***
Энрике Монастарио пробирался сквозь заросли вслушиваясь в каждый шорох, готовый к нападению в любую минуту. Он вздрагивал от каждого шевеления в кустах, вдруг из соседних ветвей вылетела птица, и отставной капитан бросился вперед, оказавшись на небольшой солнечной полянке. Тут никого не было, Энрике вздохнул и выпрямился, в эту секунду сзади из кустов что-то выпрыгнуло и вмиг повисло на спине Энрике, крепко обхватывая руками шею, а ногами туловище. Монастарио согнулся от неожиданного нападения и закряхтел. — Попался! — послышался звонкий девчачий голос за спиной. — Сдаюсь! — поднимая руки вверх прохрипел Энрике. — Тогда ты мой пленник! Вези меня домой! — хихикнул голосок, а Монастарио тяжело вздохнул. Староват он стал для таких покатушек, да и дочь легче не становилась. — Вперед, папочка! — она пришпорила отца, больно ударив каблуками по ребрам. — Я маме пожалуюсь, — простонал он и двинулся вперед через заросли в сторону их дома. Они жили в гасиенде, принадлежавшей когда-то отцу Сары. После смерти Джексона, захватившего имение, судья признал все права Сары на наследство. Энрике подозревал, что его решению способствовала недолгая, но явно душевная беседа с Марией. Управлять поместьем оказалось ничуть не проще, чем вести дела целого гарнизона, но, надо заметить, намного более приятно. Монастарио, имевший значительный опыт в этом, довольно скоро удалось во всем разобраться, и теперь имение приносило приличный стабильный доход. — Кике! Эспе! У нас гости! Домой! — послышался с крыльца голос Сары, которая держала на руках маленького голубоглазого мальчишку. Рядом, не отрывая глаз от ребенка, стояла Мария. Эсперанса, едва увидев гостью, соскользнула на землю и вихрем понеслась ей навстречу. Энрике с наслаждением распрямил спину, любуясь грациозными движения дочери. Это у нее от матери, в остальном же, не исключая пронзительно-синих глаз, она была вылитой копией отца. — Крестная! — девочка повисла на шее Марии. — Ты на Мастере приехала? — Да, он у ворот, — улыбнулась гостья, целуя крестницу в щеку, — можешь с ним поздороваться. — Только сухарик возьму! — крикнула Эсперанса, стремительно удаляясь в сторону кухни. — Она может передвигаться, как подобает благородной сеньорите? — провожая девочку взглядом, обратился Энрике к жене, подойдя к женщинам. — Мария, рад тебя видеть! — он нарочито галантно склонился к ее руке. — Нет, если ты не прекратишь ее баловать, — улыбнулась мужу Сара. — Может, пройдем в гостиную? Я приказала подать чай. — Педро сделал мне предложение. — Мария отставила нетронутую чашку с дымящимся напитком. Не смотря на все усилия подруги, она так и не смогла привыкнуть к нему. — Я приехала, чтобы пригласить вас на свадьбу. Завтра, в полдень — Пистолет сама возьмешь или мне прихватить? — не удержался Энрике. — Падре больше не соглашается проводить венчание, если в руках свидетеля пистолет! — нарочито расстроенно вздохнула Мария. — Придётся оружие оставить дома… — А я то-думаю: отчего вы полгода уже со свадьбой тянете?! — вмешалась Сара. — Оказывается, падре Пабло во всем виноват! — Эх, зря я, видимо, рассказывал кузнецу о тяготах семейной жизни! — притворно вздохнул Энрике, получив в ответ чувствительный тычок от жены. При этом с ее лица не сходила вежливая улыбка. — Ой, мне ещё платье забрать нужно! — отчего-то смутилась Мария. — Я ненадолго к вам… Поеду, пожалуй. — Платье?! — оживилась Сара. — Не вздумай выбирать без меня! Ты опять возьмешь какую-нибудь дешевую безвкусицу! — У тебя кормление в два, я помню, — вставая, хихикнула Мария. — Платье я давно заказала у портнихи по одному из твоих французских журналов! — Ка… У меня такого не было! — Энрике бережно взял их рук жены начавшего хныкать Диего - после долгих препирательств ему пришлось уступить желанию жены назвать сына в честь её отца. А Сара прокричала в спину удаляющейся подруге: — Все равно этот фасон уже два года как из моды вышел! — Ждем вас завтра! — ехидно улыбнулась Мария на прощание. — Ты все равно была самой прекрасной невестой на свете! — обняв свободной рукой Сару, сказал он, перед тем, как поцеловать ее.Эпилог
18 мая 2018 г. в 18:38
Лейтенант Лав, сидя у догорающего костра, чистил оружие. Неподалеку, невидимая в темноте, хрустела чахлой травой его лошадь. Лейтенант был один, не считая трупа индейца, лежавшего неподалеку. Это был предводитель восстания — Бешеный Бизон. Здоровенный дикарь, обладал недюжинной силой и завидной хитростью. Однако лейтенанту удалось выследить его. Один выстрел из засады — и Бизон мертв. Его немногочисленные, оставшиеся в живых, приспешники быстро разнесут эту новость и скоро последние очаги восстания затухнут сами.
Да, это была достойная победа! Довольная усмешка пробежала по его губам: теперь никто не посмеет сказать, что лейтенант не справился с заданием. Такая победа делает честь ему, как воину, память об этой победе следует сохранить. Поднявшись, Харрисон обнажил саблю. Неспешно подошёл к лежавшему телу. Дикарь и впрямь был гигантом — лейтенант рядом с ним выглядел мальчишкой-подростком. Курчавые, а не прямые как у всех индейцев волосы, приплюснутый нос, темная, даже для индейца, кожа — это был самбо, его мать, вероятнее всего, просто сбежала, или была освобождена индейцами.
В широкой мускулистой груди, чуть ниже левой груди виднелось отверстие от пули. Той, которой была выпущена лейтенантом несколько часов назад. Да так и застряла в сердце этого великана. Харри занес саблю и изо всех сил вогнал ее в тело мертвеца.
Первые лучи взошедшего солнца слепили глаза — лейтенант Лав прищурился. Он проделал уже значительную часть пути до форта. В седельной сумке покоилось уже переставшее кровоточить гигантских размеров человеческое сердце с застрявшей в нем пулей. Лав время от времени ухмылялся одним уголком рта, отчего усмешка получалась кривой. В холодных, синих, как осколки льда глазах, светилась искра довольства. Трофей, добытый им на этой охоте, положит отличное начало будущей коллекции. Дело было за малым — раздобыть в небольшом форте достаточное количество крепкого спирта.