Монеты и мечи.

      Дворец Короля Бубен всегда сиял, искрясь на солнце и при свете луны. В нем не умолкала музыка и смех. Все жило, дышало и радовалось жизни. Как и король самой богатой страны, с огромными виноградниками на юге, распаханными полями и фермами на западе, морем с множеством рыбы на востоке, и с Королевством Пик на севере. Именно здесь добывались и искусно обрабатывались драгоценные камни, так ценящиеся в их мире. Хотя золота у Пик с их гористой, почти мертвой местностью, было больше.       Бубны — торгаши, умеющие любое событие развернуть так, что из него можно получить прибыль. Стоило ли тогда удивляться, что подвалы казны заполнены множеством сокровищ, о которых Франциск отзывался «кучка мусора», морща при этом нос, но говоря чистую правду.       Была у Франциска драгоценность, ради которой он отдал бы весь богатейший дворец со всей страной в придачу. Эту драгоценность звали Артур, и он шел к тому, чтобы стать новой Бубновой Королевой.       Бонфуа нашел это чудо на одном из балов. Артур, затянутый в темный праздничный костюм, громко спорил о политико-географическом положении Бубен, доказывая, что страна могла бы намного быстрее развиваться, если бы на трон пришел нормальный правитель. Лишь яркий сердолик в изящной броши говорил о его принадлежности к народу бубен.       Франциск, тогда ещё принц, не поленился спросить, что предлагает Артур. И тот рассказал. Говорил долго, вдумчиво, каждый аргумент стрелой в сердце. Выстроил несколько путей развития, не упуская возможности оглядеть будущего короля сверху вниз и покровительственно разъяснить то или иное слово.       Через неделю Артур оказался уже в личных покоях Франциска, ничуть не стесняясь, в той же развязной манере чертил схемы и покрывал листы острым почерком. И врезал Франциску в челюсть, когда тот попытался приставать, имея на красивого, умного и образованного молодого человека виды. Тогда, приложив ладонь к горящей щеке и глядя на распахнутую дверь, в которую выскочил секундами ранее Артур, Бонфуа понял, что окончательно влюбился.       Было тяжело доказать Артуру, что это была просто проверка, потому что очень многие помогают только из корысти, надеясь получить место при дворе, немного славы или богатства, а зачастую вообще готовы ради этого и в постель прыгнуть.       Артур долго и в самых ярких выражениях рассказывал, где он видел место при дворе, в окружении каких людей живет Франциск, и, заодно, кто он сам, раз распустил такой гадюшник. И в итоге сам стал его частью.       Даже не так. Артур смог превратить это место в островок счастья. Франциск с замиранием сердца смотрел, как возлюбленный следит за строительством новой части дворца, корректирует новые законы, прогнозирует поведение экономики, реакцию жителей страны на то или иное действие.       О, Артур сполна получал за свои труды, ночами пытаясь словить как можно больше прикосновений нежных рук, умело доводящих его до самых граней, а с утра скрывал все следы высокими воротниками и длинными рукавами. Получал всю заботу и любовь, что была у Франциска, а также помощь человека, которого всему этому обучали с детства, просто он все знания не использовал. А тут такой повод развернуться. Изворотливый Франциск преуспел в дипломатии, налаживая необходимые связи, заключая договоры, вся внешняя политика легла на него. Артур же занялся внутренними делами. Процветание Бубнового королевства — почти полностью его заслуга.       Франциск любил бессонными ночами, прижимая к себе бледное, уставшее и сорвавшее в очередной раз голос тело, размышлять о метке, о том, как изящно бы смотрелась легкая вязь, переливающаяся желтым и оранжевым, на спине Артура, словно всполохи пламени, о том, как идут королевские цвета глазам возлюбленного, делая их в разы ярче. Да только синий шел Артуру намного больше.       Все началось с укрепления отношений с Пиками. Дружеский визит, ответный, ещё один, и вот они главные торговые партнеры, а Артур пропадает в покоях Альфреда, часами разговаривая. Франциск несколько раз стоял у дверей, карауля, но ни стонов, ничего провокационного, только беседы, разговоры, споры на грани оскорблений, десятки аргументов. Артур был таким живым.       На расспросы Франциска он пересказал всю беседу, ни умалчивая ни о чем. Бонфуа понимал, что теряет его, но сделать ничего не мог. Часто сравнивал себя с совсем молодым Альфредом, выискивая отличия, причины, повод. Отличий, к слову, было больше, чем схожего. Альфред громкий, бестактный, невероятно наглый. Франциск вежливый, галантный, умеющий слушать и слышать. Альфред перебивал всех и не принимал мнения иного, чем его собственное, срывая голос в дискуссиях, идя напрямик. Франциск предпочитал искать компромисс, в итоге ловко сводившийся к тому, что он все равно получал все, что хотел, и даже больше. Альфред тащил Артура прогуляться не оглядываясь на его протесты, развлекая, болтая без умолку. Франциск вежливо спрашивал, как хотел бы провести вечер Артур и чем он хочет заняться. У них была только одна общая черта — оба нуждались в Артуре. И не собирались его делить.       Но Франциск, целуя ночами бледную кожу, срывая обрывистые вздохи с тонких губ, заставляя тихо вскрикивать от острого удовольствия, знал, что Артур видит перед собой не его светло-голубые глаза, а другие, более темные, схожие с начинающим затягиваться тучами небом перед грозой.       Понимая, что ничего уже не изменит, а лишь причинит сильную боль, он спокойно выслушал пришедшего к нему Артура, честно объяснившего ситуацию и признавшегося, что влюбился. Тот ожидал скандала, истерики в ответ на свои слова, но Франциск лишь поблагодарил его за честность, верность Бубновой короне и все, что тот сделал для государства и для него лично.       Сказать, что Артур удивился, значит ничего не сказать. — Я думал, ты бесхребетный. Стоило мне сказать, что хочу в театр, ты вел меня в театр, хочу гулять — мы шли на прогулку. Отдохнуть у моря — пожалуйста. Спать в отдельной комнате несколько ночей — без проблем. Ты никогда не высказывал свое мнение, свою позицию, постоянно подстраиваясь под меня. А Альфред… Он со стержнем внутри. Ты не смотри, что он дурака валяет. У него невероятная соображалка. Просто, ну… — Замялся Артур, сдуваясь к концу речи, произнесенной уже у самых дверей. — Просто ты нашел человека, которого полюбил больше, чем меня. — Франциск понимающе улыбнулся. — Тогда иди к нему. Он тебя ждет, верно? Готовый украсть в случае моего отказа.       Артур стремительно покраснел, прикусив губу, а Бубновый король рассмеялся. — Только у меня будет последняя просьба. Пообещай выполнить. Сущий пустяк.       Артур кивнул, принимая просьбу, молчаливо обещая выполнить.       И Франциск последний раз прижался к любимым губам, теперь принадлежащим не ему. Артур прикрыл глаза, отвечая. А потом, все так же молча отстранившись, вышел, ни капли не сомневаясь в своем решении.       Альфред с самого начала выбрал правильную тактику, учась на чужих ошибках. Он не ограничивал общение Артура и Франциска, спокойно отпуская возлюбленного, теперь уже Пиковую королеву, к бывшему сопернику. Артур слишком честен, чтобы изменить, а Франциск слишком боится потерять дружбу и расположение первого, чтобы что-то предпринять.       Но все же кое-что не дает Джонсу покоя.       Бонфуа, все такой же вежливый и интеллигентный, стал вести чуть более жесткую политику. Не слишком, чтобы заметил Артур, но достаточно, чтобы у Альфреда проснулось плохое предчувствие. Потом ужесточил и внутреннюю. Опять же вроде бы действуя с подсказки Артура.       Но Джонс видел на переговорах, в нем что-то стремительно менялось. В глазах то же небо, но отраженное в стальном мече, извлеченном перед боем. В нем появилось что-то, что Альфред ранее не замечал в себе, но видел сейчас это словно в зеркале.       Сталь внутри, прикрытая ребячеством у Альфреда и напускной ветреностью у Франциска.       Бонфуа стал отличным манипулятором, научился этому у Артура, и сейчас использовал все знания ради одной цели: вернуть потерянную драгоценность.       Если Артуру нужен сильный правитель, Франциск станет таковым. Он сделает все, чтобы смыть с дорогого сердолика противную синь, являя его настоящий цвет.