Заштопанные губы

В эту ночь была гроза.       В эту ночь была гроза. С самого начала всё вело к чему-то необратимому, с самого начала сам Осаму Дазай чувствовал – что-то пойдёт не по плану, не смотря на продуманность действий и неубиваемость дуэта «Double Black». И вот, в ушах звенит, до сих пор отзывается эхом душераздирающий крик рыжего напарника. Резкий, отрывистый звук выстрела разнесся по реке и где-то далеко перешёл в грохот. Всё что мог видеть перед собой – мутное пятно, представляющее собой Чую Накахару, который срывал зубами перчатки, судорожно трогая побледневшее лицо подстреленного детектива. — Дазай, не вздумай так позорно сдохнуть прямо здесь, ублюдок! Некогда глубокие карие глаза, что отдавали алым, цветом крови, сейчас были совсем мутные и блеклые. Бывалый Мафиози всё ещё дышал. Даже вражеские агенты почли момент молчанием орудий, пока разъяренный отчаянием Чуя не поднял пистолет, добивая оставшийся отряд. — Чуя.. - Хрипит шатен, тщетно пытаясь приподняться. Его и без того неудачную попытку прерывают, а голос заглушает залп. Накахара, не рассчитав силы, грубым жестом роняет его обратно, однако тот лишь стукается затылком о напряжённые ноги – колени напарника. Задыхаясь, кареглазый хватает ртом воздух. — Чуя, послушай. — Молчи, - приказывает Мафиози, зажимая уже двумя ладонями рану грудной клетки Осаму. Последний отдалённо чувствует на своём лице обжигающий, солоноватый привкус пота и слёз. Чужих слёз. Чувствует запах противного одеколона, и как чужой, нет, родной лоб прикасается к нему. — Я тебя вытащу, проклятый ты суицидник, слышишь?! Не кидай меня во второй раз, снова, эгоист! Дазай!       Свист ультразвука, слова проваливаются в пустоту, дальше лишь одна непролазная и нарастающая тишина, словно куда-то не переставая падаешь. Падаешь и падаешь, не зная, когда же наконец столкнёшься с твёрдой землёй, когда разобьёшься о острые скалы.

***

      Шуршание простыни ласкает слух, после этого события, конечно. Дазай медленно приподнимается на локтях, сонно потирая глаза, и вот он замечает подвох: бинтов нет как нет, а кожа на ладонях не столь истерта, как ранее, да и вообще руки стали значительно меньше. Не долго думая, Осаму распахивает одеяло, смотря на маленькие, худенькие ножки, но внимание на себе уже заостряет крохотный телевизор в углу комнатки, там показывали новости. "– Что это ещё за дьявольщина.." — Как Вы прокомментируете событие "Трагичной ночи"? - спросил мужчина хриплым, почти шершавым голосом. Толстый мужчина, судя по тому, что он дышал со свистом. Отсюда картинку было плохо видно, поэтому пришлось встать с постели, еле управляя этими несуразными ногами, но Дазай справился почти без падений,  встав к экрану чуть ли не впритык. — Верно. Соглашусь, погибло много людей. Судя по последним данным, самое интересное событие той ночи : отказанное террористам сопротивление, в результате которого смертельно пострадал сотрудник Вооружённого Детективного Агентства. Личность установлена : Осаму Дазай. Голова буквально взорвалась. Он - Осаму Дазай, сейчас стоит и в нескрытом ошеломлении разглядывает на экране собственное табло. "Смертельное ранение". Однако, его сумасшедшие раздумья прерывают. — Чем же конкретно интересен этот случай? - снова спрашивает ведущий. — А тем, что во время того, пока санитары доставляли пострадавшего в машину, – странный мужчина в шляпе, в явном приступе истерики, вцепился в тележку намертво, а конкретно в тело именуемого Осаму. Он не соглашался на переговоры, ни за что не хотел того отпускать. Лишь что-то кричал о прощении и умолял работников о том, чтобы сопровождать умирающего до больницы. — Ему отказали? — Ему отказали. На экране съёмка добровольного репортёра, на которой видно, как рыжеволосый Мафиози бьётся, метается и вырывается из рук подхвативших его санитаров, пытаясь дотянуться до лежащего на тележке его, самого Осаму Дазая. Не было совсем видно, но лицо Чуи очень странное, никогда напарник не видел его таким. Таким испуганным. А ведь умелый руководитель ничего не боялся, но он сильно устал. Детектив не может и моргнуть, мысли перемешались в такую кашу, он начинал сходить с ума от возникающих в его голове бесчисленных вопросов. Он умер? Сон? Что вообще здесь, чёрт возьми, происходит, и кто он такой? Юноша хватается пальцами за волосы, оттягивая их с болезненным шипением, но когда хочет закричать – у него не получается. Паника охватывает, хотя такого никогда не случалось, несмотря ни на что. Падая на колени, будучи совсем бледным, то ли от испуга, то ли от чего, Дазай слышит слабый звон, который издавали крохотные колокольчики входных дверей магазинов. Поднимая голову, слышит голоса. — Снова Вы? - произносит приятный женский, который бывает у каждой девушки за стойкой, а дальше Дазай замирает, слыша до боли знакомый, однако странный, и какой-то уставший тембр и темп, голос прошлого, голос Накахары: — Снова я.       Непонятно до сего почему, Осаму дёргается с места, пытаясь понять, откуда идёт голос, и замечая, что одна из стенок комнаты – стеклянная, видит, как к нему спиной, а лицом к девушке, стоит его рыжий "друг". Тут же поднимаясь с пола, он ринулся в коридор, обегая поворот, и выходит в приёмную, от бессилия, как какой-то сопляк, начиная плакать, пытаясь позвать рыжеволосого парня по имени, но это приносит ему только боль в горле, без какого результата. На скорости уронив какую-то табуретку, Дазай выбегает к напарнику, протягивая к нему, не свои, хлипкие рученьки. Конечно, он ничего не может произнести, ведь теперь Осаму Дазай — немой ребёнок. Дазай успевает остановить "Порчу", но уставший Накахара не успевает спасти его от пули в спину.