***
Вот теперь ему предстояла очередная «зачистка»: необходимо было проникнуть на территорию особняка, являвшегося базой очередной мелкой, но сильной якудзы, которая посмела пересечь им дорогу. Рюноске слышал, что здесь люди торгуют рабами-эсперами, неплохо зарабатывая на этом деле, и из-за этого же и являясь опасным противником. Луна сияла круглым диском, зависнув в густой воде звёздного неба, холодным светом разгоняя мглу непроглядного чёрного тумана, поглощающего спящую землю. Бесшумно проскользнув незамеченными фигурами через стену особняка, эспер с несколькимя своими людьми пробрался внутрь здания. Он вошёл в комнату. Чёрные тени, незаметно отделившись, пронзили воздух, впиваясь острыми иглами в человеческую плоть. Всё рассчитано: ни единого крика, лишь сдавленный хрип, который никто не услышит в этой безмолвной ночи. Продвигаясь из одного помещения в другое, они перерезали всех на своём пути. Зачистка окончена, миссия выполнена. — Акутагава-сан, — обратился к парню один из его людей, когда тот уже собирался уходить, — Вам стоит увидеть это. Недовольно взглянув на соучастника ночной бойни и предварительно пронзив холодными глазами смельчака, он молча кивнул, спрашивая этим жестом о находке. Зная его характер, никто бы не посмел тревожить Акутагаву по пустякам, а значит, подчинённый действительно нашёл что-то из ряда вон. Пройдя за ним в соседнюю комнату, забрызганную кровью, он увидел серый комочек, одиноко зажавшийся в углу. — И что это? Ребёнок? — Да. То есть нет, то есть… — Под давлением ледяных колючих глаз убийце стало не по себе, — Этот ребёнок — сильный эспер, которого должны были продать сегодня по большой цене, как сказал один из их организации перед своей смертью. — Вот как. Тогда забирайте его с собой и отведите к кому-нибудь из мафии. Я не собираюсь возиться с ним, — безразлично бросил Рюноске, направившись к выходу. — Е-есть.***
— Знаешь, Рюноске, это обычный ребёнок, — констатировал Осаму Дазай, наставник Акутагавы и член мафии, в которой они состояли, весь перебинтованный с головы до кистей рук и закутанный в персикового цвета юкату, — Зря ты его притащил. — Что? Но он ведь эспер! Да и не я его сюда приволок! — Возмутился парень, переводя холодные глаза на жавшегося за спиной Осаму от страха мальчишку. — Ничего не знаю. Результаты теста показали, что он — просто ребёнок, да и сам он говорит, что не обладает никакими феноменальными способностями, — отрезал наставник. — А что на счёт «приволок» — это был твой подчинённый, а значит, и ответственность за это лежит полностью на тебе. Ты присмотришь за ребёнком. Вообще можешь делать с ним что хочешь — он твой. Дазай выудил из-за себя мальчика и грубовато подтолкнул того в спину по направлению к своему подопечному, после чего безэмоционально развернулся на 180° и, стуча по деревянному полу гэта, удалился. Акутагаве оставалось лишь молча сгорать от раздражения — он не мог возразить наставнику, даже если бы хотел. Одного прикосновения Осаму было достаточно, чтобы одержать над ним полную и безоговорочную победу. Он прикрыл глаза и обречённо вздохнул. И что ему делать с ребёнком?! Выкинуть на улицу? Возиться с мелким ему ещё не хватало… Немного успокоившись, эспер наконец посмотрел в глаза мальчишки. Одного взгляда хватило для того, чтобы парень отбросил прежнюю идею куда подальше. В жёлто-фиолетовых радужках он увидел собственное отражение. Когда-то он был таким же одиноким, потерянным и напуганным мальцом, познавшем всю горечь этого жестокого мира. Он был таким же. Его лицо едва заметно смягчилось, но тонкие брови всё равно остались сведены. — Как тебя зовут? — А-ацуши Накаджима, — пролепетал мальчишка, теребя кончик своей рубашки и не решаясь снова поднять голову, чтобы столкнуться взглядом с этими чёрными, как бездна, глазами. — Я Акутагава. Теперь я — твой наставник. Иди за мной, — сказал эспер, направляясь в сторону своей комнаты, ни на секунду не сомневаясь в том, что ребёнок последует за ним. Что ж, в их организации было полно обычных людей, так же принимающих участие в разборках мафии. Почему бы этому Ацуши не стать одним из них?***
У Накаджимы появилась собственная комната, удобная одежда и трёхразовое питание. А ещё — наставник, Акутагава-сан. Хоть он и производил впечатление безэмоционального равнодушно-жестокого человека, каким и увидел его Ацуши впервые, мальчик быстро понял, что под толщей этого льда скрывается простой человек с обычными человеческими эмоциями. Рюноске заботился об Ацуши, всё больше привязываясь к беззащитному «серому комочку». Когда они проводили время вместе, пускай и за тренировками (Акутагава так же неплохо владел катаной), глаза эспера теплели, и в них проглядывали небольшие всполохи, что можно было принять со стороны за раздражение, но Ацуши знал, что это были скупые, но нежные, как лепестки расцветающей вишни, чувства его наставника.***
Однажды Рюноске отправился на длительную миссию в другой город вместе с Осаму. Они отсутствовали несколько недель — конфликт, вспыхнувший с огромной силой и захвативший сразу несколько организаций, с трудом удалось задушить. Вернувшись, они с Дазаем обсуждали дальнейшие действия — не с проста мелкие группировки начали объединяться между собой. Но, видимо, их планы были обречены изначально. — Рю-у! — громкий крик пронзил воздух, заставляя эспера невольно поморщиться. Лишь один человек мог себе позволить вот-так запросто называть лучшего убийцу мафии не то что по имени, а в нелепом сокращении. В следующую секунду мрачный парень оказался в плену крепкого кольца маленьких ручёнок. Для приличия он повозился, но, если честно, вырываться из объятий он не собирался. — Рю! Почему тебя не было так долго?! Я скучал! — в голосе мальчишки сквозила неприкрытая обида. Рюноске тоже скучал, хоть и не признавал это так открыто. Осаму лишь фыркнул на это и молча удалился, никак не комментируя сложившуюся ситуацию. Акутагава был благодарен за это.***
Когда его ученик сделал первые успехи в обращении с мечом, Рюноске позволил себе сдержанно потрепать того по голове. Белые волосы с чёрной прядкой оказались на удивление мягкими и приятными на ощупь, так что он невольно задержал свою руку на белобрысой макушке. Ацуши улыбался, словно мартовский кот и чуть ли не мурчал от удовольствия. Действительно, — как большая кошка… Вообще, по мнению эспера, его подопечный улыбался уж больно часто: странно было видеть счастливую улыбку на лице столько пережившего мальчишки, но, к удивлению Рюноске, его не раздражала эта улыбка, в отличие от улыбок других людей. Может, это было потому, что Накаджима улыбался искренне, не то что эти фальшивые натянутые маски, а может — из-за того, что он стал особенным для эспера человеком.***
Как-то Ацуши приснился кошмар — Рюноске обнаружил его ночью в саду. Неуверенно подойдя к нему, парень очутился в крепких объятиях, а затем выслушал историю о прошлом мальчика. Историю о сироте, которого сторонились и ненавидели в приюте и прогоняли ото всюду, куда бы тот не пошёл; о работорговцах, жестоко обращавшихся с «живым товаром»; о кровавом тигре, преследовавшем в кошмарах. Выговорившись, блондин уснул прямо на руках Акутагавы, который отнёс «спящую красавицу» в его комнату. В этот день эспер пожалел, что уже убил всех работорговцев, издевавшихся над Ацуши и о том, что никогда не узнает местоположение того приюта…***
Шли дни, Ацуши рос и становился сильнее. В свои тринадцать он уже превосходил в мастерстве боя некоторых взрослых членов мафии. Заметив выдающегося парнишку, глава их синдиката пожелал отправить Накаджиму на обучение в лучшую на то время закрытую академию боевых искусств. Отказ, конечно же, не принимался. Четыре года. Четыре долгих года они не увидятся. В груди Акутагавы что-то безвольно сжалось. — Рю, вот увидишь, я стану таким же сильным, как и ты! — блеснули жёлтыми огоньками глаза. — Не говори глупости. Я — эспер, а значит, сильнее любого обычного человека, — возразил парень, уже привычно зарываясь кистью руки в ворох пепельных волос. Вот-так гладить Ацуши по голове — стало личной слабостью Рюноске. Он ужасно привык к жизнерадостному и улыбчивому мальчишке, вечно слонявшемуся где-то неподалёку. Ему чертовски не хотелось отпускать того куда-либо, но свои чувства, как обычно, эспер ничем не выказывал, однако, Накаджима запросто умел различать эмоции наставника, ставшего ему семьёй. Радостно жмурясь от мягких прикосновений, Ацуши невозмутимо сказал: — Тогда я стану первым таким же сильным, как эспер, человеком!***
Однообразно серые дни тянулись ужасно долго без личного солнышка, обычно сияющего тут и там своей улыбкой. Рюноске стал намного раздражительней, чем прежде. Дазай, как ни странно, старался не упоминать Ацуши при своём теперь уже бывшем ученике, ставшем полноправным и ещё более уважаемым членом их мафии. Повышению настроения не способствовала и складывающаяся ситуация. Эспер как всегда выполнял зачистки, уже не только под ночным куполом, но и в дневное время, напрямую сталкиваясь с не в меру осмелевшими противниками. Определённо, намечался конфликт, и не такой, что можно было бы устранить одним резким движением руки. Вражеская группировка собиралась с силами, вербовала бойцов, готовясь к полномасштабной войне.***
Липкая, густая кровь текла по земле, впитываясь и окрашивая ту в бурый оттенок. Казалось, даже полная луна, висящая сейчас на безоблачном небе, отливала красным, отражая на белой поверхности, словно в мутном зеркале, кошмар, что творился здесь, внизу. Этой ночью столкнулись две самые могущественные и влиятельные мафии, каждая из которых желала заполучить монопольную власть над рынком страны. Рюноске сражался уже несколько часов, как и Дазай, который сейчас был где-то по правую сторону от Акутагавы, держа линию обороны со своими людьми, как и все остальные подчинённые мафии. Приступы кашля с новой силой напоминали о себе. Этот кашель был извечным спутником эспера с самого детства: холодное и сырое место обитания, отсутствие более-или-менее сносной еды и постоянный тяжёлый труд напополам с побоями являлись причинами пошатнувшегося здоровья. В последнее время он будто бы исчез вместе с появлением Ацуши, но сейчас… Последние силы оставляли изнурённое поединками тело, с каждым ударом покидая хозяина. Кажется, если это продлиться ещё немного — он упадёт прямо здесь. Реакция замедлялась, всё труднее было уклоняться и блокировать выпады многочисленных противников, не то что отвечать на них. Если в ближайшие минуты не случиться чуда -… И вот, словно в сказке, на последнем уже издыхании, Рюноске услышал настоящий рёв зверя, сопровождающийся утробным рычанием. Уже отдалённо, будто от третьего лица, он не без удовольствия наблюдал, как лица нападавших исказились от ужаса, как огромный белый тигр в один прыжок очутился возле людей, и как белоснежная шерсть хищника окрашивалась кровавыми цветами. Как медленно он повернулся к нему, немигающими золотистыми с фиолетовым глазами впиваясь в его чёрные, как смоль… как он медленно стал приближаться…***
— Но… с ним точно всё в порядке? — Да, хватит уже спрашивать одно и то же. Это просто обморок. Проспится — и поднимется, как ни в чём не бывало, — с раздражением в голосе обещал мужчина, с шеи до запястий замотанный в бинты. — Спасибо Вам, Дазай-сан, — высокий парень с жёлто-фиолетовыми радужками глаз искренне и тепло улыбнулся, — Но Вы уверены, что сможете это сделать? — Более чем. Ацуши. Береги его, — еле различимо бросил уже через плечо удаляющийся Осаму, но Тигр услышал его. И всё же он был хорошим человеком…***
Рюноске проснулся от ярких солнечных лучей и лёгкого ветра, щекотавших его лицо. Нехотя открывая глаза, он увидел лицо, склонённое над ним так близко, что передняя чёрно-белая прядь почти касалась его щеки. — С добрым утром, Рю, — обладатель столь знакомого и дорогого голоса улыбнулся своей непотускневшей за все прошедшие годы улыбкой, и Акутагаве показалось, что стало в два раза светлее. — Ацуши… — Он поднял руку и, нежно касаясь кожи бывшего ученика, очерчивая холодными пальцами щеку, поднялся выше, чтобы зарыться кистью в мягкие белоснежные волосы. Накаджима, словно кот, а точнее тигр, подставился под ладонь, жмурясь и откровенно собираясь замурчать. — Это ведь был ты — тот Тигр? — Да, — нехотя открыв глаза, признался парень, — Извини, всё это время, оказывается, я был таким же эспером… Знаешь, тогда, в детстве, меня действительно преследовал Он. Я не воспринимал Его как часть самого себя, поэтому не прошёл тест, не проявил свои способности. Но, когда рядом появился ты, — он взглянул на Акутагаву с безграничной нежностью, — Я перестал бояться Тигра и понял, что Он — это я же и есть, но я всё ещё не мог обратиться и наладить с ним связь. Тогда Дазай-сан предложил мне пройти обучение в закрытой академии, где бы я научился устанавливать контакт со своей второй сущностью. Когда меня отослали, я усердно тренировался и медитировал. В конце концов, я смог поладить с Тигром… А когда я узнал, что в столице разгорелась настоящая бойня между мафией, я поспешил сюда… Я очень сильно волновался… за тебя… — На последних словах он будто сдулся, говоря всё тише и тише, покуда на его щеках всё явственнее проступал румянец. — Спасибо, — произнёс Рюноске, надавливая на затылок пепельноволосого парня, тем самым притягивая его к себе и заключая в крепкие, но мягкие объятия. Они молча лежали перед открытой дверью на настиле, из внутреннего дворика розовые лепестки, срываемые ветром с цветущей сакуры, опускались на их руки, ноги и спины. А этим двоим было всё равно.***
Эпилог. Позже Акутагава выяснил, что это Осаму сообщил Ацуши о намечающейся разборке мафии, а после — помог им скрыться с поля боя, пообещав прикрыть их перед главой синдиката. И, судя по тому, что двое эсперов спокойно жили в небольшой горной деревушке уже около трёх месяцев, Дазаю это удалось. Кстати говоря, Рюноске ещё долго удивлялся истинной сущности своего бывшего наставника и союзника, скрывавшейся под толстой коркой льда. Приступы кашля больше не мучали бывшего преступника — возможно, повлиял воздух гор, а возможно, всё дело было в маленьком солнышке, которое всегда было рядом. Да, они стали друг для друга большим, нежели напарниками или друзьями. Они спасли друг друга — от отчаяния и тьмы, что поглотили двух одиноких людей, но сейчас они не были одиноки, ведь у каждого их них теперь есть любимый человек, что готов придти на помощь и оставаться около него на столько, насколько потребуется. Навсегда.