Затерянные души

Холодный зимний путь, от дома до кладбища. Панихида, чьи следы тут же заметаются метелью, в очередной раз провожает умершего человека в дальний путь. Для меня, чья жизнь с самого раннего детства проходила возле этого места, эта картина вполне привычная и не имеет за собой никакой особенности. По крайней мере, так казалось; Ровно до того момента, как я обрел любовь, как съехал из родительского гнезда. Ровно до того момента как отвык от постоянного запаха смерти и повел под венец девушку которой дорожил больше чем своей жизнью. Ровно до того момента, как я стал вдовцом. Сегодняшний день бы переломным. Ведь осознание того, что человек чье сердце билось рядом с твоим на протяжении нескольких лет – умер, приходит не сразу, даже более того не на следующий день, а в тот момент, как в церковь, по заснеженной дороге вносят черный и закрытый гроб. Стоя возле железного заржавевшего забора, я наблюдал за тем, как вместе с белыми снежинками, на черную землю падают осколки души. Рука рефлекторно сжалась в кулак и уже почти дотлевшая сигарета больно впилась в кожу. Поморщившись я облокотился на забор. По щекам стекали слезы, оставляя за собой соленую дорожку. Я не замечал, как сложился пополам и сел в сугроб. Точно помню что тогда, я решил, что не зайду в эту чертову церковь, что точно пошлю все куда подальше и просто вернусь в свою квартиру, достану ключ и вставлю в замочную скважину, но он не провернётся. Дверь будет закрыта с той стороны. Я постучусь три раза и мне откроют, и не просто кто-то, а она… Она и живая, как и раньше живая, и совершенно по обычному пахнущая корицей. Но ничего из того, что в действительности мне хотелось, никогда бы не произошло, и именно поэтому я встал и зашагал в сторону леса. Ноги гудели от усталости, а руки сами по себе прятались в карманы черного пальто. Возможно, в глубине души я надеялся, что прогулка меня взбодрит, но с каждым шагом понимал, что не вижу смысла продолжать партию без главного игрока. Никогда не думал всерьез о том, чтобы убить себя, даже чаще осуждал тех людей, что решились на такой поступок. Мне всегда казалось до одури мерзким, решать за весь мир, что твоя жизнь – ничего не стоит. Нет, возможно, в определённых кругах я и шутил на эту тему, утрировал и вечно твердил о том, что было бы неплохо отбросить коньки, но я никогда не придавал этому особого значения. Всем было смешно, а мне становилось лучше, толи от того, что все смеялись, толи от того, что мне на самом деле не хотелось умирать. Деревья, чьи ветви клонились под натиском снега, проносились мимо меня, быстрее, чем я шёл. Они будто ожили и бежали прочь, вдаль от того места куда я направлялся. Чернеющий от туч небосвод, давил своей мощью на верхушки елей, а те с треском впивались в него, протыкая насквозь облака. Звуки вокруг казались столь несущественными, что даже не отдавались эхом в голове. Они угасали на выходе из их источника и терялись в воздухе вокруг. Сейчас, я обнаружил себя на полпути к обрыву, возле которого играл когда был маленьким. Тусклые воспоминания из детства промелькнули перед глазами. Я остановился вглядываясь в облака пыли которые были частичками моей памяти. Вы наверняка делаете так же, просто пытаетесь что-то вспомнить и картинка, накладывается поверх реальности. Это удобно, вы будто смотрите фильм, который смотрели десять лет назад по прямой трансляции, и записали его на дискету, чтобы в случае чего, пересмотреть его, не докупая диск за баснословные деньги. Когда я был маленьким, моя мама сидела на скамье возле обрыва, и смотрела на закат. Она была чем-то опечалена, руки сложены на колени, а глаза полузакрыты. Я тогда оцарапал колени, играя с мальчишками из города, и решил, что самым лучшим выходом из данной ситуации, будет - выплакаться маме. И вот я, со всей своей решимостью и горем в голосе, волоча правую ногу, подхожу к маме, всхлипываю и смотрю на нее. Столько печали в ее глазах, я не видел никогда. Она явно была чем-то обеспокоена, но даже в таком со-стоянии с легкой улыбкой посмотрела на меня и, не задав не единого вопроса, пододвинулась, уступив местечко на скамье и мне. Я сел, слезы куда-то пропали, а тонкая рука мамы легонько обняла меня за плечи. Тогда на душе мне было действительно хорошо. Все печали ушли на второй план, а боль в колене не казалась столь сильной как раньше. Мы сидели вдвоем и провожали солнце, медленно уплывающее за горизонт. Воспоминания растаяли и пред мной, была все та же скамейка, только теперь без мамы, без заката и без теплого летнего вечера. Я мелено подошел к скамейке и сел на нее, ощупывая правую коленку. Казалось, царапина все еще была при мне. Снег валил все сильнее. Снежинки падали мне на руки и тут же таяли. Вода стекала по ладоням и разбивалась крупными каплями о штаны. Я помню, что тогда очень сильно замерз. Помню, казалось, что эти невесомые ледышки, скоро перестанут таять и просто облепят меня с ног до головы. Так же, как если бы я был бы статуей, тяжелым изваянием с целой историей. Я лег на скамейку и уставился в белое небо. В снежинках, которые разбивались о лицо, виделось столько знакомого, даже казалось, что каждую я знаю поименно. Я вспомнил, как прошлогодним зимним вечером, Она лежала так же на скамейке в нашем дворе и смотрела в темное небо: -Ты слышишь их?- спрашивала Она, заметив мое присутствие. Лицо, такое же бледное как и обычно было спокойным, золотистые волосы свисали с перекладин и касались холодной земли, руки без перчаток лежали на груди.- Они приветствуют нас, говорят, что рады видеть.- Она замолкала и снова разглядывала небо. Голубой ареол ее глаз отражал черноту бескрайнего потолка. - Ты про звезды?- наконец выдавил я, скрестив руки и не понимая, о чем она толкует. Ее тонкие губы смеялись, а руки закрывали тыльной частью ладони лицо: -Глупый! Я о снежинках. О тех, что падают каждый год, и помнят о нас всё. Они помнят мой первый снег, помнят, как я впервые каталась на коньках, помнят мой первый день в новом доме, нашем доме. А мы их не помним…- ее лицо преобразилось, Она стала вдруг отчего-то задумчивой. Я зажмурил глаза в попытке забыть о том, где сейчас нахожусь, в попытке ухватиться за воспоминания о том вечере. Ветер задул сильнее, а по лицу перестала течь вода. Я открыл глаза. Снегопад – кончился. Я лежал на лавке насквозь промерзший и без единого желания вставать. Мир потерял весь свой хваленый смысл. Нет ничего постоянного, константа – потеряна, выхода – нет. Я пересилил себя и встал. Ноги гудели от холода. Рука рефлекторно потянулась в карман. Мысли о том, что бы покончить со всем этим, обволакивали меня все сильнее. Я слышал, как мое сердце бьется все быстрее и быстрее, ощущал ветер и все его мысли, так будто он говорил со мной, чувствовал холод вокруг себя как живого собеседника. Мне, казалось, что все вокруг меня живо, а один я – уже давно мертв. Дрожащими пальцами набрал знакомый номер и поднес трубку к уху. Послышались глухие гудки. За ними еще одни. И еще… Гудки оборвались, и на том конце послышался взволнованный голос. Я не помню, что тогда говорил, знаю только, что голос мой очень сильно дрожал, а мысли путались. -Возвращайся, как сможешь. Сегодня в нашем доме не будет гостей.- ответила мама с придыханием и повесила трубку. Возможно, я ее чем-то обидел. Положил телефон на скамейку и сделал два шага навстречу пропасти, до края которой оставалось несколько шагов. У подножья обрыва бушевали волны. Даже зимой они бились о скалы, размывая горную породу с каждым разом все сильнее. Я помню, что тогда у меня не было желания прыгать. Я просто наблюдал за белой пеной прилива, за редки ми моментами отступа волн и за тем как вода ударялась о камень с каждым разом все сильнее. Еще шаг. Взгляд направился, вверх упираясь в небо. Оно было все таким же – безответно белым и холодным. Птицы не летали. Зима и недавний снег наложили отпечаток на природу вокруг. Еще шаг. В горле встал ком, на сердце, напротив, опустело. Руки обмякли, все мысли вышли из головы настежь открыв окна и двери. Ветер обдувал меня подбрасывая части одежд в воздух. Волосы на голове ожили. Еще шаг. Телефон на скамейке зазвонил. Я медленно повернулся, уставившись на маленькое устройство, вибрирующее в попытке остановить меня. На секунду мне показалось, что под моими ногами нет земли. Еще шаг…