Сказка о смерти

      Мало кто догадывается об этом при жизни, но все религии отчасти правы. После смерти этот факт становится более очевидным. Размышляя о том, который раз это осознаю я сам, я проходил мимо длинных стеллажей библиотеки. А вот и то, что мне нужно… Как же много материала накопилось! Пробегусь по нему выборочно — так интересней.       «Инкарнация 442-537, Византия. Исидор Милетский»       Участвовал в строительстве собора Святой Софии в Константинополе, изобрел инструмент для непрерывного черчения параболы… Неплохо.       «Инкарнация 866-945, Япония. Ки-но Цураюки»       Поэт, прозаик, филолог. Логично. Одно с другим взаимосвязано. Что я написал при жизни? «Дымкой осенены, На ветвях набухают бутоны. Снегопад по весне - Будто бы, не успев распуститься, Облетают цветы с деревьев...»       Наверное, все мы успели хоть раз побывать поэтами.       «Инкарнация 1072-1112, Италия. Танкред д’Отвиль»       Отличился участием в первом крестовом походе. Моя рука непроизвольно коснулась лица: и я туда же! Ладно, оставим это. Что было потом?       Я листал опись своих жизней, и на моих глазах расцветали и обрывались жизни актрис, музыкантов, ученых, заботливых домохозяек, политических деятелей. Вздохнув, я закрыл книгу. Нет смысла читать описание последней жизни. Будучи наивной девушкой и прилежной ученицей, я окончила школу с золотой медалью и поступила в Гуманитарный. Специальность преподавателя всегда казалась мне близкой к божественной – стремиться к знаниям, вести за собой к свету, влиять на историю… Это то, для чего я жила. На деле же я столкнулась не с почетом и жаждой знаний, а с бумажной волокитой и обидными прозвищами. На собраниях мне постоянно затыкали рот за «чрезмерное новаторство». Сменив несколько рабочих мест, я всюду сталкивалась с этим опять и опять. Однажды, потеряв ключи, я ждала вечером мужа в баре… Не скажу, что этот случай стал ключевым в той моей жизни. Он был предопределен моими опытом и мышлением. Не будь его – я нашла бы другую возможность и повод начать выпивать. Увольнение. Алкоголизм. Лечение. Опять бутылка. Когда ушел муж, я поняла, что перестаю быть человеком. То жалкое существо, которым я являлась в этот период, можно было сравнить, пожалуй, разве что с червём. Я бы могла сослаться на то, что уже не могла ничего изменить. Или не хотела. Но не сейчас, когда театр планеты всей предстал передо мной. Я вижу, что XXI-й век собирается удивить живущих.       Человечество уже давно придерживалось стратификации. Жива она и поныне. Плоды труда и интеллекта разделили людей на три типа, и описывать их одинаково неприятно. Пока одни маются от безделья, другие изматывают себя физическим трудом, не досыпая, но храня на антресолях портфолио с грамотами, медаль и диплом. Одним думать уже незачем, другим – некогда. Узкую прослойку, которой пока есть что предложить, быстро затыкают под дулом пистолета, угрозой увольнения или гнетом окружения. Плоды НТП не оставят нас, если рядовой рабочий будет уметь выполнять одну или две операции. В противовес былым дням в век обязательного образования знания размазываются в умах живущих почти равномерным тонким слоем. А если тебе досталось чуть больше, чем остальным, то это не повод для гордости или реформ. Заткнись и делай свою работу соответственно стандарту и традиции. За тебя уже все сказано. И это многократно повторяется друзьями, коллегами и мужем. И вот ты уже веришь и довольствуешься малым, и становишься червём.       Я вышел из библиотеки и с тоской посмотрел на светящийся белым проём, искажающий пространство. Дорога в рождение… Смотреть на нее было нестерпимо, и я отвел взгляд на лица прохожих, задумавшись о том, в сколь разных обличьях нам предстают герои. Только сейчас я осознал всю смелость Анри Матисса и Сергея Ивановича Щукина, но какой в том толк, когда я вновь буду рожден?