Кое-что о кепках, ревности и серых оттенках.

      Крист оглянулся и тут же выругался про себя. « Попросил же всего пять минут, чтобы попрощаться. Всё же обижен и сильно…» Он оглядывался и оглядывался, тщетно пытаясь высмотреть знакомую фигуру. Но его уже нигде не было.       Холодок липкого пота заструился между лопаток, и больше ни минуты не раздумывая, Перават бросился по коридору, туда, где располагались снятые ими номера. «Только бы успеть...». Влетев в коридор, он успел заметить, как одна из дверей закрылась, и он на всей скорости ринулся к ней. Если Сингто сейчас закроет на замок, то уже сегодня не откроет. А может и в ближайшую неделю, месяц.       Крист рванул дверь. Сингто стоял посередине комнаты. Медленно он повернулся к вошедшему, и на его лице опять ничего нельзя было прочесть. Если он хотел, то мог выразить любую нужную эмоцию, но если закрывался, то кроме беспросветного холода его взгляд ничего не выражал. После того как Крист покувыркался в снегу он знал, как обжигающе колюч бывает мороз и, как болезненно сводит пальцы, если держать их в мягком и пушистом снегу. Холод любимого был в тысячу раз мучительнее.       Сингто внимательно смотрел на запыхавшегося и взмокшего Перавата и, наконец, зло произнес: - Сними эту чужую кепку, не хочу на тебе её видеть.       Крист быстро стащил ее, уже не заботясь о немытых волосах, примятых и торчащих в беспорядке. Он кинул ее в дальний угол комнаты, зная, что больше не дотронется до этого предмета. Сделал один осторожный шаг. - Сиииинг – растягивая буквы, зашептал Крист имя любимого. Он терялся, что же ему сделать, чтобы Прачая открыл ему свои объятия, перестал дуться и не надумал вернуть строицей, то, что он заставил его пережить неприятные моменты ревности и волнения.       Было то, что Крист боялся больше всего. Не того, что Сингто сердит на него, и не того, что он несколько дней может не почувствовать вкус и тепло родных губ и даже не того утонченного наказания, что может устроить изобретательный любовник. Но вот ревность….       Если Сингто захочет заставить Криста ревновать, то не успокоится, пока не вызовет кровавые слезы. Перават ревновал и так, без причины или каких –то особых действий со стороны Сингто, но если тот наказывал ревностью, то поводы были. И он не знал подстроенные они или настоящие. Крист не знал, смог бы он пережить, если бы Сингто сделал то, что однажды он устроил с Нун, уехав вместе на уикенд. Ту боль, которую он нанес любимому он так и не смог стереть, сколько потом не извинялся и не доказывал, что любит только его. Помогло, как ни странно, признание, что он боялся и не мог определиться. Что было полной чушью, потому что определился он давно и ни капли не сомневался, что безумно любит львенка. Просто ему иногда казалось, что этот хитрец вертит им как вздумается и это вызывало необъяснимый протест и желание доказать. Только что доказать? Что он может без него?.... Нет, не может и не хочет.       Сингто тогда сказал, что понимает его сомнения и страхи и пока он не определится, готов отойти в сторону и подождать. Столько сколько потребуется. А если они будут вместе, то попросил больше не унижать его изменами.       Крист и сейчас с содроганием вспоминает то время. Сколько сил, слов и уверений он сказал и сделал, чтобы Сингто поверил в серьезность его чувств. Рисковать ими он больше не станет. Как бы иногда не обижался на своего парня, чувства к нему были частью души самого Перавата. Даже мысль о том, что он может потерять его или его любовь выворачивало внутренности, лишало покоя и сна. - Only you …, только ты - прошептали его губы, глаза кричали об этом, пальцы сводило судорогой от желания прикоснуться.       Сингто поднял на него глаза. Резким движением подскочил, схватил сильными пальцами за шею и припечатал к входной двери. Крепко сжимая горло, не давая возможности дышать, он приблизил свое лицо. Шумно втянул воздух, дотронулся кончиком языка до мочки уха, поймал легкую дрожь и тут же больно прикусил её. Потом выше, там, где Крист не мог терпеть ни чьих прикосновений. Ни чьих, кроме Сингто. Его касания, поцелуи, боль - он готов терпеть сколько угодно. Он мог позволить ему всё и даже больше чем всё. Он не пытался дышать. Если сейчас надо умереть от удушья, от переизбытка эмоций – он умрет. Если смерть такая же всепоглощающая как любовь, он с радостью отдатся в её чарующие объятия.       Сингто еще чуть сильнее сжал, вдавливая небольшой кадык и не давая сглотнуть. Тонкая струйка слюны потекла с приоткрытых губ. Завтра не останется ни одного даже маленького следа, что он был на волосок от перехода в другой мир, но по ощущениям там зияла огромная рана, но кровь остановилась в районе сердца и сейчас колотится в желании забиться фонтаном. - Только я - рука надавила и… сдвинулась назад , лаская затылок, приподнимая короткие волосы, притягивая к себе. Одно нежное движение языка по горящим сухим губам и Крист шумно и с содроганием кончает. Секс? Зачем нужен секс, когда один взгляд, выворачивает тебя наизнанку. Оргазм оплетает его тело словно энергетический кокон. Каждая клеточка, каждый нерв вибрирует и звенит. Большой палец Сингто оглаживает язык и внутреннюю сторону щеки. Слезы капают с блестящих глаз. - Тебе помочь вымыться? Быстрый подтверждающий кивок. - Больше не заставляй меня волноваться о тебе. Еще один кивок. - Я так скучал по тебе – голос хриплый, сорванный, хотя он ни разу не вскрикнул. - Я тоже, Крист, я тоже.        Сегодня не время быть хозяином положения, не время выказывать свои капризы и требования. Сегодня он молчит и позволяет Сингто всё. Сегодня рядом с ним нет ласкового котенка, нет даже игривого львенка, царапающего и покусывающего его. Сегодня это лис. Злой, хитрый, голодный. Его красота завораживает, но и требует подчинения.       Крист покорно сидит в ванной. Сингто всё делает сам. Набирает воду, намыливает, трет мочалкой, вымывает все места, все части тела. Здесь нет места щекотке, здесь даже нет места возбуждению, только сильное, еще неясное предчувствие. - Встань, подними руку, ногу, наклонись – четкие негромкие команды. Пенная мочалка мелькает в сильных длинных пальцах, терроризируя уже розовое тело, – закрой глаза, я смою пену... И вот его тело укутано в мягкое банное полотенце. - Иди в кровать, я сейчас подойду.       Ни слова против, ни предложения помочь вымыться ему. Только полное безоговорочное подчинение. Обнаженный Крист лежит в кровати и ждет. Он забыл об усталости, о том, что уже несколько дней не высыпался, о выматывающих встречах и что завтра ждет следующая, где надо будет улыбаться и развлекать народ. Ничего этого сейчас не существует, только ожидание хлопающей двери и неслышных шагов. Сингто подошел к кровати, посмотрел на Перавата и, развернувшись, пошел к двери. Слезы подкатили к уголкам глаз и уже готовы были пролиться, но раздался звук щелчка закрывающейся двери и Сингто вернулся к кровати. Крист позволил себе короткий, глубокий, облегченный выдох. - Руки… Крист поднял руки и Сингто ловким движением перетянул их ремнем.       Несмотря на полное доверие, в глазах царит страх. Крист сам не понимает, чего он боится. Он не первый раз отдается любимому. И он не думает, что Сингто будет жесток или перейдет ту грань, где Перават будет чувствовать не наслаждение, а что-то другое - боль, унижение. Нет, Сингто наказывал изощренно, но его любовь чувствовалась всегда. Чего же он боялся? Может это просто инстинкт? Инстинкт перед более сильным хищником. Сингто редко показывал свою силу, предпочитая уступать и казаться милым и безобидным, но Крист, как никто другой знал, каким бывает Сингто. Властным и бескомпромиссным. И Крист покорен. Сегодня нет места себялюбию и гордости. Комплексам и заморочкам. Сегодня – принятие. Всего, что ему могут дать или потребовать.       Быстрый поцелуй в нос. Лоб. Глаза. Крист закрыл их, весь отдавшись ощущениям. Сингто не прикасается к губам. Он целует шею, покусывает ключицы. Щекочет быстрым движением языка кожу груди. Прикусывает маленькие горошинки сосков. Перавату хочется орать, но он закусывает губы и приподнимается посмотреть. Сингто приподнимает глаза и встречается с полным неясного ожидания взглядом. Подтягивает к себе рюкзак и достает: повязку на глаза и гель. Успев увидеть, какой тюбик Сингто взял с собой, Крист понял, что сегодня он не уснет. Действие этого препарата они уже испытали на себе. Он обострял ощущения и усиливал возбуждения. Оргазм становился ярче и дольше, а после хотелось продолжения. Но даже без него, сегодня все ощущения были усилены. Усталостью, или ожиданием, или волнением прошлых дней, или тем, что они уже неделю не были вместе. Повязка легла на глаза, и теперь остались только чувства, только способность узнавать мир через ощущения. Прохладный гель лег на головку, а после проник внутрь его тела. Внутренние мышцы сжались, и чувствительные потоки электрических зарядов пробежали от ануса по позвоночнику вверх и взорвались вспышками фейерверка в мозгу. - Бля…яяяя. Сейчас кончу… К одному пальцу присоединился второй, и тело Криста забилось в конвульсиях. - Сингтооооо.       Язык любимого вырисовывает дорожки на бедрах Перавата. Он расставляет их все шире, приглашая, но Сингто не торопится. Он двигается внутри пальцами, всё быстрее и быстрее. Два небольших яичка подскочили и скрылись за мышцами, Небольшая дырочка на головке пульсирует, готовясь выплеснуть наружу белую жидкость желания. Сингто нажал на точку у основания и оргазм застрял, не смея противится приказам. Пережив дрожь и судороги, но так и не кончив, Крист приготовился к новой порции ласк и наслаждения.       Сингто поцеловал небольшой аккуратный пупок и его язык проник внутрь, вылизывая небольшую впадинку. Крист уже не мог контролировать стоны. Его голос то повышался, то понижался, живя своей жизнью, реагируя так, как нужно было музыканту, создающему уникальную мелодию любви. Может выступая Сингто мог иногда взять не ту ноту, забыть слова или мелодию, но в сексе он был непревзойдённым композитором, музыкантом и дирижёром в одном лице. Мелодия набирала такое крещендо, что высота взятых нот зашкаливала, и слух не справлялся - выделить один звук от другого. Но она была прекрасна. И на высшей ее точке Сингто проник внутрь уже не пальцами и, не давая времени подготовиться, восстановить дыхание или просто взять хоть порцию нового воздуха, сразу продолжил высокий темп. Закидывая ноги, поворачивая то влево, то вправо, приподнимая бедра, он двигался, меняя угол и скорость, не давая прийти в себя, и хоть как-то подстроится. Это была его музыка, а тело было инструментом, позволяющим брать любые ноты и приводить на пик удовольствия. Сколько это продолжалось… час, два. Один, два, десять оргазмов - Крист не знал. Всё слилось в беспрерывный поток движений и удовольствий. Только утром рассматривая разукрашенную пятнами простынь и алые припухшие губы, он продолжал их облизывать, держа в памяти, как высасывал ревность и злость любимого. Последнее что он помнил, как развязав ему глаза и сняв ремни, Сингто обвил его руками и ногами, и, наконец поцеловал. А потом они долго, мягко и нежно целовались. Крист увяз в полусне, но сквозь дремоту и провалы он чувствовал и тепло, и заботу, и уют. Нигде ему не было так хорошо, как в объятиях его ПиТуана.       А утром опять пришлось делать вид, что это ему только приснилось. Достало. Сингто видел его злость и Крист знал, что не пройдет и пары дней, как Сингто придет помочь ему с ней справится. И тогда они поменяются ролями, и это Сингто будет утомлен, выжат и с трудом двигаться.