Вздымаются волны как горы, И к тверди возносятся звездной, И с ужасом падают взоры, В мгновенно разрытые бездны. Толстой.
Когда солнце светит тебе в самую макушку, а мяч для волейбола в сине-жёлтых тонах с громким всплеском плюхает в лазурь моря, то ты понимаешь, что в жизни нет ничего лучше того, когда твои стопы утопают в горячем песку, а перед твоими глазами бесконечное море, имеющее начало, но не имеющее конца. Когда небольшой прохладный ветер продувает тебя, унося в совсем другую сторону твой мяч для игры. Всё это больше, чем нужно для счастья, и Дерену это нравилось больше, чем на сто процентов. И он старался насладиться такими моментами по полной, ни в чём себе не отказывая с точки зрения подвижных игр. Парню нравилось нырять. Нырять в эти голубые воды, дотрагиваясь руками до дна моря на самой максимальной глубине от берега, куда ему позволяет заплывать его мама и перебирать в руках песок. Нырять, нырять и снова нырять. Хоть Дерен и видит всё дно моря каждый день, он всё равно продолжает нырять в него, так, без маски, ласт. В такие моменты Дерен мог похвастаться своей задержкой дыхания на длительное время. Море, окруженное с двух сторон скалами, формирующее сверху вид месяца, вселяло в Дерена надежду на некое чудо, и он бы с радостью нырнул на самое дно, чтобы достать это чудо своими руками. Даже, если этим чудом окажется маленьких камешек, интересной расцветки. Дерен любил активный отдых. Поэтому он и проводил всё время на море, занимаясь подвижным образом жизни и никогда не сидя на месте. Он посещал все местные дискотеки, играл в волейбол и даже соревновался по быстрому плаванию с одним из своих знакомых. Хоть и эти соревнования были не серьёзными, но Дерену всё равно, ему лишь бы не сидеть на месте. Он найдёт любой предлог, чтобы выскочить на улицу. Дерен Хелсинг слишком активный, и иногда это ему приносит неудобство, потому что в его жизни бывают такие моменты, когда он вынужден сидеть дома. В четырёх стенах Дерен, сколько бы ни старался, не мог найти себе активное занятие. Стены делали его бессильными, и он просто валялся на кровати, сгорая от того, что он не может что-либо сделать.***
Предупреждение первый раз прозвучало два дня назад, и Дерен не мог поверить в то, что его единственные деньки на море в этом году утекают сквозь пальцы, словно песок. Это был словно удар под дых, когда он услышал эту новость по радио, играя со своим братом на улице в мяч. - Как так?- спросил Дерен у своей мамы, когда та спустилась к ним по лестнице в пучке из волос, во фланелевой рубашке красного цвета и в тёмно-синих штанах. – Почему это случается всегда, когда мы едет куда-либо отдыхать. Дерену было больно слышать то, что почти неделю ему придётся проваляться в своём домике, выходя лишь только на кухню, из которой он сможет видеть весь творящийся на улице хаос. Дерен никак не ожидал подобного явления, как и его мать. Они так давно планировали эту поездку, хотели посетить все интересные места, а тут стоило им приехать, как объявляют штормовое предупреждение. Вот будто специально. Кровать Дерена находилась слева от окна, пока его брат спал на кровати, расположенной по правую сторону от окна. Дерен искренне завидовал своему брату. Тот лежит, и не видит ничего того, что видит сейчас Дерен, так как его кровать расположена под окном, совершенно недалеко от Дерена. Их разделяло всего лишь небольшое кресло, поставленное между обоями кроватями. Кровать его матери располагалась позади парня, вплотную приставленную к спинки. Дерен бы мог поменять своё положение на кровати, принять ту, где он не сможет видеть окно и творящееся за ним зло. Но он боялся, что если он ляжет ближе, то он будет вдвое больше слышать тот дикий, пугающий непонятный рёв, доносящийся со стороны моря. Дерену хотелось бы, чтобы это всё ему казалось. Третья ночь проходит у парня мучительно, и он совершенно не может заснуть, сколько бы ни пытался заткнуть свои уши и не смотреть в окно. Шторм только начался, а он уже пугал шестнадцатилетнего паренька. Ветер скрёбся когтями об деревянные стены домика, завывал. А иногда парню и казалось, что по крыше кто-то ходит, скребя своими когтями, а потом, взлетая, издавал протяжные крики. От серой воды моря вверх взметался огромные поток воды и, он, сталкиваясь с тяжёлыми фиолетово-синими грозовыми тучами. Водоворот воды, взметнувшийся вверх к самим небесам, казалось, увеличивался с каждым разом. Вокруг сверкали молнии, создавая при этом грохот. Куча птиц взметались в воздух. Дерен видел, как они кружились в небе, совершенно не боясь грозы. Они садились на скалы, маша своими крыльями, а потом снова взлетали. Они кричали. Нет, они пели… Они пели так зачаровывающее, что Дерен еле сдерживал себя, чтобы стать и не выбежать на пляж, зайти в воду, нырнуть и плыть к ним, прямо к водовороту, чтобы он взметнул его верх, к птицам. Но если бы не ужасающий рёв, доносящийся из глубины водоворота, как будто кто-то пытался выбраться из него, то Дерен бы давно уже был в воде, стоял бы там по пояс в ней, заворожено слушая голоса птиц. Дерену казалось, что он видел, как в водовороте то и дело мелькают головы. Они, выгибаясь, выглядывали из водоворота, шарясь, ища кого-то и, по ощущениям, всегда смотрели только на домик Дерена. В то утро Дерен встал раньше всех. Он стоял на кухне и готовил своим завтрак. Ночные выходки природы изрядно помотали его, и он был безумно сонным. Он жарил омлет, поглядывая иногда за окно, где по-прежнему был бесконечный водоворот воды до небес, но птиц, пения и лая не было. Только водоворот, с серой водой и чёрными небесами. На улице было почти что темно. Дерен всё-таки смог определить ужасающий рёв. Это был скорее не рёв, а частый лай. Громкий, грозный и устрашающий. Он до сих пор крутился в голове парня, не собираясь оттуда выветриваться. Да и пение птиц время от времени возникало в его голове. Дерен не знал, что это такое, и откуда оно вообще взялось. А ещё удивлял тот факт, что его брат и мать не просыпались от такого. Они спали, будто всего этого на самом деле и не было. Но Хелсинг, на сколько бы это было глупо, верил, что это было по-настоящему. Ведь такое не может придумать его фантазия. Он такого сам по себе вообще не мог придумать. Дерен высыпаётся днём, но и во снах его преследует этот лай, от которого он уже не сможет скрыться. Его мама сказала, что парню всё кажется. То, что он ночью не смог заснуть, и он был слишком сонным, вот и мозг нарисовал такую галлюцинацию. Но Дерен видел, что в глазах его матери промелькнула искра тревожности. Он видел, мама ему поверила, но поспешила скрыть это, будто то, что видел Дерен было чем-то сверхъестественным. Да, это было и в правду чем-то сверхъестественным. Чем-то сверхъестественно-пугающим, чем-то неправильным по отношению к миру. Чем-то недоступным для глаза человека, и чем-то тем, что так манило Дерена в глубь водоворота. Парню казалось, что именно этого и добиваются птицы, непонятное существо, сидящее в плотном кольце воды. Будто они специально поют, лают, зовут его к себе. Они что-то хотят, и это что-то далеко не такое уж и безобидное, как хотелось бы знать. Во сне Дерена разрывают на части. Во сне он стоит по пояс в воде, в руках он сжимает рукоятку меча, а птицы летают над ним. Они падают на него сверху, царапают своими когтями, и Дерен видит в их лиц женские черты. Они слетают на него толпами, бьются крыльями об сверкающую рукоятку меча, вскрикивают и поют, заманивая парня глубже и глубже. Дерен пытается отмахнуться от них, закрыть лицо руками, закрыть уши, чтобы не слушать этого пения, который только заманивает на верную смерть. На Дерене была разорванная оранжевая футболка, а все его руки были выцарапанные когтями птиц. Во сне перед Дереном из водоворота вылезало гавкающее чудовище с шестью головами, они скалились тремя рядами острых зубов и смотрели на парня, облизываясь. Слюни капали огромными каплями из их ртов вниз, в море. Дерен подскакивает на своей кровати. Ему впервые снятся кошмары. До этого дня ему вообще ничего не снилось, все его сны были сплошным чёрным экраном, которыё продолжался изо дня в день, все шестнадцать лет. В последующие ночи всё продолжалось. Только вот всё становилось намного хуже. Дерен слышал пение птиц всё отчётливее и отчётливее, с каждой ночью. Они будто приближались к дому. На четвёртую ночь пребывания на море под шторм, Дерен слышал, как их когти скребутся по ступенькам их домика, как они пытаются открыть дверь. Он слышал за стеною взмахи крыльев и пение, которое ни на минуту не прекращалось.Там тебя под водой, Ждёт тебя покой. Там глубоко, Очень далеко.
Дерен сидел на своей кровати, прижавшись спиной к стене, и пытаясь не издавать ни звука. Он зажимал уши руками, пытаясь не слышать пение сирен. Когда они сидели с мамой на кухне, Дерен рассказывал ей всё, что видит по ночам, в своих снах. Он искренне не понимает того, что происходит и просит маму уехать отсюда, пока мама пытается его успокоить. Она не собирается уезжать сейчас. А брат тогда услышал про поющих птиц, и вспомнил одну из прочитанных им книг, когда Дерен пытался выпроводить его из кухни, чтобы он с мамой смог закончить разговор. Дерен боялся этих пернатых женщин, которые заманивают моряков на скалы, чтобы они умерли. Он пытался не слушать их, но они пели слишком громко, и Дерен всегда обнаруживал себя перед входной дверью. Он всегда сжимал ручку двери, собираясь ее повернуть и открыть, отдавая себя этим птицам. Но он вовремя выходил из транса, возникшим из-за пения. И всегда вовремя. Дерен перестал выходить из домика.***
- Сцилла, чудовище с двенадцатью лапами, шестью головами, с тремя рядами острых зубов!- уверенно и гордливо произносит младший брат, сидя на кровати Дерена и показывая ему картинки из книги по мифологии - Издаёт лай, пронзительно визжит. Относительно морское чудовище, обрекавшее моряков на гибель. Он стучит пальцем по картинки в нижнем углу. В небольшом треугольнике запечатлена картина шторма: волны бьются об корпус корабля, сам корабль накренился на левый борт. Гигантская змея темно-коричневого цвета обматывала корпус корабля, шипела, скалилась. По палубе бегали моряки, а Сцилла нещадно хотела затопить корабль. Дерен дальше слушал брата в пол уха. Всё его внимание было обращено к рисунку, на котором они на все правдивые факты изобразил страшное чудовище, одну из двух сестёр, монстра, который убивал людей ради своего же развлечения. Именно эти голова Дерен видит в своих снах. Как они выглядывают из водоворота, скалятся, облизываются. С них водопадами скатывается вода. Но Сцилла не собиралась вылезать из водоворота, сколько бы ночей Дерен не слышал её пронзительный лай, и сколько бы он с ней снов не видел. Только птицы. Только сирены, пытающиеся выманить его на берег. Но эти чудовища двух разновидностей очень опасны. Они могут разорвать человека одним махом. Брат продолжал дальше рассказывать мифологию, а Дерен уже не слушал его, полностью погрузившись в картину, пытаясь понять, из-за чего Сцилла тут. Дерен не знал, правда ли вообще это. Правда ли, что мифология оживляется, становится частью этого мира, или это и правда воображение несовершеннолетнего парня? Может, хватит уже, пора сказать своему мозгу что их не существует, и что это всё тебе кажется. Там на море обычный шторм, а не какие-то поющие птицы и вылезающее из водоворота чудовище, которое хочет убить парня. Но Дерен понимает, что это всё в заправду, когда он выбирается к морю. Когда птицы кружатся над его головой, пронзительно крича и заводя свою песню. Когда Сцилла вылезает из огромного водоворота, который чуть ли не сносит парня с ног.Ты упади, В объятия мои, Так иди за мной, За своей мечтой. Ты мой навсегда, Забудь, что есть семья.