От передоза звездами...

      Ох, как много было у нас с тобой веселья. Я устал. Пришел конец. Прячась и скрываясь, не спать до утра. Прячась и скрываясь, стрелять без всяких предупреждений. Я устал. Устал каждый раз наблюдать за тем, как ты умираешь у меня на руках, но потом, вновь воскреснув, возвращаешься ко мне. Встречаться взглядом с твоим желанием. Я устал…       Слишком много выстрелов, мы потеряли контроль над игрой. Игра, которую выдумали мы сами, овладела нами.       Мы плевали на закон. Мы искали бесплатных развлечений. Мы зашли слишком далеко. Лес все сгущался. Черные тучи угрожающе нависли над нами. Пути назад не отыскать. Мы окружены стаей голодных волков. Но мы знали вкус настоящей жизни. Да что они знают о жизни вообще?       Готовы к очередной лжи. За этим последует очередной удар. Они нас просто так не отпустят. Мы попали в беду, но двинулись дальше. И это то место, где начало становится концом.       Я боюсь, что ты не будешь ждать меня на том свете. Я боюсь, потому что тебя больше нет. В один момент тебя просто не стало. Твое место заняла пустота. В ушах эхом отдаются выстрелы. Улыбка на твоих устах. Наши лица на одном уровне. Нас разделяют гребаные миллиметры. Ты улыбаешься… Ты был распят, словно святой.       И я увижу тебя только в своих снах. Ты навещаешь меня регулярно, не позволяя позабыть о тебе хоть на мгновение. Как призрак прошлого, преследуешь меня. В моих снах, ты стоишь, раскинув руки в стороны. Как когда-то, защищая меня от пуль. На твоей спине расцветают алые розы. Кровавые розы. Ты до сих пор улыбаешься. Я не хочу в это верить. Слезы застилают мои глаза. Твой шепот, который я слышу в каждом своем кошмаре: « — Беги…». Но я не могу оставить тебя. Смысл жить без тебя? Но зачем ты добиваешь меня?       « — Прошу…» — мягко, но настойчиво произносишь ты. Впервые я читаю в твоем взгляде немую мольбу. Я понимаю, что цена моего спасения была слишком высока…       Там, где я оставил тебя, чернота безжалостно сжирает лучик света. Холодно. Я словно в бреду. До тебя не дотянуться, сколько не старайся. Ноги приколочены к земле. Мне не сдвинуться с места. Я тянусь к тебе, словно к солнцу. Хочу заполучить тебя в дозах. Протягиваю руку. Кончики пальцев обжигает мертвый холод — не обращаю внимания. Мне так важно вдохнуть твой запах. Легкие жжет, я медленно задыхаюсь. Такая сладкая и желанная смерть.       Ад будет продолжаться, пока я не проснусь в холодном поту, жадно хватая ртом воздух. В уголках глаз засохли соленые слезы, что неприятно стягивают кожу.        Воспоминания о тебе мягко растворяются в мерзлой ночи. Реальность по кусочкам восстанавливается, точно пазл, собираясь по кусочкам. И я снова оказываюсь далеко от тебя, в пустой комнате с голыми бетонными стенами. Я лежу на полу, приобняв руками колени и прижимая их к груди, скорчившись от боли, скорее от душевной, чем от физической. Бутылка дешевого пойла становится моим лучшим другом. Виски обжигает горло, но мне плевать.       « — Давай, выстрели еще, как преступник, которого не поймали. Это дерьмо сделает тебя сильнее.», — я облизываю пересохшие губы, и перевожу взгляд на тебя. В твоих глазах пляшут чертики. Ты улыбаешься. Но совсем не так, как в последний раз. Твоя улыбка ядовита. Она отравляет воздух. Опять нечем дышать. Воспоминания душат.       Дуло моего пистолета, направленное на жертву, начинает плавиться. Напряжение растет. Откуда-то снизу раздается болезненный стон. За стоном следует всхлип. Он плачет. Но это тебя не трогает. Ты переводишь свой снисходительный взгляд на пацана, лежащего на мокром асфальте. Тебе плевать. На всех и на все… Тобой управляет все сущая ненависть. Твои слова, что ты повторял все время, врезались мне в память: « — Ты жив, пока ты ненавидишь». И знаешь что? Ты был прав. Как всегда.        — Пожалуйста… — просит меня голос, но я уже к нему не прислушиваюсь. Я завороженно гляжу на тебя. Ты чертовски красив. С виду ты такой хрупкий, но внутри ты другой. Тебя изнутри пожирает скверна, отравляя жизненно важные органы, в том числе и разум. Ты мертвец. И как я не догадался об этом до сих пор? Ты был проклят.       Раздался выстрел, что оглушал похлеще, чем душевная пустота. Ты даже не моргнул. На губах еле заметная ухмылка. Ты смотрел на теперь уже мертвую жертву, а я на тебя. И меня прошибло током, когда ты устремил свой взор на меня. Разряд — сердце отплясывает в бешеном ритме. Разряд — наши губы смыкаются. Разряд — мы пляшем в невесомости. Думаю, мы обречены…        — Хватит, — привстаю я с пола, а голос будто бы и не мой. Я чувствую произнесенные мной слова на кончике языка, но они застывают где-то в пространстве, давя на подсознание, заставляя скорчиться от скрипящего звука.        Все это время я копал себе могилу. Нет, это не сон, это — кошмар. Я тону в пучине своих же мыслей. Нервы внутри до конца едят. Мне не страшно.       Ползком добираюсь до стены, опираясь на нее ничем не прикрытой спиной. Вздрагиваю. Твой образ всплывает передо мной. Достаю из кармана пачку сигарет и прикуриваю. Ты подсаживаешься рядом со мной. Близко, слишком близко, так, что наши предплечья касаются друг друга. Ты чертовски холоден. Я являюсь заложником прошлого.       Я отдал бы все, чтобы вернуть те бессонные ночи, когда мы сжигали свои сотни световых лет. Я, возможно, признался бы тебе в главном. Но ты считал, что любовь — это непозволительная роскошь, что это слабость. Но ты прогнулся. Ты полюбил меня. Разве не любовь убила тебя? Разве не твоя неосторожность убила тебя? Разве не ты твердил все время, что мы живы, пока ненависть живет в нас? Как ты смел пожертвовать собой ради меня?! Как ты посмел полюбить меня?        И вновь я встречу рассвет без тебя, вглядываясь в бездну. Отвергнутый и забытый всем миром в итоге. Мой мир рушится, словно карточный домик, погребая под собой меня, и нагрянет так некстати конец света. Но дыра остается дырой. И голова моя в петле. С каждым вдохом я лишь сильнее затягиваю ее вокруг шеи. Стараюсь, но не могу дотянуться. Слышишь ли ты?       В районе грудной клетки что-то с треском ломается. Знаешь, я больше не хочу дышать. Осознание этого приходит внезапно, но прочно заседает в голове. Ад существует, я видел его своими глазами. Я был там главным мучеником. Я мучил сам себя. Больше не хочу.        Голова кружится, легкость в движениях. Покачиваясь из стороны в сторону, я подхожу к бутылке с виски и хватая ее, делаю несколько больших глотков. Ты все еще сидишь неподвижно и следишь за каждым моим движение. Заправляю за ухо непослушные кудри и направляюсь к окну, открывая его нараспашку. Поток свежего воздуха обдает лицо, приятно охлаждая кожу. На моей талии появляются тонкие пальчики, а сзади ко мне прижимается хрупкое тельце.        — Брюс, ты идиот, — шепчешь у самого уха, на что я растягиваю губы в самой искренней улыбке, на которую я способен. Я ощущаю твое присутствие, но знаю, что как только обернусь к тебе лицом, то наткнусь взглядом на пустую комнату.       Но я стану тем самым парнем, что в конце концов обрел мужество. Тем самым, что решил выжить, хотя бы не ради себя, а ради того, кто пожертвовал всем, дабы только я дышал. Он обрек меня на все это. И, в отличие от него, я не наступлю на те же грабли. Я не полюблю никого. Я будет ненавидеть. Буду ненавидеть. Ненавидеть тебя за то, что не оставил после себя ничего, кроме боли. Я убью тебя снова, вытравлю из памяти, как опасного паразита, выработаю против тебя иммунитет. И меня убивает то, что я собственноручно уничтожаю тебя. Душа холодеет, сердце омертвело. Мне определенно нравится этот привкус во рту.