Почему Хосок умер?
Куртка сигаретами провонялась и отстирать до папиного возвращения с работы не удалось. Крик, мат и изоляция, по типу недельного домашнего ареста. В школу Тэхён конечно ходит, а вот на остальном свободном времени можно повесить крест. А ещё пушок пропал. Пушок - котик, бежевый такой, точно кремовый шарик двухлетнего клыкастика и раздербанивания клубков с нитками. Нервничать приходится много, толи от прогрессирующей анорексии, толи от сдуру выпитой рюмки коньяка. На руках вены выпирают и смотрится это мягко говоря плохо. Плохо выглядят и большие мешки под глазами. В них постоянно темнеет. Сначала пятно, затем два, рябь, после трения век, и все по кругу. Изменилась за этот год не только внешняя оболочка, но и внутренняя слегка покачивалась на шатких петлях дохлых нервов, заключая обрушением на дом громким криком, звонко бьющим по вискам, или же тихой истерикой уводящей за собой благорассудство. Все напрягало и тяготило младшего семьи Ким, рвало иммунную систему и ебало, буквально, во все щели. Асфальт знакомой дороге со школы темно-серый, затяжное небо пасмурное, а мелкий дождик неприкрытую зонтом голову уже смочил. Слева, через перекресток, заметен козырек какого-то неприметного магазинчика. Парень еле успел укрыться от разразившегося урагана. Похолодало резко и организм напрашивался к горячей батарее, чтобы хоть ненадолго согреть промокшие конечности. Стеклянная, обрамленная железной рамкой, дверь размазала по полу тягучую грязь затекшую внутрь вместе с какой-то мутной жидкостью, видимо слезающей с ботинок. Хватило одного взгляда для того, чтобы живот скрутило от недоеденного перекуса в половину третьего и лицо выдало хмурую гримассу с приклеенной ко рту ладонью. Завтракать же тело запрещает. Либо ходишь голодный, либо жди скорых рвотных выделений. Помещение было приглушенно освещено и из-за этого русоволосый чуть не свалился в бездну низких ступенек. Слава богу удалось избежать позорного падения и нога вовремя отреагировала на выступ. Дверь щелкнула затвор, а ливень за окном потянул пустую мелодию. Заставляя с трепетом наблюдать за резвыми порывами ветра сорвать с корнем пожелтевшие листья сероватых деревьев. Промокшие до нитки ученики неслись по домам сквозь пелену недовольства закрываясь зонтами. Глаза стеклом крошась смотрели в вакуум серого мира. И, кажется, кого-то ждали. Ждали того, кто больше прийти не сможет. Ждали того, кто больше говорить не захочет. Ждут и ждут. Ждут и ждут. Странная обстановка, не сумевшая не привлечь внимание парня напевала давно забытую песнь. Одиночества. Восковые свечи теплой яркостью распространяли душистые ароматы. Узорные ковры раскрашивали стены, полы и потолки. У каждого была своя история, каждый нес определенный смысл. Даже роль стульев в комнате выполняли подушки, пастельных тонов, с заглушенно-нарисованными витиеватыми фигурами. Кстати, что касается фигур, несколько не определяющих человек ли это, либо же животное или божество, чаще составным атрибутом, штук пять/шесть были разбросаны по углам. Мелодичный звон, раздразнивший ушные перепонки, раздался громким криком. Это был дождик из бижутерных алмазиков, свисавший с аркообразного прохода в глубины здания. "Ажурные шторки" слегка колыхались и вызывали навязчивое любопытство. Кроме посетителя здесь точно кто-то был, только показаться, почему-то не соизволил. -Есть здесь кто?-решился задать мучавший вопрос, а в глубинах хотел выбежать под крепкую стену воздвигшегося ливня, подальше от сомнительного заведения, Ким. Тишина все сильнее стягивала сухожилия и, казалось, призрак играется с ним, считая все забавным. Кошки мышки. Или домино. Словно с каждой истекшей секундой нервные клетки одна за другой отмирали. -Я-я,- большим пальцем указывая за спину Тэхён словно пытался доказать невидимке свою честность -т-там дождь, извините, что зашел не постучавшись, просто, можно переждать немного? Я не задержусь, пусть только ливень поутихнет и уйду.-минуты текли, а черная рамка арки отражала на себе незатейливые рисунки отблесков прозрачных камушков. Вырезные силуэты ползли по косяку, а позднее крошились о глубину мрака. Темно, хоть глаз выколи, а ещё холодок тайно ходит. Наведывается подкравшись сзади и шепчет свои молитвы слитые с трепетными вздохами. -Оставайся и не переживай за дождь. Я не стану тебя прогонять.- смешок прошелся мимолетными мурашками вдоль позвоночника. Голос парня был чистым как у ребенка, мелодичным как у соловья, а смех незаметно душил, подпирая горло острым лезвием. Только холодным потом окатило и ноги в кандалах оказались поздно. Тэхён был довольно слеп и не замечал пристального и довольно увлеченного взгляда, крывший себя в тени того самого прохода с отблесками цветных камушков, один из которых был карим. Один алмазик из которых был оттенка оникса. Брюнет, кажется, давно наблюдал за метавшимся с стороны в сторону гостем и сейчас посмеивался внезапной уязвимости пятившегося русоволосого, который отходя сбивал выдвинутые полки из отделений стола и извенялся за причиненные неудобства. -Гипноз?-Тэхён застыв удивленно вглядывался в небольшой плакат, резаный в обрывочных местах по периметру настольной поверхности. Жмурясь он старался вычитать слово по реалистичней, но нет, он правильно все считал. На темно-зеленой афише был ярко высечен известный термин. -Скажем, это мое хобби.- темная макушка все же показалась дернувшемуся Киму и на чужих пухлых губках проскользнуло что-то сродни нежности и умиления. -То есть, теоретически ты мог бы загипнотизировать меня?- глаза скромного, замкнутого парня, с волнистыми прядями светло-русых волос, с настрого очерченным худощавым строением тела, с рукавами черной кофты оттянутыми до костяшек, со скрывающими, возможно, идеальные стройные ноги слегка расклешенными джинсами, со статной осанкой, с болезненным покусыванием губ, с нервничавшим отстуком сердца, показались только сейчас настоящими - прямо устремленными живой, ребяческой искренностью на объект восхищения и внутренним визгом скрывающими волнующий интерес. -А ты не веришь?- Раздражение плескалось в суженных зрачках. Не из-за обвинений парня в его несуразной занятости, а из-за скрытых тонкой поволокой влечений. -Нет.- уже незаинтересованно бросил Тэ. Ложь. -Без обид, но я считаю все это чушью,...-для большей выразительности ещё и брови выгнул. Ложь. -...бредом.-отчеканил самому себе. Крытая безразличием. Из-за косяка на посетителя теперь внимательно и скорее жадно косились кария ямы неизбежности. Хмыкая тот язвит легкое наваждение прибывшей интересной личности, а на самом деле все одно и тоже. Очередная загнанная обществом в угол пустышка, напомнившая давно забытое, родное. Развернувшись и удаляясь от освещенной комнаты брюнет хотел отгородить себя от разговоров с пригретым ко тенком, но в голове колокольчиком звенит и неприятно покалывать начинает за сердцем. Ведь действительно пригрел котенка. Беспомощного, по всей видимости, неудачника, готового от одного неправильно подкинутого брюнетом слова/действия разрыдаться или же под поезд с разбегу. -Один сеанс. - выходя с разбега из теней к русоволосому душа надеждой заполняется.- Только для того, чтобы ты убедился в... -В твоем мошенничестве?- Тэхён парня напротив разглядывает замечая то, чего не следовало бы адекватному человеку. Не следовало бы такому запуганному как Ким. Но он возможно поехал крышей со своей анорексией. Тот (мысленно решено что младше на год или на два) в черном расстегнутом кардигане с футболкой зеленой под ним, джинсами темно-серыми облегающими накачанные бедра и кисти ног босые выделяют выпирающие костяшки. Серьги-кольца в проколотых не раз ушах. А также тоненький чокер, ниточкой обволакивающий эстетической слабостью напряженную шею. -...в честноте моего хобби. Пойдем, я покажу.- облизав пересохшие в миг губы прохрипел брюнет. -И что же ты покажешь?-также безэмоционально и сухо. -Дай угадаю. Ты тихоня, запершая в себе все таланты и чувства. -Что за глупые прогнозы... - один недуг все-таки вырвался. И имя ему слабонервность. -А ещё хотел бы частенько иметь в жопе хуй.-лицо брюнета не выражает словом ничего, в то время как у Тэхёна в голове все к верх дном и сердце натужно скачет в груди. Диафрагма сжимается впиваясь в кожу острым осадком потухших слов. И колени словно о гранит минутой ранее обдолбали. Ведь слышал подобное. И не раз. И не два. И не от постороннего человека. Слово в слово. Гнев? Нет. Тэхён в своих предрассудках погряз. И достаточно глубоко для того, чтобы вытаскивать и кричать на каждого, кто ему ПРАВДУ выговаривал бы. -Чонгук. -представляется брюнет -Кстати, я так шучу.- мило озарив улыбкой пропевает игриво Чон. -Засунь свои шутки куда подальше, Гука... -Иначе что? -Дрочить не сможешь. Откушу штучку.-между зрачками искра пробегает мелким кромешников и слов здесь достаточно, а актов действий бурных желательно не начинать. Только для Чонгука это была преднамеренная мера - вывести беззащитного Тэ хёна из себя. Так он смог отсканировать пустые клеточки организма. По нервному тику пальца, по зажатым лентой губам, по рассредоточенному взгляду он смог понять буквально все. -Если пойдешь я вылечу тебя. По неровно выдохнутому вздоху, по небольшому шрамику на кромке ушной раковины, по бесконечным оттягиванием кофты и нервному сглатыванию слюны. За долю секунды на ум приходят сцены яркого момента появления хёна на свет, его начала обучения в школе, первые ссоры родителей, первые знакомства. Первые сексуальные влечения. "Все здесь" мысленно ткнув висок подушечкой указательного пальца остерегает Кима младший, твердя что никакую правду теперь скрыть не получится. Чон сравнил бы это с невоспринимаемыми человеческим мозгом факторами. По типу тонким и неоспоримо скоротечным электрическим волнам в голове, развеивающим доказанные аксиомы жизни. -Ты будешь нормально и рационально есть. Наберешь вес. По ночам тебя не будут домогаться кошмары. Пройдет бессонница. Возможно, оценки повысятся, а ещё ты наверняка сможешь жить... Как и хотел полтора года назад. -Откуда...- рот чуть приоткрыт с невысказанном на языке, а в глазах влага скапливается и противно от самого себя. Ведь тараторил Чонгук как-будто знал старшего лет сто. Будто учил его биографию на досуге и запоминал каждое слово. В ответ как сам ничего не стоил. Шершавые и далеко не мягкие мамины пальцы касаются брови, ведут вверх оголяя лоб и уязвляют открытостью зареванное лицо. -Не смотри на меня...-дрожь дробит кости и ноги вольными наплывами отекают.《...я ужасен.》
-Я хоть и не врач, но помочь постараюсь. И нет, ты прекрасен. -Как ты..- не признает Ким всё это волшебство. Не может принять неосязаемое. Рука высвобождает запутавшуюся челку из плена и бережными движениями старается привести все что было в порядок, но уложить на место, к сожалению, не получается и Чонгук бросает гиблое дело с тяжелым вздохом и провинившимся взглядом. Тэхён почему-то давится хохотом и не сдерживая себя, не воздвигая в никому ненужные рамки, смеется в первый раз перед незнакомцем, наверное, так искренне и открыто. Своим хриплым гоготом наполняет мрачное помещение, становится источником баловства и помешательства. Чонгук определенно помешан и ему это нравится. Поэтому он осторожно берет Тэхёна за руку и тянет заполняющую светом зарю за собой. Так как хочет только добра и счастья этому заглянувшему в тоскливое окошко ангелочку. А тот и не сопротивляется. Ведется, думает, как последний дурак. А вдруг Чонгук маньяк или насильник. Иронично следовать за сомнительным типом. Мягкие полосы приятно щекотят оголенные ступни. Это единственное что Ким позволил оголить. Кретин Чон предлагал "ещё немного пошлости", в виде закатанных до локтей рукавов теплой кофты, но для Тэ это сугубо. Запретно. Нельзя и точка. Так как он, по словам Гука тоже кретин, считает свои руки недостойными того, чтобы ими кто-либо "любовался". -Закрой глаза. Парни сидели друг напротив друга, расположившись на так понравившихся Тэ подушечках. Между ними тянулся тоненький низкий столик, поверхность которого была усеяна множеством белоснежных цветов, небольших ваз, истекших воском пожелтевших со временем свеч, и книг, одна малюсенькая из которых расположилась на сложенных лотосом ногах Чона. Свет здесь вообще не горел и Тэхён еле разглядывал отдаленное лико младшего. Искал в тени, но свечка расположившаяся близко к собственной персоне загораживал поле зрения. -И постарайся максимально расслабить тело. Для русоволосого было непривычно сидеть в таком месте, заниматься таким и чаще, чем слушать и выполнять задачи, ему поставленные, тот вглядывался в неточности выгравированного силуета притихшего. Осветляя пламенем свечи один глаз и сверля младенческое, совершенно телосложению не подходящее, лицо из-под отросшей челки завораживался и постепенно умирал от явного понимания своей неправильности. -Тэхён?!- резко открыв глаза и уставившись на старшего процедил Чон. А Киму что, он быстренько прикинулся сонным или вообще неживым и надеялся на то, что его не спалят.-Ох, просто сделай то, что я тебе сказал. -Извини, но я до сих пор думаю что мы херней маемся. -Если хочешь, чтобы я доказал обратное, а я вижу что тебе интересно- рот старшего открылся в неминуемом извержении чего-либо гадкого- и не пытайся меня переубедить! Я вижу тебя насквозь.- но быстренько прикрылся с болезненным прикусыванием кожицы щеки. -Хорошо.- и это одно слово было единственным, когда Тэхён захотел поверить, захотел понадеяться на чудо. -Начнем с простого... На счет три ты откроешь глаза и твой мозг представит картину, либо ситуацию, вымышленную, реальную этого знать не могу, но ты будешь думать что я это ты, что каждая моя черта лица, твоя черта, что каждая моя часть тела, твоя часть, что каждая ниточка на моей одежде, твоя одежда, что каждый мой поступок, твоя неизбежная ошибка. На счет три...ты погрузишься в сомнение. На счет три...о господи, главное...не забудь дышать... -Что? Раз. Два. Три ЩЕЛК. 4-е сентября 1992-го года. 9С класс. Аудитория 2B45. Повседневный сдвиг кабинетной двери и знакомая исписанная мелом школьная доска. Запах хлорки и стойкий перегар от кучки парней около окна. -Извините за опоздание я... Волнами мазки оконченного недавно дождя в предшкольном саду и белые стены разъедающие радужку. По телу льдом растекается холодная жидкость. Затекая под воротник пиджака тоненькими кометами травмирует. Режет. Пилит. Стягивает. Внутрь проникает. Привычно скрипит ручка опрокинутого ведра. И как обычно никто не молчит. Все ржут как кони и захлебываясь надрывают глотки. Смеются в лицо и ни один не сдерживается.《Хотя захлебываться нужно было мне.》
-Итак, класс здраствуй...чт-что здесь происходит? Немедленно объясните мне что это такое?!- учитель зол, было видно как желваки на висках играли. Сорванный урок. Да, его навряд ли волновал какой-то опущенный ниже плинтуса ученик. Он тоже...наверняка, мысленно он давно валялся в истерике. Как же, ведь перед ним стоит прелестная игрушка. Груша для общего битья.-Тэхён, ты куда, а ну вернись сейчас же! Топот белых кед чеканил глухой шум, тихие всхлипы все сильнее сжимали легкие, небольшой ветерок разгулявшийся с форточки сдувал все мысли, весь настрой жить. Хотелось ощутить этот ветер снова, к примеру, падая с двенадцатиэтажной заброшки на окраине города. Тыльная сторона ладони полностью влажная и это противно. Это более, чем мерзко - осознавать что ты нихрена не в гладких просторах мерной воды, а метаешься по насилующей организм суше. С каждым днем хуже и хуже, с каждым мгновением больнее и острее полосуя сердце, оставляя незаполнимые черные полосы на нем. Вот и знакомая туалетная кабинка, вот старые прятки,Нельзя.
А он прогуливал, делал фальшивые справки от школьной медсестры и уходил, уходил к Тэхёну. Садился на кроватку, где тот сидел и тихо выливал ниагарский водопад слез на койку, брал тонкие, пропитанные соленой влагой ладошки в свои и целовал их. До учащения пульса сцеловывал горечь и неисчерпаемую обиду за плохую дружбу. Хо именно так её и называл. Плохая дружба. Это там, объяснял он, где Чон не мог помочь вечно утопающему в гадкий поступках Киму. Где Тэ всегда морально погибал. Где всегда царила плохая концовка. Где пахло открытым старшим бутылем со спиртом. Где ватка нежно касалась новой ушибленной раны. Где Тэхен балуясь перекисью сжигал особо острые боли открытых гематом. Где глаза младшего всегда были опухшими от позорно стертых слез. Где Хосок улыбался даже незначительному позитиву со стороны Кима. Где их закрыли нечаянно в медпункте. И где они впервые ночевали вместе. Плохая дружба.Мысли синицей из груди порхая вылетаю. И разум будто находится в состоянии сильного опьянения. Тело ледяной волной окатывает. Здесь Тэхен один и он видит Хосока словно через полиэтиленовую пленку. А после, душа кажется от тела отбрасывает и цепями на расстоянии держит. Она в этом прошлом как третье лицо и сцена начала разлада как на ладони у мятежных карих глаз.
Хосок, в своей желтой атласной рубашке, небрежно выправленной из-под ремня коричневых брюк, со своим каштаном на голове и большими часами на левом запястье, лежит на кровати бдительно изучая потолок.-Я это сделаю.
Хён по каплям изливал душу в горьких слезах и это была незримая правда. Тэхён для Хосока младший брат, которого нужно защищать, оберегать и следить, чтобы не изувечился. И он сейчас запутался, думает Хосок. Запутался в чувствах и идет по наклонной. Скатываясь ниже, подходя ближе к пропасти. Старшему ничего не оставалось как поглотить все зло. Изувечить в корне. Принять то, что принять невозможно. -Так делай.-звучало завязкой какого-то пришлого фильма. И он принял. Легкие касания рук по натянутой шее, стремительные очерчивания хёновской мягкой щеки, а ещё...《не было...такого меня...точнее это вовсе не я...》
Оникс. Крик рвал уста когтями, выдирая всхлипами хребет. Русая, запутанная от "распутывающей" волосинки ладони, челка лезла в глаза, а вмиг раскрытые глаза старались вывалиться из вековых рамок. Ким как на заевшей пленке - повторял движения раз пятый. -Выдохни. Надрывным потоком изо рта струился теплый воздух. Кашель скреб по нежным стенкам горла, разрывал из нутра. В груди током кололо и ощущения были не из самых приятных. Дыхательные пути перекрывало, а глаза жмурились, слипаясь ресницами. -Ты что сделал?...- воздвигнутые яростью глаза поднимались вместе с количеством ударов тела в припадке. -Успокойся, тебе нужно понять, чт..- находясь далековато от объекта смятения Чонгук мог лишь пытаться сохранить в Тэ малость благоразумия и понимания ситуации. -Что это было? Зачем своими грязными лапами переворошил личное? Я разрешал тебе это делать, разрешал управлять мной и моим прошлым?!- тон разгневанного поднимался и комнату потихоньку захватывал смерч. -Тэхён, приди в себя. Здесь твое настоящее, там блеф.- все также тихо, с опушенными на столешницу радужками и нервно сжимающимися кулаками продолжал младший. -Почему я не смог отличить собственное тело от чужого? Почему ты там...с Хосок хёном...- ниточки губ нервно скомкались как на ум приходили поддельные сцены, соленые озера проливались и заполняли пустоту раскрытого в агонии рта своей влагой. -Меня не было с твоим хёном, это всего лишь твое первое погружение. Плод твоих фантазий. То, что ты бы хотел сделать в тот или иной момент. - теперь уже напористо показывал свою точку зрения Гук. -Погружение? Погружение куда?- обреченно вздыхая Киму казалось его впутывали во что-то противозаконное, несуществующее. Может брюнет просто заставил все это видеть под воздействием какого-либо ароматизатора в этой комнате. -В гипноз.- непринужденно выдает брюнет следя потухающим пламенем свечи. И все вновь рушится. Словно бы Тэхён сдувал с одуванчика пух, распространяя семена по всему свету. -Невозможно. Ты.. -Смеюсь над тобой? Нет. Думаешь под чужеродном воздействием ты воспринимал бы картинку так явно? Отходил бы от препарата так легко и быстро?... ...это техника, обучающая властью над голосом. Или же программирование сознания. -вибрацией звуковая волна овладела скованным в миг телом. Казалось, приковали наручниками и вдавили в гранит.- я же говорил что мое хобби не выдумки.-издёвкой наслаждаясь Чон прошелся иглами по суставам и позвоночник ослабев заставил выпрямиться и почувствавать сильный поток воздушности. Нирваны. -Лекарь? -Что-то на подобии того. -А больше похож на безмозглого идиота.- не желая смириться с происходящим- Впредь не марай мое прошлое и не трогай мое настоящее. близко. ко мне. не подходи.- зрительный контакт длился недолго. А после Тэхён начал поспешно вставать с места. 《Побыстрее бы покинуть этот чокнутый дом》 вертелось как по кругу и картины недавних воспоминаний врезались в голову неуместностью. Завязывать шнурки ботинок вскоре стало слишком трудной задачей. Руки отяжелели, пальцы не разгибались, полноценно вздохнуть не получалось, ноги начало в судорогах сводить, все было не так. Что-то явно происходило с организмом, только что он понять не мог. Веки свинцом наливались, в крови как адреналин разгуливал, резкие, но краткие приступы удушья, а ещё замедление рефлексов. Будто видишь все в замедленной съемке. Тянешься к предмету, а рука рассредотачивается и глазами уловим проделанный путь её от одного места к другому. Сухость во рту перерастала в неутолимую жажду. Уши теперь не улавливали монотонного стука дождя за окном. Будто вокруг пустота. Вакуум. Глубокая синева неба превосходила отметку возгорания, будто дымилась наполняясь с берегов алым. Опуская расфокусировавшийся взгляд Тэхён замечал "небольшие" отличия его настоящей кожи от той, которая обосновалась на нем сейчас. Исполосованная словами, буквами, символами, рисунками, изображавшими поедающих плоть двух свирепых тигров, в агонии раскрывших пасти и обнаживших клыки, она рождала в груди теплое чувство дежавю и неописуемого комфорта. Что совершенно не параллелезировало с внешними судорожными припадками и здравым смыслом. Русоволосый помнит как задирал кофту осматривая расцарапанный, до стекающей полосами крови, живот. А затем отключка. И для Тэхёна ничего, он лишь впал в глубочайший сон, а вот для его тела наисложнейшие деформация. Гадкие письмена пропадали выжигая тонкую кожицу ключиц, ребер, ступней. И в легкие поступил, наконец, воздух. Тело судорожно вздохнуло и ожило. Однако радужки и спутанные пряди волос словно выгорели и приняли сероватый оттенок. Мелкими ошметками около зрачка метались маленькие лепестки пепла выгоревшего из внутренней составляющей русоволосого. Встав с ощущением тяги в мышцах это существо уже в забытье настигало глубь дома. Пройдя в комнату, где совсем недавно его ввели в транс оно с плавной, покачивающейся походкой, полу босой, так как ботинок успет натянуться только на одну ступню, побрело к усыпанному лилиями и белоснежными хризантемами столику. Едкой ухмылкой повело по осторожно косящемуся на него парню. И с облегчением вздохнуло прикусив взбухшие губки. Ступнёй юрко взобралось на столешницу и начало свой размеренный танец. Раз шажок и икры аккуратно обводят догоравшую свечу. Чонгук смотрит сквозь пелену времени и видит перед собой мальчика лет двенадцати. В его глазах-угольках озорство и несокрушимое стремление к главной цели - танцам. Мальчик любил танцевать и днем и ночью, и во дворе, и дома, и занимаясь уборкой, и просто отдыхая на мягкой траве. Мальчик жил движением. Он рвался к познанию искусства танца. Мастерства плавности и стойкости одновременно. Не покладая рук с каждым новым днем он узнавал новое. А особенно восхищался балетом и вальсом. Был словно хрупким осколком большой хрустальной вазы. Он был жив.На экране новое сообщение.
-Я хочу иметь крылья... Да как же ты не поймешь. Мне важно выступать там. Помоги мне! Проси чего хочешь, моя семья вполне обеспечена. 12.12.1968.А затем незамедлительно высветился и ответ.
-Поимей себя... Мне не нужны твои деньги. 12.11.1969.
-Танго?- вновь оголив лоб Киму Чонгук прижался губами к медовой коже и замер. -Я хочу балет. Помню как учил тебя ему.- слегка терзая расстегнутую сережку старший приближался ближе. На сантиметр, на миллиметр ближе и теснее к забытому телу. -Тогда ни то, ни то.- отстраняясь и заглядывая в серые пустоши бормотал Чон. -Тогда ничья. Но я хочу поцелуй...это, ведь можно? -Это можно даже не спрашивать. -Так даже лучше.-легко чмокнув Тэ уткнулся носиком в яремную впадину и обнял горячо знакомые выпирающие, по футболкой, лопатки.И снова.
-Спасибо, за сегодня. Знаешь, это чувство восхитительное. Я ощущал буквально каждым участком тела свои правильные движения. Правда после представления слегка потрясывало. Это что-то подобное побочным эффектам в медицине? 12.10. 1970.И снова.
-К сожалению, сказать почему ты так на все реагируешь я не смогу. Главное не проси меня об этом больше. 12.9.1971.
С горем пополам управившись от такой ненужной одежды, два зародившихся и умерших вместе существа обжигались теплотой собственных тел. Мучаясь в казни, которая им уготовила судьба они наслаждались каждыми мелочами партнера. Заглядывали в давно не виданные зрачки, щурились от наплывших горьких слез, лезли с объятиями и робким шепотом, после одарив друг друга не озабоченной, а милой тайной улыбкой, правильными прикосновениями к гладкой или же наоборот, чуть грубоватой коже заставляли ЧУВСТВОВАТЬ, языками сплетались и вытекали из вазы Афродиты одним целым, созданием единой души. Стонами, шипением, всхлипываниями, рычанием, одышкой, надрывными стязаниями и собственными криками упивались как вампиры, бросаясь изголодавшими на жертву. Хищными зверями обгладывали взглядами по косточкам. А затем признавались как скучали друг по другу.И снова.
-Это невозможно. Сделай это. Сделай для меня! Я так много прошу? 12.8.1972.И снова.
-Ты не понимаешь на сколько это может быть опасно. 12.8.1973.
И снова.
-Тебе ведь не сложно, а я счастлив, я живу полной жизнью! 12.7.1974.И снова.
-Слушай, давай прекратим, давай закончим сейчас. Мы ещё сможем избежать последствий. Главное напиши мне. 12.6.1975.
Сероволосый нежными перебегами пальцев ласкал родное, чонгуково. От бьющейся в одном ритме груди к низу живота проводя с опаской. Будь то первый их раз или же последний они дышали вместе. Они слышали вместе, они любили вместе. Губы пухлые и влажные от частых выдохов сжимали и рвали. И только Чонгуку во всем мире ведомо, как они познакомились и в каком столетии. И только этому Тэхену одному во всем мире известно, что они лишь некая самодельная пародия на настоящую любовь, которая жила давно в их сердцах. Которая была предана именно им. Тэхёном. Из-за жалкого желания танцевать на большой сцене осквернена женщиной с длинными прядями светлых волос и косой острой, и тонкой за плечами.И снова.
-С каждым разом заметнее тяжелее даются прыжки и повороты. Но это пустяки, пройдет, главное сделай это сегодня, завтра и послезавтра...Я люблю тебя. 12.5.1976.И снова.
-Тэхён, я не могу. 12.4.1976.
Тэ хотел жить вольностью красивых движений. Свободой выбора уметь делать невозможное. Заставлял Чонгука повелевать им, так как знал что тот необычный человек. Чон лишь вводил в полузабвенное состояние и диктовал программу, по типу "сделай сегодня безупречно", " выложись по полной", "прояви талант и не забудь про эмоции", а Ким подвластной куклой вел тело под нож - неизбежную боль в ногах и спине. Застланных пеленой неведения глазах и отключенной по воле случая голове.И снова.
-Заставь себя. Подумай о том, что мне это даст. 12.3.1976.И снова.
-Кучу неизлечимых опухолей и диагнозов. Я не хочу видеть как ты умираешь! Чёрт тебя дери, Тэхён, очнись! Это ложь для льстивых комплиментов тебя погубит. 12.2.1976.
-Тэхён, почему ты не отвечаешь мне?... Хорошо, хорошо. Я сделаю для тебя все. Только не молчи. Прошу тебя. Не оставляй меня одного. Только не так. 12.1.1977.
-Тэхён?
Чонгук как обычно отдал тогда установленные с совместного согласия программу. Но совершил первую ошибку. Он привязался к этому поломанному вечными тренировками и неотложными спец занятиями, к этому ласковому и маленькому, к этому вечно прижимающемуся ближе дозволенного и целующего глубже необходимого. И вторую - Чонгук безответно полюбил Тэ, а Тэхён понял это только когда свалился безжизненным трупом с остановившимся сердцем и неестественно вывернутой шеей посреди выступления. Видеть в последнюю секунду жизни лицо Чона показалось Тэ божьим прощением.-Прости. Прости меня. Прости. Чёрт! Прости. Прости. 12.0.1977.
-Что это?- просматривая от начала до конца диалог русоволосый не заметил как на яркий источник света осело что-то темное. Кажется стекая по лицу оно липкой и тягучей массой поглощало. Когда парень опомнившись попытался откинув телефон выбраться, тьма лишила его всех факторов для существования. Будь то зрение или дыхание жидкая плоть поглотила все. Раздирая глаза в носу неприятно рябили смешанные запахи цветов. Ноги пришли в норму и руки не дрожали. Голова не кружилась и в глазах не было размыто. Небольшая комнатушка освещалась яркими солнечными лучами открытых штор. Частички мельчайших пылинок расслаивались и словно в бескрайних просторах неба, кружились, сплетались, падали, ломались. С потухшей свечи только-только сползал небольшой дымок. Размятая лаванда, разорванные лилии, потемневшие астры, свернувшиеся крокусы и похоже севший голос от утреннего холодка. Дождь будто и не прекращался. И мягкой сыростью заливал легкие. Из-за приятно растекшейся по телу сонной неги приподнятая спросонья голова опустилась на пол с глухим отзвуком. Левую ступню все так же продувало от не надетого ботинка, а взмокшие от чего-то волосы вводили в простывшее состояние. -Проснулся? Выпей чай.- на ближайший уголок стола приземлилась душистая кружка с напитком. А около правого бока оказалась сидячая тушка Чонгука. Текшее часами время подчиняло и сковывало под печальной оглядкой младшего. -Когда я собирался уйти, что произошло? -Какая разница, если наваждения больше нет?- в своей привычной безразличной манере прокатило эхом. На что в ответ лишь хмыкнули. С чаепитием и сборами было закончено. Прямо перед самой дверью Тэхён развернулся к гостеприимному хозяину дома. -Когда-нибудь я вернусь и выведу тебя на чистую воду.-ткнул кулаком в грудь- Расскажешь мне свою историю? -Если вспомнишь меня расскажу. -А с чего я должен забыть? -в ответ лишь пожали плечами. Стеклянная, обрамленная железной рамкой, дверь размазывает по полу тягучую грязь затекшую с мутных луж тротуара. Ноги уже на пути к выходу, но голова долбит в ушах приливающей кровью и твердит остаться. -Ответь...-шепот перетекает в этом пасмурном дне, как интимно близкий разговор. Плавностью задетых слов пугает настойчивостью.-...могу ли я являться кем-то другим? Кем-то знакомым и дорогим тебе?- медленно обернувшись Гук замечает капельки слез стекавших кривыми линиями по гладкой коже. А тот не знает от чего слезы накатывают. Хочется. Настроение такое. -Как же, мы, ведь впервые...вчера встретились.- съедая конец фразы кусает губу брюнет.- У тебя своя жизнь. У меня-Чон...гук...?