железка

Они все путешествуют вместе на этом разваливающимся корыте. Открытое море, брызги волн и свежесть. Больше всего ему нравится наблюдать за закатом, отражающимся в гладкой поверхности воды. Рядом обязательно сядет Тэхён, прислонившись плечом, — он всегда, всегда и всюду таскает с собой эту гитару, — и его цитрусовый одеколон ударит в нос; он закроет глаза, тихо подпевая под стройные звуки, а подкравшийся Чимин укутает его в плед, и от него будет пахнуть Юнги. Господи, подумает он, они опять делали это у штурвала. Их судно, ласково прозванное Юнги-хёном «железка», подплывает к причалу какого-то очередного порта. Им нужны какие-то инструменты-гайки, — Хосок не разбирается, — о них хён грезил уже две недели. И Чон помнит, как тот орал, что он их буквально утопит, если они сейчас же их не купят, потому что иначе потонут все они, их «развалюхе необходимо движение». Впрочем, Намджун завёл мотор ещё после первого писка. И там они находят его. Чон думает: господи, господи, как этот пацан оказался в порту на краю ебанного света. Этот… он такой пацан. Хосок трясёт головой: ему ни к чему такие переживания о детях. Сколько ему лет? Хосок глазеет на него, силясь понять, что теперь делать. Он же не бросит ребёнка? Тут он не свой. С этим потерянным взглядом брошенного щенка и потрепанной одеждой (и когда он видит, как из немного приоткрытого рюкзака выглядывает носок, его сердце пронзает). Но к пареньку идут Сокджин и Чимин, которые присаживаются к нему, щипают за щёки. И делают всё, что обычно, когда кто-то к ним присоединяется. Он знает, потому что его самого так заманили. Хосок думает: о боже, опять.