Изуку знал, что это плохая идея. Что отвечать на глупые оскорбления человека, который совершенно ничего о нем не знает, по крайней мере, очень неразумно и не в его стиле. Но когда он прочитал на помятом клочке бумаги, который он нашел в своей сумке после обеденного перерыва, гадости про своего Шо-чана…
Отвечать он сперва не собирался, честное слово. Да и подписи не было. Откуда он бы узнал, кто мог написать нечто настолько обидное и откровенно несправедливое? Изуку давно привык, что его ненавидят, презирают из-за отсутствия причуды. Но чтобы оскорблять его любимого брата?!
Кто так сильно хочет умереть?
В первый раз Изуку смог сдержаться. Просто мило улыбнулся и разорвал послание на несколько частей, выбрасывая их в мусорное ведро. Он надеялся, что в старшей школе его уже не будут задирать и что он наконец-то не будет обращать внимания на издевательства. Но как он мог забыть о таком отношении к брату? Такое простить было не в его силах… Но и ссориться парень тоже не хотел! Потому что это слишком сложно, общение с людьми (а особенно их крики) выводили из себя, забирали энергию.
Тратить дыхание на никому не нужные препирательства не хотелось.
Неприятности нашли его сами.
Стоило ему окончательно решить, что вопрос исчерпан, как на него вылили кофе. Да, неприятно. Да, никто не помог ему. Да, человек даже не извинился и наорал на него за пролитый напиток (будто Изуку виноват!). Да, сразу после этого он во второй раз получил угрозы от неизвестного вредителя. Парень хотел, чтобы этот день поскорее закончился. С того дня как Шото выжил после встречи со злодеями, они почти не пересекались.
Шото уходил, когда Изуку еще спал, а приходил, когда он уже ложился в постель. Поэтому последние несколько дней Изуку был невыспавшимся, раздраженным из-за нехватки общения с братом, грустным и волнующимся. Он не мог перестать беспокоиться о Тодороки. Потому что они братья.
И изменить ничего нельзя.
Именно поэтому зеленоволосый хотел как можно быстрее попасть домой. И ждать возвращения Шо-чана. Сегодня он обещал вернуться пораньше. Из-за мысли о скором воссоединении парень улыбнулся и прибавил шаг, направляясь к кабинету. Через полтора часа он будет наконец свободен! А еще через два он сможет увидеть брата. Его разноцветные волосы и глаза, наверняка горящие восторгом, лишь слегка поддернутые дымкой воспоминаний и холода.
Причуду матери он очень любил.
Изуку был уверен, что его брат изменится. Станет более взрослым, более спокойным и уравновешенным (будто до этого не был). Более ярким, дружелюбным и улыбчивым (Изуку надеялся, что в старшей школе брат все-таки сможет найти друзей. Интересно, он познакомит их?).
Лучше будет не думать об этом: парень не знал, хорошо ли или плохо, если его брат найдет друзей. Потому что он сам так и не смог ни с кем подружиться. Честно сказать, он даже не пытался. Его одноклассники были похожи на людей, которые никогда не станут дружить с таким, как он: низкий, умный
(ботаник), застенчивый и совершенно неуверенный в себе.
Остальные выглядели так, будто за свои неполные шестнадцать смогли выиграть несколько Нобелевских премий. Их взгляды говорили сами за себя:
ты самое ничтожное создание, которое недостойно здесь находиться, тебя серьёзно приняли сюда? Да как ты посмел? Тебе не видать ни диплома, ни друзей, ни спокойной жизни. Потому что ты лишь пыль под моими ногами!
Они выглядели и говорили как Бакуго каждый раз после жестокого (очередного) избиения за школой.
Заносчивые, высокомерные, они шли на поводу у своего своенравия и гордости. Все одноклассники Изуку напоминали ему худшие стороны Кацуки. Потому то он успел изучить их все.
Гнев. Когда его кулак встречается с твоей челюстью, яркая вспышка боли прошивает все тело, не давая нормально дышать. Во рту — тошнотворный металлический привкус крови (такой до боли знакомый, что хочется истерически рассмеяться от несправедливости). Секунда — и ты уже лежишь на полу, а вокруг — размытые пятна (лица) и голос бывшего лучшего друга, извергающий насмешки и оскорбления. И ему плевать, безразличие окутывает разум, и ты отключаешься.
Лень. Когда Бакуго ленится, то Изуку заставляют прислуживать ему. Принести попить из столовой, которая находится на первом этаже (а у вас физкультура в зале на четвертом). Обычно в эти моменты худший расклад для парня — мокрая футболка и гогот, от которого закладывает уши. Изуку такие ленивые дни любил в той же степени, что и ненавидел. Он так и не научился сносить насмешки, совсем не обращая на них внимания.
Гордыня. Как известно, Кацуки Бакуго был гордым человеком. Слишком гордым для пятнадцатилетнего подростка. Возможно, это будет его главным грехом за всю его жизнь. Если он вообще доживет до тихой смерти во сне, а не на поле битвы в молодом возрасте. Обычно именно из-за чужой гордыни (ведь она — во сто крат хуже обычной гордости, которой когда-то был полон и он сам) Изуку страдал. Его унижали, заставили поверить в собственное ничтожество, только чтобы возвысить Бакуго. Чтобы его страх и низкая самооценка, самобичевание стали кормом для его раздутого эго. И этот корм стал самым лучшим лакомством для чужой гордыни
(спасите меня от них).
Зависть. Разумеется, Кацуки никогда не завидовал. Он — лучший, сильнейший. Он так долго и много слышал похвалы от других, что поверил (позволил поверить) в свои сверхчеловеческие (как и у всех, кроме Изуку) способности.
Только он сможет стать новым Всемогущим. Нет. Лучше Всемогущего. Ведь он — номер один! Намного сильнее даже самого первого.
Жадность. Бакуго всегда был падок на вещи. Он любил ломать, отбирать чужое. Заставлять плакать, видеть чужие слезы. И он никогда не отдаст свое. Потому что его друзья (настоящие, не такие как Изуку) — только его, они не могут принадлежать другому человеку. А его игрушки навсегда могут остаться только с ним.
Избалованный ребенок. Как можно жить с таким человеком?..
И все его одноклассники своей заносчивостью напоминали ему Бакуго.
Пожалуйста, оставьте его в покое! Он не заслужил такого отношения к себе. Что он сделал в прошлой жизни, за что так страдает теперь?
Изуку успокаивал себя воспоминаниями, которые смог подарить ему Шото: их первая встреча под дождем, который закончился, стоило мальчику в машине подарить ему свою искреннюю улыбку; их первый день в детском саду, полный веселья и счастья
(Бакуго, уйди из моей памяти!); день рождения Шото, их обещание (
а что они тогда пообещали?..); первый день в средней школе, день матери с немного подгорелыми тостами и слишком сладким кофе; Рождество с живой елкой, подарками и бессонной ночью с желанием поймать Санту!
Так много живых и ярких воспоминаний, что хочется пережить их заново, с самым лучшим человеком, которого он знал!
Шо-чан, я так хочу тебя обнять! Прошу, позволь мне сделать с тобой —
Чужие лица заставляли забиться в угол и повторять пройденный материал. Изуку буквально слышал их мысли: мы не отвечаем на вопросы учителей, потому что они не достойны нашего внимания. Потому что мы знаем, насколько вы все бездарны. Вы все
ничтожны.
Хватит меня мучить. Я и так достаточно терпел. Я не позволю вам так насмехаться надо мной.
Последняя пара закончилась.
Стоило Изуку выйти из здания и направиться в сторону метро, как он столкнулся с кем-то. Вот и вправду неудача за неудачей! И как можно стать таким неуклюжим и невезучим?!
Удача отвернулась от него в самый первый день его рождения. Может, поэтому он и не удивился, оказавшись на полу?
— Вы в порядке?.. — голос показался Тодороки знакомым, но он точно не мог вспомнить, где слышал его. Может, когда-то давным-давно?.. Подняв взгляд к протянутой руке, мальчишка на секунду замер, а потом медленно поднял взгляд выше, явно не уверенный в собственной догадке (самооценка падала с каждым годом все ниже и ниже. Шото это не понравится, если узнает).
Увидев наконец лицо говорившего, Изуку рвано вздохнул. Рука, что была протянута, чтобы помочь ему, дрогнула, но парень быстро пришел в себя и, подняв все-таки Изуку с холодного асфальта, мягко улыбнулся:
— Я рад, что с тобой все хорошо, Изу-кун.
— Даби, — выдохнул Тодороки, не в силах сдержать радостного смешка. Он был очень счастлив видеть, что он нисколько не изменился: все те же черные волосы, голубые глаза и множество шрамов по всему телу. Наверняка ему было больно и грустно в детстве. Что же он пережил, из-за чего остались такие шрамы?..
— Может, прогуляемся? Раз уж мы встретились так неожиданно, то нужно это отметить, ты так не считаешь? — от улыбки некогда лучшего друга у Изуку потеплело на сердце. Но он не мог забыть об обещании прийти пораньше, как только занятия закончатся… Но ничего плохого не случится, если совсем ненадолго опоздает, верно?
— Конечно! Только недолго, хорошо?
— Как тебе угодно.
Через пару минут они уже направлялись в сторону делового центра, где располагались всякие закусочные и маленькие семейные ресторанчики со множеством разнообразной и вкусной еды. Не дойдя до него, Даби повернул в сторону тёмного переулка и на удивленный и настороженный взгляд Изуку улыбнулся, отвечая:
— Так мы сможем сократить дорогу, не волнуйся. Я смогу тебя защитить. Ты ведь веришь мне, правда?
Изуку ничего не оставалось, как кивнуть и немного погодя последовать следом за своим спутником. Если честно, парень не мог быть абсолютно уверенным в благих намерениях Даби. Потому что отец учил не верить никому, кроме семьи. А молодого человека Тодороки никогда не считал
настоящей семьей. Да, он долго помогал ему, на протяжении всей его жизни в приюте. Но он так и не смог занять в его сердцем то место, которое, наверное, желал. Возможно, он думал, что стал ему незаменимым, но…
Шото сделал намного больше.
Да, Даби был добр и ничего не просил взамен, внимательно следя за каждым его шагом и уберегая от нападок детей. Но Шото смог стать не только его защитником, но и другом. Он смог подарить новую мечту, при этом не давая забыть старую. Он вселил надежду в израненное ножами сердце. И поэтому Изуку не мог сказать, что Даби — семья.
Потому что Тодороки сделали для него намного больше, чем этот парень. Поэтому Изуку даже почти не удивился, когда вместо прохода на более или менее оживленную улицу, куда его повел Даби, увидел лишь тупик, а в следующее мгновение почувствовал глухой удар по голове.
Последнее, что он услышал, перед тем, как упасть в обморок, был хриплый смех Даби и его усмешка:
— Ты ведь умрешь за моего брата. Верно?
***
Почему мне так неспокойно? Так тоскливо и грустно: хочется выть на Луну, как самый бесстыдный волк, зовя тебя и надеясь на твой ответ. Что со мной происходит? Неужели это потому, что тебя так долго нет рядом? Где же ты? Почему не приходишь так долго? Ты ведь обещал! Неужели я тебе не нужен? Тогда почему ты так солнечно улыбался, заставляя так сильно любить тебя, что отказывали легкие?
Так сильно желать твоей похвалы, что я стал ненавидеть других?
Я ведь был хорошим мальчиком, Изуку?
Я могу сделать для тебя все что угодно: только попроси. Сравнять с землей всю Японию, принести голову Всемогущего. Хочешь, я убью их для тебя? Все, кто издевался над тобой… Я никогда не смогу их простить. Потому что они мусор, раз решили издеваться над слабыми.
Я так давно не чувствовал твоего запаха. Течка должна скоро начаться, верно? Тебе почти шестнадцать. И я не вынесу разлуки с тобой.
Потому что ты только мой. Всегда принадлежал мне. Я понял это с самой первой встречи с тобой, когда ты заменил мне солнце, а твоя загипсованная рука была изрисована всевозможными рисунками. Кто посмел тебя обидеть?
Я не хочу жить без тебя. Чувствовать себя раненым зверем без стаи. Ведь ты — моя надежда, первый луч света в этом жестоком мире, в котором я жил. Возможно, если бы не встретились (самый худший расклад для меня), отец не понял бы значение семьи. А мама… Возможно, она сошла бы с ума и сделала непоправимое.
Но теперь все хорошо, Изуку.
Почему?
Потому что ты здесь. Ты счастлив. Потому что ты — единственное, что нужно нашей семье. Мы никогда не дадим тебя в обиду. Ты стал Тодороки больше восьми лет назад. И останешься им навсегда.
Жаль, что ты не сможешь ее поменять.
Из-за чего?
Потому что я единственный, кто сможет тебя пометить и сделать своим. У тебя не будет нужды менять фамилию. Потому что когда ты выйдешь за меня — ты останешься Тодороки.Никому не позволю смотреть на тебя, улыбаться, трогать. Прикосновения чужих пальцев сравнимы с грязью на моей обуви.
Я бы с удовольствием оставил свои.
Ты только мой, мой, мой.
Никто не прикоснется к тебе без твоей воли. Я не позволю.
Что это?
Кап-кап-кап.
Дождь?
Как тогда, в первый день нашей встречи…
Ты помнишь?
Тогда шёл не умолкающий ни на минуту дождь…
***
— Ты уверен, что это сын Старателя?
— Да.
— Он так вырос! Так и хочется выпить всю его кровь без остатка! Такой милый! Весь в синяках и шрамах! Наверное, ты был прав. Детство в семье героя номер два было не самым лучшим для него… Но это и к лучшему!..
— Заткнись! Никому нельзя прикасаться к нему без ведома Хозяина. Или ты настолько безрассудна?
— Ну и что! Никто же не узнает!
— Вам лучше помолчать. Если мы не приведем к нему мальчишку, то нас всех убьют. Давайте не будем спорить… Нет, давайте! Мне кажется, что лучше спрятать этого пацана и разрезать на мелкие кусочки! А еще лучше отпустить. Вдруг его родные беспокоятся о нем?!
— А зачем он вообще нужен? Неужели у него такая выдающаяся способность, что проявилась только спустя почти девять лет после ухода из приюта?
— Нет. Как был беспричудным, так и остался.
— Тогда что же?..
— Просто он — сын нашего босса.
