Русская американка

— Завтра тренировка в 10, и не опаздывайте — напоминает ещё раз Владимир Петрович, когда ребята выходят из автобуса. Модестас забирает багаж девушки, но цепкие пальчики тут же отбирают ручку кремового чемодана. — До завтра — подпрыгивая, Полина чмокает баскетболиста в щеку. — Да я думал проводить тебя до дома, знаешь — парень многозначительно ведёт бровями. — Зачем, не нужно — отмахивается девушка, совсем не заметив намёка — мне тут недалеко совсем, пока — Полина одаривает литовца улыбкой и, пробираясь между оставшимися спортсменами, спешит вперёд. — Русская. Да ещё и американка. Вот и хрен поймёшь — качает головой Паулаускас. — Серёж, Серёжа, да подожди ты! — баскетболист останавливается, услышав своё имя, и поворачивает голову назад. К нему тут же подскакивает запыхавшаяся брюнетка и буквально повисает на его руке — вот и куда ты так торопишься, не спринт же бежишь. Я так больше не могу — Белов вопросительно приподнимает брови, так как девушка снимает свои туфли и вручает спортсмену чемодан. — А где… — Модя? Домой отправила. Что ты на меня так смотришь? Поздно уже, зачем ему туда сюда ходить, да и тем более я же не одна — вновь улыбаясь, Полина продолжает идти вперёд. Белову кажется, что позитивность этой девушки ничего не может испортить. Похоже, что ей совершенно не неудобно в этой ситуации, наоборот, она будто даже и не помнит ничего. Все как обычно, только вот самому Сергею теперь не по себе. Полина продолжает что-то весело щебетать, кажется, о бразильцах, с которыми познакомилась в Сан-Паулу, Белов точно не уверен. Он лишь потихоньку расслабляется в этой атмосфере. Тёплый Московский вечер и привычный женский голос, который так увлеченно о чем-то рассказывает, и парень благодарен, потому что в тишине ему было бы ужасно неловко. — Да Белов, ты меня слышишь вообще или нет? — вдруг прилетает небольшой кулачок парню в плечо, от чего он мотает головой и сосредотачивается. Оказывается, они уже подошли к дому и сейчас стояли на ступеньках к подъезду. Полина была на одну ступеньку выше, поэтому доставала парню почти до лица. Переводя взгляд на брюнетку, Сергей видит ее недовольную мордашку. Нахмуренные брови, серьезный взгляд и ещё руки в боки, от этого парень тихо смеётся. — Смеётся ещё, вы посмотрите! — второй удар прилетает комсоргу в плечо, и он сгибается, только от смеха. — Избивают — сквозь смех говорит Белов. — Я тебя сейчас изобью по-настоящему, понял? Ключи доставай — уже успокаиваясь, парень достаёт из кармана куртки ключи и открывает дверь, пропуская брюнетку вперёд. Пока они поднимаются на нужный этаж, Полина не перестаёт о чем-то ворчать. — Чай ты будешь? Второй раз спрашивать не собираюсь — поставив принесённые в руках туфли в коридоре, атлетка проходит в свою квартиру. Белов ставит чемодан и спортивную сумку на пол, закрывает дверь и разувается. — Буду, спасибо — сидя в самолете, парень размышлял, что уже ничего не будет, как прежде. Ребята будут проводить большую часть времени вдвоём, о вечерних прогулках и посиделках с девушкой придётся забыть, а неловкость станет постоянно преследовать. Только вот оказалось, что у самой девушки на этот счёт были другие планы, чему конечно же Сергей был рад, усаживаясь на своё место на диване в гостиной. — Так все-таки почему ты не позвала Модю к себе? Он, кажется, очень хотел сегодня остаться с тобой — принимая чашку из рук девушки, поинтересовался баскетболист. — Ну потому что мы обычно с тобой собираемся по вечерам. Если мы с ним теперь вместе, это же не значит, что я должна бросать так сразу привычные дела и все переустраивать. Парни приходят и уходят, а друзья, ведь, это навсегда — искренне улыбается Полина, привычно укутываясь в свой пушистый плед. Сергей беззвучно соглашается с девушкой, кивая и отпивая горячий напиток. Они молчат, только вот спортсмену все ещё как-то неуютно, что-то гложет, и он вдруг начинает. — Слушай, все-таки, насчёт того случая, я… — О боже, Сереж, да забудь ты уже наконец. Это было больше десяти часов назад, кого это вообще волнует? — всплескивает руками русская американка. — Причём тут десять часов? — недоумевает номер десять. — Ну это у нас в Америке, в нашей компании есть правило 10 часов. Если есть какая-то проблема или неловкая ситуация, которую ты решил, ну или же просто поговорил с тем человеком в течение десяти часов, то, как говорится, feel free и ни о чем не беспокойся. А то так и до старости не доживёшь, если по каждому поводу переживать. — Хм, и правда, неплохое правило — усмехается в свои усы Белов. Они сидят ещё с получаса и расходятся, только когда у обоих начинают слипаться глаза. Все-таки долгий перелёт даёт о себе знать, а завтра уже тренировка, на которую никак нельзя опаздывать. В предверии олимпиады баскетболисты начали готовиться по усиленной программе Гаранжина, тренировки стали дольше и намного сложнее. А вот девушки наоборот, отрепетировав свои выступления, которые были очень зрелищными и без единой заминки, отдыхали. Владимир Петрович искренне не понимал тактики новой тренерши и лишь добродушно отзывался: «Американцы, что с ними поделаешь». Правда, отсутствие группы поддержки совершенно не означало, что Полина появлялась во Дворце Спорта реже. Так как следующий вылет команд был в ее родные Штаты, то вся работа с прессой, развлекательная программа и получение виз были повешены на девушку. Она, конечно, очень возмутилась такому использованию ее преимуществ, но все же согласилась. Не бросать ведь ребят перед самым турниром. Вот и сегодня Поля, как обычно, шла по направлению к кабинету, где ей предстоял увлекательный разговор с кучей газет и издательств по поводу пресс конференций и всего прочего будущих чемпионов. Вдруг девушка резко перестаёт чувствовать пол под ногами, так как крепкие руки подбрасывают ее в воздух. — Паулаускас, ты что творишь! — тут же взвизгивает Поля, завидев довольную мордашку литовца, когда она приземляется на его руки. — Я, между прочим, соскучился, малявка — за это парень получает толчок в грудь, но потом руки девушки обвивают шею баскетболиста. — Когда успел-то, только вчера ведь виделись — улыбается она, устраиваясь поудобнее на руках литовца и болтая ногами. — Ну вот со вчера и успел. Ты-то у нас на работу к обеду приходишь, а мы тут с самого утра пашем, света белого не видим — шуточно жалуется Паулаускас, ведь сам знает, впереди ответственная игра и нельзя подвести Союз. Да что Союз, родную Литву. Девушка лишь смеётся, крепко целуя спортсмена в щеку. — Почему же ты тогда не на тренировке, мой чемпион? — хитро щурит глаза Поля. — У нас перерыв, кстати, сегодня закончим пораньше, хочешь, я подожду тебя и пойдём ко мне? — предлагает Модестас, все ещё держа девушку на руках, которая, кажется, очень и очень удобно устроилась и даже прикрыла глаза, утыкаясь в грудь спортсмена. — Хочу, мне нравится у тебя — утвердительно кивает атлетка. Модестас заходит к Полине в кабинет ближе к восьми. Она сидит за этим маленьким столом, закопавшись в бумажках, и что-то бубнит себе под нос, одновременно записывая на листочке. Девушка так увлечена своим занятием, что не сразу замечает литовца, который садится на стул напротив. — Ой, привет — наконец оторвавшись от сметы, Полина привычно лучезарно улыбается, — я сейчас, почти закончила. Оказывается, тяжелая эта работа, со сборной на игры ездить. — Не торопись — понимающе говорит литовец и было хочет предложить помощь, но потом вспоминает, что он будет весьма бесполезен в заполнении русских, а тем более английских бумаг. Он осматривает кабинет, который временно выделили девушке. Н-да, сразу видно, труд женщин в Союзе не очень жалуют. Маленькая комнатка, такой же маленький стол, рядом шкаф и до жути неудобное кресло, в котором сейчас и сидит Модестас. — Все, не могу больше. Завтра доделаю — девушка отодвигает от себя документы и тяжело выдыхает. Вся эта бумажная работа не для неё, Полину всегда бесило заполнение дурацких форм, бесконечные исправления и бланки. Модестас обнимает девушку и выводит из кабинета, так как и сам рад встать с этого ужасного кресла. — Ну, хочешь, я тебе мороженое куплю? — спрашивает литовец, посмотрев на атлетку. Модестас уже за довольно долгое общение со спортсменкой успел заметить некоторые ее особенности и предпочтения: она красила губы своей красной помадой, только если в гардеробе был яркий акцент; по средам она всегда делала смешные два пучка на голове; если ей что-то не нравилось, то она мило хмурила брови и прикусывала нижнюю губу; настроение ей могло поднять либо мороженое, либо какое-нибудь сладкое; она любит сидеть у него на коленках и просто болтать о своём; она любит, когда он обнимает ее сзади и кладёт подбородок на ее макушку. Кажется, так много, но одновременно очень мало. Каждый день он открывает в девушке что-то новое и готов делать это ещё очень долго. Полина тоже потихоньку начинает узнавать спортсмена. Литовская душа раскрывается не сразу, но с каждой неделей доверяет девушке все больше и больше. Модестас рассказывает атлетке о Кретинге, о своей семье, о том, как ему сложно перестраиваться со системы Гомельского на совершенно новую и непонятную. Полина знает, что он любит сидеть на диване в своей уютной очень чистой квартире с чашкой чёрного крепкого чая; любит спорить с Сергеем, а потом дружественно хлопать друга по плечу; любит, когда она гладит его по волосам; любит, когда она повисает на его шее над полом и болтает ногами. Их отношения искренние, нежные, но в тоже время безбашенные. Например, на прошлой неделе Модестас водил брюнетку в зоопарк, где посадил на шею, чтобы она покормила жирафа, за что их благополучно выгнали, но ребята ещё до самой ночи ходили по Москве, пока не начался проливной дождь. Однако, даже он не стал помехой для двух влюблённых, которые спряталась под кронами деревьев, уже насквозь вымокшие, и целовались. Вот и сейчас, как тогда, Полина и Модестас держатся за руки, спускаясь на первый этаж. Все спортсмены должны были уже уйти, но ребята не удивлены, что в зале до сих пор пребывает Белов. — Эй, комсорг, только смотри не умри, ты моей Катьке ещё на олимпиаде нужен — задорно кричит девушка, повеселевшая от обещанной покупки мороженого. Сергей оборачивается на голос и улыбается в свои усы. Ему стало даже легче, привычнее видеть их вот так, вдвоём. В начале было тяжело, Белов чувствовал себя преданным сразу с двух фронтов, но потом понял, что сам себе это все напридумывал. Модька не раз пытался выведать у друга, почему тот такой хмурый, приглашал как обычно к себе на разговоры, но Сергей лишь отмахивался, говоря «нам американцев побеждать надо». Но через недели две или три номер 10 стал по-другому смотреть на эту ситуацию. Полина была все та же задорная капитанша группы поддержки, они все также сидели вечерами в ее гостиной за чашкой чая, все также перекидывались веселыми фразочками и подтрунивали друг над другом. Ещё одна вещь, которая заставила Сергея выйти из душевных переживаний, это то, что брюнетка стала ещё более счастливой. Он читал это в ее глазах. — Уж как получится — отзывается баскетболист — приятного вечера, и, Модь, завтра в девять, не забудь — мяч пролетает в корзину ровно, даже не задев обода. Литовец кивает в знак благодарности и утверждения. Пара идёт по улочкам вечерней тёплой Москвы. Тишина только иногда прерывается гулом машин в отдалённости или смехом компании проходящих студентов, возвращающихся с вечернего отделения. Сегодня Модестас рассказывает атлетке о весне в Литве. Парень с упоением повествует о затяжных, но таких тёплых и приятных слуху дождях, цветущих равнинах, опьяняющих запахах и трели птиц. В конце рассказа он умолкает с широкой улыбкой на лице, прокручивая картинки из далекого детства. Полине правда интересно слушать и видеть его таким. Знает ведь, тоска по родине очень сильное чувство, и всегда становится легче, если есть кому описать свой родной и самый любимый край. — Модя, Модь — девушка теребит спортсмена за рукав пиджака — мороженое не забудь только — когда они проходят уже третий ларёк, начинает беспокоиться брюнетка. Модестас переводит взгляд на русскую американку и добродушно смеётся. — Сейчас купим тебе твое шоколадное эскимо на палочке, не переживай.