On brûlera toutes les deux, Мы будем гореть оба, En enfer mon ange. В аду, мой ангел. J’ai prévu nos adieux, Я спланировал наши прощания, À la terre mon ange, Земле, мой ангел, Et je veux partir avec toi. И я хочу уйти с тобой. Je veux mourir dans tes bras. Я хочу умереть на твоих руках.
Совсем незаметно в мою жизнь ворвался буйный апрель с твоими стеснительными поцелуями и августом в душе, а я так заметно наигранно делаю вид, что не умираю от этого, держа твою холодную ладонь в этот теплый вечер. Ты забыл джойстик от приставки дома, когда уезжал на Новогодние каникулы, и решил поиграть с моим сердцем, а я стойко держусь, надменно улыбаясь уголком губ, когда ты краснеешь от моих объятий перед расставанием. Чувствуя себя на десять лет моложе, я слушаю твой возмущенный монолог о книге, которую ты вчера дочитал, а потом еще на пять, следя за твоим восторгом, когда ты находишь в стеллаже вторую часть. Садишься возле меня, опираясь спиной на плечо, и я не могу уследить за нитью твоих слов. Как быстро рассказываешь о первой части и моментах, которые тебя возмутили, о конце, который был не открытым, а явно незаконченным. Как переходишь из-за экспрессии в словах на русский и я вконец теряю голову, забыв, что искал в ноутбуке, пялясь на десять открытых вкладок. Это пугает. Временами до боли в грудной клетке, до дрожи в пальцах, до бессонных ночей с тобой рядом. Совсем молодой и пылкий, упертый до восхищения, по-подростковому эмоциональный, страстный. Я забываю о рамках каждый раз, следя за тобой на катке — твой взгляд, полный огня и злости, полная чаша терпения, которая скоро перельется через край, сотни усилий сделать всё идеально, пока я не остановлю тебя. Синяки на бедрах и боли в икрах, пальцы стерты в кровь от количества попыток, и я не могу с этим ничего сделать. На катке я никогда не являюсь кем-то большим, нежели тренером. Мы пришли к этому вместе, не произнося ни слова вслух, и ты никогда не возражал, даже наоборот — загонял себя в жесткие рамки, из которых мне доводилось тебя вытягивать. Цель и мечта — тобою движут стремления и упорство, но отдых важнее каждой тренировки. Без него невозможно увидеть результат и ты это прекрасно понимаешь. От берега к берегу, ты не оставляешь мне сил, чтобы противится, забирая мое сердце и душу с каждым днем всё больше. А я и не против, мой ангел. Утопая в твоей любви и заботе, слыша ускоренное сердцебиение и тихие просьбы, которые смешиваются с приглушенной музыкой, я чувствую их, слышу их. Исполняю. Горячая нежная кожа, россыпь родинок на правой стороне груди, изгибы молодого тела, неутомимого, требовательного. Я ощущаю тяжесть ответственности, чувствую её затылком, на кончике языка и мягких губах, как она растворяется под влиянием дрожащих рук и пальцев на спине, моего имени, слетающего с твоих губ, дыхания на виске, острой боли от саднящих царапин. Ты выгибаешься сильнее, запуская ладонь мне в волосы, и теперь руки дрожат у меня — сжимаю простынь возле твоей головы, оглаживая стройное бедро, чувствую капельки пота, стекающие по спине, и твою вторую ладонь, сжимающую мою. В твоих глазах омут, темнота из похоти и жажды, просьбы и нежности, и я теряю голову, переплетая пальцы, сжимая твою ладонь в своей, целуя длинные пальцы. Пшеничные волосы разметались по подушке, создавая упоительное зрелище, и я забираю пару влажных прядей с твоего лба, оглаживая щеку и линию челюсти, проводя пальцами по влажным, искусанным губам. Ради этих глаз, ради этого взгляда я готов пройти океан, чтобы увидеть тебя еще раз. Ты произведение искусства, ты само искусство во плоти. То, что между нами происходит — неправильно. Странно и неестественно, и я осознаю каждый из пунктов, обдумывая это ночами. Единственное, на что я не могу найти ответа — как ты делаешь это. Даешь силы на то, что раньше казалось глупым и безрассудным, невозможным, как с головой утопаешь в тренировках, не замечая никого и ничего вокруг, заставляя восхищаться. Я видел многих талантливых и невероятных людей, которые сводили с ума публику одними дорожками шагов, но ты… Ты сводишь с ума настойчивостью, огнем в глазах и детским счастьем от идеально проделанной работы. Ты воруешь чужие сердца искренностью, исходящей прямо из сердца, так, как это и должно быть, превосходя многих. Ты просыпаешься ночью, натягивая одеяло повыше и поворачивая голову ко мне, сонно хмурясь и моргая. Температура за ночь упала и заметно похолодало, а возмущение и интерес немым вопросом отпечатываются в глазах. — Почему не спишь? — ты слепо хлопаешь по прикроватной тумбочке, пытаясь найти выключатель ночника, и пододвигаешься ближе, заглядывая не в глаза, а в душу. — Не спится что-то. А вот тебе нужно, — я натягиваю одеяло прямо до твоего подбородка, а ты — мне, сползая по подушке вниз и устраиваясь удобнее у меня на груди, забрасывая ногу на пояс, тут же засыпая вновь. Тихое сопение, тепло и тяжесть тела, mon dieu, это так успокаивает и умиротворяет. Ты наполняешь дом красками и жизнью, засыпая с джойстиком в руках, из-за чего я тебя потом непременно отчитываю; засиживаясь за домашним заданием допоздна, шастая ночами на кухню, чтобы взять воды или фруктов, за что я тебя отругаю, потому что режим — это одно из главных качеств, которые нужно в себе воспитывать. Когда танцуешь на кухне ранним утром под Lea Paci, не понимая, я уверен, ни строчки, но тебе и не нужно — ты увлечен кофе.Adolescente Pirate by Lea Paci
Mes espoirs se brisent. Мои надежды ломаются. Adolescente pirate, Подросток-пират, Sur les plages de bitume. На битумных пляжах. Chaque nuit je m'évade, Каждую ночь я убегаю, Je voyage, je voyage, je voyage, je voyage. Я путешествую, путешествую, путешествую, путешествую.
— Tous mes rêves se réalisent, — я целую тебя за ухом, не отрывая от занятия, и останавливаюсь сзади, обнимая за талию. Возмущенно смотришь на меня, как и всякий раз, когда я не перевожу с французского сразу. В груди щемит от нежности и любви, из-за чего я только сильнее обнимаю тебя, тихо посмеиваясь. Маленькие красные пятна напоминают о вчерашнем вечере и я целую каждый из четырех. — Я сейчас сожгу твой кофе, mīļais, — ты победно улыбаешься, замечая у меня на лице ступор, и тихо смеешься, поднимая свободную руку и зарываясь ею в мои волосы, — ты слишком добрый в последнее время, что-то случилось? — Добрый? — я ставлю подбородок на твое плечо, опуская руки на бедра, — а я разве не всегда такой? — О, нет, — ты мотаешь головой насмешливо глядя на меня, но абсолютно без злости или желания задеть. Кухня начала наполнятся светом утреннего солнца, неприятно попадая в глаза и ослепляя, чувствуясь на голой коже теплыми полосками. Сегодня Шампери как никогда солнечный и приветливый, что ощущается в воздухе, и хочется открыть окно. — Весна пришла, — ты наливаешь кофе в кружку, отставляя её, и я улыбаюсь, — обострение? — Когда ты стал таким невыносимым? Ты краснеешь, что еще милее в свете утреннего солнца, и целуешь в уголок губ, словно в первый раз. Ты как первое свидание, как первая любовь — нежная и неловкая, чувственная и наполненная красками, яркая и болезненная, острая. Я не понимаю, как рядом с тобой можно чувствовать себя вот так, вернувшись на десять лет назад, не ощущать этих границ, стен, разрушенных уже очень давно, принимать это настолько чутко и пряно в мои-то года. Понимать, что на время я утратил самое важное — ощущение влюбленности, которое заставляет делать ужасно глупые и наполненные любовью поступки. Ты сонно улыбаешься вновь, поправляя пшеничные пряди, и выпутываешься с моих объятий, отходя к столу. Именно ты вернул мне эти чувства. А солнце наполняет жизнью город, как ты - счастьем мою жизнь.Впереди еще один день.
Je m’excuse auprès des dieux. Я прошу прощения у богов. De ma mère et ses louanges, От моей матери и ее похвалы, Je sais toutes les prières, Я знаю все молитвы, Tous les vœux, Все пожелания, Pour que ça change. Чтобы это изменилось. Mais je veux partir avec toi. Но я хочу пойти с тобой. Je veux mourir dans tes bras. Я хочу умереть на твоих руках.
__________ Tous mes rêves se réalisent (франц) — Все мои мечты становятся реальностью. Mīļais (лат) — Милый. Мon dieu (франц) — Боже мой.