Курс выживания темного мага за две недели

— Рыбка моя костлявая! — невнятно пробормотал волшебник, тыкаясь носом в тонкую черную косицу с белой лентой и тиская жесткий бок. — И где я тебя такую сушеную откопал? Одни кости, — хмыкнув недовольно и не открывая глаз, завалился навзничь, закидывая руку за голову. — С одной стороны — не варить же я тебя намеревался. А, хе-хе, жарить. С другой — понятно, почему у меня всё болит. Бился о твои кости, как утопленник об острые скалы. Ну что ты сопишь надо мной? И что мы такое мерзопакостное пили? — со скрипом приподняв веко, маг прищурился, наводя резкость на влажный черный глаз. Сей глаз таращился на него с негодованием. Остальное расплывалось в похмельном мареве. — Отодвинься, ну! Чего навалилась? Тощая, а тяжелая! — Глаз моргнул и слегка отодвинулся. Тут же в поле зрения появилась пергаментная желтая кожа вокруг него, иссеченная морщинками. — У-у! Опять я что-то малопривлекательное приволок в постель. Давай так. Я ненадолго притворюсь, что сплю. А ты тихо встанешь и исчезнешь, словно и не было тебя? Только не забудь все вещички прихватить. Там на столике кошель лежит. Возьми денежку. Чулки себе купишь или конфет мятных. Черный глаз презрительно сощурился, раздалось невнятное «Угу», и в глаз магу прилетело чем-то не особо внушительным, но твердым! — У-у-у-у! — выдал пострадавший и откатился в сторону, на секунду забоявшись, что сейчас свалится с постели. Но постель отчего-то не заканчивалась. Зато под бок попались какие-то камушки и ветки. Пару раз схватив себя за то место, откуда палочка росла… в смысле, за закрепленный на предплечье чехол, и ничего там не обнаружив, маг сел на пятки и потряс головой. — Что? Где?! — Мозги на место не встали? — с преувеличенным соболезнованием поинтересовались сбоку. — Или еще раз наподдать? — Се-северус?! — с трепетом и ужасом выдавил волшебник, зачем-то ощупал на предмет застегнутости гульфик и с облегчением вздохнул. — Се-се-северус, — передразнили его ехидно. — Собственной персоной! Здесь! — Что «здесь»? — Тогда уж, где «здесь»! Маг ошалело обвел глазами массивные стволы деревьев, редкие и чахлые кусты. И замершую неподалеку фигуру в темной мантии. Фигура неприятно хрустела пальцами и притоптывала ногой. — А где это мы?! — заискивающе прошептал маг и тут же поспешно вжал голову в плечи. Однако ожидаемые гром и молния не пали на его голову. Северус замер на секунду, особенно громко и неприятно хрустнув пальцами, растопырил их: — А-а-а! — и пошел в атаку, норовя вцепиться в глотку сидящему. — Убью! Будешь знать, как меня спаивать и с Долоховым спорить! Люциус, ты труп! — Бешеный! Как есть, бешеный! — взвизгнул Люциус, заваливаясь на спину и пытаясь лягаться. — Уйди, я тебя боюсь! — Ы-ы-ы! — старательно отталкивая сопротивляющиеся руки, Северус резво перевернул жертву на живот, обмотал белую косицу с черной лентой вокруг люциусовской шеи и лихо потянул кончик с бантиком на себя, вцепившись в него зубами. — Упью! — Живодер! — закашлял маг, активно дергая задом, пытаясь скинуть врага. — Дай только до палочки добраться! Я тебя! За его спиной явно подавились и страшно закашлялись. Но хватку не ослабили. — Палоч… тьфу! Палочку?! И не подмахивай, не прощу ни в жизнь! — на затылок Люца легла карающая длань и придавила его к сырой земле. — Ответствуй живо! Что помнишь из вчерашнего? Люциус призадумался и прекратил ерзать. — Я помню…. — И?! — Я помню, — уставился маг на обмусоленный кончик своей косички, лежащей на земле прямо перед его носом. — Я помню, мы вчера хорошо нарезались! Чего-то отмечали, даже Лорд почтил нас ненадолго своим присутствием. А! Именины у Долохова! А потом нам стало скучно! И мы вытащили тебя из лаборатории. Ты долго дрыгал ногами и орал, что на огне экспериментальное зелье. Помню, Рабастан взвалил тебя на плечо. О! Северус, ты в курсе, что под газом совершенно невменяем? Понятно теперь, почему не пьешь при свидетелях! Зачем у Сивого на груди волосы выщипывал, приговаривая «сиди, оборотень, зельевар лучше знает, что тебе нужно!»? Хорошо, Лорд уже уехал к этому времени. Не видел он, как ты к Белле под юбку лез, утверждая, что у неё яйца стальные. И вовсе не каблуки так цокают, а они там звенят. И мужу её в нос дал, дабы ход лабораторного опыта не нарушал. Так! Слезай с меня, маньячина! Я всегда утверждал, что общение с полукровками опасно для здоровья! — Не было такого, — не очень уверенно буркнули, но в сторону скатились. — А я предупреждал! Нечего было мне насильно заливать большими стаканами! — И тут же взвился, давясь злостью и пихая Люциуса ногой. — Дальше вспоминай, вашество! Не вспомнишь, притоплю в ручье! — Где ручей? — оживился маг, поднимаясь на колени. — Вон там журчит! Со скрипом распрямившись, потирая поясницу и жалуясь на возраст, Люциус неспешно побрел туда, где весело гоняла листву тоненькая нитка воды. Покачался на берегу, о чем-то размышляя. Потом махнул рукой, встал опять на четвереньки и осторожно потянулся к прохладе губами. — Не соблазняй, — неожиданно раздалось за спиной. Люциус качнулся, не удержавшись, макнулся в воду по самые брови и закашлялся. — Хорошо стоишь! Так и хочется…., — ладони поехали по глинистой почве и нос опять макнулся в холодную чистую водицу, — размахнуться и ка-а-а-ак дать тебе под зад со всей силы! И за костлявую рыбку! И за чулки с денежкой! И за спор твой с Долоховым! Наверное, вода обладала волшебными действиями. Или стоять вниз головой было полезно. Но только Люциус окаменел лицом, сел на пятки, вытер каплю с породистого носа и тихонько взвыл. — Ага! — обрадовался зельевар, присаживаясь рядом на корточки и копаясь в недрах необъятной мантии. Вытащил на свет божий деревянную плоскую флягу, неторопливо наполнил её водой. Потом, фыркая, умылся. У Люциуса начали затекать колени, но он терпеливо ждал продолжения. — Вспомнил?! Я понимаю, что с Долоховым ни пить, ни спорить нельзя. Я понимаю, что ты, залитый по самые уши спиртным, своей голове не хозяин. Я не понимаю… как я-то в это попал?! — Как? Ах, это я один во всем виноват? А кто бил себя стаканом в грудь и вопил, что британские зельевары самые зельеваристые зельевары? Что море тебе по колено и лесная чаща на ингредиенты со всеми обитателями? — Я виноват? — оскалил Северус кривоватые желтые зубы, и Люц срочно начал вспоминать, не целовался ли зельевар вчера с оборотнем в засос? И передается ли заражение вне полнолуния?! — Это же ты первый вякать начал, что темные маги в огне не горят и в воде не тонут! Что лично тебе, БОЕВОМУ магу…. Скажи, пожалуйста, боевой маг он! Это в каких боёвках ты участвовал, а? Два раза! Два! Раза! На мой памяти! Первый раз послали в министерство за пророчеством, где тебя этими пророчествами и завалило по самую маковку, когда стеллажи рухнули. Второй раз гоняли полукровок и тебя снимали в сарае с какой-то девицы, когда все уже собирались обратно! — Да я…! — Да ты последний в списке на премию в пергаменте у Лорда! И вот такой вот замечательный во всех отношениях боевой тёмный маг запросто и без палочки проживет в труднодоступных местах две недели! Две! Недели! — А ты? — А я? — понурился головой Северус и как-то весь сдулся. — Пьяный зельевар чашке Петри не хозяин. — Нужно вернуться и поговорить по душам с Долоховым! — решительно поднялся на ноги Люциус, отряхнув брюки и одернув пиджак. — Не выйдет, — зельевар деловито вытащил все содержимое многочисленных карманов и разложил на траве. Заглянул в почти пустую пачку магловских сигарет, вздохнул печально и прикурил от старой массивной зажигалки. — Какой компромат! — восхитился Люциус. — Не боишься, что Лорду наябедничаю? — Валяй! — равнодушно пожал плечами Северус, не прекращая подсчет своим богатствам. — Схлопочешь второй Обливиэйт промеж ушей! — Что? — изумился маг и зачем-то подергал себя за мочку уха. — Случайно нас с Лордом спалил, когда мы за оранжереей курили. — Не помню такого! — Обливиэйты у Лорда дюже хороши, — хмыкнул зельевар, выдувая из ноздрей две мощные дымные струи. — Один раз? — Один. Да. Лорд стоит, папироска в руке. Дым кольцами изо рта. Шепчемся о своем, магическом. И тут ты. Хвост веером. Локоны по плечам. Глаза большие такие. Красивые. Из орбит, — хекнув очень подленько, зельевар глубоко затянулся и, выбросив окурок в ручей, проводил его глазами. — Тогда один. — Не понял, — насторожился Люциус. — Я вас ещё где-то заставал? Зельевар промычал что-то неопределенное, и вопрошающий запунцевел щеками. — Не знаю, что уж там себе навоображал, развратник ты этакий, но думать надо сейчас не об этом! — Ах, да! — щелкнул пальцами маг. — Малфой-менор! — и крутанувшись на пятке, улетел в ручей, расплескав его до дна. — Не успел всё рассмотреть, — закручинился Северус, вытирая брызги с фиала из тёмного стекла. — Можно ещё раз, на бис? — Пошел к черту! — рявкнул маг, ощупывая мокрый зад и пытаясь отжать штаны не снимая. — Что происходит? — А это самая интересная часть Непреложного Обета. Мы будем торчать в этом лесу, вдали от любого жилья и людей. Без палочек. Как ты и обещал Долохову. Так бы и придушил тебя! Жаль, нельзя. Вошли вдвоём в этот лес. И выйти вдвоём должны. Боюсь, как бы не засбоила магия, если через положенный срок я один на опушке леса нарисуюсь. Или от Лорда прилетит не слабо, если я прикопаю его главного финансиста. Люциус почувствовал себя несколько увереннее, насколько это возможно перед лицом почти врага, стоя в мокрых штанах. — Но две недели — это такой долгий срок, — пробормотал зельевар и так стрельнул глазами, что кому-то стало совсем не по себе. *** — Боевой маг в действии, — фыркнул Северус, заматываясь в мантию. Перед этим он лихо наломал лапника и устроил себе лежбище под нижними ветками развесистого куста. Теперь он зыркал из своего убежища на действия Люциуса, громко комментируя. Тот по первости огрызался, потом перестал, сосредоточившись на очень серьезном деле. Люциус Малфой очень старался разжечь без палочки костер. Действовал грамотно. Набрал сухостоя, напихал сухой травы и коры. И шарахнул сверху огненным, вложив всю силу и дурь, за неимением палочки, в слова. Ветки со свистом рассекли воздух, улетая в сгущающиеся сумерки. Трава вспыхнула и сгорела вместе с корой молниеносно. Из-под куста гнусно хихикнули. — Можно ещё попробовать Адское Пламя. — Можно попробовать отнять у тебя зажигалку. — Можно не валять дурака. На кой тебе сейчас костер? Запаса дров нет. Прогорит за полчаса, и все. Или хочешь кролика свежепойманного пожарить на нем? А может, оповестить всех обитателей леса о нашем присутствии? — Кро-о-о-олик, — мечтательно протянул Люциус и, пнув ветку, направился под куст. — Двигайся! — Вот ещё! Вас тут не ждали и не звали! — набычился Снейп. — А где ж, по-твоему, я спать должен? — Я уже имел неудовольствие просыпаться с тобой бок о бок. С ощупыванием моих боков и критическими замечаниями. Повторения не жажду. Так что… пошёл куда подальше от меня! — Что-о? Я, чистокровный волшебник в двенадцатом поколении, должен выслушивать от полукровки-выскочки…? — Не ори на весь лес, заполошный волшебник в …надцатом колене, — рассерженной змеей зашипел Северус. — Ляжешь с краю! И не смей пытаться завернуться в мою мантию! — Чем это ты там хрустишь, носатый негодяй? — Сухариком. — Предлагаю мирно поделить его пополам! — На. — Холодно. — Хочешь, подерёмся? Для согрева? — Постельные утехи тоже хорошо согревают. — Ты на что намекаешь? — С тобой под боком? Ни на что. Умеешь беспалочковые чары накладывать? — Они держатся только при постоянной концентрации на них. Усну — развеется. — Плевать! Хоть уснуть в тепле успеем.