Под светом уличного фонаря

Один. Засыпать с мыслями о тебе. Видеть во снах. Идти в школу и думать о твоих глазах. Все мое существование крутится только вокруг тебя. Мой мир делился на две части. Две больших книги о моей жизни, эти части создал ты сам. Чем мой мир был без тебя? Пустое существование, детские девичьи мечты. Моей самой большой мечтой было стать взрослой. Моей самой страшной проблемой была плохая отметка в школе. Я просто жила в кругу, вечном кругу, в котором обитают невинные мысли и общение с семьёй, друзьями и одноклассниками. Я и не думала, что однажды встречу тебя. Я тогда даже и не мечтала о том, что в моей жизни появится кто-то, такой же благородный как ты. Наша встреча была невероятно глупой и смешной. Я жалею, что мы встретились именно так. Жалею, что вторая часть моей жизни началась так убого. Думаю, именно поэтому, ты так и не полюбил меня. Да и кто полюбит девчонку, которая додумалась попробовать на вкус железный столб в морозы? Я постыдно стояла там, ожидая помощи. Уже и не помню, кто надоумил меня на столь глупый поступок. И не представляю, сколько бы я там еще простояла. «Тебе плохо?» — спросил ты, еще даже не дойдя до меня. Мне хотелось ответить, что очень плохо, и что мне срочно нужно лечить промороженную голову, но мое положение не позволило мне это сделать. Ты обошел столб. Снежинки ломались под твоими ногами, и чем ближе ты подходил, тем больше мне хотелось провалиться под землю вместе с гадким уличным фонарем. Когда же ты, наконец, узнал, в чем состоит моя проблема, то засмеялся. А мне хотелось заплакать. Твой смех был невероятно чист. Он был бархатным, и мне представлялся, как хоровод снежинок. Слезы же мои должны были быть постыдными и похожими на обычную соленую воду. Ты смеялся над моей глупостью. Мне, двенадцатилетней дурочке, было очень обидно, ведь надо мной смеялся парень, старше меня лет на пять. Я боялась, что ты просто посмеешься, сделаешь снимок на телефон и уйдешь. А я так и буду стоять там, примерзшая к фонарю. Но ты не бросил меня. Достал из своей спортивной сумки термос и попросил стоять смирно. Теплый чай немного обжог мой язык и заляпал куртку. Это все были мелочи, ведь я была свободна от ледяного плена. Я хотела сказать спасибо и впервые посмотрела на тебя. Тогда-то я и смогла тебя рассмотреть, и ты навсегда поселился в моей голове. Отпечатался в памяти. Твой образ показался мне образом прекрасного принца. Ты с усмешкой на лице убрал термос обратно в сумку, и все еще смеялся надо мной. Мое детское сердце трепетало. Не знаю, видел ли ты взгляд, которым я на тебя смотрела. Но я впервые увидела в ком-то столько благородства. Ты стал моим героем. Твои руки поправили на мне шапку и шарф. Должно быть, ты решил, что мне всего лет девять, я всегда выглядела намного моложе своего возраста. Затем ты протянул мне свою руку в синей перчатке и предложил проводить до дома. «Уже ведь совсем стемнело», — сказал тогда ты. И я послушно взяла тебя за руку. Ты проводил меня и сказал, что живешь совсем недалеко. Твой рыцарский характер не позволил тебе оставить меня около подъезда, и ты передал меня точно в руки родителям. Я уже не помню твоего лица тогда. Но я помню, как упала на мягкую постель тем вечером и твердо решила, что влюблена. Тогда я еще не знала, что навлекаю на себя настоящее проклятие безответной любви. Два. Ты действительно жил совсем недалеко от моего дома. Ты ходил в ту же школу, что и я, на самом деле странно, как я не заметила тебя раньше. Я наловчилась выходить из дома в тоже время, что выходил и ты. Пряталась у твоего подъезда, поджидая тебя. И каждый раз я говорила, что нам повезло вновь с утра встретиться, и каждый раз ты делал вид, что удивлен. Разумеется, ты знал, что я тебя поджидаю. Я была твоим личным преследователем, я выучила расписание твоих уроков, знала в какие секции ты ходишь, была знакома почти со всеми твоими друзьями. Ты поступал, как благородный принц, ни разу не сказал мне отстать от тебя и всем своим друзьям говорил, что я твоя подруга. Спасибо, за те счастливые моменты. Словами трудно описать, какое счастье я испытывала, когда ты называл меня своим другом. Тебе было уже семнадцать, ты был взрослым парнем, но никогда не обижал меня. Вскоре я уже ходила к тебе в гости. Ты сам как-то пригласил меня. Мы играли в твою игровую приставку и болтали о мелочах. Ты ни разу не притронулся ко мне. Даже не обнял. Что же ты видел в глупой девочке? Наверняка тебе было меня жаль. Поэтому ты позволял мне делать все то, что я вытворяла. Я часто прыгала тебе на спину, и ты так нес меня до самой школы. Я лохматила твои густые волосы, ты в ответ лохматил мою темную стрижку «под мальчика». Я знакомилась с твоими друзьями, приходила к тебе домой, просила помогать с домашним заданием, и ты часто угощал меня булочками в школьной столовой. Зачем же ты был так мил со мной? Твои и мои друзья думали, что ты мой старший брат. Ты часто по-доброму смеялся надо мной и любил зимой кидать в сугробы. А потом, оба облепленные снегом, мы грелись у кого-то из нас дома. Я была самой счастливой, но уже тогда многое понимала. Ты не давал мне надежды. Всегда относился, как к ребенку, и ни разу не сделал ничего, что могло бы заставить меня думать, что ты что-то чувствуешь ко мне. За тот год многое произошло. Я помню, как впервые увидела тебя с девушкой. Вы стояли за школой и целовались. От увиденного, я убежала домой и долго плакала в своей комнате. Тогда-то я и осознала, что никогда не смогу быть на месте той девушки. Я для тебя была всего лишь ребенком, младшей сестрой. Помню, как подслушала разговор с твоим другом, ты тогда сказал, что любишь девушек с длинными волосами. И я хотела отрастить для тебя такие. А еще я помню, как родителям не нравилась наша дружба. Взрослый парень и зеленая девчонка. Сколько бы родители на нас не ругались, мы все равно продолжали гулять вместе. И сколько бы я не просила больше не стричь меня, родители продолжали это делать, будто бы знали, почему я хочу отрастить волосы. Я часто ругалась с родителями из-за этого, а потом ревела от обиды. По воле судьбы, ты всегда оказывался рядом в такие моменты. Называл меня плаксой, затем покупал что-нибудь вкусное, и мы вместе сидели на скамейке во дворе в полной тишине. Мне было двенадцать, и я любила тебя так, как не любила никого и никогда. Я хранила в себе это чувство, словно бабочку в банке, и никому не показывала. Даже тебе. Я старалась вести себя так, будто считала тебя старшим братом. Но потом пришло лето, ты окончил школу, стал совершеннолетним, и на мою влюбленную душу выпало новое испытание. Ты отправился служить в армию. И мне предстоял целый год без тебя. Три. Год без тебя. Это даже звучало печально и пусто. Никто больше не носил меня на плечах в школу и не ворошил мою прическу. Никто больше не успокаивал меня после ссор с родителями и не покупал вкусные булочки. Больше не было рядом со мной человека, которого я так безумно любила. Мне было тринадцать. И я ждала своего любимого из армии. Та девушка, с которой ты так часто целовался, очень скоро забыла тебя. Я видела, как она гуляла с другими ребятами. Когда она видела меня, то проходила мимо, будто не знает. А ты писал нам обеим письма. Не знаю, что ты писал ей, но у меня ты однажды спросил, как она поживает. И я ответила просто: «у нее все хорошо, тебе не о чем волноваться». Ваша переписка письмами надолго не затянулась. Ей больше по душе телефоны, звонки и сообщения. Она не понимала ту романтику писем, которую понимала я. Каждый день, приходя из школы, я в первую очередь проверяла ящик. Искала там послание, написанное твоей рукой. Буквы, что лежали на бумаге, создавал ты. Мы и созванивались тоже. Каждый день или через день. А потом все реже. Я слышала твой голос. С каждым разом он становился все сильнее и мужественнее. Это пугало меня, но еще больше будоражило. Кем же ты станешь, когда вернешься? Взрослым мужчиной или все тем же благородным пареньком? И я ждала тебя. Как-то осенью ты спросил меня: «скажи, она ведь не ждет меня, да?» Я молчала в трубку телефона, и ты все понял. Мое молчание было лучшим ответом. Я хотела закричать, что люблю тебя. Что никто тебя так не будет любить. Что эта дура была тебя не достойна, что я всегда буду рядом. Я всегда буду тут. Но я молчала. И ты тоже молчал. Четыре. За год, проведенный без тебя, я совсем не изменилась. Так мне казалось. Я пыталась отрастить волосы, но эти попытки тут же искореняли мои родители. Я пыталась заняться спортом, но вскоре забросила. Я много чего пыталась. Но в итоге не сделала ничего, чтобы стать взрослее. А вот ты изменился. Я сама пришла встречать тебя на вокзал. Ждала тебя, как никто другой. Сердце сладко щемило, и я мечтала, как ты обнимешь меня. Хотела почувствовать твои руки, твое тело. Услышать твой голос вживую. Но это было напрасно. Пустые надежды. Разбитые мечты. Ты вышел из вагона. Тебя встречали друзья. Я среди них. Я улыбнулась тебе, а ты на секунду застыл в нерешительности. «Ты все-таки подросла», — ухмыльнулся ты и потрепал меня по голове. Все. Больше я твоих прикосновений никогда не чувствовала. Ты сильно изменился. Я все ждала, когда ты немного растаешь, но этого не произошло. Здоровался со мной, порой приветливо махал рукой, но больше никаких прикосновений, сладких булочек и посиделок у тебя в доме. Ты будто забыл, кто я такая. А, может, наоборот, понял. Я мучилась, часто плакала. Твое возвращение было тяжелее, чем уход. Мне уже стукнуло четырнадцать, когда ты подошел ко мне во дворе. Я обрадовалась. «Возможно, — думала я. — Он все-таки вспомнил». Ты тихо сидел рядом со мной на скамейке. Закурил сигарету. Молчал. Я ждала. «Забудь, — произнес ты. — Я не слепой, все вижу. Ты неглупая девчонка, так перестань тратить свое время на меня. Я уезжаю, не смей меня ждать, поняла? Забудь мое имя и адрес, — ты вновь сделал затяжку и посмотрел мне прямо в глаза. — Перестань сходить с ума. Мне правда жаль, что ты так привязалась именно ко мне». Больше ты ничего не сказал. Потушил сигарету. Не оборачиваясь, ушел. Ушел из моей жизни, попутно расколотив мое сердце, смяв душу и вырвав чувства к тебе. Оставил. Как мы оба знали, оставил навсегда. Пять. В четырнадцать я много плакала и сидела у себя в комнате, ненавидя и тебя, и себя. В пятнадцать я стала тебя забывать, но все еще звучание твоего имени приносило мне боль. В шестнадцать я поняла, что ты поступил мудро, расставив все точки над «i», и не позволив мне и дальше сходить с ума. В двадцать один ты стал теплым воспоминанием о первой любви. В двадцать четыре я вспоминала тебя лишь тогда, когда навещала родителей. После, у меня были влюбленности и симпатии, были легкие и продолжительные романы. Но так как тебя, я больше никого и никогда не любила. И боюсь, что уже никогда не полюблю. Я знаю, у тебя своя семья, и у меня однажды будет своя. Но если однажды я встречу тебя, все что я хотела бы сказать — это «спасибо». Спасибо за то, что позволил мне быть рядом и не дал маленькой девочке медленно тлеть из-за неразделенной любви. Ты дал мне целый год счастливой жизни. И неважно, что было потом. Я бы просто хотела увидеть тебя и за все поблагодарить. И нашу первую встречу я никогда не забуду. Просто первая детская любовь. Я для тебя ничего не значила. Но ты был для меня целым миром. И мне остается только надеяться, что однажды я полюблю кого-то всем своим существом, как когда-то любила тебя.