История Пайи

      После той ночи, когда мы с Мей любовались фейерверками, она вела себя как обычно, то есть всячески старалась нагрубить мне и прицепиться ко всякой мелочи. Чем было вызвано это поведение, мне было не ясно. Однако то, что та Мей, с которой я провёл ночь, отличалась от этой нынешней Мей, стало для меня абсолютно очевидно. Будто две совершенно разные личности уживались в одном теле. Но были ли это две личности или одна, мне не удавалось понять самостоятельно. Поэтому я решил спросить у двух моих соседок по комнате об этом, на что они обе вполне уверенно ответили, что Мей всегда такая строгая. Как они ещё сказали, им бы стало даже не по себе, если бы увидели Мей легкомысленной, восторженной и слегка скромной. Одним словом, она открылась (или же была вынуждена открыться?) только мне. Я хотел расспросить Мей, но она то начинала критиковать меня, то внезапно уходила куда-то, что ещё больше путало меня. Куда она могла уходить?       Кроме этого вопроса о поведении Мей, не меньший у меня возникал и по поводу Господина Кэлла.       После услышанного в прошлую ночь, я ожидал, что меня вот-вот вызовут к нему. Но никто не приходил с известием или тайным посланием. Поэтому я хотел просто увидеть Господина хоть на секунду, чтобы удостовериться в своих догадках - он куда умнее, хитрее и опаснее, чем кажется. Но всё шло обычным чередом, и Господин безвылазно сидел в своём кабинете, занимаясь делами. Поначалу-то я думал, вот она – моя новая жизнь! Но, казалось, будто она начинает растворяться в ежедневных поручениях, уборке, мойке, стирке и прочей рутине. Видимо, я с чего-то решил, что я особенный, что ко мне проявляют благосклонность: ухаживали во время болезни, выделили специальную купальню для того, чтобы никто не узнал мой настоящий пол, да ещё и хотели куда-то взять. «А вдруг они хотели от меня наоборот избавиться?» - тут же пронеслось у меня в мыслях. «Точно, у Ивами резко изменилось выражение лица после того, как Господин назвал моё имя... Я ведь отчасти же нравлюсь Ивами. Верно? И то, как выглядела Мей, после их слов. Бледная, дрожащая... «Мы не должны были этого слышать. Давай притворимся, что ничего не знаем», - вспомнил я слова Мей и ещё больше утопал в мыслях об ужасных делах Господина.       В то время я не понимал этого, но сейчас могу уже сказать точно: моё мировоззрение и восприятие поступков стали меняться. Возможно, это начало происходить и раньше, но тогда это было не особенно заметно, хотя в моей жизни и многое происходило. Эти двое занимали все мои мысли, и я, наверно бы, обязательно сделал бы что-нибудь дурное, если бы мне не удалось поговорить хотя бы с одним из них. К счастью или к сожалению, но меня вызвал к себе Господин. На моё удивление, Господин Кэлл находился в саду, в котором я больше ни разу не был после той ночи. При дневном свете вся растительность становилась ещё ярче и свежее. Хоть у линов и обострённое обоняние, но, уверен, даже люди могли чувствовать запах цветов, не прикасаясь и не приближаясь к ним. Этот аромат ветер крутил словно своего партнера в изысканном танце вальса: то покружит, то пронесет по одной стороне площадки, а то и вовсе поднимет вверх и позволит ему раствориться в пространстве, оставляя лишь крупицы воспоминаний, которые всегда теплом будут отзываться в груди.       Господин Кэлл сидел в маленькой круглой белоснежной беседке, которую я не заметил в ночи. Меня проводили, и я сел прямо напротив него. Как и при нашей первой встрече.       Его глаза были закрыты, на лице не было улыбки. Он тихо и молча пил свой чай. Мне даже стало казаться, что я здесь лишний и что не следовало бы мешать Господину Кэллу наслаждаться обществом его любимого друга – чая. И всё же он поставил чашку на блюдце, а затем на стол. Глаза открылись, улыбка появилась. - Тебе, наверно, интересно, зачем я попросил тебя сюда прийти. Что ж... на самом деле мне интересно услышать от тебя две вещи, - он сделал некоторую паузу, а я ждал продолжения.       Вдруг Господин встал с места и, пройдя буквально три шага, сел рядом со мной. – Первое. Что ты думаешь о Мей? И второе, - он как-то наклонился вперёд, чтобы видеть моё лицо. – Почему в ту ночь вы вдвоём прятались за тем кустом?       Хоть я и знал, что Господин нас на самом деле видел, но чувство испуга всё равно охватило меня. Я медленно перевёл взгляд на Господина: всё те же улыбка и глаза. Мне хотелось что-то ему ответить, но в горле пересохло.       Он выдохнул и опустил голову вниз. - Как же мне уже надоело играть в этого «Доброго Господина», - пробормотал он.       Эти слова показались мне странными, в них будто заключалась опасность, и я по старой привычке был готов защищаться, если это понадобится. Господин Кэлл стал вставать с места и как-то странно протягивать руку. «У него в руке что-то есть? Он хочет убить меня? Хоть он и спас меня от ужасной участи раба в любом другом богатом доме, но мне ещё рано умирать. Слишком много незаконченных дел», - рассудив так, я тут же сделал несколько ловких движений и повалил Господина на пол, заломив руку, в которой должно было быть оружие. Но его там не было. - Эй, эй! Отпусти меня сейчас же! – кричал Господин Кэлл. – Ты чего вообще вытворяешь?!       Я растерялся и ослабил хватку. Да и не нужна была она уже. На самом деле он ничего не хотел со мной сделать. Я уставился тупым взглядом в пол. Тем временем Господин Кэлл встал и сел напротив меня на полу. - Зачем ты это сделал?! – возмущался он. - У Вас были очень странные движения... А ещё эти слова... - Движения странные говоришь? Я хотел обнять тебя вообще-то! А говоря, что надоело притворяться «Добрым Господином», я имел в виду, что мне не хочется быть для тебя просто добрым господином! Я хочу быть другом!       Я ожидал разных исходов событий из-за того, что я сделал, но никак не это. Я посмотрел на Господина. На его лице действительно не было той фальшивой улыбки и искрящих добротой глаз. Некая грусть, обида и недопонимание прямо-таки и отпечатались в его взгляде. Особенно подчёркивали эти черты брови, сдвинутые в кучу, и надутые губы. Точно как маленький ребёнок.       Картина не была смешной, но мне почему-то стало вдруг весело, и лёгкий смешок вырвался из моих уст. - Что смешного? – тут же спросил Господин Кэлл.       А я по какой-то причине не мог прекратить смеяться и ответить, что ничего смешного-то здесь и нет. - Эй, Пайя! – он стал подниматься и одновременно подходить ко мне, но в какой-то момент запнулся одной ногой за другую и рухнул прямо на меня.       Если бы Господин не успел остановить себя руками, скорее всего, возникла бы очень неловкая ситуация. Но даже так, хоть между нами ещё и сохранялось небольшое расстояние, что-то сильно сдавливало грудь; сердце почему-то стало биться чаще, тело отказывалось подниматься, а глаза беспрерывно смотрели на лицо Господина, который так же смотрел на меня. Вдруг мне показалось, будто я начинаю краснеть. «Но я же не девочка», - прозвучал голос в голове, как чужой. Нужно было что-то сделать, чтобы это остановить, но я не был на это способен. Не знаю, что бы дальше произошло, если бы не Ивами. - Господин Кэлл, с Вами всё в порядке? – кричал он издалека. Господин, немного вздрогнув, опомнился и резко поднялся. - Да, да, Ивами, со мной всё хорошо! - А что вы делали на полу? – голос звучал ближе. - А, я? Я делал зарядку. Что, нельзя? – отвечал он с растерянностью. - Вы редко делаете зарядку даже по утрам, а здесь средь бела дня... – голос слышался уже прямо за стенкой беседки. - Стой, Ивами, где стоишь! – вдруг сказал Господин и ткнул в него пальцем. Уверен, Ивами это показалось очень странным. – Я сам к тебе выйду. – он спустился по ступенькам и пропал из моего поля зрения. – Так что ты хотел, Ивами? - Хотел спросить, не нужно ли Вам ещё чаю?       Я не видел выражения лица Господина, но чётко это почувствовал: он бы слегка раздражён. Хотя нет, слегка – это мягко сказано. И в то же время я почувствовал, будто Ивами пришёл специально, а чай – это всего лишь предлог; будто он получал некое удовольствие от таких искусных издёвок над своим ещё юным Господином. - Да, принеси, Ивами. - Слушаюсь.       Я услышал звук шагов уходящего Ивами. Господин, видимо, ждал, пока он отойдёт на достаточно далёкую дистанцию. После этого Господин Кэлл вернулся в беседку и, тяжело вздохнув, сразу же сел на лавку. - Можешь вставать. Он ушёл. – произнёс он с протяжным выдохом. - Господин, можно вопрос?.. - Ты уже его задала, зачем тогда спрашиваешь? - Да не этот! – и я как-то неловко нахмурился, отчего он мило усмехнулся. – Я хотела спросить, зачем мне нужно было прятаться?       Господин ничего не говорил. Кажется, он и сам задавал себе тот же вопрос и не находил ответа.       Я медленно встал, отряхаясь от пыли. Затем ещё раз посмотрел на Господина и хотел было уйти, чувствуя, что разговор исчерпан, хоть в то же время и понимал, что нечто подобное не позволительно: уходить без разрешения Господина. - Ты так и не ответила на те два вопроса... – вдруг сказал он.       Действительно, они вылетели у меня из головы. Что за отношения с Мей? Я и сам не знал. А в ту ночь... Говорить об это мне не хотелось, чтобы не подставлять Мей. - Я не знаю, что ответить Вам на них, Господин, – ответил я честно. - Если ты думаешь, что я её как-то накажу, то ты ошибаешься. На самом деле я могу рассказать тебе правду о ней, если ты, конечно, хочешь этого. Но есть одно условие. Ты должна принять предложение о моей дружбе, - Господин сидел и правой рукой держал пустую чашку, стоящую на столике. Его пальцы нервно ёрзали по всему её периметру, который только могла охватить его маленькая ладошка. – Ну и ещё, желательно, ответить на те два вопроса. - Вы правда никак её не накажете? - Клянусь.       Я ещё некоторое время молчал, взвешивая мысли, чтобы принять верное решение. В итоге, я сделал вывод, что расскажу Господину правду, а дальше будь, что будет. Сказал, что увидел, как Мей отправилась куда-то посреди ночи, как я последовал за ней, как мы наслаждались фестивалем и, увидев Господина, поспешили обратно, долго перелезали через стену и, в конце, спрятались за кустом, когда услышали голоса.       Господин Кэлл выслушал это всё внимательно и ни на секунду не отрывал от меня глаз. После того, как я закончил, он ничего не отвечал, а всё так же смотрел на меня. Пальцы больше не бегали по поверхности чашки. В какой-то миг я подумал: «Может, он заснул?» Но он не спал. Видимо, обдумывал всё мною сказанное. Я стоял всего в одном шаге от Господина и ждал, пока он что-нибудь ответит. Однако молчание не прекращалось уже на протяжении нескольких минут. - Госпо... – начал я, чтобы добиться от него какого-то ответа. Однако в этот же момент он резко встал, преодолел то расстояние между нами в один шаг и обнял меня. Поражённый, я не мог ничего ни сказать, ни сделать. Встал как вкопанный. - Пайя... Ты не представляешь, как давно я хотел это сделать. Ещё тогда... При нашей первой встрече. Когда ты была больна. Уже тогда я почувствовал, какую-то связь между нами. А на счёт Мей не беспокойся. Всё то, что ты мне рассказал, я и так уже знал. Мей тоже особенный лин для меня, как и ты теперь, - он немного отстранился и посмотрел на меня. Я же до сих пор не мог привести мысли в порядок, поэтому и молчал. – Я рад, что мы друзья, Пайя! – и Господин Кэлл улыбнулся такой же улыбкой, как и прежде. Но она только на вид была той же. Её внутренняя окраска стала иной: тёплой, откровенной и наполненной счастьем. – Только вот уже скоро придёт Ивами с чаем, и раз уж я начал тебя прятать, хотя, признаюсь честно, и сам не знаю почему, то нужно это дело и завершить. Так что я обещаю рассказать тебе о Мей чуть позже, когда у меня вновь появится свободное время. Хорошо? Единственное, что я мог ответить в тот момент, это кивок головой и неуверенное «ага», которое, я даже не знал, услышал он или нет.       Я должен был вернуться к своим обязанностям. Все-таки эта встреча с Господином не входила в мой график уборки, поэтому и расписание немножко сместилось. Но почему-то я не мог собраться до сих пор и был рассеян. Вместо того, чтобы быстро вернуться, я медленно шел, как в тумане. По пути я даже столкнулся с Ивами, несшим вторую чашку чая Господину. Он ничего не сказал мне и не подал никаких намеков, но когда мы уже разошлись на приличное расстояние, то он, как мне показалось, усмехнулся. Возможно, это лишь мне послышалось, и на самом деле он всего лишь кашлянул, к примеру, но нельзя ведь исключать любые варианты. Так?       После этого инцидента ничего странного за оставшийся день не произошло. Но меня очень долго мучала мысль, почему Господин назвал меня своим другом. «Разве могут быть слуга и господин друзьями? Очевидно же, что нет. Это сродни, что овца будет другом пастуху. Я, конечно же, не имею ничего против такой дружбы. Но разве это не ясно, что пастух все равно будет пользоваться овцой? Это ведь их природа. И овца не сможет стать пастухом ровно так же, как и пастух не может стать овцой. Они такими родились, и в этом их судьба. Разве им под силу что-то изменить?» - думал я опять перед сном. В моей голове еще проскочили некоторые предложения, а затем, когда я уже закрыл глаза и почти погрузился в сон, внутренний голос задал мне вопрос: «А разве ты овца, Пайя?».