Алекс Мерсер
Знакомство с отцом у меня было, мягко говоря, не таким уж и радужным. Я бы и не подумал, что он является воином, обладающим силой одного из загадочных титанов. Мало того, он ещё и аннулировал возможность мне получить силу одного из девяти. Это малость подкосило меня, всё же я старался, а в итоге? Чёрт, но нет худа без добра. Он сделал меня Марлейцем, хоть и косвенно, а также дал работу в довольно значимом месте. Но даже так, я не перестал видеть в нём всё плохое. Будь он хоть немного чувственен ко мне в детстве, возможно я бы стал другим, но судьба распорядилась по-другому. Я стал учёным, хоть и на полставки пока что. Меня определили к одному известному учёному, что сделал немалый вклад в изучение силы титанов. Его звали Том Ксавьер, и он был Элдийцем, а также одним из девятки шифтеров. Круглое лицо, нос картошкой и большие круглые очки… по виду и не скажешь, что он обладает силой титана. По характеру этот человек, также подходил для своей внешности. Вежливый, добрый и всегда весёлый. Конечно, мне нравилось проводить с ним время, обсуждая какую-нибудь степень пребывания шифтера в титане или например, замерять время, за которое он может отрастить конечность. Однако… я не стал доверять ему или кому-либо ещё. Печальный опыт давал о себе знать. — Знаешь, по правде говоря, ты очень замкнутый в себе, — сказал он однажды, когда мы сидели и изучали клетки оторванной конечности одного из шифтеров, — я вижу, что тебя что-то гложет, но спросить всё же не решаюсь. Может быть потому, что подсознательно понимаю, что в прошлом с тобой что-то случилось. — Вы правы. Я всё равно вам не отвечу, уж простите… — прямо ответил я. — Вот как… ну наверное это и к лучшему. Давай просто продолжать хорошо общаться, как раньше? — Да, думаю лучше оставить всё как есть. — ответил я, слабо улыбнувшись. — Знаешь, я хочу поблагодарить тебя, ты наверняка хороший парень. Ведь за всё то время, что мы провели вместе, ты никогда не выражал ненависть к моему роду, хоть ты и Марлеец. — Просто… я никогда не видел в вас каких-то монстров. Грехи, что были сделаны в прошлом, должны оставаться в прошлом. — ответил я, сам задумываясь над тем, что же говорю, — Вы хороший человек, хоть мне и жаль, что вы покинете этот мир, раньше положенного срока. — А мне вот нисколько не жаль. — без тени улыбки, ответил он. И уже тогда, я понял, что возможно его выбор стать шифтером, был не из желания защитить свою родину. Он хотел умереть, может быть красиво, некий способ оставить о себе память другим… чтобы никто его не забывал. — Значит… разгадка тайны силы титанов это лишь прикрытие. Вы просто хотите умереть, ни как слабак, а как человек сражавшийся за свою родину? Он тяжело вздохнул, снял очки протёр глаза. Взглянув на меня, я вдруг ощутил его нежелание жить в этом мире. Сердце сдавило в тиски, удивительно… как такой жизнерадостный человек, может на самом деле думать о подобном. — Я не хочу об этом говорить, прости уж… — Понимаю, давайте… просто продолжим нашу работу. И больше мы никогда не затрагивали эти темы смерти. Но для себя, я подчерпнул кое-что. У каждого есть свои скелеты в шкафу. Каждый говорит о своих благих намерениях, прикрываясь маской того, кем он хочет быть… но стоит копнуть глубже, и на свет выбираются червяки. Они ведь никому не нравятся, вот и люди их прячут… глубоко внутри себя и не дают их увидеть никому.***
Спустя какое-то время, я стал проявлять больший интерес к вирусам и разным эффектам от них. Мне было интересно, от чего же шифтеры умирают, если их вовремя не скормить другому титану. До этого времени, общей теорией было то, что якобы само человеческое тело не способно выдерживать подобную силу. Но, как ни странно, по результатам опытов было доказано, что это никак не влияет на скорость регенерации, превращения в титана, а также обильное пребывание в самом теле титана. Конечно, у них проявлялись симптомы связанные с ухудшением здоровья, такие как одышка, кровотечение из носа и чрезмерный кашель, но они проявлялись всегда одинаково, независимо от того, использует шифтер часто свою силу или нет. Через год, меня определили в другую секцию изучения, когда поняли, что я обильно интересуюсь вирусами и их влиянием на человека. В тот же день перевода, я познакомился с ним… Тем, кто изменил меня и помог встать на праведный, - как я думаю, - путь. Гриша Йегер был необычным человеком с огромной силой воли. По началу, моё мнение сложилось о нём, как о типичном учёном, что хочет, якобы "спасти мир" и вообще он святой человек. Однако по мере нашего знакомства и тесного сотрудничества, мне всё же пришлось поменять мнение о нём. В те дни, проведённые вместе, я могу назвать чуть ли не лучшими. Он был действительно отличным другом. Знал цену жизни и то, что война — это не выход. Конечно, я уже тогда понимал и осознавал, что от войны никуда не деться. Может быть он и был обычным учёным доктором, который желал мира, но я знал, что такое война и как она меняет людей. — Слушай, Алекс, а что тебя сподвигло стать учёным? — спросил Гриша, когда мы как раз отдыхали во время обеденного перерыва. Помнится, Гриша тогда, еле как оттащил меня от работы, уж настолько я бы ей поглощён. В ответ я даже не знал, что сказать. Мне не хотелось говорить ему о том, что я хочу якобы превзойти свою семью и стать значимой фигурой. Уж слишком всё это по-детски звучало. По правде говоря, после встречи с отцом, во мне словно что-то умерло. Точнее, у меня больше не было смысла, продолжать жить. Ведь я уже Марлейц, отец знает обо мне, и какой толк доказывать ему что-то, если он скоро сдохнет? Перебирая кусочки сахара, я кинул один из них в кофе. Тщательно перемешав его, я отглотнул немного, а после ответил: — Наверное… чтобы обрести смысл. — Что? — удивился он, — Ты стал учёным, чтобы обрести цель в жизни? — Да. Таков уж я… — Думаю, в этом нет ничего необычного, — ответил тогда он, — каждый человек ищет себя в чём-то и уж я могу тебя заверить, Алекс, ты нашёл себя, тебе просто нужно продолжать работать. Да… и правда, это стоило того. Каждая бессонная ночь, каждая потраченная клетка нерва и расшатанный рассудок. Всё это было не зря. Иногда Гриша уходил домой пораньше, ведь как никак, а у него была семья. Папа и мама… И хоть Григорий разочаровался в них, он всё же не мог не заботиться о своей семье. Такой уж он человек… Я же наоборот ещё сильнее углублялся в наше творение. С каждым разом убеждаясь в том, что мы создаём что-то необычайно великое и поистине мощное. Когда мы только открыли это вещество, созданное из модифицированных бактерий и активированной крови титанов, то конечно же обрадовались подобному результату. Оно дало способность к регенерации крысам, которым мы предварительно отрезали несколько конечностей и органов. Дело было за малым… испытать это на людях. — Это мой ключ к будущему. Я уверен в этом… надо лишь доработать его. Мысли о великом никогда меня не отпускали. И даже после потери смысла жизни, я продолжал делать то, что велело моё безжалостное сердце. Интерес давал плоды ужаса, ведь до этого я также занимался и вирусами, с помощью довольно хитрых махинаций, я вывел собственный патоген и думал о том, чтобы передать его воинам. Однако… я всё же решился смешать их, ведь конечный результат мог принести плоды куда более большие чем-то, что у нас получилось. Мне хотелось сказать об этом Грише, но было поздно. Я так и не смог с ним увидится до начала теста на людях. Именно тогда и начались эти «кошмары» в виде обезумевших и мутировавших людей. Я понимал, что Маре найдёт в этом выгоду и прикажет доработать этот вирус. Гриша не понимал, в чём была причина подобной реакции человека на, - как ему казалось - лекарство. Я же лишь разводил руками, делая вид, что также пребываю в замешательстве. Конечно, во мне пылало чувство угрызения совести, из-за того, что вот так поступаю с другом. Однако что-то внутри меня снова и снова пробуждало интерес к новому виду вируса. Я чувствовал, что за ним стоит будущее. Главная задача — это направить его на истинный путь… А также понять причину, подобной реакции на живое тело.***
Спустя какое-то время, у Гриши появилась спутница. И по началу, мне казалось, что эта любовь лишь на одну ночь. Я так частенько делал, чтобы выпустить весь накопившийся стресс. Но я ошибся и у него всё стало куда серьёзней, причём за столь короткий промежуток. Не понимал я всю эту любовь, привязанность к определённому человеку, это всё мешает как по мне… Через год у него родился ребёнок. Что в будущем, конечно, сыграет с ним в злую шутку. Я навещал их, и даже видел, как растёт Зик. Ребёнком он был даже милым, напоминал меня в детстве. Такой же тихий и нелюдимый. Однако, я удивился, когда после объявления о новом наборе воинов-детей, Гриша отдал его на обучение, чтобы тот стал одним из девяти шифтеров. Уже тогда, я начал понимать, что его взгляды на войну, куда более непонятные для меня. — Эй, что это значит Гриша? С чего это вдруг ты решил отдать сына в воины? Ты же понимаешь, что он будет делать в будущем… — спросил я, когда после этой шокирующей новости, я встретил его на работе. — Я лишь хочу… уберечь его от жизни в Гетто, вот и всё. Иногда нужно переходить через свои моральные принципы. — ответил он с немалой грустью, но в глазах его, я видел что-то иное. Какую-то странную решимость. — Ясно… тогда давай продолжим работу. — ответил я, стараясь не пересекаться с ним взглядом. За эти годы, мы очень далеко продвинулись в разработке и изучении этого вируса. Оказалось, что он при контакте с кровью или чем-либо ещё органическим, начинает перестраивать его, причём очень быстро… Вот только беда в том, что сам организм, видит в этом угрозу и всячески начинает препятствовать этому процессу. Человек начинает ощущать гамму разных болей, от головных до более конкретных в виде остановки сердца, разрыва желудка и так далее… Естественно при подобных условиях, вирус бесится и начинает более агрессивно наступать на организм. Что приводит к мутациям, а разум человека из-за пережитых адских мучений, перестаёт реагировать нормально. Так и получаются заражённые…***
— Сегодня решится многое… — пробурчал я, допивая кофе. Мешки под глазами, бледная кожа и дикая усталость, всё это очень сильно сказывалось на мне. — Слушай, может тебе стоит отдохнуть? Хотя бы часик. — настаивал на своём Гриша, — Мы не знаем, как подействует сыворотка на этот раз. Может быть вообще не будет никакой реакции. — Нет… я должен это увидеть. — твёрдо настоял на своём я. Настал день Икс. Он должен был показать нам, продвинулись ли мы в понимании того, что сделали, или же вирус не способен на большее, кроме как делать из людей монстров. Я ужасно хотел спать, но желание увидеть результат перебивало всякое желание на отдых. Правительство Маре также присутствовало. Хоть они и были уже довольны результатом прошлых испытаний, что прошли давным-давно, их глава всё же дал зелёный свет на новое испытание вируса. Видимо, тем самым, надеясь вывести вирус на ещё более смертоносный уровень. Труп находился в герметичном помещении, которое было защищено толстыми стенами из металла, а также оснащено вентиляцией откуда можно было подавать распылённый яд, который должен был в случае чего моментально уничтожить угрозу. Разумеется, здесь также находились и солдаты, готовые начать вести огонь на поражение. Всё было готово… труп лежал в середине тестовой комнаты со вспоротым животом. Ему было не больше трёх часов. Солдат сам решился на эксперимент, взамен лишь попросив о том, чтобы его семья не нуждалась в чём-либо. Как же всё-таки сильно влияют деньги на этот мир. Потолок раскрылся и оттуда вылезла небольшая металлическая труба, внутри которой находился ещё более тонкий промежуток. Из него полилась субстанция напоминающая кровь, но таковой больше не являющейся. И как только первые капли достигли своей цели, труп начал взаимодействовать с жидкостью. — Пошло!.. — раскрыв глаза, вымолвил я. Руки дрожали, дыхание было сбивчивым, и я чувствовал, что могу вот-вот потерять сознание. Однако сила воли не позволяла мне отключится, я хотел увидеть результат… до самого конца. Как и ожидалось, мёртвый организм более не сопротивляется. И вирус начинает свою реконструкцию всего тела, перерождая тем самым для себя сосуд. Мне было интересно, наблюдать за тем, как начинает разъедаться плоть, а спустя какое-то время, вновь регенерируя, хотя в данном случае, будет уместнее сказать — перерождаясь. Это продолжалось где-то пять минут, после чего началось нечто, что мы ранее никогда ещё не видели. Из трупа по полу начала растекаться кровь, но это была не она. Так как спустя ещё какое-то время, из этой самой крови, начало формироваться что-то ещё. Кокон, вокруг тела начал формироваться кокон! — Невероятно… — не сводя взгляд, прошептал Гриша, — это словно процесс перерождения из гусеницы в бабочку… — Не то слово. — ответил я, — Хотя если это так, то что выйдет после кокона? — вопросил я, не решаясь думать об этом. Как только он сформировался, то сразу же затих. Хотя нет… какие-то всё же звуки оно издавало, некое подобие сердцебиения. Человек внутри был жив, это точно… но был ли теперь он человеком? Это нужно было нам узнать. Но прерывать процесс, мы всё же не решались. Так как считали, что своими руками прервём нечто важное, что происходило внутри кокона. Мы ждали… наверное где-то час, прежде чем у представителей главы всего государства, кончилось терпение. И тогда, они приказали одному из солдат пойти и проверить что там внутри. Учёные, которые также присутствовали в данном эксперименте, начали протестовать. Ибо у них не было желания что-либо прерывать. Нужно было дождаться. — Возможно из-за нашего вмешательства, что-то нарушится! Вы должны понимать, что если он пробудится раньше положенного ему срока, то эффективность данного субъекта может стать низкой. — Плевать, если надо будет, мы ещё солдат убьём, у нас их полным полно. — ответил Генерал, давая команду одному из своих подчинённых. Более ничего учёные не могли сделать. И что тут вообще можно сделать? Если перед тобой один из главнейших людей в самой сильной стране? Так или иначе, солдат, которому не посчастливилось попасться на глаза генералу, неуверенными шагами поплёлся к закрытой толстенной, герметичной двери, что отделяла нас от камеры, в которой находился кокон, внутри которого, похоже уже находился живой субъект, способный убить человека за мгновение ока, если судить по тем неудачным испытателям, что были до него. Как только её открыли, тяжело дыша, он прошёл через порог. Внутри этой камеры было довольно холодно, так как мы старались держать низкую температуру. Солдат нерешительно, но всё же начал подходить к кокону. Он осматривал его со всех сторон, стараясь не упустить ни одной детали. Однако дотрагиваться до него он всё ещё не решался. В какой-то момент, страх ушёл на второй план, и он стал куда более храбрее, поняв, что этот кокон никак на него не реагирует. Подойдя вплотную к нему, он вгляделся во внутренности. Сам кокон был полупрозрачным… — Он здесь, — доложил солдат, — я вижу его, и похоже он дышит! — Есть ли какие-либо изменения во внешности его тела или чего-нибудь другого? — спросил я, через микрофон. — Никак нет… странно, оу… — вдруг отдёрнулся он от кокона, — Он… кажется пошевелился. Взяв на изготовку своё оружие, он медленно подошёл к кокону. Мне это показалось излишним и даже опасным. — Убери оружие. — спокойно сказал я. — Нет, простите… но что-то здесь не так… — Солдат, это приказ. Убери оружие, сынок. — сказал в микрофон, подошедший генерал. Чувствуя, что это только накалит обстановку и приведёт к неизбежному. — Нет… у меня… странное чувство, словно оно говорит со мной… Кокон разорвался, выплеснув во все стороны свою красную субстанцию. От неожиданности подобного действия, мы отшатнулись от защитного стекла. Первым в себя пришёл Гриша, нажав на микрофон и крикнув: — Эй, ты там живой?! — в ответ была лишь тишина и звук капающей крови. — Чёрт, надо пускать газ! — Нет! — крикнул я, — Не смей… надо убедиться сперва, что вообще произошло. — Но… — Он прав. — вступился Генерал, — Сначала поймём, что произошло с коконом, а потом уже решим, что делать дальше. Смыв кровь со стекла, мы наконец увидели то, что послужило виной взрыву. На моём лице проскочила мимолётная улыбка… ведь наконец-то мы добились того, чего хотели так долго. Солдата с неимоверной силой и регенерацией, полностью осознающего себя. Он стоял на своих двоих, держа в воздухе одной рукой, солдата что навёл на него пушку. В его глазах я видел страх и не понимание, но вместе с этим, там присутствовала и решимость защитить себя. — Г-где я? — сжимая горло солдата, прохрипел недавно умерший, а теперь оживший труп. — Успокойся, — сказал я в микрофон, — тебе никто не угрожает. — Кто ты? И где я, чёрт возьми?! — рявкнул он, отбросив солдата в стенку. Поразительно… его сила довольно внушительна. В отличие от предыдущих субъектов, он может мыслить, то есть личность его никуда не делась, а вот память… Похоже тут проблемы. У него амнезия из-за гибели тела и мозга, а возможно тут дело в полной реконструкции тела и воспоминания, попросту не смогли сохраниться. Так или иначе, это уже большой шаг на пути к совершенному вирусу. — Ты ничего не помнишь, солдат? - спросил я, - Ты трагически погиб, но мы решили дать тебе шанс и как видишь, ты здоров. Я подумал, что в данный момент, ложь будет куда уместнее, чем горькая правда. Ему следовало успокоиться и любая резкая информация, будет только вредить нам и ему. — А? Здоров… — взглянув на своё тело, повторил он, — Наверное и так… Но где я? — В лаборатории, извини уж что пришлось тебе очнутся в подобном месте. Но нам нужна была подстраховка. Ты помнишь кто ты такой? — Я… как странно. Всё словно в тумане, вроде и помню, как говорить и как отвечать, но где я… Кто я? Похоже мои догадки были верны. Вирус хоть и продвинулся, но проблемы ещё оставались. Разум вернулся, но из-за потери памяти всё было куда сложнее. Благо он никак не буйствует, это уже хорошо. Оставалось решить вопрос с сохранением памяти… и на это у меня уже были кое-какие мысли. В дело вмешался Гриша и взяв микрофон, сказал: — Вы хоть что-нибудь помните? — Говорю же, всё как в тумане… С каждым разом, когда пытаюсь вспомнить, всё ещё сильнее отдаляется, это так странно и гадко. — задумчиво выдал тот. — Так или иначе, мы вам не враги. Позвольте нам помочь, и тогда ваши воспоминания вернуться. — Хорошо… простите меня… простите. — присев на пол, ответил тот, тяжело дыша. Через какое-то время, камеру отчистили от этой красной субстанции, я конечно же взял на образцы некоторые ткани. Хотелось узнать, что же это всё-таки и как оно так быстро растёт без какой-либо внешней подпитки. Того солдата всё же спасли, хоть и обнаружили травму гортани и позвоночника. Сила субъекта была невероятной… и это всё лишь одной рукой, Господи. Нужно было продолжать изучать его. Но конечно же делать это с чрезвычайной осторожностью. Всё же, если он взбеситься, будут проблемы, а правительству, да и мне этого не нужно.***
Спустя две недели, мы заметили психические изменения в «образце-01». Так мы решили его обозначать, ибо он был первым, кто смог пережить вирус и более-менее сохранять разум. Когда дело пошло на поправку, Правительство решило испытать его на поле боя. Я также был не против этого, а даже за, так как хотел увидеть на что вообще он способен. — Ты заметил? — спросил меня Гриша, — Он изменился, стал каким-то более бесчеловечным что ли… — Ну так, он ведь солдат. Много раз бывал на поле боя, тебе этого просто не понять Гриша, ты ведь всегда был просто доктором, а война всегда негативно действует на человека, какой бы он сильный не был. — Так или иначе… он уже не такой как тогда. Отвечает грубо, иногда вообще не слушает командование, предпочитая действовать по своей воле. Я читал отчёты солдат, которые были на той же операции что и он, и знаешь… Они пишут, что наш парень, убивает врагов очень… жестоко и по-садистски. Иногда осознанно ломая им кости или отрезая конечности, так ловко, чтобы мучения перед гибелью продолжались как можно дольше. Кажется, один из солдат даже чуть не попал под горячую руку. Не знаю, может быть это было ошибкой, снова воскрешать его… Я понимал, почему он так грузиться, ведь мы это сделали. И поэтому он чувствует ответственность за каждого убитого тем новообращённым. Я переносил это более легко, так как не чувствовал жалости к врагам. Но понять его мог, всё же он добрая душа… — Хорошо, как операция завершиться поговорим об этом лично с ним, не против? — предложил я. — Да, хотелось бы решить эту проблему лично. — ответил он. За эти две недели мы также усовершенствовали препарат. Добавив в его состав, кое-что, чего не хватало предыдущему. А именно спинномозговая жидкость шифтера. Так как неведомая сила титанов, была способна передавать от одного субъекта другому, человеческую память, таким образом, она также могла сохранять память при реконструкции всего организма. Конечно… всё это было лишь в теории, на практике мы ничего подобного ещё не тестировали. По моим подсчётам, также была существенная разница между тем, что получится если добавить разную спинномозговую жидкость. Так что мы сделали два образца, одну с спинномозговой жидкостью бронированного титана, а вторую с жидкостью титана «молотоборца», которым владеет семья Тайбер… семья моего отца. Они пошли на это, так как решили, что если уж их титан не может участвовать в войнах из-за статуса семьи, то хотя бы солдат Маре сможет её использовать при войне не используя самого титана.***
Когда миссия завершилась и солдат, который уже поднял много шумихи в мире, прибыл домой. Его сразу же привезли в «Гентек» по нашей просьбе. Мы сидели перед ним, и он глядел на нас каким-то грозным взглядом. Чужим и более враждебным. От этого взгляда можно было уйти под землю… — Эм, слушай, ты похоже злишься. — констатировал я. — Да, я только прибыл домой, а тут меня оповещают о том, чтобы я немедленно вернулся в этот чёртов «Гентек» для ебучей беседы с вами. Естественно, что я злюсь. — Так или иначе, наша беседа будет необычной… — подал голос Гриша, — Мы заметили, что ты довольно сильно изменился, а также неоправданно жестоко убиваешь людей на поле боя. — Они враги нашего государства, дабы показать им, какие мы сильные, я также должен наводить на них ужас. Чтобы они даже и не смели думать об очередном нападении. Разумеется, вы этого не понимаете, сидите тут и только делаете, что пишете и строите из себя невесть что. — У людей есть мораль, черта, грань за которую нельзя переходить. — продолжил Гриша, — Ты неоправданно жестоко обращаешься с ними. Если и дальше такое продолжится… — Что тогда? — встав со стула, угрожающе спросил тот, — Упечёшь меня в клетку? А силёнок то хватит?.. Неоправданная агрессия… Это связано с его беспамятством или же это побочный эффект самого препарата? Было очевидно, что агрессия вызвана чрезвычайно обильным стрессом, связанным как раз с тем, что в голове у него не осталось памяти, за которую он мог бы цепляться. Морали больше нет, как и то, на что его наставляли многие годы, оно также исчезло. Поэтому и мысленных ограничений не было. Снова мы сделали монстра, хоть и пытающегося быть похожим на человека. Хорошо, что я предусмотрителен, поэтому заранее оповестил военных, чтобы они были наготове сдержать монстра… Ошибки бывают, но на них мы и учимся. Поэтому данная ситуация дала мне больше ответов, чем надо. Правильный путь лежит через кровь и пот и не важно, какие дальше будут последствия от всего этого. Главное результат. — Не стоит тебе так говорить. — высказал я, пытаясь донести до него мысль, как можно более мягко, ибо сейчас он был явно не в настроении выслушивать грубости в свою сторону, — Ты должен быть благодарен нам, за то, что мы подарили тебе такие способности. И что немаловажно, ты должен быть благоразумен с подобной силой, иначе рискуешь совсем потерять себя. — А я просил вас, забирать свою память?! Вы ведь твердили мне: скоро всё должно вернуться в норму, но так ничего и не произошло! Я продолжаю ощущать себя пустым и лишь убийства врагов, дают мне хоть какие-то эмоции, давая мне понять, что вот он я! Живой! Да, регрессия прямо на лицо… Видимо не выдерживает его психика подобного. Ментально он всё же слабак… плохого выбрали кандидата. Ладно уж, сами выбрали, теперь уж сами и разгребайте за ним. — Похоже у нас нет выбора, Гриша… — как можно тише сказал я. — Да, похоже на то… — поникнув, ответил тот. Встав со стульев, мы медленно начали отходить от него, при этом стараясь не терять зрительный контакт с ним. Сейчас он был подобен бомбе, и лишнее движение могло спровоцировать его на взрыв. — Говоришь нужно быть ответственным, а? Ладно, хорошо… но перед этим, я должен устранить главную мою головную боль. Вас. Внезапно он сделал то, чего раньше никогда не показывал. Трансформировал свою руку в нечто… другое. Его кости начали менять форму, создавая некое подобие топора. Именно что кости, тогда сыворотка была несовершенной и потому, он мог лишь имитировать холодное оружие из своих костей, более поздние препараты давали уже полный контроль над организмом, от чего холодное оружие было буквально из некой смести железа, которое стабильно вырабатывалось в крови носителя вируса. Он замахнулся на Гришу, но благо я успел его оттолкнуть, мне однако же, пришлось пожертвовать своей рукой… — Алекс! - выкрикнул испуганно Гриша. — Нормально всё… Сука, ну где вы там?! — рявкнул я. И после этого рёва, в камеру тут же забежало несколько солдат, с пушками наготове. Меня и Гришу тут же вывели на безопасное расстояние. Конечно, я знал, что будут проблемы, но я ожидал ушибов там или переломов… но никак не ампутацию ебучей руки. Обернувшись назад, я заметил, как тело субъекта начало меняться. Его кости… буквально менялись, рвали плоть и заострялись. Он более больше не походил на себя прежнего, напоминая скорее какое-то животное. Похоже он терял рассудок. Нужно было уходить отсюда, как можно скорее. Я уже чувствовал, что обычными пулями здесь не обойтись. Нужно было звать что-то более сильное. Гриша тащил меня на себе, стараясь двигаться как можно более быстрее. Попутно я пытался сдержать кровь, хлынувшей из раны. Отдышка становилось всё более тяжёлой, и Гриша это заметил. — Стой. — остановившись сказал он, — Сперва нужно наложить жгут, чтобы ты не потерял много крови. — Надо выбраться отсюда… они его не сдержат. Слышишь ведь… их крики. Позади нас слышалась отчаянная стрельба, которая ничего не давала. Монстр убивал их, попутно продвигаясь дальше, и я был уверен, что он выискивал именно нас. Ведь мы те, кто сотворили с ним такое. Затянув ремень на моей руке, который он снял со своих брюк, мы на какое-то время хоть и частично, но остановили кровь. Теперь нужно было лишь выбираться. Он снова сгрёб меня на свою спину и потащил по длинному коридору. В нашу сторону уже бежали солдаты, которые спрашивали обстановку, а после услышанного сразу же бежали на помощь остальным. Одного из таких солдат мы всё же остановили и сказали ему, чтобы он дул назад и доложил об этом Генералу, ибо без помощи шифтеров, здесь явно не обойтись. Добравшись до лестницы ведущей наверх, мы уже встретили нескольких бойцов, что выносили наружу всех раненных. Они, к счастью, помогли и нам. Из-за потерянной крови, я мало реагировал на то, что происходит сзади… поэтому и не заметил, как близко были крики людей… оно было ближе чем мы думали. Выйдя наружу, мы увидели уже небольшое скопление солдат что были готовы вступить в бой, и именно по их встревоженным лицам, я понял, что позади нас что-то ужасное. Обернувшись назад, я снова увидел его… Теперь он более не был человеком. Если раньше хоть и отдалённо он напоминал нас, то теперь рвал всех своей пастью и двигался исключительно на четвереньках как животное. Его зубы увеличились, а кожа приобрела розовый цвет… шипы также торчали из его туловища и преимущественно на спине, тем самым защищая того от града пуль. Из его глотки рвался неистовый рёв, который смешивал в себе как боль, так и ярость. Я споткнулся обо что-то, а после не удержался на ногах и упал. Гриша поздно опомнился, и уже видел, как чудовище бежало стремительно на нас. Честно говоря, в этот момент, мне стало действительно страшно… Я снова вспомнил войну и то, что думал, находясь там… Про хрупкие жизни, которые могут оборваться в один миг. Позади меня послышался грохот, а затем надо мной пролетел огромный кулак, который одним своим взмахом заставил чудовище улететь назад разрушив двери и наверное несколько бетонных стен. Я поднял свой взгляд вверх, и увидел титана покрытого бронёй…