На две части

Вздохнув, Арман опустил меч в ножны, слегка разминая плечи — тренировка была с самого рассвета, а сейчас солнце уже близилось к горизонту. Давно он так долго не посвящал себя мечу, забывая про еду, отдых и дела. Если бы его покойный отец увидел, чем в свободное время занимается его отпрыск — выпорол бы за такое безрассудство, однако дом пустовал который год, встречая тишиной и одиночеством. Каким же он глупцом был раньше, мечтая обрести независимость от родителя. Отец-альфа умер совсем слабым, но не из-за болезни, а из-за старости. Арман был поздним ребенком — рожденный от истинного омеги, к сожалению, погибшего от руки разбойников еще очень давно. Наверняка для его отца это было большой потерей, которая пошатнула здоровье, но благодаря последнему желанию папы-омеги «вырастить мудро дитя» держался до последнего. И Арман был благодарен за это. Из-за отца он был тем, кем сейчас был — гордым, сильным и смелым мужчиной. По стечению обстоятельств — бывший главнокомандующий королевской гвардией. И дело было не в отставке по состоянию здоровья. Дело было в желании жить спокойно, тихо и без войн, — устал он от крови, криков, искаженных в страхе лиц и истоптанной мертвой земли. Не нравилось ему это. И король не настоял, чтобы он одумался. Да, он сильный и опытный воин, сразивший своим мечом не одну сотню жизней, но, в конце концов, он был не единственным в королевстве сильным альфой. Согласен, что для гвардии его уход — существенная потеря, но не беда. Совсем не беда. Его место занял молодой альфа, в жилах которого бурлила кровь, а глаза горели огнем правосудия — не раз он спасет чью-то жизнь и не раз ее отнимет. Арман видел в нем молодого себя, и понимал, что, в принципе, ничего не теряет. Кинув взгляд на заходящее солнце, вновь размял плечи, чувствуя, как переливаются от усталости мышцы — год назад он бы и не заметил своей усталости, проводя бои не одни сутки, но сейчас все же его тело отвыкло от таких нагрузок. Зато, несомненно, стало вдвое сильнее. Если раньше он поднимал пятьсот фунтов, то сейчас — более тысячи, и этим не похвастаться было нельзя, особенно если учесть, что отец славился небывалой силой. Именно из-за нее он теперь занимался постройкой домов. Конечно, местные альфы поначалу были в шоке от того, что он мог поднять разом десяток бревен, однако потом привыкли и вовсе не пытались помочь — строил он на совесть, а платили за хороший труд. В общем, не было у него каких-либо сожалений из-за ухода из гвардии. Жил хорошо и при деньгах, умел делать все и, при этом, помогал другим. Почему бы и не зажить хорошо? Для этого ему не хватало омеги. Хрупкого и нежного создания, но… не всем доставались омеги. Только истинность могла позволить быть вместе, а без нее — нет надежды. Тем, кому везло, были самыми счастливыми, а таким, как он — одинокими. Рожденные омеги ценились на вес золота — они жили за адамантными стенами и доставались только истинным сильнейшим. Каждый месяц проводится бой на арене. На выходе должно остаться десять сильнейших альф. Они имели право на день войти за стены и попытать удачу встретить истинного омегу. Бывали случаи, что сразу пять имели счастье найти пару, а бывало, что ни один. Арман тоже участвовал в подобном, и не один раз, однако не было там его судьбы — либо не родился, либо вовсе не суждено. В чем же смысл боя, спрашивается? При вхождении за стены все должны быть уверенны в твоих силах. Если бы пускали всех, то омег к этому моменту и вовсе не было бы — поединок должен быть проверкой, способен альфа защитить то, что желает получить. Словно дракон свое сокровище. И Арман, вновь тяжело вздохнув, направился в дом — ночи до ужаса холодные, а поэтому стоило сейчас растопить печь. А еще лучше — не полениться приготовить ужин. Вчера он купил у местного торговца пару кочанов капусты и целый мешок крупы и пшеницы. Было бы неплохо понять зачем, но в тот момент до скрежета в зубах этого хотелось — пожалуй, за это он поплатиться в ближайшем будущем. Даже если бы у него и был бы омега, то вряд ли… вряд ли смог что-то приготовить. За стенами он видел избалованных и высокомерных юнцов, которые вряд ли могли что-то делать по хозяйству, несмотря на то, что им всем говорят перед поединком. Конечно, Арман не мог их судить за это, однако временами, смотря на истинную пару в селе — Бермота и Дея — сомневался, что сможет так же. Бедный альфа делает все, а чистоплотный омега постоянно сидит в доме, боясь выйти даже во двор. Конечно же, эта высокомерная птица ожидала от воина хором, а получила небольшой дом с конюшней. Несмотря на желание альфы внутри обрести пару, рассудок понимал, что и с этим ему может не повезти. Не оттого ли он уже как второй год не бьется за право войти за стены? А хотя, пошло оно все в лес. К чертям болотным. Печь сама не растопится. «А хотелось» — промелькнуло у Армана в голове, однако он тут же отогнал столь ленивую мысль от себя. Даже если не хочется — придется делать даже сквозь собственные желания. Этому его учил отец. «В лени слабость, а в слабости поражение». Наверняка его последним желанием было, чтобы его сын-альфа стал достойным мужчиной и не запачкал его имя и приложенные к воспитанию усилия. Хотя Арман и не знал наверняка, но чувствовал. Сердцем чувствовал. — Форт! — закричали где-то сбоку, и альфа обернулся, — Там лошадь в грязи застряла. С мужиками ее пробовали вытащить — не поддается, зараза. Стоит на месте! На тебя вся надежда! Арман вздохнул — ему всего лишь пару шагов осталось, чтобы ступить на порог собственного дома. — Где? — только и спросил он, снимая с пояса меч в ножнах, — Вот все не будь здоров, — уже под нос тихо проворчал он сам себе, надежно пряча меч под огромным стогом сена. Даже если захотят — не утащат. Стог был более двухсот футов. — Да там, — неопределенно махнул селянин, — Где Бермот со своим омегой. — Ну, чего и стоило ожидать, — вздохнул он, — Пошли. Будем коня спасать. В первую очередь от Дея. *** Наверное, самое сложное было в этом деле — не дать по ушам этому сопливому и нахохлившемуся мальцу, возомнившим себя не-пойми-кем. Да, он был омегой — золотом для альф — но он был еще и человеком, который должен понимать, что животное не игрушка, а мужчины вокруг не слуги. Что жизнь не так сладка, как за стенами. Что нужно учиться и быть счастливым — ведь только от истинных альф омеги могли нести потомство. А потомство — огромное счастье для пары. Арман бы не отказался, чтобы по его дому бегали маленькие альфята. Прозвище «Форт» он получил из-за своей силы. Да и большинство просто не в силах выговорить его имя — то ли плохо учились разговаривать в детстве, то ли просто особенность в этой деревне такая. Но это было и неважно — пускай как хотят, так и называют. Сам Арман жил немного поодаль от всех. Граничил с лесом и небольшим цветочным полем — на небольшой горе, где его никто не видит. Чтобы добраться до его дома, селянам приходится пройтись, и оттого он любил это место. Он чувствовал себя тут свободно, хоть и одиноко. Печь уже давно прогрела дом, а глаза закрывались от усталости — в конце концов, он заслужил отдых. Конь не хило застрял в грязи и чтобы вытащить его, пришлось снимать упряжку и поднимать на плечах, надеясь, что животина не ударит. И ему повезло — счастливый Бермот накормил своей фирменной стряпней — плов с бараниной. Проблема с едой была решена на сегодня. А завтра утром придется выдвигаться на охоту. Помощь помощью, но питаться у сельских все время не выйдет — пара бы и честь знать. По крайней мере, как сварить тушку он знает, но не больше. Он бывший воин, а не повар. *** Стрела пронзила цель мгновенно, и белый мех зайца тут же окрасился в красный, а само животное упало намертво. Хоть в план входило убить кабана или дика, но это тоже сойдет — не будет же он бегать в поисках по всему лесу. Что первым попалось, тем и насытится. Почему бы и нет? Подойдя к туше зайца и взяв его за ноги, вынул стрелу, тут же вспомнив, что неплохо было бы нарубить ели… … от мыслей отвлек посторонний в лесу шум: шелест листьев и ломающиеся ветки. Это не было животным — слишком грубо и громко, однако и альфой этот «кто-то» не являлся. Неосторожные движения, неумелые шаги, излишняя шумность — не охотник, не альфа, не старик. Ребенок? Арман спрятал мертвую тушу в тряпичную сумку и закинул ее за спину. В лесу был не сельский — те опытны и не такие шумные, а, значит, неместный. Неместный ребенок? Или сбежавший из дома чей-то юный альфа? Но разве такое возможно? По ту сторону леса находится океан, а по эту — деревня. Положив ладонь на рукоятку меча, Арман двинулся навстречу шуму, плавно передвигаясь и скрываясь в тени деревьев. Он готов к любому исходу событий. Спустя мгновение, почти нос к носу, в него чуть не врезался человек — маленький, спрятанный в черную накидку и совершенно напуганный. Отчего-то он даже напомнил Арману зайца, который лежал у него в сумке — такой же суетливый, мелкий и запуганный. Точно ребенок. — Ты кто? — все же спросил альфа. Незнакомец был ему по грудь. Однако ответа не последовало. Мальчишка начал отступать назад и сорвался бы на бег, если бы в этот момент не упал спиной на землю. Черная ткань слетела с его тела и лица, и теперь Арман видел не ребенка, а… омегу? Ноздри расширились сами собой, и только сейчас он почувствовал восхитительный запах — так пахло после грозы с дождем. И обомлел — перед ним лежал его истинный. Тот, кто уготован судьбой.