I, cry, when angels deserve to die

Кажется, я его ранил. И не только физически. В глазах Томаса я отчетливо видел боль, и от этого мне становилось еще хуже. Боже, почему я не умер еще тогда, при падении со стены? Судя по последней тенденции, от меня одни только проблемы. Все мое существование — большая ошибка, которую стоит исправить как можно скорее, а сейчас самое лучшее время. Надеюсь, он не станет себя в чем-то винить. Хотя, кого я обманываю: именно этим парень в данный момент занимается. С каждой новой секундой я все больше терял над собой контроль, нормально формулировать мысли оказалось крайне сложно. Моя вторая, порожденная Вспышкой, сторона, стремилась взять надо мной верх. Черт. Я начал слышать странный, искаженный болью и голодом голос. Могу предположить, что это был мой собственный. Кошмар. Я уже практически стопроцентный шиз. Как хорошо, что я додумался раньше отдать Томми свое первое (и последнее) письмо. Надеюсь, он не потеряет его в суматохе. Бедный парень, прости, что я довел тебя до этого состояния. Мне больно наблюдать за таким тобой: твои глаза предательски блестят от накопившихся в них слёз, а нижняя губа еле заметно подрагивает. Я бы вечность любовался и наблюдал за ним, но мой взгляд приковала открытая шея, в которую мне тут же захотелось впиться зубами, вкусив такую желанную кровь и горячую плоть. Я издал что-то похожее на рык. Мой друг отпрянул, но нападать на меня не стал. Томас носился вокруг меня, готовый в любой миг броситься мне на защиту, словно я раненное животное, сбежавшее из клетки. Собрав оставшиеся крупицы своего рассудка в кулак, я твердо решил, что хватит мучить Томаса. Он сильный человек, я верю, что он справится. Видимо, он что-то заподозрил и ринулся ко мне. Томми, ты не представляешь, как упростил мне задачу. Я столкнулся с ним лицом к лицу, со стороны могло даже показаться, что мы обнимаемся. Парень сперва не понял, в чем дело, машинально обняв меня за плечи, что, собственно, разрешил себе и я — умирать, так с музыкой, как говорится. Я даже обрадовался, что решил провернуть все именно таким образом: якобы незаметно вонзить себе нож в сердце. Я бы хотел стереть этот момент из его памяти, ведь глаза Томаса были красноречивее любых слов. Прости меня, пожалуйста, прости… — Томми… — я попытался вложить все свои чувства в произнесенное имя, ведь это стало единственным, что мне удалось сказать перед тем, как я начал оседать на пол. — Нет, нет, нет… — ускользающее сознание позволило мне напоследок услышать, что Том, как всегда, принялся отрицать жестокую правду. Но я рад, что слышал именно его голос, а не свой душераздирающий вопль. Тьма оказалась не такой уж и страшной.

***

Мертвые ведь ничего не чувствуют, я прав? И не видят, соответственно, тоже. Но я чувствую странный холод, да и тьма под моими веками перестала быть однородной, складывалось такое впечатление, что кто-то светит мне фонариком в глаза. Неужели, я все еще жив? Вот же зараза, этот проклятый вирус никак не хочет отпускать меня. Но, секундочку… Когда я был под влиянием Вспышки, мне было достаточно сложно выстраивать какие-то логические цепочки, а сейчас я чуть ли не философствую, лежа на холодном полу. Я попробовал пошевелиться. Интересно, у меня получилось? Судя по чьему-то удивленному вздоху, то да. — Эй, парень, ты живой? — спросил меня кто-то. И тут я открыл глаза. Сначала я не смог сфокусироваться на чем-то одном, все было как в тумане. Вдруг кто-то наклонился ко мне и приложил руку к моей шее. — Не знаю, как тебе это удалось с ножом в сердце, но ты жив, чувак. Наверное, тот, кто сделал это с тобой, с глазомером явно не дружит, — этот «кто-то» продолжил говорить, но уже более веселым тоном. Для моего загадочного незнакомца все начало походить на настоящую забаву. Мне удалось моргнуть несколько раз, и я, наконец-то, смог оглядеть все, что мне позволяло мое положение в пространстве. Посмотрев перед собой, я увидел странного мужчину, который больше походил на самого обыкновенного бродягу. Пока я лежал и порождал все больше вопросов в своей голове, мужчина усадил меня и вытащил из груди нож. Я очень удивился, когда увидел красную кровь, а не черную. — Надо бы подлатать тебя, дружище. Пошли со мной, я смогу тебе помочь. — З-зачем вы помогаете мне? — с трудом спросил я. — Я просто выполняю свой долг, — ответили мне, — Не смотри ты на меня так, я всего лишь доктор. Кстати, меня зовут Эдвард. Сказать, что такой ответ меня поразил — не сказать ничего. Но сил мне хватило только на слабый кивок. — Да, лучше помолчи. У нас еще будет много возможностей, чтобы нормально поговорить, — с этим словами мужчина осторожно поднялся вместе со мной и повел в свое, как он потом выразился, логово.