Just tonight?

В эту поездку погодка выдалась кошмарная. Если точнее, то абсолютно не типичный для засушливой Гранады ливень, и не просто дождь, а непрекращающаяся стена воды, льющаяся будто не только с неба, но и со всех сторон. Фермерам на радость: апельсиновые сады как раз начали вновь цвести и завязывать плоды, виноград в сухой земле жадно впитывал в себя дождь; однако обычные люди не были к такому готовы. Под козырьками домов и под зонтиками на улицах то и дело слышалось: "Какая жуткая погода!" "Такого с моего детства не было!" И подобное в этом роде, насколько Юрий Плисецкий понимал этот южный, довольно четкий испанский. Сейчас же, к позднему вечеру, всемирный потоп на некоторое время затих, проливаясь с облаков средней тяжести дождиком. Плисецкий уже отпустил машину, ждавшую у ресторана, и вышел на брусчатку старого центра, вдохнул всеми легкими свежий мокрый-мокрый воздух. Народ срочно повалил из домиков и баров, пользуясь шансом размяться и походить по делам. Среди бесконечных зонтов и натянутых по самый нос капюшонов и толпе на проспекте (смешно это называть так: небольшую узкую проезжую часть) ярко, контрастно выделилось шикарно уложенное длинное карэ Юрия, сверкающее в свете желтых фонарей, как белое золото. Люди делали безразличное лицо, обходя его, а за спиной переглядывались и шушукались, и Плисецкий наслаждался тем, что знал: о нем шепчутся и парни, и девушки. Несмотря на прохладу, он разделся до белоснежной рубашки, расстегнутой на груди вызывающе и соблазнительно, перекинул черную короткую куртку через руку. В узких брюках, выделяющих шикарный зад и в алых модных подтяжках, он шел своей заученной, ставшей привычной, походкой от бедра, как постоянно и ходил на подиуме. Не придавая этому особого значения, и только самодовольно задумчиво щурясь он, высокий по сравнению с местными испанцами, выглядел как приподнявшийся над землей ангел. Светлый, блистательный, манящий. Щелкнув зажигалкой, Плисецкий затянулся тонкой женской сигаретой, пользуясь редкой свободой от Якова и Лилии, ото всех, кто вечно диктовал диеты и здоровый образ жизни. Дым попал в легкие, а будто в сердце, настолько стало хорошо просто идти легким быстрым шагом, оглядывая древние соборы и маленькие ресторанчики повсюду. Внезапно сзади, как черт из табакерки, раздался низкий мужской голос с красивой хрипотцой и - на русском: - Что такая красота делает одна в холодный вечер? - Гуляю, - губы Плисецкого тронула коварная улыбка, и он резко обернулся. Перед ним стоял молодой человек чуть ниже ростом, но держащийся так, словно Гулливер среди карликов: с широкими плечами, уверенной стойкой и руками в карманах классических джинс. Юрий встретился с ним взглядом: зелеными глазами столкнулся с черными в сумраке вечера очами, иначе и не скажешь, раскосыми и пронзительными. "Нравится" - сразу решил Плисецкий. - Здесь не принято ходить в одиночку, - вскинул бровь незнакомец, и его металлическая цепочка на кожанке звякнула. "В кокоро". - Горячий кавказский парень составит мне компанию? - Из Казахстана, - вместо ответа брюнет с андеркатом поравнялся с Плисецким и поправил тому челку горячими, сильными пальцами. В ответ Юрий наклонился, касаясь носом носа незнакомца, и выпустил ему в губы струю ароматного сигаретного дыма. Тот плавно скользнул пальцами с щеки ниже, взял сигарету, выдернул из хватки зубов и потушил ногой в луже, иронично приподняв уголок губ: - Не люблю курящих девушек. Плисецкий заулыбался, это нравилось все больше. - Не люблю безымянных. - Отабек Алтын, - черные глаза сверкнули в темноте, и на полном серьезе этот чудик протянул руку. Давясь хихи, Юрий пожал ее - крепкая хватка, горячая кожа. - Так ты за автографом? Казах медленно склонил голову, неспешно провел рукой себе по ремню джинс, ткнув пальцем в центр: - Тут можешь оставить. Куда тебя проводить, леди? - Юрочка, - сладко промурлыкал модель, выудил из узкого кармана карточку от своего номера и вложил в ладонь Отабеку: - Сегодня твои. Двое парней неторопливо пошли по проспекту, а когда свернули за угол в узкую улочку, Алтын молча толкнул Плисецкого к каменной сырой стене, обжегшей спину холодом, грохнул кулаком сбоку от светлых волос и накрыл гладкие губы своими. Целовался он страстно и жарко, с толикой грубости, приводящей блондина в восторг. То, что надо, убедился он окончательно, не теряясь под напором языка, раскрыл рот шире и сам влажно зацеловал, кокетливо погладив коленом пах мужчины. И не скажешь, что Отабек ниже, он брал мощным сложением и своей жгучей решительностью. Сосаться с ним в темной подворотне оказалось охуенно, но перестало таковым быть, когда Юрий ощутил, как подвело его тело. - Черт, - тихо выругался во влажные губы Алтына. Голос вышел севшим. Казах не стал смеяться, серьезно посмотрел в глаза и накрыл рукой предательский бугорок под ширинкой узких штанов, потерев немного, отчего модель крупно задрожал и тяпнул себя за губу. - Можешь гордиться, обычно у меня не встает с третьего поцелуя. - Значит, это знак, Юрочка, - Отабек отошел на шаг и оглянулся: на них беспалевно смотрела местная старушка. - Держи, - отобрав женскую куртку, Алтын протянул свою кожанку. Та повисла на узких плечах блондина и отлично скрыла от окружающих то самое место. - Отель направо, - выдохнул Юра на ухо своего ухажера и взял крепко за локоть. У казаха шаг оказался больше и быстрее, тяжелые берцы разметали в стороны мелкие лужи на пути, а Юра намочил дорогие кроссовки, глядя украдкой на непробиваемое, серьезное лицо, густые брови и поджатый упрямо рот. С таким партнером ночь обещала быть интересной. В холле дорогого отеля было светло от хрустальных люстр на старинный манер, зато лифт оказался самым модерновым, хромированным и с мраморными вставками. Пока поднимались на последний этаж, инициативу взял уже Плисецкий, зажав брюнета к стенке и целуя, смакуя, вылизывая его губы. Казах молча заломил руки ему за пояс и прострелил взглядом, однозначно показавшим, кто тут кого. - Интресно, у тебя такое же выражение лица, когда кончаешь? - не выдержал блондин, выскальзывая из лифта. - Сейчас узнаешь, красотка, - проведя карточкой по замку, Алтын шагнул в номер и огляделся. Юрий прошел вглубь апартаментов, задернул тяжелые шторы, соблазнительно покачивая стройными бедрами, обошел замершего мужчину. - Нравится? - Кровать хорошая, должна выдержать, - пошло откомментировал тот и, поймав Юрия за талию, притянул к себе. Поцелуй за поцелуем, узнавая его, расстегнул пуговицы на и без того широкой шелковой рубахе, провел по худым плечам, обнажая их, опустил алые подтяжки. Юра, в свою очередь, продолжая сладко целовать, мурлыкнул и плавно обвил руками мощную шею, прижался и выгнулся гибко всем телом, вжимаясь обнаженной грудью в грудь казаха. - Соски встали, - доверительно шепнул и охнул: Отабек резко нырнул ниже, жарко проведя языком по бусинке соска, поддержал Юрия, у которого подогнулись ноги. - А вот так еще не делали, - тихо простонал тот, хватаясь на короткие черные волосы, распахнув глаза: Алтын лизнул и засосал грудь, как девке, медленно охаживая то один, то другой сосок языком, а когда парень совсем обмяк, поднял его под ягодицы и опустил на кровать, теперь опускаясь ниже. - Мм... А ты отлично смотришься там, - уже не дерзко, честно мяукнул Плисецкий любовнику, сжав бедрами его широкие плечи, да так и охнул протяжно, сладко. Алтын стащил белье вниз, освобождая наконец набухший, ноющий уже эрегированный член и перебрал пальцами, сдавливая головку. Юрия прошибло горячим потом, он закусил губу и все равно замычал бессильно, стоило Отабеку взять в рот. Он умело толкнул член себе за щеку, грубо ухватил под задницу и задвигал головой. Это определенно стало самым шикарным минетом: обычно любовники стремились к тому, чтоб нагнуть сразу, а этот ласкал. Да, именно ласкал, плавя тело и разум мерными, жадными движениями, скользя губами по члену и смазывая его слюной. В дополнение ко всему пошли в ход пальцы: Плисецкий охнул громче, ощутив в себе один, а затем и второй, сжался, шипя про смазку в левом нижнем ящике. Алтын посмотрел на него, на розовые щеки и опущенные ресницы, медленно вылил смазку себе на руку, обмазывая пальцы, и вновь порывисто поцеловал член, беря его в самое горло одновременно с въехавшими по костяшки пальцами. - Ах... Черт, куда столько?!.. - на третьем Юрий вскрикнул хрипло и судорожно вскинул бедра навстречу. Ноги взмокли и разъехались предательски, - ты себе льстишь?!.. Ау! - Алтын пережал член у основания, и это последней каплей добило юношу, он выгнулся и обильно кончил прямо в рот любовнику, измученно подергивая тазом, еще и размазывая сперму внутри по щекам. Тяжело дыша, приподнялся. - Черт, ты сам виноват... - Извиняешься? - казах утер белые разводы с губ, усмехаясь. - Еще чего, - мгновенно дерзко оскалился Юра, но Алтына это не взяло. - Ты громкий... И быстрый. Но вместо курева ел бы ты ананасы... - тело мужчины горячим грузом сдавило сверху, он ухватил Плисецкого за шею, сделав поступательные движения. Тот судорожно заметался, царапнул мощные плечи до крови: - П.. Пусти... Кха! - ухватился за только что сдавленное горло и промурлыкал жадно, так и косясь вниз, - у тебя там... Лошадиный, что ли?!.. - Да, трех пальцев было много, уверен? - насмешка скользнула в низком голосе, и Отабек уложил руку блондина на свой член, давая насладиться размером. - Как тебе такое, Ю-рач-ка?.. Плисецкий молча ухватил толстый орган рукой, понимая, что ответить нечего и он краснеет. Щелкнул пальцами по стволу и отвернулся, тяжело дыша: - Такой в меня не поместится. - Проверим? - Точно не лежа... Эй! Обе ладони казаха резко обхватили за талию и повернули лицом в постель. Юрий понятливо встал в коленно-локтевую, бесстыже выпятив зад; открытый, горячий и манящий, тихо томно замурлыкал, но голос оборвался, стоило Алтыну просто шепнуть на ушко: - Жаным. - Я... Не говори на ухо, - сдавленно хрипнув, парень тут же всхлипнул. Отабек медленно лизнул эрогенную зону, прикусил губами мочку, подцепив языком серьгу. Это завело больше, чем все ласки на свете, юноша всхлипнул и спрятал лицо в подушку. Его продолжили ласкать, дышать за ушко и покусывать хрящик. Острые волны возбуждения скрутили все тело, и парень в отчаянии обхватил свой член, быстро делая несколько движений. - Не кончай, Юрочка, - медленно зашептали в ухо, - все только начинается. Тяжесть сверху резко исчезла, блондин застонал разочарованно... Да там и подавился криком: раскатав латекс по члену, Алтын развел ему ягодицы и силой втолкнул туда крупную головку. - Бля-ать! Ах... Нх! - безумие, тягучее пошлое возбуждение окатили кипятком, а мужчина безжалостно задвигал бедрами, в один рывок резко вставляя до упора. Юра закричал, запрокинув голову и распахнув глаза: задницу расперло, боль аж зазвенела в ушах, никакая смазка не помогла сдюжить орган таких размеров. Он ощутил себя буквально нанизанным на этот член, но чертово возбуждение как-то все равно не ушло. Алтын дал время, поглаживая по внутренней стороне бедер, и это помогло. - Расслабился я, - наконец шепотом простонал Плисецкий, вовсю стараясь не сжиматься. В ответ Отабек хлопнул его по заду, как хорошую лошадку, и навис над ним. Накачанные руки уперлись в кровать по бокам от светлой головы. И началось. Никогда еще у Юры в постели не было таких стонов, таких резких фрикций, движений, трения члена внутри и таких дичайших ощущений. Казах не жалел, драл его как последнюю суку, при этом обходясь так, как с хрустальной вазой, шепча на ухо и все разгоняясь. Под смачное хлюпание смазки и от толчков глубоко в себя Юра сорвал голос, перебудив весь отель. Упал щекой на смятую постель, а Алтын зарычал, заломив ему руки за спину. Впервые в жизни, расставив дрожащие ноги, Плисецкий кончил без рук, просто спустив струйку на шелковое покрывало из дернувшегося члена, обмирая. От оргазма потемнело в глазах, а Отабек, резко выйдя из узкой задницы, выкинул резинку в сторону и ухватил юношу за шиворот, как котенка, медленно со стоном кончая ему на аппетитные покрасневшие ягодицы. Плисецкий молча лежал, обкончавшийся и с разводами чужой спермы на пояснице и заднице, и просто пытался отдышаться, хоть как-то отойти от полученных ощущений. Алтын куда-то исчез. Куда, стало понятно, когда он подошел, протянул салфетки и сам лег рядом. Мутным взглядом блондин скользнул по вздымающейся смуглой груди, по шикарному прессу и тому самому большому члену. Обычно после секса он цинично отправлял своих ухажеров_на_одну_ночь восвояси, мылся и засыпал один. Но черт... Нарушая свои же установки, парень приподнялся, подполз и упал щекой на грудь казаху. Тот хотел сказать что-то, но на его губы легли изящные пальцы, не давая раскрыть рот. - Спокойной ночи. Проснулся Юрий от холода. Зажмурился, проморгался, щурясь. Опять дождь. Ливень стеной. Попытавшись повернуться на спину, он охнул: задницу пронзила ноющая тупая боль, характерная для... Юноша обернулся. Кровать пустовала. На месте, где они вчера заснули с Отабеком, лежало лишь холодное одеяло. Впервые киданул не он, а его. Юноша сжал зубы и медлено выдохнул. Непонятная, глупая детская обида заполнила легкие. Конечно ушел. А что он должен был делать? Завтрак в постель носить? Оттрахал да ушел. Все нормально, все логично. И все же до боли обидно. Плисецкий напомнил себе, что это всего лишь секс. Обмануть себя не вышло. Он запал на этого горячего казаха за один вечер, как маленькая девчонка. Из невеселых мыслей вывел звонок. Яков. Меньше всего настроенный на разговор, Плисецкий все же взял трубку. - Юрий. Если ты еще не встал, по-быстрому приводи себя в порядок. У меня есть дело, нужно кое-с-кем тебя познакомить. - Блять, а мне оно надо? - выдохнул юноша уже в сброшенный вызов и, хромая, побрел в ванную, проклиная себя со своей сентиментальностью, внезапно проснувшейся резко после двадцати двух лет молчания, Якова с его знакомствами. Вот не мог он дождаться хотя бы его прихода на место съемок?!.. Когда в дверь постучали, Юрий уже был при полном параде. Впервые не захотелось блеснуть перед "новеньким", он оделся просто, стандартно: красиво, но не соблазняюще. После ночи вообще хотелось просто уткнуться в подушку и посетовать на жизнь, но... - Войдите. - Юрий, доброе утро, - войдя, Яков посторонился, давая зайти в апартаменты незнакомцу. Незнакомцу. Незнакомцу в кожанке, берцах, с андеркатом и смеющимися черными очами на строгом лице. - Познакомься, Юрий. Твой новый телохранитель, Отабек Алтын.