***
Утром девушка проснулась необычно и далеко не сразу. Сначала она ощутила под щекой шершавую прохладу. Недовольно фыркая, попыталась перевернуться на другой бок, и внезапно ступню прострелило болью. Попытавшись встать, Юзуки поняла, что не может этого сделать из-за обвивающей тело ткани. Через пару минут она наконец выпуталась из стесняющего движения пледа и поняла, что упала с кресла. «Хорошо хоть успела отодвинуть стол», подумала Асакава, с шипением потирая ушибленный палец на ноге. Ещё не до конца пустую кружку Юзуки схватила чисто инстинктивно. Остатки остывшего кофе немного отогнали сонливость, и девушка, потирая глаза, направилась в ванную. Больших любви в жизни Асакавы Юзуки было четыре: семья, музыка, работа президента студсовета и горячие напитки. Кофе, горячий шоколад, какао, чай — всё это Юзуки могла пить литрами и из раза в раз получать удовольствие. Полка, где стояли контейнеры с чаями всех возможных сортов и вкусов, банки с кофейными зёрнами, с растворимым кофе и какао-порошком, была единственным местом, которое девушка содержала в идеальном порядке. Разнообразных кружек у Юзуки было не меньше двух десятков. Все разного объёма, разной расцветки, но служащие одной цели — помочь успокоить нервы. Едва девушка появилась на кухне, мать оторвалась от шипящего омлета и взволнованно всплеснула руками. — Юзу, что ты делала ночью? Выглядишь просто ужасно! — запричитала она, хотя дочь выглядела менее помятой чем после обычной зубрёжки до четырёх утра. Асакава Мотоко просто имела ярко выраженный материнский инстинкт и на мир смотрела сквозь его очки. — Она с каким-то парнем полночи трепалась, — подал голос Аято, уминающий утреннюю порцию хлопьев, и хитрым взглядом посмотрел на сестру. — Гадёныш! — зашипела Юзуки, отвешивая ему подзатыльник. — Опять подслушивал? — Ты сама громкую связь включаешь! — Это не значит, что можно подслушивать мои разговоры, — огрызнулась девушка. Пальцы её шарили по знакомой полке уже дольше обычных двух секунд и это начинало раздражать. — Мам! Ты опять здесь прибиралась? — У тебя там совершенно нет порядка, — ответила женщина, пытаясь упрекнуть дочь, но та воспользовалась любимой отговоркой. — У меня нет времени его наводить. А куда делась кружка с медведем? — С выпуклой мордой? — Да. — Я отправила её в мойку, — снова оторвавшись от плиты, Мотоко указала на гудящую посудомоечную машину. — Ты вообще пыталась её хоть раз вымыть? — У меня… — Я помню, что у тебя нет времени, но можно же хотя бы иногда следить за порядком. — Обещаю, с понедельника начну жизнь с новой страницы и стану чистюлей, — торжественно вскинув руку, пообещала Юзуки. Пальцы её уже сжимали кружку с рисунком дурацкой пучеглазой панды. — Когда обещаешь, пальцы скрещивать нельзя, — заметил Аято, за что тут же получил ещё один подзатыльник. — Может, хватит меня бить?! — Перестану, когда научишься поменьше болтать, — заметила Юзу, спокойно выкладывая на тарелку кусок выставленного, наконец, на стол омлета. — Так ты никогда себе парня не найдёшь, — фыркнул мальчик и задиристо показал сестре язык. Тема отсутствия у той личной жизни была у него любимым объектом для шуток, даже при том, что сам он учился во втором классе средней школы и его романтические отношения с девочками ограничивались кивками в школьном коридоре. А Юзуки охотно терпела все уколы, считая, что сейчас для неё куда важнее достойно сдать выпускные экзамены. Когда Юзуки, покончив со всей утренней волокитой, выскочила на улицу, парковочная площадка давно была пуста. Дважды в неделю отец срывался на работу в жуткую рань и спешил по одному ему и матери известным делам. Асакава безразлично хмыкнула, заткнула уши наушниками и, прихлёбывая свежий чай, направилась в школу. Мир вокруг только начинал просыпаться. В то время как Юзу уже направлялась в школу, многие старшеклассники только начинали отключать будильники и ползти в ванные. Полусонные работники вываливались из домов под холодные утренние лучи солнца, втайне проклиная необходимость обеспечивать семьи. Парк распирало от розового цвета. Цветение сакуры набирало обороты, каждый новый порыв ветра разносил по улицам свежие порции лепестков. Сейчас, когда машин на дорогах было ещё не слишком много, это было особенно заметно. Где-то вдалеке шумел морской прибой, в небе носились чайки, а солёный воздух придавал ещё больше очарования весеннему цветению. По утрам ещё было прохладно, и Асакава недовольно подтягивала рукава куртки, жалея, что не взяла шарф. Начало апреля — это ещё не настоящая весна. Прямо под ноги, кружась, опустился розовый лепесток. Юзуки не удержалась и подняла его. Оглянулась вокруг и вдруг с новой силой ощутила, насколько это место не похоже на родной, вечно спешащий Токио. Асакава даже не могла толком понять, нравится ей это или нет. В кипучей жизни столицы она чувствовала себя естественно, как рыба в океане, а здесь всё было по-другому. Неспешно, упорядоченно, уютно — от этого Юзуки было по-своему некомфортно. Ей по-прежнему хотелось постоянно куда-то бежать, что-то решать, быть чем-то занятой, а здесь она расслаблялась, становилась мягкой, как пластилин. Всё чаще приходилось давать самой себе пинки и заставлять работать. Хотя родители, например, считали, что переезд здесь не причём, и все проблемы от того, что Юзуки не оставляет себе времени на жизнь обычного подростка, на что неизменно слышали, что поживёт она после выпуска. «Может, и стоит иногда расслабляться», подумала девушка, выпуская из пальцев лепесток. Ветер мгновенно подхватил его и понёс куда-то вглубь путанного лабиринта одноэтажных улиц. Некоторое время Юзуки стояла и смотрела ему вслед. Потом песня в плеере сменилась на нечто тяжёлое и орущее, и всё нутро встрепенулось. Нельзя расслабляться! На это есть другое время, а сейчас куча дел! Легонько хлопнув себя по щеке, Асакава снова зашагала к школе. У самого входа её догнал знакомый голос, слишком оптимистичный для половины восьмого утра. — О, утречка, Юзу-чан! Юзуки обернулась, доставая из ушей наушники, и увидела едва не вприпрыжку направляющегося к ней Нагису. Парень явно пребывал в приподнятом расположении духа, если считать, что он вообще мог когда-то пребывать в каком-то другом. Всё его существо улыбалось то ли самой Асакаве, то ли долгожданной новости, то ли миру в целом. Понять было сложно, и Юзуки ограничилась последним вариантом. Он казался ей самым правильным. Рядом с людьми вроде этого парнишки, невольно начинаешь хоть немного, но радоваться жизни. И всё же Юзуки не ожидала встретить его здесь в такую рань. — Нагиса-кун? Тебе тоже доброе утро, конечно, но что ты здесь делаешь? — Ну приехали! — с укоризной покачал он головой. — Тебя жду! Ты ведь сама сказала прийти перед занятиями. — Это не значит, что нужно подкарауливать меня, — девушка бросила взгляд на телефон, — в семь сорок утра. Мог бы и ещё немного поспать. — Да мне, знаешь, как-то всё не спалось после нашего разговора! — радостно сообщил Хазуки, и Юзуки невесело прыснула. Ну конечно, не спалось ему! А ей полночи пришлось пялиться в старые отчёты, хотя мозг уже вообще слабо обрабатывал информацию. Тогда же посреди ночи её осенило, что общий отчёт за прошлый год так и не был составлен, и теперь есть повод уколоть казначея. — Приятно видеть твой энтузиазм, но ты ведь не один всё это делаешь, — напомнила Юзуки, поднося к губам кружку. — Что насчёт остальных? Они не дадут заднюю? — Что ты! — замахал на неё руками Нагиса, заставив всё же немного усомниться в надёжности своих друзей. — Мако-чан и Хару-чан тоже этого хотят! Просто они очень…стеснительные. Да, точно! Именно это слово! Они стеснительные! Асакава с таким скепсисом вскинула брови, что сама удивилась своим возможностям. Ей резко захотелось поменять свою точку зрения относительно этой затеи. Выходит, что если бы не сам Нагиса, этой мысли даже и не возникло бы? То есть всё это затеялось спонтанно и, по сути, одним человеком. А она, наивная дура, поверила, что всё это какая-то мечта, устоявшаяся общая цель нескольких людей! Юзуки уже открыла было рот, чтобы с полной решимостью отказать Нагисе и уйти, но что-то её остановило. В глазах парня плескалась такая энергия, что она невольно устыдилась своих мыслей. Если даже это сугубо его идея, чего лично ей стоит согласиться? Она от этой авантюры ничего не потеряет, а в мире станет на одного счастливого Нагису больше. Это ведь не плохо. — А, вот как… — многозначительно подняв взгляд вверх, хмыкнула девушка, снова разворачиваясь, чтобы идти к школе. Оставшийся на месте Нагиса, задрав голову, пытался отыскать, что на небе могло привлечь внимание Юзуки. Не найдя там ничего, кроме двух тёмных чаячьих силуэтов, парень непонимающе выдохнул и вернулся на землю. Юзуки он обнаружил спустя ещё какое-то время, когда та уже почти скрылась в дверях школы. Спохватившись, парень позвал Асакаву и поспешил догнать её.***
В каждом человеке живёт бардачник. Живёт вполне себе тихо до поры до времени и иногда выходит наружу. И у каждого периоды его активности разные. Кто-то вечно живёт в беспорядке, удерживая уставшего бардачника внутри себя морскими канатами, кто-то перестаёт убираться, только когда мозоли от швабры мешают натягивать резиновые перчатки. Кто-то вспоминает о порядке, начиная жить в одиночестве, кто-то напротив — только начиная жить с кем-то. На кого-то настроение прибираться находит редко, но продолжается до тех пор, пока у него силой не отберут тряпку из опасений за здоровье окружающих. Если у человека порядок в вещах, вряд ли получится найти в его тетрадных записях хоть одна правка или уличить в невыполнении обещания. Или наоборот — хаос вокруг часто указывает на хаос в голове. Относительно всех этих гипотетических «кого-то» Асакава Юзуки находилась в весьма странном положении. В комнату к ней невозможно было войти, не споткнувшись о какую-нибудь вещь, которая могла оказаться чем угодно — от плюшевой игрушки до школьной юбки или чего похуже. При этом хозяйка неизменно начинала вопить, что нечего нарушать порядок, а в ответ на возражения могла запустить в собеседника, например, расчёской, которая мгновенно переселялась на место падения. Одежду Юзуки тоже хранила без особой опрятности и вполне могла появиться в школе в мятом пиджаке. Несмотря на подобную неряшливость, неизменно оправдываемую чрезмерной занятостью, во всём, что касалось учёбы и работы, Юзуки была удивительно обязательна и аккуратна. В беспорядочно скиданных на стол тетрадях невозможно было найти ни одного пропущенного символа. Все слова располагались так, что по ним можно было ровнять линейку. Ни одна оценка в ведомости не опускалась ниже четвёрки, ни одно задание не было просрочено. Отчёты по мероприятиям и прочую документацию совета Юзуки тоже требовала содержать в идеальном порядке, лично следя за соблюдением этого правила. И сейчас, увидев на столе бесхозную выписку из чьего-то личного дела, Асакава едва не свалила пинком стол. В дверях испуганно пискнул Нагиса. С Юзуки в шкуре президента он встречался только во второй раз и всё ещё не привык видеть её приступов раздражения. Вчера, когда её вместе с ними вызвали в учительскую, она была на удивление приветливой и внушала доверие, с готовностью согласилась присматривать за их троицей во избежание всяких инцидентов в будущем. Но стоило всем четверым выйти в коридор, как девушка с чувством отфутболила оставленное кем-то из дежурных ведро, а после едва не поубивала своих вынужденных подопечных им же. Отошла она, к счастью, тоже быстро, но осадок остался. Так что сегодня утром Хазуки мялся у входа, будучи не уверен, что его не встретят цветочным горшком в лицо. Юзуки же тем временем отбушевала, вернула забытый листок в нужную папку и, предварительно бросив рюкзак рядом со своим столом, опустилась на стул. Она успела сделать два неспешных глотка чая, прежде чем вспомнила о своём хвосте. — Не обращай внимания, мне просто нужно выпускать пар, — обратилась к нему Юзуки, возвращая на лицо приветливое выражение. — Итак, ты ведь пришёл не помогать мне здесь? Нагиса, с опаской косясь на президента, вошёл в комнату. Ему прежде не приходилось бывать в комнате студенческого совета, и теперь парень заинтересованно озирался. На столе, который принадлежал лично Юзуки, царил обычный для неё бедлам. Ручки и карандаши валялись по всему столу, а пустой стакан грустно смотрел на них с угла. Какие-то пухлые папки громоздились уменьшенной копией Пизанской башни, грозясь вот-вот разлететься по помещению. Бумаги, вроде предложений из общешкольного ящика и приказов администрации, планомерно покрывали всю поверхность стола. В остальном же комната была довольно опрятна. Полдюжины сдвинутых парт стояли полукругом, вдоль стен выстроились шкафы, в один из которых Асакава спрятала куртку. На подоконниках рядками стояли горшки с растениями, натасканные любительницей уюта Сидзукой. Юзуки терпеливо дождалась, пока Нагиса закончит с разглядыванием комнаты, изучая первую попавшуюся бумагу, и наконец негромко кашлянула, привлекая внимание. Парень вздрогнул и повернулся к ней. — Ну так…ты пришёл, чтобы… — ободряюще подсказала Асакава. Она, разумеется, знала причину визита, но первой начинать беседу на эту тему не слишком хотела. В конце концов, не ей ведь это нужно. — А, точно! — спохватился Нагиса и с самой невинной улыбкой заглянул девушке в глаза. — Что ты решила по поводу нашей идеи? — Какой ещё идеи? — Юзу-чан! Хватит издеваться! — в отчаянии вскрикнул парень, хватаясь руками за стол. — Ты ведь знаешь, о чём я! Что с моим предложением открыть плавательную секцию? — Да не вопи, я же просто шучу, — успокаивающе хихикнула президент, и тут в комнату вошёл Ичихара Изуми. Не успел он удивиться присутствию Нагисы здесь в столь ранний час и озвучить приветствие, как в него полетел метко выуженный Юзуки из стопки отчёт дисциплинарного комитета за прошлый триместр. Асакава ночью пришла к выводу, что толковый словарь для такой цели ей всё-таки жаль. Наученный опытом Ичихара успел отскочить в сторону, и увесистая папка врезалась в дверь в нескольких сантиметрах от его головы. — И тебе доброе утро, — со вздохом произнёс парень, возвращая папку на стол. — Ты зачем ему дал мой номер? — набросилась на него девушка, вскакивая из-за стола и оттесняя Нагису в сторону. Тот на время оказался задвинут в область декораций и был, в общем-то, не против. — Это была вынужденная мера, — терпеливо отозвался Изуми. — Я пытался ответить, но решение всё равно за тобой. Реши я всё сам, не исключено, что эта папка превратилась бы в твой обожаемый словарь, который может прошибать стены. — Чтоб ты знал, он меня разбудил, — попыталась отбиться Асакава, но было заметно, что это дело больше не заботит её. Ей просто нужно было хоть на кого-нибудь наброситься. — Откуда мне было знать, что именно в этот день ты решишь не зубрить до утра? — Ненавижу тебя, — устало огрызнулась Юзуки, схватила стакан с чаем и снова обратила внимание на Нагису. — Так о чём мы? Ах, да! Она отошла к дальнему шкафу и принялась методично рыться по ящикам, то и дело бормоча что-то про неряшливость. Продолжалось это ещё минут пять, после чего девушка победно вскрикнула и протянула Нагисе чистый бланк заявки. — Вот, держи! Заполните и отдадите куратору. Он передаст заявку учительскому совету, и завтра сможете узнать ответ. Только без шуточек с бумагой! Были у меня кадры в прошлом году. Хотели получать деньги из школьного бюджета под видом клуба плетения шнурков, а кое-кто, — Асакава многозначительно скосила глаза на своего зама, который благоразумно отвёл глаза, — не проследил, что у них куратором указан Иватоби-чан. Собственно, после того случая нас и отстранили от принятия решений по поводу новых клубов. — А где брать куратора? — жадно поедая глазами листок, спросил Нагиса. Ему как будто не верилось, что он наконец получил желаемое. — Договоритесь сами с кем-нибудь из учителей. Только без угроз! — торопливо добавила Юзуки, зная, как старшеклассники не любят разговаривать с учителями. Проще ведь пригрозить чем-нибудь молоденькой математичке, чем доказывать ей необходимость затеянного тобой мероприятия. — Кстати, у меня есть ещё одно условие! — Какое? — нетерпеливо спросил Нагиса. Ядовитая улыбка Юзуки, которая собиралась извлечь из этой ситуации всю возможную выгоду, его ни капли не насторожила. — Я сделаю всё возможное, чтобы учителя поняли важность существования в школе плавательной секции. Взамен с вас помощь студсовету. Согласен? — протягивая парню руку, уточнила президент. — Идёт! — с силой сжав её ладонь, кивнул Нагиса. — Спасибище тебе, Юзу-чан! — Ты не перегибаешь? — озабоченно поинтересовался Изуми, когда довольно насвистывающий Нагиса скрылся в коридоре. — Может, не стоило его так обнадёживать? Не будешь ведь ничего делать. — С чего ты это взял? — с искренним удивлением спросила Юзуки, старательно выводящая на доске тему сегодняшнего заседания совета. Мел в руке тоже удивлённо вильнул и пришлось с недовольным шипением хвататься за тряпку. — Я, вообще-то, и правда собираюсь помочь. Всё равно мне перед учительским советом сегодня отчитываться. — А бюджет ты им из наших карманных будешь выделять? — попытался уколоть её заместитель, но Асакава была готова к такому повороту событий. С невозмутимым видом она отвернулась от доски, села, демонстративно закинула ногу на ногу, завела руки за голову, и с вызовом взглянула на парня. — Я всё рассчитала. Да, лишнего у нас не так много, но мы вполне можем урезать немного бюджет баскетболистам. Надоело мне каждую неделю слышать от них, что они сломали очередное кольцо и испортили мяч. Пора научить их аккуратности! Да и с секцией регби у меня ещё счёты имеются… — Иногда я не понимаю, что творится у тебя в голове, — вздохнул Изуми. — Я, знаешь ли, и сама об этом не догадываюсь.***
Следующие дни нисколько не отличались от остальных будних дней Асакавы Юзуки. Обязательный утренний ритуал выпускания пара на ком-то из совета, куча бумажной волокиты после уроков, перебранка с братом за ужином и учёба до полного самоуничтожения сосудов в глазах. На какое-то время Юзуки даже забыла обо всей истории с плавательной секцией и вспомнила только на третий день во время визита в комнату совета капитана баскетболистов. На требование выделить деньги на ремонт зала президент ответила вполне чётким отказом. При этом припомнила, как полгода назад застала их за шелушением краски с пола и стен с целью «узнать, сколько раз здесь уже красили». Тогда она лично испортила два мяча и одного из форвардов, за что потом ещё месяц извинялась. — Так это когда было? — взвился на её выпад капитан команды. — Не так давно, чтобы я об этом забыла, — парировала Юзуки, не отрываясь от сводки предложений по культурному фестивалю. — Школа не обязана возмещать то, что вы сотворили своими руками. — Ещё вспомнила бы, как мы кольцо на прочность кувалдой проверяли, — неосторожно фыркнул Ямамото. Фыркнул, как казалось, неслышно, но удар линейкой по макушке убедил его в обратном. Зная, что президент легко может повторить, парень торопливо прикрылся руками. Но Юзуки уже вернулась к работе и слушать его явно больше не желала. — Ичихара, почему класс два-два уже второй год предлагает нам провести в школе концерт каких-то «Иных»? — окликнула она заместителя, боком свешиваясь со стула. — Это группа старшего брата Ямады-куна, — отозвалась стопка папок на дальнем столе голосом Изуми. — Они никак не могут договориться ни с одной площадкой. — Оно и видно. А мы что, клуб помощи бедным художникам? — Брось, Юзу-чи! Ты ведь обожаешь музыку. Почему бы не попробовать? — отвлекаясь от полива цветов, вступилась Сидзука. Как только она отвернулась от открытого окна, комнату наполнил ощутимый запах её вишнёвой конфеты. Из минусов у секретаря студсовета были только излишняя болтливость, любовь к сплетням и поглощение разного вида карамели в неограниченном количестве. Даже Юзуки, допивающая уже шестой стакан какао за полдня, опасалась этих объёмов, хотя сама Катагава отмахивалась, заявляя, что её организм испортит лишь лобовое столкновение с автомобилем. И с ней дальновидно не спорили. — Что ж, оставим как вариант. Но пусть не думают отделаться только этим, — благосклонно чиркнув на листке галочку, сказала Асакава и тут заметила, что свет ей заслоняет чересчур широкая для настольной лампы тень. — Ну чего ещё, Ямамото? Я, кажется, уже ответила на твой вопрос. Свободен! — Но это несправедливо! — в отчаянии взвыл баскетболист. — Мы не сможем заниматься без новых мячей, а у нас соревнования через два месяца. Обещаю, больше такого не будет! — Помнится, я это уже слышала. — Ладно тебе, Асакава. Пожалуйста! Под честное слово! — Под честное слово я вам закуплю одно кольцо и десяток мячей на весь год, — отрезала Юзуки, для эффектности махнув у парня перед носом рукой с карандашом. — А этим из бассейна, значит, всегда пожалуйста, — обиженно заключил Ямамото, направляясь к выходу. — На твоём месте я бы и туда заглянул. Небось, уже потратили всё на что попало. Тебя так точно с поста стряхнут. От неминуемого пробивания черепа любимым словарём президента парня спасла только реакция, выработанная предыдущими двумя десятками таких ситуаций. Однако оглушительный удар книги о дерево двери всё равно заставил напрячься и придал дополнительный стимул побыстрее убраться. — А правда, ты не хочешь узнать, как там у них дела? — снова заговорили папки из конца комнаты. — Мне, разумеется, это не интересно, но всё-таки… Не доверяю я этим ребятам. Юзуки, вставшая из-за стола, бережно подняла словарь с пола, отряхнула от невидимой пыли и в задумчивости пролистала. Идеальный боевой снаряд, даже не измялся нигде. В ответ на реплику Ичихары она только неопределённо хмыкнула. Что все хотят от неё услышать? Что она жалеет о своём решении? Что прямо сейчас пойдёт громить бассейн, а потом утопит этих любителей плавания в океане или прикопает за школой, найдя за обедом вместо работы? Сама Юзуки не смогла бы объяснить, что с ней происходило. Конечно, как президент она имела право потребовать все чеки из строительного магазина и письменный отчёт о проделанной работе, могла стоять у них над душой без перерыва, но зачем? Зачем утруждаться, когда в коридоре каждое утро она пересекалась с сияющим Нагисой, который не упускал возможности рассказать обо всём сделанном? Кому нужны доказательства, если даже Нанасэ Харука перестал линять с уроков в пользу работы после них? Ей самой вполне хватало всего этого для осознания того, что она, если и совершила не самый разумный поступок, то уж точно осчастливила эту троицу. Это ведь куда приятнее, чем иметь статус демона в юбке, через день гоняясь за спортсменами со шваброй. — Знаешь, Изуми, — с насмешкой глядя на своего зама, ответила президент, — твоя привязанность к баскетболу начинает меня пугать. Слишком много об этом беспокоишься. Думаю, пора и отдохнуть. Пожалуй, поручу тебе летний спортивный фестиваль. Как считаешь, Сидзу? — Полностью поддерживаю! — охотно закивала та. — Изуми давно пора завязывать с мужским спортом и возвращаться к шахматам, а то бицепсы на пальцах сдуются. Мозги уже и так плохо работают. — Чего?! — немедленно возмутилась голова Изуми, высунувшаяся наконец из-за стопки папок. Его увлечение баскетболом являло собой всеобщую тайну только в его воображении. Оправдывая то одно невыполненное поручение, то другое, он неизменно валил всё на заботу о годовалой сестре, которая, впрочем, даже не представляла себе, что существует в их доме кто-то и помимо родителей. Откуда же парню было знать, что Сидзука и Юзуки однажды, возвращаясь домой, заметили его на площадке в момент решающего броска? — Вот видишь! Тебе уже голову отбили! Слышишь плохо! — всплеснув руками, вскрикнула Сидзука и, подскочив к Ичихаре, принялась сочувственно наглаживать его макушку. — Нет, сегодня же пойду к Ямамото-сэмпаю и потребую твоего исключения! Иначе, что с тобой будет? — Ничего не будет! — фыркнул парень, но руку со своей головы скидывать не стал. За такое от всепрощающей Сидзуки можно было получить по лбу. Юзуки, наблюдая за этой сценой, тихо хихикала в кулак. Вопрос о плавательной секции был благополучно забыт, пусть и на время, и ей стало легче. Но мысленное течение быстро сменило курс, когда до неё донёсся негодующий вопль Сидзуки о том, что Изуми ходит в слишком лёгких вещах и может простудиться. Асакаве вдруг пришло в голову, что чем быстрее парочка становится похожей на женатых сорок лет пенсионеров, тем больше шансов у них остаться вместе. «Ванильные» мысли приходили в голову к Юзуки всегда без приглашения и неизменно не вовремя. Вот и сейчас, спохватившись, что занимается ерундой, Асакава с силой ущипнула себя, чтобы вернуться в реальность. Выть в подушку с мыслями «Почему у всех есть, а у меня нет?» президент предпочитала по строго определённым дням, а сегодня был только четверг. Поэтому она с самым равнодушным видом прервала поток бесполезного кудахтанья секретаря требованием собрать весь студсовет. Зная, что спорить с Юзуки бывает опасно для здоровья, парочка поспешила выполнить поручение.***
По теории членов семейства Асакава, отвлечь Юзуки от учёбы можно было либо чем-то крупным, либо чем-то мелким. Крупным считалось то, чего вообще не могло произойти, вроде падения на дом астероида. Однако ни одного астероида до сих пор не упало, и теория оставалась теорией. А вот мелким обычно оказывались домашние дела. Заядлый трудоголик Юзуки могла проигнорировать крики о пожаре или предложение погулять, однако сетование матери на неприготовленный ужин слышала, даже находясь в другом конце дома. Через минуту появившаяся на кухне Мотоко заставала уже активно суетящуюся у плиты дочь. И потом Юзуки возвращалась к учёбе без обычного ворчания о потерянном времени. Однако и жалобы матери, и нытьё брата по поводу помощи с уроками, и просьбы отца были явлениями одноразовыми. День легко мог пройти и без них. Но было в жизни Юзуки ещё кое-что, выполнявшееся с энтузиазмом и без дополнительных понуканий. Каждый вечер в шесть пятнадцать Юзуки, одетая в одну из своих безразмерных толстовок и порванные во всех местах джинсы, принималась копошиться в коридоре, шнуруя кроссовки. После этого окликала пса, который мгновенно прилетал к ней с мячом в зубах, и уходила на прогулку. Возвращались оба не раньше чем через час, перепачканные грязью и травой: Шин в виде огромного лохматого нечто и его хозяйка, два хвоста которой больше напоминали ощетинившиеся сосновые лапы. Никто другой не мог общаться с псом так, как делала это Юзуки, хотя все пытались. Прогулки мамы заканчивались, не начавшись, потому что она обязательно забывала на плите кастрюлю и внезапно осознавала, что собака прекрасно может обойтись проходкой по заднему двору. Аято проявлял в играх такое рвение, что Шин его побаивался. А разводить отца семейства на игры пёс считал неправильным. Обычно активный, он мгновенно превращался в тихоню и с хозяином шагал в ногу, боясь отвлечься хоть на что-то. Поэтому гуляла с псом исключительно Юзуки. И если утренние прогулки были не слишком насыщенными, то вечером обязательно происходил тур по городу, каждый раз по разному маршруту и с непременным катанием по газонам в парке. Довольная результатами последнего теста, Юзуки в этот день пребывала в исключительно приподнятом настроении. Оценки у неё вообще-то были довольно однообразными, но Асакава всё равно тихо ликовала, когда очередная бессонная ночь вознаграждалась гордым «отлично». В открытую же радовалась редко и со вкусом. Особенно такие моменты ценил Шин, которого Юзуки в подобные дни отпускала с поводка на всю прогулку. Петляя по уже опустевшим парковым дорожкам, жадно впитывая все ноты, звучащие в наушниках, Асакава молча радовалась жизни. Ей пришло в голову, что она делает это редко, но есть же те, кто живёт в таком состоянии. Для неё внезапная любовь к миру была чем-то вроде вознаграждения самой себе за работу, а ведь существуют такие как Сидзука, например. Она вечно улыбается и делает это совершенно искренне. Если Юзуки заводилась по любому поводу, то для секретаря студсовета все проблемы были лишь причиной посмеяться над собой и получить опыт. Однако Юзу не могла сказать, что завидует таким оптимистам. В конце концов, чем обрадовать человека, который по жизни рад абсолютно всему? Куда лучше осознавать, что ты счастлив, лишь изредка. Тогда вся ценность твоего счастья не сведётся к простой данности и со временем ты не перестанешь его ценить. Где-то рядом громко взвизгнула собака. Юзуки мгновенно выгнала из головы туман дурацких мыслей и впала в состояние берсерка. Воинственно тряхнув волосами, она бросилась на звук. Если визжал её пёс, то виновному лучше сразу копать себе могилу. О том, что виноват может быть сам Шин, девушка вспоминала всегда после. А в этот раз виноватым оказался действительно он. Нависая всем телом, огромный мохнатый бордер-колли прижимал к ограде парка крошечного пуделя. Уйдя с головой в себя, Асакава не заметила, как у центральных ворот её пёс убежал вперёд и в своей обычной радостно-предупредительной манере налетел на пуделька. Шин ни в коем случае не собирался вредить своей «добыче», но об этом знала только его хозяйка. Хозяйка же пуделя — полноватая тётенька в цветастом полушубке и с явной страстью к истерическому пути решения конфликтов — своеобразных манер колли не оценила. Хотя её собака успела осознать, что каннибализмом Шин не страдает, и вполне охотно пошла на контакт, женщина уже заняла позицию жертвы. Будучи воспитанной девочкой, Юзу вынула один из наушников и принялась сбивчиво извиняться, попутно оттаскивая разошедшегося Шина, который явно намеревался поиграть с новой знакомой. Происходило всё это под возмущённые вопли женщины. Юзуки резко с новой силой полюбила вечер, когда на улицах почти отсутствовали прохожие. Сейчас только зрителей не хватало! Через несколько минут девушка всё-таки смогла переупрямить пса и отойти с ним подальше. Хозяйка нервным движением подхватила виляющего всей задней половиной тела пуделя на руки, напоследок окинула девушку брезгливым взглядом, буркнула что-то про отсутствие воспитания и с видом победительницы удалилась. Раскручивая на шнурке свободный наушник, Асакава проводила её задумчивым взглядом и внезапно озаботилась своим внешним видом. Пожёванные псом кроссовки, голубые закатанные джинсы, на которых прибавилось ещё две новые дыры, повязанный вокруг талии поводок, перепачканная травяным соком толстовка и свежие ссадины на ладонях. Для того, что творилось на голове, описания и вовсе не существовало. Выглядела Юзуки, мягко говоря, не слишком опрятно, хотя её этот факт всегда мало заботил. О чём вообще говорить, если она даже в школу иногда ходила в неглаженной форме? Но сегодня девушка была излишне дурашливой и хотела развлечься. Придав лицу выражение, схожее с брезгливым пренебрежением хозяйки пуделя, она взглянула на Шина. — Ужасно, просто ужасно! — всплеснула руками Юзуки. Подскочила к самой дороге и, в ужасе тыча пальцем на пса, принялась причитать: — Только взгляните на это! Кто позволяет себе слоняться по приличному городу? Куда смотрит правительство? Да у девчонки наверняка блох не меньше, чем у этого ужасного монстра! У него даже шерсть не блестит! Разве это нечто можно назвать приличной собакой? Последний вопрос Юзуки адресовала прохожему с другой стороны улицы. Молодой парень спохватился, что ответа на вопрос не знает, торопливо подтянул воротник куртки и прибавил шаг. Мало ли чего можно ожидать от сумасшедших? С шизофрениками нужно быть поаккуратнее. В спину его толкнул заливистый смех, и за угол парень завернул практически бегом. А Юзуки тем временем успокоилась и присела на корточки перед псом. Некогда выставочный чемпион, Шин выглядел действительно удручающе. — Нет правда, Шин-чан, посмотри на себя, — с лёгким укором предложила Асакава, пальцами нащупывая в длинной шерсти колючки. Пёс недовольно прижимал уши, но чистке не препятствовал. — Ты же даже на породистую собаку не похож. Вот зачем тебе понадобился этот куст? Подумаешь, мяч! Да я тебе двадцать таких достану! А теперь что? Ты будешь объясняться с мамой? Имей в виду, я выгораживать не буду. Шин слушал, явно не понимая, чего от него хотят. Даже толком не знал, шутит хозяйка или действительно ругает. Помнил только, что до того она была недовольна. Кто же знал, что куст, растущий на их любимой окраине парка, окажется разновидностью репейника и что именно туда сегодня закатится брошенный мяч, а Юзуки решит за ним полезть? Пёс вопросительно склонил набок голову и на всякий случай лизнул девушку в нос. Обычно это действовало на неё смягчающе. Этот раз исключением не стал. — Грязнуля, — прижавшись лицом к собачьей морде и почёсывая Шина за ушами, шепнула Юзуки. — Ничего, я всё равно тебя люблю. Забавно, да? Девушка только что призналась в любви собаке. Шин иронии ситуации не оценил и для верности ещё несколько раз лизнул Юзуки лицо. Когда, со смехом вытирая ладонью слюни, Асакава выпрямилась, взгляд её зацепился за стоящее дальше по улице здание младшей школы. В темноте позднего вечера выглядело оно довольно зловеще, мало походя на разноцветное пристанище детишек, чьей единственной настоящей проблемой становится маниакальное желание родителей накормить своё чадо ненавистной кашей. Девушка внезапно ощутила острое желание впасть в детство. Откопать старый рюкзак в виде карикатурной собачьей мордочки, белую панамку, гольфы и завтра же прийти сюда изучать правила сложения и основы правописания. Оставленный без должного внимания, Шин быстро нашёл себе занятие. Мимо, гонимая ветром, пронеслась пустая бутылка, и пока Юзуки предавалась мечтам, он бросился в погоню. Очнувшись спустя минуту, девушка принялась в панике озираться и про себя ругать последними словами и свою сегодняшнюю расслабленность, и пса. Исчезал он бесшумно, поэтому отпускать его с поводка всегда было довольно рискованным мероприятием. Однажды Юзуки едва не потеряла его в огромном Токио и ещё неделю после этого находилась в постоянном страхе, ежеминутно сжимая пса в объятьях. Здесь, конечно, не мегаполис, но кто сказал, что собаку машина может сбить только в большом городе? Нашёлся пёс на удивление быстро, однако Юзуки всё равно успела пережить несколько микроскопических нервных срывов и даже почти заплакать. От желания самой кинуться под машину её спас очередной порыв ветра, удачно загнавший бутылку в щель между двумя мусорными баками в тёмной подворотне. Шин с сердитым рычанием тыкался мордой в щель и скрёб по железу лапой, жутко клацая зубами. Запыхавшаяся от бега Юзуки на мольбы пса не отозвалась. Тот с надеждой во взгляде бросился к ней, а в ответ получил лишь несильный, хотя и обидный толчок в бок. Оскорбившись, вознамерился продолжить борьбу с мусоркой и демонстративно отвернулся, однако Асакава тоже умела обижаться. Схватив пса за ошейник, девушка молча и без церемоний выволокла его из подворотни. Какое-то время оба провели в тягостных раздумьях, однако злиться на собаку Юзуки совсем не умела. Со вздохом потрепала его по голове, и прощённый Шин радостно затрусил дальше по улице, чувствуя всю прелесть своей победы. Асакава шагала следом и с интересом озиралась. В этой части города она бывала редко, так как состояла она преимущественно из готовящихся к сносу зданий и их потомков. Как будто огромная змея сбрасывала чешуйки старой кожи, отращивая взамен новые. Вот бескрайняя строительная площадка нового супермаркета, рядом с которой сиротливо теснились несколько частных домов, а чуть дальше, грустно смотря на мир огромной дырой в фасаде, доживало свой век старое офисное здание. А ещё дальше снова начиналась небрежно рассеянная кучка домиков. «Столько стараний строителей идёт к чёрту. Ещё через лет двадцать это тоже станет руинами. И так до бесконечности», грустно подумала Юзуки, пиная с дороги куски битого кирпича. Ей стало обидно и за строителей, и за здания, и за человеческую способность разрушать всё, что создано не ими. Всё-таки жизнь ужасно неустойчивая штука. Новый поворот дороги и на глаза Юзуки вдруг попалось на треть снесённое здание, при более внимательном рассмотрении оказавшееся заброшенным бассейном. Глядя на потускневшую краску фасада, украшенную грязными подтёками, на разбитые остатки окон и дверей, на груду уже отжившего стройматериала, девушка невольно ощутила странное негодование. Она-то рассчитывала, что от этого здания осталось хоть что-то, кроме кучи кирпичей. Кому и зачем вообще в голову могла прийти идея забраться в этот пропахший хлоркой склеп спортивного энтузиазма? А самое главное, почему это вызвало такую бурную реакцию. Ну влезли они сюда, так чего шум поднимать? Разве не наплевать всем должно быть на кучку подростков, которые не бояться получить обвалившейся арматурой по макушке? И всё-таки любопытство толкнуло Юзуки в спину. Оглядевшись в поисках пса, она отметила его наличие у чьей-то ограды, начинавшегося метрах в пяти от самого бассейна, и зашагала в ту же сторону. Асакава намеревалась просто пройти мимо, мельком пробежаться взглядом по зданию вблизи и отправиться домой. Но стоящий на тротуаре прямо напротив покорёженной калитки человек нарушил планы. Подойдя чуть ближе, Юзуки узнала своего одноклассника Макото. Ей пришла в голову нелепая мысль, что эта троица водоплавающих домушников жила в этом проклятом здании, и тогда они всего лишь возвращались домой, но по злой случайности именно в этот раз попались. Не воспользоваться ситуацией было бы глупо, так что Асакава, изнывающая от любопытства, решила задать парню пару вопросов. Интуиция подсказывала, что вечерние прогулки по памятным местам развязывают язык лучше любых угроз и просьб в обычное время. И вот ведь удача: из всей компании ей попался самый адекватный — с её точки зрения — собеседник. Лучшего шанса узнать ответ на мучающий её вопрос могло не представиться. — Как в фильме ужасов, да? Хоть сейчас беги за спиритической доской, — с насмешливым пренебрежением глядя на разваливающееся здание, спросила Юзуки. На шалости воображения она не жаловалась, но тут готова была поклясться, что увидела в глазах облупившегося дельфина отражение собственного пренебрежения. Макото, явно не ожидавший, что у пустоты рядом с ним прорежется голос, сдавленно вскрикнул и отступил, круглыми глазами глядя на почти бесшумно подкравшуюся Юзуки. Убедившись, что она всё же вполне материальная, с облегчением выдохнул и улыбнулся в знак приветствия. — Асакава, можешь больше так не делать? — попросил он, не забывая при этом осматривать внешний вид девушки. Ещё бы! Не каждый день увидишь президента студсовета, которая даже в мятой юбке умудряется выглядеть по-деловому, в таком виде, будто она неделю жила в лесу. Ещё и улыбается такой странной улыбочкой! В школе её приветливой видели нечасто, и сложились определённые стереотипы. — А ты что, призраков боишься? — удивлённо хлопнув глазами, поинтересовалась Юзуки, уловившая в его голосе умоляющую нотку. — Немного, — дёрнув плечами, признал Макото. Взгляд его не отрывался от спутанных волос девушки, в которых огромный колтун обвивал застрявшую колючку. Асакава прекрасно понимала, что ему хочется задать по этому поводу вопрос, но он медлил. А ну как она решит ударить его чем-нибудь в своей обычной манере? — Ну чего? — смутившись, прикрикнула Юзуки. Она прекрасно знала, как выглядит, но предпочла бы не заострять на этом столько внимания. — А…да так ничего, — смутился в ответ парень. — Просто непривычно видеть тебя в таком виде, не в качестве президента. — Я что теперь, не имею права быть обычным человеком? Ей всегда становилось дико обидно от подобных замечаний. Ярлык вечно недовольной, вспыльчивой главы студенческого совета приклеился настолько крепко, что даже школьные приятели только и говорили с ней, что о деле. Асакава почти не придавала этому значения, но сегодня с утра чувствовала себя удивительно слабой. Хотелось встать и во всеуслышание заплакать, как какая-нибудь приторная дурочка, и чтобы все пожалели. Но девушка по-прежнему оставалась не утешенной, ведь гордость не позволяет превращаться в размазню. Разве что во время субботнего ритуала просмотра фильмов всей семьёй. Парень быстро разобрался, что ляпнул что-то лишнее и поспешно принялся исправлять ошибку. — Нет, не в этом дело. Просто ты так увлечённо этим занимаешься, что сложно становится представить тебя в обычной обстановке. При этом всём он так смущённо улыбался, что Юзуки, обделённая, в общем-то, мужским вниманием, невольно стала опасаться за своё душевное равновесие. У неё ведь не закалённая на такие штучки психика! Мозг может ненароком решить сделать из неё маньячку, которая, будучи уверенной в своём чувстве, подкарауливает объект симпатии в каждом коридоре и падает перед ним в обмороки. И даже то, что Макото делал это без всякого умысла мало влияло на ситуацию. — Можно больше об этом не говорить? А то я ведь могу и обидеться, — высматривая за спиной собеседника своего пса, уточнила Юзуки. Шин носился вдоль всё того же забора и оживлённо повизгивал. С другой стороны ему отвечали такими же радостными звуками. Догадываясь, что это дело надолго, Асакава снова взглянула на зловещий фасад. — Вас сюда магнитом, что ли, тянет? — Сердце разрывается, да? Ходили в здешнюю секцию? — внезапно заговорил за спиной бодрый мужской голос, так что оба подростка едва не подлетели в воздух. Юзуки при этом успела споткнуться о камень и едва не осела прямо на землю, вовремя зацепившись руками за покосившуюся ограду. На них с интересом взирал мужчина средних лет, которого Юзуки знала как «Сосабэ-сан из доставки пиццы». На своём мопеде он сидел с видом заправского байкера, пропыхтевшего по дорогам столько миль, что хватит на целый автопарк. Рекламной пластмассы позади себя он будто не замечал, а та в свою очередь с молчаливым достоинством портила его внешний вид. Юзуки появление мужчины не слишком впечатлило, тогда как Макото пришёл в явный восторг. Дрожа от возбуждения, парень подлетел к мотоциклу и приблизился к Сосабэ, едва не ткнувшись носом в лоб. Мужчина рвения не понял и настороженно отстранился. — Тренер Сосабэ! Я Макото! Тачибана Макото! Я ходил в плавательную секцию! — указывая на себя пальцем, сообщил парень, как будто рядом стоял ещё один Тачибана Макото. Юзуки на всякий случай оглянулась вокруг, но копий одноклассника не обнаружила. По лицу доставщика пиццы наконец прошла волна узнавания и он в голос засмеялся. — Ну ты и вымахал, Макото! Я даже не узнал тебя! — А вы что, были тренером по плаванию? — не сдержавшись, с сомнением поинтересовалась Юзуки. Ей как-то слабо верилось в такой факт, но ведь она здесь жила всего год. Мало ли какие подводные камни скрывала биография местных. Девушка решила завтра же утром узнать у почтальона, не выступал ли он случайно на Олимпиаде в фигурном катании. Это было примерно так же вероятно в её понимании, как и Сосабэ-сан в качестве тренера. Мужчина вопросительно поднял брови и, высунувшись из-за спины Макото, взглянул на Юзуки. — О, Юзуки! Здравствуй! Ну и видок у тебя! — Он с сомнением взглянул на Макото, потом снова перевёл взгляд на Юзуки и тоном мудрого наставника произнёс: — Романтические прогулки по окраинам? Я бы на твоём месте был поаккуратнее, парень! Советую дважды подумать, прежде чем знакомить её с родителями. — Чего?! — тут же заорала девушка, взглядом отыскивая, чем бы бросить в шутника. На глаза, как назло, не попалось ничего безобиднее камней, а это уже плохо пахло. Мгновенная месть оказалась отложена в мысленный ящик до следующего требования чаевых. — Эм… это не то, о чём вы подумали, — торопливо возразил Макото, который возмутился куда меньше Юзуки. Та недовольно фыркнула. В мысленном хранилище мести оказалась занятой ещё одна полочка. — А откуда вам знать, о чём я подумал? — хохотнул Сосабэ, снова обращаясь к Макото. — В любом случае, в вашу личную жизнь я не лезу. Так как дела, парень? Всё той же компанией держитесь? — Да. Мы с Нагисой и Хару ходим в одну школу. — С Рином ещё дружите? Этот вопрос явно ударил по какому-то больному месту. Парень едва заметно погрустнел, но его собеседник тактично сделал вид, что этого не заметил. Или может, правда не заметил. А вот Юзуки заметила и поставила себе ещё одну галочку. Синдром дотошной всезнайки не вовремя взыграл в ней, и теперь история с плавательной секцией интересовала её во всех подробностях. — Да, вроде того, — отведя взгляд в сторону, согласился Макото. — Только он учится в другой школе. — Он ведь вернулся из Австралии, да? Последний раз, когда я его видел он был очень подавлен. Макото посмотрел на бывшего тренера с нескрываемым удивлением. Юзуки, предчувствуя что-то интересное, навострила уши, но вдруг рядом зарычал Шин. Это слегка носовое рычание она узнала бы из сотен других. Оказалось, в общении собак через ограду произошёл какой-то сбой, и дружеская беготня переросла в конфликт. Как два льва в зоопарке, они ходили вдоль ограды, норовя цапнуть друг друга, просунувшись между прутьями. Асакава собиралась оставить это дело между ними, но внезапно из-за той же ограды на улицу выпрыгнул весьма холёного вида кот. Последовавшая за этим сцена больше походила на вырезку из старого немого мультика. Не хватало только соответствующих звуков на фоне. Кот в смертельном ужасе кинулся на другую сторону улицы, Шин бесшумной тенью рванул следом. А замыкала цепочку его хозяйка, громыхающая кроссовками по асфальту. Когда запыхавшаяся девушка снова появилась у заброшенного бассейна, как задержанного, ведя перед собой виновато поникшего Шина, на неё с изумлением уставились две пары глаз. Не отвечая на немые вопросы, девушка опустилась на корточки и принялась поправлять ослабшие шнурки. — Кстати, Юзуки! — окликнул Сосабэ девушку. Та резко вскинула голову и так пристально посмотрела на мужчину, что у него мурашки пробежали по позвоночнику, а опытный Макото в который раз уже обрадовался, что у неё ничего нет в руках. — Ну? Я всё ещё здесь. — Извини, — торопливо отозвался Сосабэ и махнул рукой в знак примирения. — Я тут в ваш район направляюсь. Тебя подбросить? — Спасибо, но не надо, — поднявшись на ноги, с улыбкой качнула головой Асакава и перевела укоризненный взгляд на пса, который интуитивно чувствовал её настрой и старательно отворачивался. — Пройдусь пешком. — Как знаешь, — хмыкнул курьер, заводя мотоцикл. — Что ж, ещё увидимся, ребятки! С этим он и умчался. Юзуки легонько толкнула подошвой заднюю лапу Шина, развернулась и собралась уже попрощаться с Макото, но тот опередил её. — Идём, я тебя провожу, — с улыбкой предложил парень, на что Юзуки удивлённо подняла брови. — Да нет, не нужно. Я и сама справлюсь. — Брось, это ведь я предложил, — почёсывая её пса за ухом, возразил Макото. Шин довольно поскуливал и вилял хвостом, и Юзуки вдруг ощутила укол ревности. Ей всегда было неприятно, когда колли начинал проявлять подобное дружелюбие к посторонним. Чутьё на людей у него было неплохое и в целом можно было бы спокойно относиться к такому, однако Асакава считала, что её собака может проявлять подобную любовь лишь по отношению к ней. Максимум, на что могли рассчитывать остальные — избежать встречи с клыками. Когда Шин окончательно размяк и с открытой щенячьей улыбкой лизнул Макото в нос, а парень ответил счастливым смешком, Юзуки едва не взвыла. Резко развернулась и, отрывисто бросив «Ко мне, Шин-чан!», зашагала в сторону, куда до того умчался цветастый мопед доставки пиццы. Позади себя она услышала спешащий топот и отрывистый лай. Всё-таки Шин не упустил шанса напоследок огрызнуться на недавнего соперника. — Да стой ты, Асакава! — наконец решился окликнуть её Макото, потому что девушка уже едва не бежала. Она хотела припустить ещё быстрее и оторваться, но это уже выглядело бы слишком странно. К тому же пёс легко мог принять это за обиду и броситься на парня. Дружелюбие дружелюбием, а хозяйку он всё же любил больше этого сомнительного субъекта. Юзуки послушно остановилась, дождалась Макото и, едва он поравнялся с ней, снова пошла. Парень молча шёл рядом, не чувствуя желания получить по голове за неосторожную реплику. Тишину не нарушала и Юзу. Она сама не понимала, что чувствует: то ли её смущает присутствие Макото, то ли раздражает, потому что она не может вернуться к прослушиванию музыки. Однако примерно на полпути девушка вспомнила, зачем Тачибана вообще был ей нужен и любопытство снова взяло её мозг под управление. — Так… Вы, выходит, занимались в одной секции в начальной школе? — задумчиво растягивая слова, произнесла Асакава. — Теперь понятно откуда такая неожиданная тяга к этому месту. И идея открыть плавательный клуб. — Да, вроде того, — кивнул Макото, с жалостью взглянув на Юзуки. Та с шипением пыталась достать из волос колючку, попутно определяясь, что для неё важнее — остаться более-менее опрятной, но лысой или, как обычно, наплевать на всё и оставить чёртов колтун. — Кстати, спасибо за помощь! Девушка оторвалась от увлекательного выдёргивания у себя лишних волос, подняла на него глаза и слегка смущённо улыбнулась. — Было бы за что, — отмахиваясь рукой от лишних заслуг, как от назойливой мухи, сказала она. — На самом деле я не так уж и много сделала. — Зато Нагиса получил впечатлений на всю жизнь, — усмехнулся парень. — С его слов, ты едва ли не с боем вырвала нам бюджет. — Если он о том, как я вчера у него на глазах наорала на капитана команды по регби, когда он полез с этим вопросом, так это обычное дело, — засмеялась Юзуки. Она даже не подозревала, что её повседневная рутина настолько впечатляет первогодок. — И всё-таки, почему вы не попытались сделать это год назад? — Думаю потому, что Хару было это не слишком интересно. Возращение Нагисы повлияло на него. Я давно не видел его таким счастливым, — сказал Тачибана таким голосом, что Юзуки на мгновение позавидовала Харуке. Приятно, должно быть, иметь друзей, которые даже за спиной заботятся о тебе. — Ты уже второй, кто говорит о Нанасэ в таком ключе. Он у вас что-то вроде водного духа, которому вы поклоняетесь? — перебиваясь на болезненное шипение, спросила девушка. Она наконец решила пожертвовать волосами и через секунду злополучная колючка осталась у неё в пальцах. Юзуки сразу же принялась озабоченно разглядывать её, в попытках подсчитать ущерб в волосках, поочерёдно переводя взгляд на оба хвоста. — Что ты! — дальновидно не влезая с парикмахерскими советами, ответил Макото. — Просто Хару из нас больше всех любит плавание. Но после первого года в средней школе больше не ходил в секции и не выступал на соревнованиях. Ситуация с Рином сильно подкосила его. — Мацуока Рин? — оживилась Юзуки, вспомнив, что эту часть истории она пропустила в гонке за котом. Парень в ответ округлил глаза. — Ты его знаешь? — Не смотри ты так на меня! — огрызнулась Юзуки. — Встречались, было такое. К тому же, я немного знакома с Го. Так что там за история? — быстро спросила она, не дожидаясь вопросов о том знакомстве. До сих пор было стыдно вспоминать, как она потеряла поводок, и Шин едва не сшиб брата с сестрой на выходе из супермаркета. — Он проиграл заплыв в средней школе. Год отзанимался в Австралии, а толку никакого, Хару всё равно победил. И это, видимо, расстроило их обоих. Рин больше не желает с нами общаться, а Хару почти потерял интерес к соревнованиям. Видя, что Тачибана заметно погрустнел, Юзуки лихорадочно принялась искать способ свернуть разговор в более нейтральную сторону. Чужие страдания, вопреки убеждениям баскетбольной команды, не доставляли ей особого удовольствия. Спас положение Шин, который влез в очередной колючий куст и громко завизжал оттуда. Едва не ломая ветки одним взглядом, Асакава ломанулась на помощь. Выволокла пса на дорогу и увидела, как он держит на весу переднюю лапу. Чтобы удержать скулящего от боли и вырывающегося колли, пришлось просить помощи у Макото. Пошарив пальцами между подушечек лапы, девушка нащупала маленький отрезок стальной пружины. Громко ругаясь на всю мировую металлургию, Асакава принялась утешительно тискать Шина. — Никогда бы не подумал, что ты можешь быть такой чувствительной, — брякнул Макото. Брякнул вполне себе безобидно, но Юзуки мгновенно оторвалась от собаки и с оскорблённым видом повернулась к своему сопровождающему. — Ты точно хочешь меня обидеть, — подозрительно прищурившись, заключила она. — Я ведь просила об этом не говорить. — Да я не о том! Я ведь говорил, что ты просто так ответственно подходишь к своей работе, что складывается неверное впечатление. Но это тоже не так плохо, — заверил её парень, снова трепля Шина за ушами. Юзуки уже без особой ревности взглянула на то, как пёс ластится к Макото, и снова почувствовала то, что обычно одолевало её в минуты бездействия. Оградившись огромными стенами из учёбы и ответственности президента, она потеряла способность нормально общаться с людьми. Было время, когда Юзуки вообще не испытывала недостатка в друзьях и всяком таком. А потом судьба нанесла удар под дых, и она сломалась. Дура! Внушила себе, будто жизнь закончилась, что вместе с любимым делом потеряла и право иметь близких людей и что бесконечная зубрёжка сможет заменить ей живое общение. Разве это было разумно? И сейчас ей не хватало именно этого — живого человеческого общения с людьми. Своими предрассудками она их просто распугивает, а потом кусает по ночам подушку из-за вселенской несправедливости, по которой не получила ничего, что есть у других. Она вдруг заново осознала, что виновата в этом сама. Сама спряталась и сидит теперь в комнате, как рак-отшельник. Может, стоит хоть раз попробовать жить как все? — Асакава? От звука чужого голоса девушка едва не вскрикнула и дикими от шока глазами уставилась на Макото. В сбивчивом потоке мыслей она совсем забыла, что находится здесь не одна. А парень между тем смотрел на неё с таким беспокойством и участием, что хотелось заплакать от счастья. Давно уже на неё так не смотрел кто-то, помимо родных. Юзуки внезапно хихикнула и протянула парню раскрытую ладонь, будто они впервые встретились и собирались познакомиться. — Юзуки! — сообщила Асакава, улыбаясь так широко, что закрадывались некоторые опасения по поводу её здоровья. — Что? — не понял Тачибана, озадаченно глядя то на девушку, то на протянутую к нему руку. — Зови меня Юзуки! Мы же теперь, вроде как, друзья! — подражая Нагисе, радостно пояснила девушка. Ей вдруг дико захотелось, чтобы именно эта компания из плавательной секции стала ей друзьями. Было в них что-то такое родное и знакомое. В голове всколыхнулось воспоминание о том звонке Хазуки. Всё-таки этот жизнерадостный парнишка смог что-то сломать в ней тогда. И даже если они её оттолкнут, она будет идти дальше. Разве старшая школа не лучшее время для перемен? Пора дать бой своей внутренней зануде, хотя бы вне школьных стен! Хватит прятаться от жизни в чужой раковине! И к её великой радости, её не оттолкнули. Макото хлопнул пару раз глазами, осмысливая происходящее, потом широко улыбнулся ей и с готовностью пожал протянутую ему руку. Юзуки захотелось сказать что-нибудь торжественное, как обычно происходит в такие моменты в кино, но прежде чем на ум ей пришло хоть что-то вменяемое, в трогательную сцену влез персонаж для комедийной разгрузки. Почувствовав приподнятое настроение хозяйки, радостный пёс бросился на неё и принялся скакать между подростками, без разбору облизывая всё, что попадалось на пути. Пришлось в спешном порядке вскакивать на ноги и спасаться бегством.