Последний раунд

Эдвард лежит в постели и не может оторвать взгляд от брата. Ал стоит к нему боком напротив окна, разглядывает фотографию, которую держит в руках, и даже не догадывается, как потрясающе сейчас выглядит. А может наоборот как раз знает, что белая рубашка Хайдриха, доходящая ему до середины бедра, просвечивает на фоне ярких солнечных лучей, и Эду прекрасно видно его тонкую фигуру. Специально откидывает волосы с одного плеча, давая возможность любоваться нежной шеей, а потом ставит рамку на стол и потягивается, поднимая руки так, что рубашка задирается, ещё больше обнажая длинные красивые ноги. Эдвард облизывает его тело взглядом, любуется, как скульптор своим любимым творением, и нежно лелеет недавнее воспоминание о том, как целовал чувствительную кожу на внутренней стороне бёдер, и как Ал нетерпеливо постанывал под ним, умоляя не затягивать прелюдию. — Тебе чертовски идёт эта рубашка, — зачем-то говорит он. Младший оборачивается, легко улыбается и начинает медленно расстёгивать верхние пуговицы. — Но признайся, тебе больше нравится, когда я совсем без одежды, — тихо отвечает Ал, растягивая слова. — Иди сюда, — шепчет Эд, приподнимаясь на постели. Ловит брата за нижний край рубашки, садит к себе на колени и стягивает белую ткань с золотистого плеча. Целует, чувствуя запах одеколона Хайдриха, и едва заметно этому улыбается. — Братик, лучше действительно её снять, а то Альфонс снова будет ворчать, если испачкаем... — подставляя шею поцелуям, говорит Ал. Но Эдвард уже не слушает, у него голова идёт кругом от запахов, ощущений, от его голоса, и плевать ему, что скажет Хайдрих. Младший постоянно таскает его рубашки, и Эд готов поклясться, что Альфонс сам нервно сглатывает каждый раз, когда Ал щеголяет в них по дому, не считая нужным носить нижнее бельё. И его, чёрт возьми, можно понять... — Братик! — стонет Ал, когда Эдвард валит его на подушки, задирает белую ткань до груди и припадает губами к плоскому загорелому животу. И снова всё внутри сжимается от возбуждения и ещё какого-то непонятного чувства, заставляющего трепетать в предвкушении. Дверь издаёт почти неслышный скрип, Эд даже не замечает его, зато Ал, повернув голову, сталкивается с взглядом голубых глаз. Хайдрих смотрит не отрываясь, жадно ловя каждое движение Эдварда, словно пытается представить себя на его месте. А младший Элрик закидывает ногу брату на плечо, когда тот опускается по животу вниз, и, запустив руку под рубашку, сжимает пальцами маленький твёрдый сосок, недвусмысленно намекая, что вторая пара рук была бы очень кстати... Но Альфонс только сжимает кулаки и бесшумно отходит от двери, уже зная, что следующий раунд он проиграет. Да и сопротивляться не будет — если маленький дьяволёнок что-то задумал, он добьётся своего — рано или поздно, так или иначе.