Пыль огненной звезды

      Дазай Осаму — когда-то самый молодой член правления Портовой Мафии. Гений, стратег и просто один из самых выдающихся людей Мафии. Когда-то. Сейчас он — обычный детектив, живущий на гроши, которые платят в Агентстве. Но прямо сейчас Дазай Осаму — бывший напарник Чуи Накахары, который спешит к нему на машине, которую подослал Огай Мори. Потому что Чуя Накахара — придурок, который использовал Порчу когда Дазая нет рядом.       — Дазай? — голос Мори как всегда сух, безразличен и властен. Как всегда.       — Да, Мори-сан? — Осаму осматривается вокруг. Не хватало еще чтобы кто-то узнал, что он говорит с боссом Портовой Мафии. Но нет, никто не заметил. Все нормально. Нет, блядь. Нихуя не нормально если Мори звонит ему сам. Если он звонит ему во время, блять, работы. Нихуя не хорошо!       — Чуя на задании. Использует «Порчу» через 10 минут. — Этих слов хватило, чтобы Дазай схватил плащ с вешалки и выбежал с Агентства под крики Куникиды. Кажется, потом ему не жить. Но потом это потом. Когда Дазай бегом спускается по лестнице внизу его уже ждет машина от Мори. Тот знал, что все будет именно так. Что Дазай сразу понесется на спасение к Чуе.       Дазай смотрит на сменяющийся за окном пейзаж и постоянно поглядывает на время. С начала поездки прошло семнадцать минут, они уже за городом, но еще не у цели. С начала использования порчи прошло семь минут и шансы не успеть все больше.       Машина глохнет очень невовремя. Дазай вылазит матерясь через зубы, проклиная весь мир и, узнав в какой стороне Чуя, бежит туда со всех ног, потому что не успеть значит потерять самого дорогого, блять, человека в жизни.       Осаму бежит через кусты и деревья, шипит, матерится, но бежит. И ему плевать на то, что по лицу, шее и рукам его хлещут ветки оставляя кровавые раны, ему плевать, что потом они будут болеть, ему плевать на все. Сейчас его волнует только спасение бывшего напарника.       — Напарник — это друг, но не каждый друг — напарник. — невольно вспоминает Дазай. Это сказал им Мори. Тогда им, кажется, было по четырнадцать лет. Накахара и Дазай над этим лишь посмеялись, потому что — бред. Они ведь ненавидят друг друга. Дерутся. Ругаются. Но сейчас Дазай понимает — Мори был тогда прав. Бывших напарников не бывает. А напарник — всегда друг.       — Чуя? — Дазай безумно уставший. Накахара не лучше. Они только что заселились в отель на одну ночь. Заселились очень, блядь, удачно. Потому что отель самый дешевый в округе, самый дешевый номер и еще и на одного. Нет бы снять нормальный отель! Но там же их точно будут искать, да? Да. — Осторожнее… — Осаму останавливает напарника и стягивает резинку с рыжих волос, запускает пятерню в них мягко массируя, улыбаясь тихому урчанию. — Раздевайся осторожнее, нам не надо что бы у тебя открылась рана на боку, хорошо?       — Зануда… — Чуя лениво фыркает, но раздевается все же осторожно, как Осаму и посоветовал. Он невольно смотрит на спину напарника, который тоже раздевается. Бинты, побагровевшие от крови, своей и чужой. Отдирать их, наверное, будет больно. — Давай помогу с бинтами? — Чуя подходит и достает свой нож. Осаму кивает лениво, садится на скрипящую койку, иначе это не назвать. А Чуя медленно, аккуратно разрезает бинты и помогает Дазаю отодрать их с кожи.       Они вместе заходят под воду, плотно прижимаясь друг к другу ведь ванна маленькая. Дазай выкручивает кран и на них льется холодная и ржавая вода. И ладно. Завтра они все равно примут душ у себя в квартирах. А сейчас им бы просто вымыть кровь из волос, да с тела. Они снова помогают друг другу отмыть кровь, стараясь не задеть раны, не занести в них инфекцию. Они привыкли к этому. Они привыкли после такого душа вытираться одним полотенцем на двоих, бинтовать раны друг другу, осторожно обработав. А может это уже и не привычка, а нужда, ведь они понимают, что прекрасно сделают все сами.       Чуя недовольно ворчит, туго затягивая бинтами все тело Осаму, смотря напряженно, чтобы не пропустить ни один шрам или рану.       А потом они просто вместе валятся на скрипучую кровать из матраса которой торчат пружины. И, кажется, один человек там едва поместится, но нет, они прекрасно помещаются вместе и засыпают рядом. Каждую миссию.       Дазай уже издалека видит парящие над лесом деревья, которые вырвало из земли с корнем, видит камни и несколько тел. Значит Накахара еще жив. Но надолго ли?       Дазай выбегает на разворошенную местность, видит кучи трупов, где-то разодранные в клочья, где-то сломанные под неестественным углом, а где-то и вовсе вывернутые наизнанку. Другого бы вырвало, но он привык.       Ища взглядом Накахару он понимает — тот на грани. Потому что видит лишь тело, подхваченное красным, с которого на землю струится кровь. Накахара просто завис в воздухе. И Дазай бежит к нему. Он падает несколько раз, раздирает ладони и колени, пачкает всю одежду в крови и земле, но добегает, касается пальцами запястья Чуи и подхватывает его в объятиях, прижимает к себе, слыша хрип.       — Чуя… Иди сюда, побудь еще немножко со мной… Не умирай… — Дазай шепчет это на ухо, стирая кровь с виска, прижимая хрупкое тело к себе. И понимает: кости в ногах раздроблены, как и в одной из рук. Чуе чертовски больно. — Прости, я не успел…       Рядом с ними падает дерево, с другой стороны приземляется большой камень и Дазай думает, что лучше бы раздавило их. Деревья и камни считают иначе. Деревья и камни считают, что Дазай Осаму должен мучаться.       — Осаму… Все… Хо… Рошо… — Чуя едва шепчет, голос срывается от боли. Но он шепчет. Он льнет к Дазаю и чувствует слезы того. Он чувствует, как растворяется. Он знает, что это увидит только его соулмейт. Ему плевать, сейчас он с Дазаем.       — Чуя, прости! Я должен был успеть… Я… Я люблю тебя, Слизняк! — Дазай смотрит в голубые глаза своими коньячными и касается губ Чуи. Тот не протестует и отвечает на поцелуй. Наверное, это лучшее окончание жизни, да?       Осаму открывает глаза уже в одиночестве. Только видит как в небо улетает огненно-рыжая пыль. Он обнимает воздух и еще чувствует парфюм Чуи. Он потом заполнит этим запахом всю квартиру.

Я тоже люблю тебя, Осаму. Живи.