Любовь это тебе не игрушка!

«Прошло уже несколько дней, а от Президента ни слуху, ни духу. Неужели он забыл? Ха-ха, самой смешно! Такого Президент не забудет, и уж точно никому не простит». – Записав новое предложение, я продолжила слушать преподавателя, который рассказывал о всемирной политике. – «Но почему он до сих пор не предпринял никаких действий? Почему он медлит?»       Вдруг по громкой связи я услышала свое имя. Диктор обращался ко мне с просьбой немедленно пройти в кабинет Президента. «Накаркала!» – с упреком фыркнуло мое собственное сознание.       Ну что ж, мое тотальное уничтожение началось. – «М-да теперь статус шлюхи мне точно обеспечен, ведь меня публично вызвали на ковер.» - Проигнорировав, услышанное, я продолжила писать лекцию. Мне было наплевать на планы Президента, пусть хоть по кабельному телевидению передает свои хотелки, мне то что.       Через полчаса лекция закончилась, и, собрав свои вещи, я направилась к выходу. Я надеялась избежать любых, даже самых случайных, встреч с ребятами из студсовета, но, не тут-то было, не успела я выйти из аудитории, как встретила Канадэ-куна. «Совпадение? Не думаю». – Доброе утро Кумагаи-чан! – поприветствовал Канадэ. – Доброе? – утро в принципе не бывает добрым, а утро понедельника так тем более. – Вы уже освоились в нашей школе? – спросил парень. – Маки-кун, прошу вас, давайте без лишних вопросов, мы ведь оба знаем причину вашего визита. Вы вновь с посланием от Президента? – Вы, безусловно, правы, Президент желает видеть вас… – После уроков… - перебила я, думая, что закончу его фразу. – Немедленно! – сказанное им, всего одно слово повергло меня в шок. – Прошу меня простить, но выполнить его просьбу я никак не смогу. У меня и свои дела есть, а если он хочет поговорить насчет произошедшего, то не стоит. Передайте ему, что я все осознала, и готова оплатить химчистку, пусть он выпишет мне чек. – «И будет замечательно, если чек он вышлет по почте».       Мило улыбаясь, я обошла вице-президента, и уже собиралась поспешить на следующий урок, но вдруг передо мной, как из-под земли, выросли два старшеклассника. Оба стояли, скрестив руки на груди. Как только я приблизилась к одному из парней, блондину, он выставил правую руку вперед, копируя одну из поз регулировщика. – Мне приказано доставить вас… - заговорил Канадэ. – Не продолжайте! – снова перебила я. – «Приказано!? В этих стенах все готовы ходить перед блондином на задних лапках?»       Подойдя к вице-президенту нос к носу, я около минуты смотрела ему в глаза, после чего слова сами полились рекой: – Я думала «Вице-президент» – это почетное звание, которое должен носить человек, заслуживающий этого. Человек с достоинством. Но теперь я вижу, что вы не доросли до этой должности. Вы всего лишь мальчик на побегушках – посыльный, которого посылают по всяким мелким поручениям. – Развернувшись, я сделала несколько шагов в сторону. Еще одна попытка обойти мальчиков-переростков увенчалась провалом.       Все понятно, эти ребята стереотипы нынешнего мира: есть мышцы, но нет мозгов. – «Супер! Всегда мечтала провести утро в такой компании!» – Кумагаи-чан, – обратился Маки, дублируя позу, в которой стояла я минуту назад. – Вы новенькая, и совсем не знаете законов нашей школы. – «Ты в этом уверен?» – Советую поверить мне на слово, здешним ученицам никогда не дают второго шанса. – Его карие глаза притягивали к себе, как магнит. – Вы понимаете, о чем я? – Не в силах вымолвить ни слова, я кивнула. – Так вот, не знаю почему, но Президент заинтересовался вами, и поэтому я считаю вас особенной. – Особенной? – неосознанно повторила я, словно маленький ребенок. – Да. Но об этом вам лучше поговорить с самим Президентом. – Я не понимаю, с чего сделаны ваши выводы? – этот разговор просто так не закончится. – Повторюсь, это вам следует обсуждать с Президентом Игараши. – замолчав, парень взглянул на наручные часы, которые красовались на его левом запястье. – Нам пора. – Канадэ сделал несколько шагов вперед, и вдруг остановился. – Советую принять внимание Президента, как подарок судьбы и воспользоваться им в полной мере.       От последних слов у меня глаза на лоб полезли. – «Извините, какой еще подарок судьбы? Может мне еще манну небесную почитать во имя Президента! Все в этой школе ненормальные! Они всерьез думают, что я должна принимать, да еще и радоваться такому предложению. А почему просто радоваться, это как-то мелко, наверно, я должна прыгать от счастья до потолка, ведь меня фактически вписали в список шлюх, ублажающих господина. Можно сказать, вопрос с будущей профессией уже решен, да что там с профессией, вся жизнь расписана, и полностью посвящена одному человеку – Игараши Тора». – Сделав глубокий вдох, я попыталась взять себя в руки, и успокоить начавшуюся внутри меня бурю. – Спасибо за совет Канадэ-кун, но, пожалуй, я откажусь от него, да и от предложения Президента тоже. – Вы не поняли. – Парень ухмыльнулся, и подмигнул мальчикам-переросткам, я и пикнуть не успела, как те в свою очередь подошли ко мне со спины и схватили за плечи. – Мне приказано доставить Вас, и не важно, хотите вы этого или нет. *** Идти под «конвоем» на глазах у всей школы, уж поверте, не самая приятная вещь в жизни. – «И как я оказалась в такой ситуации?» – Впереди меня, во всей своей красе идет вице-президент школы Миябигаока, хотя, с его идеальной осанкой, с четким шагом, да и безупречно выглаженной формой, он больше напоминает надзирателя в тюрьме. Личного надзирателя. Моего надзирателя. Позади, следуя за мной след в след, идут два мальчика-переростка. Чувствую себя преступницей, которую ведут на многомиллионную арену, для публичной казни, только вот не хватает кандалов, хотя зная Президента, за ним не заржавеет. – Голову с плеч! - послышался голос красной королевы, и бледная шея заняла свое место на плахе. Крепкая рука палача, облаченная в кожаную ткань, схватила поле любимой шляпы, и безумец, находившийся не в плохом положении, заговорил: – Шляпу я не сниму!       Он так был верен ей, не хотел расставаться со своим образом безумца. И я его понимаю, но меня всегда интересовало, что же он чувствовал, зная, что вот-вот его жизнь закончится.       И что же сейчас чувствую я? Разве моя жизнь закончена? Конечно, нет! Считать свою жизнь неудавшейся только потому, что тебя с рождения помолвили с каким-то извращенцем. Согласитесь, глупо. Плакать и ненавидеть всё вокруг, считаю недопустимым, особенно, из-за обстоятельств, которые ты не в силах изменить. Да, есть обязательства, да, заключен контракт, и не важно, что заключали его не с тобой, не важно, что тебя, как вещь отдали какому-то ИДИОТУ, это, правда, не важно. Важно только то, что в этой жизнь можно все изменить, ведь выхода нет только.… Ну, вы сами знаете. И я никогда не сдамся, не сбегу и уж тем более не сниму шляпу перед человеком, который этого не заслуживает.       Пока череда мыслей гоняли меня по лабиринтам собственного сознания, я не заметила, как оказалась на самом пафосном этаже этой школы. – «Интересно, я когда-нибудь привыкну к тому, что студсовет имеет большее влияние, чем директор?» – Делая шаг за шагом, я понимала, что через несколько секунд моя школьная жизнь превратиться в Ад. Первый шаг Президента – голосовое сообщение – слышала вся школа, второй шаг, вице-президент, так же не был лишен внимания, каков бы ни был шаг номер три, Президент не упустит возможности оповестить о нем всех учащихся. «Быть посмешищем на глазах у всей школы, дабы увеличить и без того высокую популярность президента, нет уж, такого удовольствия я ему не доставлю».       Ни сказав ни слова, я остановилась посреди коридора, как вкопанная. Шедшие позади, ребята остановились следом, а вице-президент, не понявший, почему прекращено движение, повернулся в нашу сторону. – Мне нужно в уборную. – Ответила я на вопрос, застывший в его глазах.       С полминуты Канадэ молчал, обдумывая план действий, после чего произнес: – Тадао, пойдешь с ней, Кён со мной, через две минуты встречаемся здесь.       После этих слов парень с черными волосами обошел меня и встал возле вице-президента, через секунду парочка брюнетов удалилась, а мы с блондином пошли в другой конец коридора. Дойдя до нужной мне двери, я повернула ручку, перешла порог, и уже хотела закрыть дверь, но блондин остановил меня, протиснувшись за мной следом. – Что ты делаешь? – спросила я, наблюдая за тем, как парень закрывает дверь. – Вице-президент сказал быть с вами. И я обязан… – Это женский туалет! – перебила я. – Но президент… – ЖЕНСКИЙ ТУАЛЕТ! – наверное, выражение лица у меня было убийственным, потому что парень больше не стал возражать и вышел из комнаты.       Оставшись одна, я подошла к умывальникам и с полминуты тупо пялилась в зеркало, которое, между прочим, располагалось по всей ширине стены. «Что же теперь делать? Что говорить? А самое главное, как вести себя с Президентом, который, наверняка, как только мы останемся вдвоем, сразу же выпрыгнет из штанов». – Меня тут же передернуло от весьма впечатлительной картины «президента в трусах», опустив локти на мраморную подставку, я закрыла лицо ладонями. – Отвратительно! – сказала я в пустоту. Включив кран, и набрав холодной воды в ладони, я ополоснула лицо. – «Нужно успокоиться и подумать».       Пытаясь придумать план бегства, я неосознанно обводила взглядом зеркальную раму, и вдруг заметила в отражении приоткрытое окно. – Выпрыгнет? – повторила я кусочек не очень хорошего фразеологизма. – Точно!       Проверив наличие посетителей «тайной комнаты», я тихонько подошла к двери и закрыла ее на щеколду. После этого я пересекла всю комнату в два шага и открыла окно настежь. «Третий этаж? Ну, ничего, сломанная нога все же лучше, чем сломленная воля».       С улицы дул легкий весенний ветерок, вдохнув чистого воздуха, я немного успокоилась, и почувствовала, как в моем сердце зародилась надежда, или, можно сказать, уверенность в том, что я выкарабкаюсь из этой истории без проблем. «Вот извращенцы!» – подумала я, ухмыльнувшись. – «Додумались же сделать окно в туалете! Они бы еще стеклянную стену в душевой поставили!» – Меня радовали изменения в моем собственном настроении.       Вдруг в дверь постучали, и через секунду я услышала мужской голос: - Кумагаи-чан, у вас все в порядке? - Да-да, я почти закончила! – ответила я, высовывая ноги в оконный проем.       Перевернувшись на живот, и вцепившись пальцами в подоконник, высовываю ноги и пятую точку на улицу. Ноги, не найдя точки опоры, болтаются, как макароны, за счет этого вся нагрузка идет на руки. – «Надеюсь, никто не видит этого кошмара». – Мышцы начинают дико болеть, и я снова сжимаю подоконник пальцами. Подтянувшись и облокотившись на ребра, слышу еще один стук в дверь, и после короткого молчания, дверная ручка начинает дергаться, увеличивая скорость с каждой секундой. Больше тянуть нельзя. Расслабив руки, и прижав к себе ноги, так, что бы стопы упирались в стену, я отталкиваюсь и лечу вниз. ***       Темно. Ладони горят, это значит, что приземлилась я не удачно. Сжав кулаки, чувствую что-то мокрое и липкое – кровь. – «Раз руки в таком состоянии, значит, и лицо должно быть разбито». - Переключив внимание от рук на лицо, понимаю, что с лицом все в порядке и кровь пульсирует только на запястях. – «Странно». - Щекой ощущаю мягкую ткань, скорее всего щелк, тепло, и… неожиданно для себя, слышу тихий стук. Сердцебиение?       Полностью прокрутив ситуацию, понимаю, что своими действиями, я могла причинить кому-то вред. Попросту на кого-то упасть. – «Черт!» - Сильно-сильно зажмурившись, открываю глаза. И, действительно, я лежу на каком-то парне, а тот в свою очередь смотрит на меня каким-то теплым взглядом, будто мы давно знакомы. – Мисаки, как же ты меня напугала! – проговорил парень, прижимая меня к себе и поглаживая по волосам.       Извинятся за то, что он принял меня за другую, наверно, глупо, но парню с пшеничными волосами и такими зелеными, почти, изумрудными глазами нельзя морочить голову. Особенно если он смотрит на меня с такой нежностью. – Извини, я не… – договорить мне не дал шум, доносившийся с третьего этажа, как раз с тех окон, откуда я только что выпрыгнула. «О нет, если они меня заметят, мне конец!» – быстро поднявшись, я не только не извинилась, но даже не попрощалась со своим спасителем. Секунда, и меня нет. А тот парень с зелеными кошачьими глазами и пшеничными волосами, наверно, остался сидеть под окнами «тайной комнаты».