my one last Hope

Чонгук был рад, что младший – Намджун о нем заботился, а Чимин напрашивался во френд-лист. Юнги любил поить младшего молоком, а Сокджин трепать по голове, когда у того был завал с экзаменами. Все, в общем-то, заботились о нем, но Чонгук не был уверен – это им так искренне хочется или указания свыше? Чонгук видел в этом только профит, потому что нужно было ему не совсем это. Желаемый объект макне, Хосок, обращался с Чонгуком... В положительной степени. Но в силу того, что это был Хосок – Чонгуку всегда хотелось большего. Чонгук был рад, что младший – или Чонгук был рад, что Чонгук? Тут смотря по какой причине Хосок относился к макне так хорошо. У каждого человека в жизни есть так называемый переломный момент. Это когда все меняется, причем кардинально. Чонгук хотел бы понять, когда его начало так сильно тянуть к Джей-Хоупу? Может, его тянуло к нему всю жизнь (Вариант возможен при условии: судьба – реальная штука)... А может, со времен трейни (Статус: более возможно). Но если уж совсем красиво и поэтично пиздануть – они были, быть может, предназначены друг для друга. Но, опять же, если Там Наверху кто-то есть. Бантаны и были на то Бантанами, что не верили во всю эту хренотень с любовью и предназначениями лишь будучи наученные горьким жизненным опытом (А точнее, понтовыми рассказами Рэпмона) – вот и вся причина. И если раньше Чонгук даже не задумывался о том, чтобы начать с кем-то встречаться, ценя окружающих его бро намного больше, чем симпатичных сверстниц, то сейчас, в этот самый переломный момент своей жизни, ему очень захотелось поверить во всю ту хренотень, которую они с группой вокруг себя не замечали. После ночного самоанализа (Или это можно назвать самобичеванием? ведь Чонгук почти проклинал хенов за то, что они застилали ему глаза пеленой с помощью своего бреда про то, что любовь – серная кислота. В общем, боль. Сплошная боль, как если в глаза плеснуть той же самой кислотой. Чувствуете всю силу почти литературного сравнения? Вот и Чонгук ее чувствовал) Чонгук понял, что все началось после того, как лидер подсел на одну очень хорошую песню с радужным подтекстом. Чонгук кивает самому себе в ту ночь и поворачивается на живот, засыпая. Решив, что никогда еще песня настолько не передавала все то, что внутри. Стремительно. Хосок не находил другого слова, которое подходило их ситуации. Слово обязательно должно было отвечать на вопрос «Как?» – вскоре, Чон его находит. В итоге, у него выходит не самый позитивный список: Что? Волнение, напряжение, неловкость, желание, ревность, жадность, нежность... Нон-пафос. Как? Стремительно. Куда? Вверх. Зачем? Да, блять, почем мне знать. Что делать? Любить? Заботиться? Доставать по полной. Что сделать? Сделать... Хм... Своим? Черт, нон-пафос же. А кого? Чонгука. Он бы посвятил малому песню, уровень речитатива бы в которой был настолько быстрым, что Чонгук загордился бы. Стремительно. Теперь у Хосока было еще больше поводов написать-таки песню для макне. Почему? Из-за очень, ну очень странного дня, но Хосоку он нравился. Как? Очень сильно. «На утренней тренировке у младшего развязываются шнурки.» Растягивающий мышцы Хосок, сидя на полу, реагирует очень быстро – через три секунды он уже завязывает... Связывает шнурки Чонгука, потом хихикая над тем, как тот прыгает со связанными ногами и просит Чимина развязать его. «Чонгук долго думает, что одеть на мастер-класс. А потом роется в комоде Хосока.» – Не боишься? - спрашивает старший, внезапно подходя сзади и обнимая со спины. Гук чувствует себя преступником, которого поймали за ограблением. Он не боится, скорее смущается именно того, что роется в вещах Хосока. Если бы это были вещи Шуги, он бы ни капли не смутился. Вовсе нет. – Штаны... Я возьму их? Миленькие. - отвечает он вопросом на вопрос. Но Хосок разрешает, хитро улыбаясь. Он потом одевает похожую кофту, а на мастер-классе заверяет всех, что они с Чонгуком носят парные шмотки уже третий год подряд. Неправда все это, конечно, но: – Парочка мы. - страдальчески заявляет Джей-Хоуп, как будто устал уже заявлять. Макне стоит рядом и лишь цокает языком, по привычке. Однако, все происходящее... Ему нравится. Особенно то, что какой-то мальчик лет четырнадцати реально в это поверил. – Ха, так вы вместе? - спрашивает он. – Не- – Д- Ответив парню одновременно и не договорив каждый свою реплику, смущаются теперь оба из Бантанов. «В этот же день, вечером, Хосок тащит макне в кафешку, обещая самый большой спрайт, что вообще есть в этом заведении.» Чонгук очень любит спрайт. Хоуп тоже любит, и сейчас расплачивался за огромный прозрачный стакан с газировкой, которую Чонгук потом пил из красной трубочки за столиком, где они решили сесть. Первый поцелуй этих двоих случается в мужском туалете, когда никто из них на самом деле по нужде туда не хочет. Поцелуй был со вкусом спрайта и кофейного пирожного, которое Шуга еще давно Хосоку посоветовал здесь заказать. Отличное кафе, Хосок обязан как-нибудь затащить сюда Гука еще раз. В благодарность за песню, которую Хосок сочиняет ровно через три дня после их первого поцелуя, Чонгук берет Намджуна и ведет его в проверенный друзьями тату-салон, где ему набивают татуировку на шее, чуть ниже затылка. Шрифтом, похожим на MatterHornC, буквы выводятся в слова – «My one last Hope». Татуировка делается долго, под чутким руководством Рэп Монстра. – Да ты ебанулся. - сначала Хосок в ступоре, потом он медленно водит пальцами по черным буквам, по покрасневшим вокруг них местам, а потом парень так же медленно сходит с ума. – Знаю. - Чонгук высунул язык, но кроме стоящего напротив лидера этого никто не увидел. Рэпмон знает, что ночью его ожидает настоящая ебля мозгов. Хоуп – его ровесник. Что ему мешает наорать на лидера? Хоть последний и не имеет ничего против татушек, но его песня как-то слишком просто смотрится на фоне того, что сделал для него Чонгук. – А почему кстати такие слова? Как там было... – My one last Hope. - напоминает макне, снова цокая языком. – Цени, кретин, и просто спи, не заморачиваясь. – А если все же... Чонгук резко утыкается в щеку Хосока губами, чувствуя, как губы от этого начинают гореть. Любовь – серная кислота. Возможно, любовь Чонгука к Хосоку больше похожа на что-то другое. Дарящее не химические ожоги, а термические и только. Наверху спит Чимин, а напротив них такая же двухъярусная кровать, пустующая снизу. Наверху спит лидер, а вот Хосок лежит с... – А если все же, - шепчет Гук. – то я тебя сейчас укушу. Его рука уже на животе Хоупа, поглаживает через футболку. Гребаная футболка, к слову, мешающая их тет-а-тет контакту. – Кусай. - бросает Хосок. – Вдруг, я мазох... – Ладно. Хорошо. Хорошо, я понял. Макне сдается, рассказывая о своей татуировке все, что знает сам. Что Hope означает только лишь его, Джей-Хоупа, что My one last он взял, потому что не собирается никогда уходить от Хосока. Ни-ког-да. И если сценическое имя Хосока может измениться, то My one last не потеряет актуальность. И Чонгук не собирается о ней, тату, жалеть. Чон Хосок счастлив. Он не был так счастлив даже тогда, когда ему дали реп-партию в песне Квона-сонбэ. Этой ночью Чонгук смущается столько, сколько не смущался за всю свою жизнь. И не столь из-за петтинга, которым они занимались, шурша простынями и тяжело дыша, но столь из-за того, что Хосок его реально любит... Может, Бантанам стоит смягчить свое мнение насчет любви? Может, она даже и не оставляет никаких ожогов... А так любимый Чонгуком профит, в конце концов, можно извлечь почти из чего угодно.