Чудеса на виражах.

- Как все прошло? – Эми обернулась ко мне, услышав, что я вышла из ванной. – Что тебе сказали? - Ну, документы взяли… - начала я, вытирая волосы полотенцем. – Назначили пленэр (рисование в городе, архитектурные строения, живописные улицы ), вроде бы все. - Пленэр? – Эми не понимала. – Здесь? И что же ты будешь рисовать? - Ну, они сказали, что я должна нарисовать две любых улицы так, чтобы по рисунку они могли определить ее, вроде бы просто! – я поджала губы, понимая, что ни черта это не просто. - Да уж. – Эми почесала затылок. – Но ты справишься! – она заулыбалась, показывая белоснежные зубы, а в глазах загорелись огоньки. - Ну а теперь о Гарри, он тебе нравится? - Ну… - я не знала что ответить. – Он милый, вроде бы хороший парень. – Эми начала смеяться, и тут я поняла, что улыбаюсь и краснею. – А что ты скажешь о Найле? - Еще рано говорить о чем-то… - ее взгляд был устремлен куда-то, сквозь меня. – Но он замечательный. - На этой веселой ноте, мы решили, что нам стоит ложиться спать, и направились к комнате. И снова меня разбудил будильник. Эми все еще мирно сопела, укутавшись одеялом. Мы вчера обсуждали планы на сегодняшний день, и в ее планах был «диванно-пижамный» день: сон, телевизор, сон и телевизор - поэтому я старалась собираться как можно тише, чтобы не разбудить ее. Выйдя из душа, я двинулась к большому окну гостиной – на улице снова светило солнце и народ, уже ходивший по улицам, был одет довольно легко. Почему-то мне захотелось надеть что-нибудь яркое и я направилась к шкафу. Я натянула на себя легкую футболку на одно плечо, поверх нее надела юбку, с ярким цветочным принтом и запихнула в рюкзак байку, которую дал мне Гарри. Перед глазами пронесся отрывок вчерашних событий: я попыталась отдать парню его кофту, но он никак не хотел ее забирать, ему видите ли хотелось, чтобы что-то из его вещей было у меня. Эми начала ворочаться и это оторвало меня от моих мыслей, я подошла, укрыла ее и вышла из комнаты. Интересно, как она отреагирует на то, что меня нет? Я оставила диск с фильмом на комоде, около кровати, и записку на холодильнике – думаю паники не будет. Натянув на ноги красные вансы, зашнуровалась и вышла из дому, накинув на плечо рюкзак и пленэрник. Куда идти? Что рисовать? Я около часа бродила по городу, не зная, куда податься. Мне не хотелось рисовать Биг Бен или Темзу, это было банально. И тут меня осенило – Эбби Роуд! Да, да, точно! Эбби Роуд – идеальный вариант. Я поймала такси, и, забравшись в салон, попросила водителя довезти меня до знаменитой улицы. Я очень хотела нарисовать ее, ту самую улицу, тот самый пешеходный переход, ставший частью обложки альбома Битлз. Расплатившись с водителем, я вышла из машины и стала бродить вдоль улицы. Она оказалась оживленной, и это немного огорчило меня – рисовать будет тяжелее. Через несколько минут, я нашла идеальный ракурс, и, усевшись на бордюр, начала рисовать. Четыре часа спустя, я вроде бы сделала самую основную работу, и стала собираться. Было забавно наблюдать за реакцией людей на рисующую девушку – они реагировали так же, как и люди дома: все подходили, заглядывали, спрашивали о том, рисую ли портреты. Солнце пропало за тучами, и стал дуть слабый ветерок. Я решила надеть толстовку, сделав это, я взяла свои вещи и собралась идти. Проходя мимо какого-то магазина, я не удержалась, и посмотрела на свое отражение в витрине: на меня смотрела девочка, в огромной бордовой толстовке, из-за которой выступали 7 сантиметров юбки, с рюкзаком на плече и усталым выражением лица. Волосы, мои кучерявые волосы были растрепаны, но смотрелось это довольно мило. Мне чего-то очень хотелось, только чего? И тут до меня дошло, что это продуктовый и я дико голодная. Вскрывая пачку хлебных палочек, я вышла из магазина и направилась по прежнему маршруту. Внутри было странно хорошее чувство какого-то удовлетворения: в ушах - наушники и любимая музыка, в руках – любимое лакомство и морковный сок, ноги несут меня по улице любимого города – что может быть лучше? Что-то заставило меня отвлечься от мыслей – рюкзак завибрировал. Неужели Эми проснулась? Нет - «входящий вызов от Гарри». Гарри? С чего бы вдруг? Откуда у меня его номер? - Да? – я не ожидала, что голос будет таким удивленным. - Юбка и моя байка? – он задал вопрос. – Неплохое сочетание. – Я начала оглядываться, ища его взглядом. Где же он? – Обернись. – он засмеялся, и хриплый голос оборвался - вызов завершен. Я подчинилась. Обернувшись, я увидела уже хорошо знакомого мне кудрявого парня. Он стоял позади меня, в метрах четырех, опершись рукой о стену. Улыбаясь, он двинулся по направлению ко мне. - Ты меня преследуешь? – я сузила глаза, сверля его взглядом. - Нет – он заулыбался.- Я был в тренажерном! – он оглянулся, кивая в сторону огромной вывески через дорогу. – И увидел тебя. - Мммм. – промычала я, краснея. – Тогда понятно. - А ты откуда? – парень прошелся взглядом по мне, остановившись на пленэрном планшете и свертке бумаги в нем. – Ты рисовала? – его глаза загорелись. - Да. – я стала краснеть еще сильнее. - Я посмотрю? – он умоляюще глядел мне прямо в глаза, хотя его рука уже тянулась за свертком. - Неееет! –завопила я, отскакивая. – Прошу тебя, не нужно! Но он уже успел вытянуть рисунок. Я пыталась отобрать работу, но его рост играл ему на руку – он вытянул руки вверх, и стал разворачивать. Я прыгала, щипала и щекотала его, но когда он все же развернул бумагу, я опустила голову и закрыла лицо руками, понимая, что щеки наливаются краской. - Ничего себе! – выдал он голосом, полным восхищения. – Я знаю это место! Это Эбби Роуд, да? Это здесь, совсем недалеко! - он продолжал говорить как-то взволнованно. – Ро, у тебя талант! Я услышала, как зашуршала бумага, а потом, что-то дернуло мой планшет – Гарри положил рисунок на прежнее место. Секунду спустя, его теплые ладони очутились поверх моих: он взял их осторожно, но крепко, и стал отнимать от лица. После этого, одной рукой он взял меня за подбородок, и поднял на его, заставляя глядеть на себя. Другая его ладонь все еще сжимала мою. - Ты на самом деле талантлива. – он говорил мне прямо в лицо. – И не должна этого стесняться! – еще несколько секунд мы стояли вот так, глядя друг другу в глаза, после чего он обнял меня за плечо и мы двинулись в том направлении, в котором шла до этого я. - Ну, и куда мы идем? – Гарри вопросительно смотрел на меня. - Я собиралась домой. – начала я. – А у тебя есть предложения? - Мне нужно заскочить на студию, ребята забыли там диск, - начал он. – Может, ты составишь мне компанию? Тут совсем недалеко. - Ну – замялась я. – Если только не надолго. - Вот и славненько! – парень крепче прижал меня к себе и мы двинулись дальше. Всю дорогу нас сопровождали разговоры. Мы говорили обо всем: Гарри рассказывал о том, как же хорошо им живется в перерывах между концертами, как он скучает по семье и как же круто иметь таких замечательных друзей, какие есть у него. - Ты любишь лошадей? – этот вопрос поставил меня в тупик. Заметив мое недоумение, кудрявый быстро уточнил:- Я видел фотографии у вас дома. – О черт, фотографии на стенах - 16-тилетие Эми, он и это успел увидеть. - Да… - начала я. – Это прекрасные животные, безумно красивые и дорогие мне. С ними связаны многие очень важные воспоминания. – Перед глазами пронеслись фрагменты моего детства. - Например? – Гарри удивленно вскинул брови. Он не знает, какую больную тему он затрагивает. – Расскажи, мне очень интересно. - Дело в том, что, когда я была маленькая, мои дедушка и бабушка держали ферму. – Начала я свой рассказ, пытаясь отогнать грустные мысли. – Дедушка безумно любил лошадей, поэтому держал конюшню на 12 жеребцов. Все они были породистые и безумно красивые. Моими фаворитами были огромный французский рысак Черч, с длинной мягкой гривой и длинными, но сильными ногами, и английский альбинос Жанпелю, или просто Жан. Они были очень дорогими, а Жан – еще и безумно редким. Именно дедушка привил мне любовь, к этим созданиям – каждое лето, каждые выходные и каникулы я проводила у него на ферме, помогая чистить конюшни, ухаживать и объезжать жеребцов. У меня было такое чувство, будто я их понимаю, так же говорил и дедушка. – я замялась. - В конце концов, на десятилетие, Жан и Черч стали моими – дед подарил их мне! – на лице Гарри появилась милая улыбка. Я же нервно сглотнула. - И? В чем дело? – он заметил что-то на моем лице. – Что случилось потом? - Через два года дедушка заболел, очень сильно заболел. Болезнь приковала его к пастели на три долгих месяца, после чего одержала над ним верх. – я снова замолчала – слезы, собираясь вырваться, сдавили мне горло. – Бабушка так и не смогла смириться с его утратой, и через полгода не стало и ее. За лошадьми не кому было ухаживать, и родители решили их продать. Я очень долго не могла простить их за это. Однажды ночью, я спряталась в конюшне вместе с Черчем и Жаном, у меня был план: сбежать вместе с ними. Но я не знала куда? Я так и заснула там, в их загоне вместе с ними, мне совсем не хотелось отдавать кому-то последнюю память о родных мне людях. Но через несколько дней, лошадей увезли… - Господи… - Гарри смотрел на меня взглядом, полным боли и сожаления. – Я не знал, я не хотел… - Ничего. - я улыбнулась, по щекам побежали слезы. Гарри заметил это и остановился. Он нежно утер горячие «дорожки» с моих щек большими пальцами, запуская другие мне в волосы. Затем он снова посмотрел мне в глаза и сжал меня в объятьях. - Я никогда не допущу, чтобы что-нибудь еще причинило тебе боль. – заговорил он, роясь носом с моих волосах. – Никогда, я обещаю. Я понимаю, каково это – терять близких и все, что было с ними связано… – После этого он чмокнул меня в макушку и обнял еще сильнее. - Гарри… - прошептала я. Он заглянул мне в глаза. – Спасибо. – Внутри меня бушевал океан эмоций. Мне было больно и тоскливо, но одновременно так хорошо и приятно, что это меня пугало. Такого со мной еще не было. Я никогда не открывалась так людям, тем более я знаю этого парня только третий день. Что это может значить? - Не за что. – парень мило улыбнулся, показав ямочки, и мы двинулись в путь.