секунды поочередные волны разочарования, горечи и грустной радости, неизбежности конца всего прекрасного окатывают меня. Рука, поглаживающая твою спину, застыла, и я стараюсь запомнить все детали этого чудесного мгновения, в третьем лице представить эту картину в надежде когда-нибудь нарисовать её; я так боюсь оторвать руку, и одна слеза скатывается по щеке, неся в себе всю непостижимость чувств и частичку холодного лунного света, такого яркого в эту ночь. Не смахнутая вовремя слеза влажной молнией рассекает мое лицо, и я открываю глаза: ты смотришь на меня взглядом, полным плохо скрываемого желания, собственничества, невосполненности твоих мечт. Мне так хочется набраться наглости и силы, броситься на тебя, вжать тебя в постель, целовать до боли в губах, любить долго, мучительно, сладко, открывать для тебя грани удовольствия, всю себя посвятить тебе. Я уверена, ты читаешь это в моем взгляде, он блуждает по твоему лицу в попытке запомнить все черты, все изгибы и тени, все тоны и цвета. Растерянность, страх, паника и беззащитность – ты всегда говорила, что я не умею скрывать своих эмоций, и оттого легко читаема, словно бульварный роман. -Я люблю тебя, - я стараюсь прошептать это нежно, чувственно, но слышу лишь свой полный отчаяния и мольбы шепот. Я знаю, что эта ночь будет последней. Ты в ответ лишь тихо смеешься. Я знаю, ты не любишь патетических фраз, громких признаний, любовной поэзии. «Тебе стоит выучить один урок: забыть человека сложнее, чем его отношение к тебе. Влюбляйся не в людей, а в их отношение к тебе». «Некоторая доля здорового эгоизма и гедонизма необходима, иначе ты сгоришь изнутри». Ты неустанно повторяла мне эти фразы, а я упрямо и влюбленно смотрела на тебя, вслушиваясь в мелодию твоего голоса; вероятно, с таким же придыханием я рада была бы слышать и проклятия из твоих уст, что угодно, лишь бы слушать. Я никак не усваивала урок, вероятно, моя нерадивость и глупость в его понимании, упрямая любовь к тебе, а не к твоему отношению, и привлекали тебя. Ты одариваешь меня снисходительной улыбкой и поднимаешься. Встав на ноги, ты на пальцах грациозно, словно кошка, идешь к столику, на котором стоит два бокала вина и тарель с фруктами. Поднося бокал к своим губам, ты бросаешь мне лукавый и манящий взгляд со спины, издаешь тихий смешок и затем выпиваешь остатки рубинового напитка. Я так хочу быть выпитым тобою вином! Внезапный порыв двигает мной, и я бросаюсь к тебе через всю комнату, обнимаю тебя со спины и шепчу тебе в ухо горячо, умоляюще, страстно, исступленно: -Не уходи, я умоляю тебя, не уходи, - покрываю твою спину поцелуями, как и ты мою минутами ранее, - не убивай меня, прошу! Я буду счастлива даже если ты будешь просто рядом. Я откажусь от всего, я буду исполнять все твои желания, я буду твоей рабыней, я буду твоей куклой! Я положу все сокровища этого мира к твоим ногам, ты есть и будешь смыслом моего существования! Приятный теплый бархат твоей кожи, такой родной и желанный, твой неповторимый запах заполняет вакуум выпущенных на волю слов и чувств. Я вдруг забываю, что так жаждала услышать в ответ твое согласие, и просто вдыхаю, касаюсь и только этим живу. Спустя пару мгновений я понимаю, что твоим ответом является молчание. Я поднимаю взгляд на твою голову, на твои тонкие волосы; взгляд, полный мольбы и страдания, а затем отстраняюсь и опускаю глаза в пол, руки безвольно повисают на теле. Все мои усилия напрасны. Даже последний поцелуй уже состоялся, а я все еще надеялась. Я должна отпустить тебя, хотя я никогда не решала, когда, куда и насколько ты будешь приходить ко мне; всегда ждала этих моментов, словно глотков воздуха. Ты разворачиваешься ко мне: я вижу, в твоем взгляде вымученная жалость и тень раздражения. Твоя ладонь ложится ко мне на щеку, я прикрываю глаза и сквозь пелену слышу твой голос: -Это наша последняя встреча. Не плачь: твоё нынешнее является лишь результатом твоих предыдущих поступков. Твоя рука исчезает. Я пытаюсь поймать её в движении, но ты спешно убираешь ее и уходишь в другой конец комнаты. Я сажусь на кровать и уже не сдерживаю своих слез, хотя и не рыдаю вслух. Я улыбаюсь и любуюсь твоей красотой в свете майской луны со спины: красивой фигурой, пропорциями и филигранностью движений. Ты надеваешь платье с замком, который ты обычно никак не могла застегнуть: тогда я становилась позади тебя и на каждый зубок припадал один мой поцелуй на твоей нагой коже; затем я плавно огибала шею, скулы и добиралась до твоих губ, а ты с снисходительностью принимала мою ненасытность и желание, и мы в последний раз перед кратковременным расставанием наслаждались любовными утехами. Рваные, быстрые, страстные движения распаляли желание, оставляли интригу для следующей встречи, предписывали жаркое приветствие без жеманных прелюдий. Как странно, теперь ты так легко управилась с этим замком. Воспоминания пульсирующими волнами накатывают на меня, короткие всхлипы прорываются из глубины пучины безумия и печали, я кусаю до крови губы и отталкиваю жестокую реальность. Ты надеваешь туфли с невысоким каблуком, и я вспоминаю, что хотела быть булыжником на мостовой, по которой ты будешь проходить; холодное весеннее пальто – и теперь ничто более не удерживает тебя. Слегка помедлив, ты бросаешь мне прощальный взгляд, избегая прямого контакта: скользишь по моим плечам, груди, животу. Не смотришь в мое залитое слезами лицо. - Ты была бы счастливее, если бы не любила, - твои слова кажутся оглушительными и неестественными в этой тишине, - ты так и не усвоила мой урок. Твои слезы и страдания – тому доказательство. Но, даже если следовать этой твоей наивной вере в любовь, - давай на секунду примем твои правила игры,- разве не говорят поэты, что следует отпустить, если любишь? Что я могу сказать в ответ? Я лишь плачу и умоляюще смотрю на тебя, шепчу, как мантру, слово «люблю»… Ты отрываешь свой взгляд от меня и решительным шагом уходишь. Каждый твой шаг, стук каблуков отдается болезненным метрономом в моей голове. Скрип входной двери и глухие звуки на лестнице – постскриптум нашей любви. Все заканчивается не на расстрельным плацу, а на холодном полу квартиры. Я оглушаюсь от своего же крика, и боль пронзает каждую клеточку моего тела. Хочется разодрать себя, убить себя насильственно, причинять себе страдания, лишь бы умалить эту разрушающую душевную боль. Мой голос срывается на хрип; кровь из прокушенной губы мешается со слезами, боль внутренняя мешается с физической, я так мечтаю сойти с ума. Мое тело содрогается от каждого всхлипа, боль заполняет меня, все окружающее пространство, весь мир; эта боль существует только для меня. Я вдруг перестаю кричать: лишь тихо всхлипываю и дрожу, съежившись на полу. Волна жалости к себе, горечи, печали и боли подступает к горлу: я закрываю глаза и представляю, что сейчас ты ворвешься в квартиру, поцелуешь мои слезы, успокоишь меня и скажешь, что это все было страшным сном, а ты всегда будешь со мной. Становиться так сладко и одновременно так горько от того, что это невозможно, что я начинаю смеяться гомерическим хохотом, что переходит в новую волну рыданий. Почему не останавливается сердце? Почему я до сих пор дышу? Зачем я живу телесно, когда внутри я уже умерла? Я была бы счастливее, если бы не любила.