Ненадолго я пришел к тебе

      Изначально До Кенсу не планировал сближаться с Ким Чондэ и тем более привязываться к нему. Но, как известно, в жизни нет ничего постоянного, как бы ему ни хотелось этого.       Именно поэтому Кенсу сейчас стоит напротив открытой двери в его квартиру. Смотрит прямо в глаза, почти не моргая и не осознает причину своего прихода. Просто захотелось появиться на пороге Чондэ, чтобы...на этом моменте До всегда стопорился и не мог ответить хотя бы себе. Только бы Чондэ не спросил его о чем-то подобном. — Разве ты не все мне сказал тогда? — спросил Чондэ, надеясь, что не выдаст свою радость от его прихода. Пусть они и расстались, но Кенсу он действительно любит. Даже спустя три месяца. — Мне холодно, — хрипло ответил Кенсу, — Впустишь?       Чондэ похлопал глазами недоуменно, но все же прошел внутрь, оставив дверь приглашенно распахнутой. До снял шарф и аккуратно положил на любимое место, куда всегда клал раньше. Слова никак не приходили в голову, чего раньше никогда не бывало. Вроде Кенсу знал, что он решил сказать сейчас, но никак не мог. — Так зачем ты пришел?       Кенсу никак не ответил. Просто еще раз посмотрел на Чондэ, и что-то такое неимоверно грустное было в глубине его глаз, что у Кима дар речи пропал. Как будто связки перевязали между собой, из-за чего он больше не мог говорить.       Их отношения нельзя было описать ни одним словом. Да, Чондэ мог безусловно сказать, что никого ближе Кенсу у него не было, но также он не чувствовал До рядом. Как будто они никогда не были вместе, и Чондэ просто все это придумал, придумал походы по различным кафе, для выяснения вкусов Кенсу, придумал и все эти попытки на ухаживания, проявления заботы. Но они же жили вместе, так отчего это должно быть выдумкой? Самая что ни на есть реальность. Или же просто самовнушение, чаще сейчас Киму думалось так.       Чондэ не знает до сих пор, о чем думает Кенсу. Что у него на уме. Казалось, в мыслях До таилось что-то непонятное даже для самого него, и это что-то он пытался найти долго, Чондэ видел резкие изменения в повадках иногда. Возможно, сейчас Кенсу нашел необходимое ему в своих мыслях, поэтому выставить за дверь его Ким не сможет — рука не поднимется, когда на тебя еще и смотрят умоляюще. — Не прогоняй, пожалуйста, — Чондэ дернулся от непривычной просьбы, да еще и такой просящей, — Я пришел попросить прощения.       Кенсу не раз прокручивал в голове все воспоминания с Чондэ. Он воспринимал Кима и связанное с ним не более как игру, эксперимент. Ему были интересны человеческие отношения «вблизи», но способы их образования в фильмах До не нравились, поэтому… Пришлось искать, чтобы самому пройти через это, и вот к чему это все привело. — Прощения? О чем вообще идет речь после… — обиженный Чондэ хотел задеть побольнее, как Кенсу его когда-то давно. Когда предложил встречаться и наглым образом захватил сердце Кима. — Если не хочешь под таким ключом слушать, то пусть это будет исповедь. Я ненадолго пришел, но сказать мне нужно много, Чондэ-я, — Кенсу попытался изобразить на лице нечто ласковое(он посчитал, что сейчас это необходимая мера) Ким увидел перед собой другого человека. Это был не тот До, сурово-холодный, равнодушный совершенно ко всему, кроме себя и своей жизни. Этот До интриговал, завораживал, поэтому Чондэ оперся на комод, тем самым показывая готовность слушать. — Я никогда не имел понятия, что такое отношения и уж тем более слово «любовь» для меня было таким же чуждым, как для тебя — Россия, — Чондэ рассмеялся. Хоть что-то помнит о нем, приятно.       Кенсу рассказывал про свои планы на Чондэ, как все должно было случиться. Как До собирался держать его на нужном расстоянии так, чтобы быть готовым ко всему. Держать и далеко, и близко одновременно, исследуя Кима, его поведение.       Только вот одно он не учел: во время своих опытов, а никак иначе это не назовешь, Кенсу не замечал, как постепенно его злость к Чондэ и его характеру отходила на задний план, стало тепло от присутствия Чондэ, его всего: улыбки, шуток, неловкой готовки на кухне Кенсу и много чего еще можно было назвать. Осознав это в один день, лежа рядом с Кимом на диване, До решил положить конец дьявольщине, которая путает его привычный образ жизни и мутит разум. — Я не понимал, что тогда тебе говорю, — Кенсу поднял взгляд на Чондэ, — Все было как в тумане. Как будто смотрел со стороны. Как будто смотрел какое-то дешевое шоу с разыгранной мелодрамой, якобы смешной. Но было не до смеха, когда я увидел твою сумку с вещами и слезы в глазах.       До подошел к Чондэ. Тот не мог поверить, что с ним так жестоко обошлись, сделав из него не более чем игрушку с чувствами. Но с другой стороны, Чондэ хотелось верить Кенсу. Новому Кенсу, который сказал ему сейчас больше, чем старый за все время их знакомства. Новый Кенсу был…человеком. — Кенсу, и что ты предлагаешь мне сейчас делать? — вздохнул в итоге Чондэ, — Получается, мы даже не были в отношениях, ведь твои чувства не были такими же, или хотя бы похожими на мои. Ты не любишь меня. — Не любил сначала. — Допустим, — нервно сглотнул Чондэ, — Для чего тебе я теперь? Снова за старое возьмешься? Я не хочу повторять свои ошибки. — Ты нужен мне, чтобы выбраться из собственного обреченного мира. Мира без эмоций, в котором я не жил, а существовал. Благодаря тебе я осознал, что такое социальная часть человека.       Чондэ рассмеялся. За последние три месяца — впервые свободно и легко. Он протянул руки к Кенсу, упал в сильные объятия и слегка шмыгнул носом, потому что До сделал то, о чем Чондэ мог только мечтать раньше. Повел себя снова совершенно нагло и нечестно, применив все запрещенные (где-то у Чондэ в мозгу такие есть) приемы. — Сентиментальность — это то, что мне в тебе больше всего понравилось с самого начала, — шепнул Кенсу. Откровений на сегодня было слишком много с его стороны, но все было нужным. Нужным обоим. — Придурок. — Согласен. — Я желал тебе смерти, — признался Чондэ. Кенсу хмыкнул: — Не поверишь, но я такому идеальному, — он выделил это слово, — себе тоже пожелал того же, после твоего ухода.       Кенсу впервые за всю свою жизнь не думал над поступком прежде, чем его совершить. С Чондэ у него почти все чуть ли не впервые. С началом Чондэ в его вселенной зародилась жизнь. И Кенсу весь оставшийся ему срок будет благодарить Чондэ за то, что он существует.