им всем - каждому

Им всем — каждому — драмы, крови и сожалений хватит на годы вперёд, но всё равно смотрят косо, с подозрением, неуверенно, когда Лидия ищет Тео Рейкена просто так, без внешних предпосылок через три месяца и один день после того, как в их отношениях со Стайлзом была подведена черта. Лидия просчитывается — для поисков того, о ком ничего не слышно вот уже лет пять, нужна причина лучше, чем «предчувствие», даже когда ты банши. Потому что после сверхъестественной мясорубки, кажется, им остро необходимо побыть детьми — с обидами, подозрениями и парой интриг на ланч. — Я слышал, он где-то на севере. Скотт на порог не пускает, потому что за спиной Малия в одном халате недобро глазами сверкает, сложив руки на груди, — у них с Лидией после Стайлза как-то не ладится, да и МакКолл слишком уж хмурится и в глаза старается не смотреть. Лидия знает, что каждый считал их отличной парой, идеальной, той самой, которую ставить в пример школьникам, которой поощрять безнадёжно романтичных. Лидия знает, что они все — каждый — считают, что всё рушится по её вине. Лидия и рада бы притвориться, что плевать, только губы кусает и пытается пробиться благодарной улыбкой: — Спасибо, это для меня очень важно… Скотт кивает, бросает на неё один взгляд — извиняющийся, потому что капитану Добропорядочность от этого не по душе, но так уж повелось у них в стае. Лидия берёт творческий отпуск и едет на поиски того, кто ей в кошмарах приходит — окровавленный, хрипящий, умирающий. Лидия, может, и притворилась бы, что ничего не происходит, но ей и без того холодно в съёмной квартире — она готова собственноручно убить Тео, если это вернёт спокойный сон без криков ужаса. Каждая ночь для него может стать последней. Лидия вспоминает, что у неё ещё есть друзья, которым не в удовольствие её личную жизнь полоскать. Джордан берёт трубку после нескольких гудков и не спрашивает «как там Стайлз», «когда свадьба», он знает всё и без этого. А ещё ему только дай чью-нибудь душу спасти. Тео обнаруживается в Висконсине — штраф за парковку и три задержания за пьяную драку в одном и том же баре. Лидия на самолёте, на попутках — ей плевать, лишь бы успеть. В душном перегарном хаосе о Тео слышали, но сегодня не видели, или говорить не хотят с девчонкой, которая — очевидно — слишком хороша для этого гадюшника. Лидия выходит на парковку — холодно, почти стемнело; закрывать глаза страшно — каждый раз Рейкен с перебитым позвоночником и вскрытой грудной клеткой. Лидия ищет Тео уже больше недели, Лидия понимает, что тут всё очень серьёзно, потому что даже для беты это слишком круто. Лидия практически носом чует — где-то рядом альфа, которому не угодил Тео Рейкен. В другое время Лидия встала бы в очередь, но даже её неприязнь к тому, кто заставил страдать, не может вытравить едкое желание спасти. Лидия чувствует на губах привкус крови раньше, чем слышит нарастающее рычание за углом. Ей инстинкт самосохранения мог бы подсказать, чтобы не лезла туда, где волки, хищники, которым перекусить её — дело секунды, но прошедшим через калейдоскоп нечисти Бикон-Хиллс основные инстинкты отказывают. Лидия не может сказать, кого именно спасает, криком отбрасывая сразу двоих, ей думать сейчас смерти подобно, потому что только и уворачивайся от клыков и когтей. Тот, которого не успевают добить, нападает сзади на главаря и разрывает горло зубами, с хрустом перекусывая позвоночник. Лидии тоже достаётся — кто-то метит в живот, но попадает только по ноге; джинсы вспарываются кровью, но ей и не такое терпеть приходилось. — Лидия? У Тео серая футболка теперь кровавым окрашена. Он сплёвывает сгустки чужой крови и морщится от отвращения. Наклоняется над Лидией, которая на коленях ищет остатки самообладания и выдержки для продолжения, но оборотней и след простыл, рядом только мёртвый альфа, чей вкус Тео будет чувствовать на губах не один месяц. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — спрашивает Рейкен, но ответ получить не успевает — из бара показывается кто-то, кто может продолжить драку с того места, на котором остановились. — Бежать можешь? Лидия с трудом кивает и старается не смотреть на ногу — ткань наливается кровью, но ей не впервой — притворяться, что всё хорошо. Она бежит следом за Тео, который оборачивается ежесекундно — ему почему-то очень не хочется терять из виду девчонку, которая ради него под чужие когти бросается. — Осторожно, я тебе помогу… Он подхватывает её на руки и кладёт на стол в трейлере, которому самое место на помойке. Лидия находит в себе силы оглядеться — очевидно, здесь живёт не самый лучший хозяин. — Ничего личного, но мне придётся снять с тебя штаны, Лидия, — говорит Тео и даже находит в себе силы усмехнуться, но в глазах неподдельный страх светится — ему покойники в трейлере ни к чему, а ещё и такие — из прошлого, с медью на висках, с выцветшей под солнцем зеленью вокруг зрачков. — Что ты здесь забыла, Мартин? Лидия собирает в кулак всю волю, чтобы прошептать «тебя», потому что нога тяжелеет, фунты веса стремительно набирает, а в голове становится легко и пусто, так, что и жить не хочется. — Не отключайся, Лидия, я не позволю… Её боль тонкими струйками по его венам струится, и Лидия видит глаза оборотня, только вот оттенок другой, чужой, кровавый. — Поздравляю… — шепчет она через силу, потому что признать сложно, но Тео, кажется, и правда не всё равно — боль утекает сквозь его пальцы тонкой нитевидной пульсацией. — Теперь ты альфа… Тео удивлённо и испуганно отстраняется, но тут же наклоняется вновь, стремясь избавить девушку от каждой капли мучения, хотя боль теперь подкашивает, переполняет, застревает в горле. Лидия смотрит на Рейкена и даже слабо усмехается — она никак не могла представить, что Тео — последний, кого она увидит в жизни. И не тот Тео, который хамоватым и самоуверенным подростком её использовал для своих по-детски злодейских планов. Другой, со щетиной на щеках и подбородке, с отросшими волосами, измазанный чужой кровью Тео, которому не плевать настолько, что он выпивает её боль до дна, хоть у самого перед глазами мир мутнеет с каждой секундой. — Лидия, чёрт, не теряй сознание… Лидия закрывает глаза, но ей больше не снятся кошмары. Лидия не знает, сколько проходит времени с того момента, как когти незнакомого беты вспарывают ей бедро, и она отключается в трейлере Тео. Для неё — всего одна минута, но за окном уже яркий день, а раны на ноге странным образом затягиваются. О происшествии напоминают только багровые полосы на коже, разодранные окровавленные штаны на спинке стула и пульсирующая боль в висках. Лидия готова спросить, какого хрена на ней толстовка с логотипом Бэджерс и спортивные шорты, почему она спит на чужой постели, но трейлер пуст. Тео появляется уже тогда, когда Лидия мысленно успокаивается и с ностальгической грустью отстирывает в раковине джинсы и забрызганный чужой кровью свитер — если постараться, из джинсов можно сделать стильную вещичку в стиле дикой природы. — Как нога? — спрашивает Тео с порога, оставляя на столе в кухонной зоне бумажный пакет и с порога начиная стягивать с потного тела футболку — не окровавленную, а обычную с логотипом всё той же футбольной команды. — Не знала, что альфы могут исцелять раны. — Это не я, познакомился с местным знатоком вроде Дитона, — пожимает плечами Рейкен с ухмылкой. — Решил, с моим характером стоит иметь в запасе что-то исцеляющее. Лидия понимающе кивает и провожает взглядом юношу в сторону душа, а потом довольно по-хозяйски лезет в бумажный пакет с покупками и находит там пару сэндвичей с индейкой и женские свитер и джинсы. Лидия с первого взгляда понимает, что вещи явно не дизайнерские, но быстро переодевается — в ней сноба жизнь вылечивает. Джинсы оказываются великоваты, а свитер подходит идеально. — Подошли? Хорошо, — говорит Тео, возвращаясь из душа, встряхивая мокрыми волосами, как пёс. — Взял у знакомой. — За тобой придут, — говорит Лидия, кивком показывая, что она признательна, — её вещи остались в мотеле в паре миль отсюда, но Тео об этом не может знать. — Те оборотни… — Уже приходили, — невозмутимо пожимает плечами он, быстро натягивая сухую футболку и вытирая волосы полотенцем. — Теперь я альфа, сама сказала. Он подмигивает, Лидия только пожимает плечами, выковыривая из сэндвича лук и складывая рядом на столе. Собираясь в Висконсин, она чувствовала что-то, схожее с оживлением, а теперь в трейлере Тео всё исчезает — миссия выполнена, волк спасён, и прежнее ощущение пустоты медленно наполняет её снова. — Так, зачем ты в Висконсине? — Искала тебя. — Соскучилась? — Ты должен был умереть этой ночью. Лидия говорит буднично, а Тео буднично реагирует — пожимает плечами, хоть и брови удивлённо приподнимает. Он не говорит об этом, но его удивляет вовсе не смерть, которую избегает чудом, имя которому — Лидия Мартин. Тео, вопреки мнению в стае, держит руку на пульсе и знает, что у Мартин карьера в МТИ, что у неё вроде как всё в норме, если не считать истории со Стайлзом — да, и об этом Лиам ему тоже рассказывает. Тео смотрит с удивлением на девушку, которой не угодил лук в сэндвиче, и не может представить, что она действительно готова броситься через несколько штатов на поиски эгоиста-призрака, чтобы не позволить ему погибнуть. И да, всё верно, Лиам поддерживает контакт с изгоем в компании оборотней, но никому об этом не говорит — по понятным причинам. Им всем — каждому — раздоров и предательств на три жизни вперёд хватит, поэтому теперь даже отпетые негодяи и просто придурки, от которых было больше вреда, чем пользы, значатся в категории «семья», графа «нелюбимые родственники». — Слышал про вас со Стайлзом, — говорит Тео, потому что не может иначе, потому что иначе просто не будет собой. — Что между вами произошло? Лидия кривится и отодвигает недоеденный сэндвич. — Он меня бросил, — коротко отвечает она и замечает, что с Рейкеном намного проще говорить об этом, потому что он вроде как вредный и саркастичный, от него ненужные суждения и звучать будут иначе — не так больно. — Ну да, — недоверчиво фыркает он, съедая сэндвич в несколько укусов и начиная коситься на остатки другого. — Ставлю сотню баксов, что скорее ты его бросила, чем он тебя. Лидия устало потирает шею и бросает на Тео всего один взгляд, от которого тот удивлённо хмурится и виновато пожимает плечами: — У меня нет ста баксов. Могу пригласить тебя на кофе. — У тебя нет кофе. — Тут рядом есть местечко… Тео поводит плечами, смотрит на неё — лопатки сквозь свитер острыми углами колют воздух — и уточняет: — Под кофе я подразумевал пиво. — Знаю, иначе бы не согласилась. Лидия не спрашивает, откуда у парня из трейлера БМВ новой модели, потому что отчасти не хочет знать лишнего, а отчасти даже не думает об этом, потому что думать ей всё ещё смерти подобно. — Я знаю, почему у вас не сложилось, — говорит Тео то, что Лидия ждёт от него ещё в трейлере, а получает ударом под дых на автостраде, по которой они едут не за пивом, а для начала — в мотель, откуда через полчаса её шмотки выкинут на помойку. — Просвети меня. — Вы слишком долго ждали. Такой версии в багаже Лидии нет, поэтому она с неподдельным интересом смотрит на Тео. У него по виску течёт вода — волосы всё ещё влажные, лоснящиеся, и Лидия следит за тем, как влага стекает по его шее под футболку — там исчезает, растворяется на искалеченном частыми драками теле. — Я знаю не всё, но Скотт как-то рассказывал, да и сам я кое-что видел. Сначала малыш Стайлз тебе подходил идеально, а теперь… Вы слишком повзрослели, чтобы строить отношения только на детской влюблённости Стилински. Вы опоздали. На год раньше, возможно… — Сверни здесь. Лидия сгребает свои пожитки не глядя, у неё из имущества — один рюкзак, потому что она не собиралась рассиживаться в мотеле. Она переодевается в свою одежду, бережно складывает чужую и возвращается туда, где её ждёт Рейкен. Тео смотрит с прищуром — когда они виделись в последний раз, он не был ещё таким серьёзным. Лидия надеется, что не напускное, потому что ей такой Тео даже симпатичен, она с ним даже выпила бы пива, поболтала бы по телефону о былом. А ещё — из важного — Тео единственный говорит «вы опоздали» вместо «ты облажалась». — На год раньше? Рейкен хмурится и в первое мгновение не может сообразить. Лидия держится за ручку открытой двери, но садиться в машину не торопится — одолженная одежда лежит на том месте, где должна сидеть она, поджав ноги и наблюдая, как за стеклом мотель сменяется баром — другим, не вчерашним. Лидия прошлым вечером чуть жизни не лишается, Лидия ещё не раз увидит окровавленное лицо Тео, который её спасает, ещё не зная, что она спасла его чуть раньше. — Да, в Бикон-Хиллс рано взрослеют, — криво усмехается он. — Если бы чуть раньше… После дикой охоты, думаю, вы были слишком сломаны, чтобы быть идеальной парой. А потом… повседневность только усугубляет то, что не видно на поверхности. Я так думаю. — И как давно ты об этом думаешь? Тео встряхивает часы на запястье. — Три месяца и десять дней. Тео впервые с вечера прячет взгляд, а Лидии впервые за долгое время хочется заглянуть в глаза тому, кто целую вечность назад её чуть не погубил и меньше суток назад спас, потому что вдруг стало не наплевать. — Что будешь делать дальше? — У меня теперь есть стая, — усмехается Тео, — пусть и не особенно покорная, но… Это всё, о чём я мечтал с семнадцати лет. Лидия кивает, Лидия понимает, не может не понимать. Им всем — каждому — приходится поджечь свои мечты на руинах душ не потому, что им не дано сбыться, просто уже сил нет мечтать. — Прощай, Тео. Лидия идёт пешком в сторону аэропорта, деньги вроде есть, но чертовски не хочется сейчас ни с кем разговаривать. Нога ещё ноет, но терпимо, у неё потребность, кажется, в этой боли, которая напоминает, что она по недоразумению ещё жива. Лидия знает, что дома, в пригороде Бостона её ждёт пустая квартира и спокойный сон без кошмаров, сотканных из ужаса и смерти Тео Рейкена. Лидию ждёт жизнь, которой она достойна, но которая её совсем не интересует — когда до восемнадцати живёшь на адреналине в городе, где каждому второму грозит опасность, притупляется всё — любовь, страсть, жажда жить, жажда умереть. Лидия пробовала пить, а им всем — каждому — даже пробовать нет смысла, потому что оборотням не дано забыться, оборотням необходимо помнить каждую секунду ужаса и разрушающей ответственности на американских горках Бикон-Хиллс. Лидия почти не вздрагивает, когда рядом тормозит новенький БМВ. Она даже не смотрит на водителя и просто спрашивает в окно: — Подбросишь до аэропорта? — До аэропорта, до Бостона, до Канады — выбирай, — пожимает плечами Тео с усмешкой. — А как же стая? — Кажется… для исполнения подростковых желаний уже слишком поздно. Лидия забирается в машину, забывается сном без кошмаров уже у дома Рейкена, когда тот заворачивает за вещами и сбережениями. Тео смотрит на неё тогда, когда она не может заметить, он всё ещё думает о ней, потому что в его мире те, кого он пытался убить в прошлом, не приезжают через два штата только ради его спасения. Им всем — каждому — приходится забывать об обидах и боли, чтобы не выжечь ненароком всё семейное древо; иногда задиры из графы «нелюбимые родственники» могут спасти от необходимости быть осмысленно-нормальной с работой в Кембридже; иногда они тоже могут спасать девчонок из прошлого с медью на висках, с выцветшей под солнцем зеленью вокруг зрачков.