валентинка.

       Тяжесть воспоминаний не дает мне спокойно жить, без преувеличений. Я стараюсь делать все как раньше, полноценно, но попытки тщетны. В любой толпе, чего ты избегал весьма часто, кстати, я видел парнишку, такого маленького, нежного и до боли родного. С пепельными волосами и светло-светло серыми глазами, в которых отражался весь мой мир. Чем бы я ни занимался, как бы ни пытался отвлечься, мне всегда одиноко, как-то пусто и настолько больно, словно из меня потихоньку вынимали все внутренности, так не спеша, медленно, растягивая мучительные страдания, коих я не знал до твоей гибели. И всякий раз любое воспоминание о тебе приводило к твоему же надгробию.       Сидя тут, у твоей могилы, ярко и четко всплывают все воспоминания, из которых теперь состоит вся моя жизнь. Некоторые достаточно трогательные, мне кажется, даже какой-нибудь брутальный мужик в годах, с бородой и татухами, смог бы пустить скупую слезу, принимая в счет то, что такого малыша, как ты, больше нет на свете.       Я не знаю, можно ли тот период называть отношениями, потому что по-людски предложения их начала так и не поступило, да и вообще история эта случилась спустя пару недель после происшествия в холле. Был конец зимы, последний месяц, а именно середина февраля. Вообще, никогда не считал 14 февраля каким-то особенным днем, уж тем более прздником. Зачем выделять отдельный день для показа своей любви? Как-будто, блять, нельзя этого сделать в любое другое время. Меня именно выводила из себя вся эта суета, валентинки, конфетки, мокрые поцелуи взасос при людях, всякие там прозвища и прочая хуйня. Вот и в тот год я сидел весь на нервах, хуже обычного, не знал, куда себя деть от ебанных голубков повсюду, плюс, мне стало не по себе, когда в дверь постучали. Общаться я не был настроен, особенно, если это блядский Лин со своими приколами. Было нелегко заставить себя встать с кровати и открыть злосчатсную дверь, учитывая ее пронизывающий скрип, что неудивительно, ибо детдому больше пятидесяти лет точно. На пороге стоял ты. Ты. По своему обыкновению милейший, безобидный и такой беспомощный. Я кинул на тебя такой взгляд, что заметить твои мурашки и еще более запуганный вид не составляло ни малейшего труда.       — Ну, хули надо? - говорю, кажется, не очень приветливо и радушно. Ты, по-моему, что-то прошелестел едва уловимо, но все равно невозможно разобрать ни слова. Смотрю на тебя выжидающе, скорее зло.       А дальше, на тот момент, я вообще подумал, нахуя тебя пустил и не закрыл дверь перед самым носом, потому что на такое действие способен только неуравновешенный. Передаешь пачку сигарет, достаточно дорогих, как сейчас помню. Нереально было скрыть удивление, одолевшее меня сию минуту, как ТЕБЕ вообще продали табачное изделие?! Не успеваю вымолвить ни слова, потому что ты, раскрасневшись, убегаешь прочь, а ведь я даже не успел ничего сказать. Почти.       Ближе к вечеру, когда желание открыть новую пачку одолело меня целиком, я заметил маленькую-маленькую открыточку, просто мизерную. Как ни странно, в виде сердца.       С первого взгляда можно было понять, что ее автор вкладывал всю душу, сделано с любовью и трепетом, в общем. Честно признаться, никогда не получал валентинку, сделанную своими руками, да еще и с такой нежностью. Ежегодно мне дарили около 10-15 штук с этой любовной хуйней, но все они были обычные, простые, купленные в переходе за 10 рублей и в них никто не вкладывал чувства, что-то свое, кроме денег, конечно. Недолго думая решил открыть ее. Короткая надпись :"Оливеру от Майка." Будь я последним ублюдком и подонком, эту открытку все равно бы не выкинул. И кто же, блять, знал на тот момент, что в этот день ты еще и отмечал свой день рождения?       От воспоминаний становится чертовски тепло, пусть и на короткое время. Убираю сорняки и старые цветы, протираю фото. Боже, блять, за что именно ты? Сдержать слезы с каждым разом все труднее, поэтому я просто оставляю тебе батончики, твои любимые, и поспешно удаляюсь. Малыш, я люблю тебя.