Никогда

      Я никогда не говорю ей, что люблю её.       По утрам я встаю раньше, чем должен или хотел бы. Привожу себя в порядок, чтобы выглядеть даже лучше, чем просто хорошо. Затем покидаю свою маленькую квартирку, чтобы поскорее оказаться на крыльце её дома. По пути я насвистываю что-нибудь, весело приветствую прохожих, срываю белую лилию или даже целую дюжину — её любимые цветы. Я никогда не тороплюсь. Хочу выглядеть лучше, чем когда-либо. Лучше всех. И не важно, что мне больше не нужно заботиться о своём виде. Она этого заслуживает.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       Я вежливо стучусь в дверь и приветствую её. С мягкой улыбкой произношу обычные «доброе утро» так тепло, как только могу. Обычно она просто закатывает глаза и говорит мне немного подождать. Я всегда жду. Но порой её щёки покрываются румянцем, и она мило улыбается. Даже если пытается скрыть, я замечаю. Это заставляет меня светиться от счастья. В такие дни она приглашает меня внутрь. Нежно целует в щёку и забирает цветы, чтобы поставить их в воду.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       Каждое утро мы вместе идём по улице от её дома, не важно — миссия у нас или же сегодня выходной. Если день свободный, то отправляемся тренироваться. Мы занимаемся на той самой поляне, где когда-то стали генинами. Выбираем наугад, что будем отрабатывать, и сосредотачиваемся на тренировке. Я не делаю ей поблажек. Знаю, что она достаточно сильна. И даже если бы это было не так — я слишком уважаю её. Ну, и потому что она меня убьёт, если узнает, что я поддавался.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       После — мы отдыхаем, иногда ходим искупаться в ближайшем озере. Это помогает расслабиться после напряженных тренировок. Она всегда лечит большинство ссадин, что я получил во время тренировки. Большинство, но не все. Говорит, что если я захочу, то не позволю ей и пальцем задеть меня. Думает, что я не тренируюсь с ней всерьёз? За это я окунаю её в воду.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       Ближе к полудню мы расстаёмся на некоторое время из-за дел. Ну, из-за её дел. У неё — работа в больнице, различные встречи и отчётность перед бабулей Цунаде. Мне же, кроме поглощения рамена, делать в деревне особо нечего, поэтому я просто прогуливаюсь. Я всегда предлагаю свою помощь, но она никогда не перестаёт отказываться. Уходит со всеми уверенностью и достоинством, на которые девушка только может быть способна.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       Ещё, она всегда заходит ко мне в Ичираку. Ровно в восемь, как и обещает. Не стоит и говорить о том, что я беру. Я заранее заказываю две порции, так что к её приходу всё готово, ещё горячее. Мы болтаем, пока кушаем, и, в хорошие дни, я наслаждаюсь её смехом и румянцем на щеках. Я всегда плачу.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       Я провожаю её домой. Не хочу, чтобы она оказалась одна в этой темноте, беззащитная перед самыми кошмарными воспоминаниями. Если позволит, я приобниму её и возьму за руку. Буду болтать о самых разных вещах, лишь чтобы отвлечь её и утешить. Буду болтать, даже если она не слушает, даже если она не может слышать меня. Даже, если эти вещи — полная чушь.       Я никогда не говорю ей, что люблю её.       Уже на пороге, перед самым прощанием, я улыбаюсь и шучу, чтобы окончательно разогнать все её страхи в эту ночь. А после — ласково целую. Шепчу «сладких снов», обещаю, что завтра снова буду здесь. Для неё. Всегда.       Но я никогда не говорю ей.       Она и так знает.