Сумасшествие

В коридорах было пустынно и тихо. Казалось, что ФЭС вымерла. Капитан Данилов удивлённо озирался по сторонам, вглядываясь в лица второстепенных сотрудников. Никто из оперов ему по пути не попался, хотя рабочий день был в самом разгаре, и после того, как будут забраны результаты вскрытия, нужно бы съездить к новому подозреваемому. Вот только и в морге никого не оказалось. Обойдя небольшое помещения раза три, заглянув под прозекторский стол и в холодильник, Степан собрался уходить, как вдруг услышал подозрительный шум из раздевалки¹. Сняв пистолет с предохранителя, опер приложил ухо к запертой двери. Оттуда доносились подозрительные охи-ахи и возня. Коротко постучав и не услышав ответа, мужчина вышиб дверь. Представшая картина поразила Степана до глубины души: Антонова, в одном лишь лифчике, прижатая к стене, страстно выгибалась под жаркими поцелуями Власовой. Эффектное появление Данилова немного шокировало их. Несколько секунд девушки молча, смотрели на капитана. Первой в себя пришла Валентина. От стеснения и некоего страха она тихо вскрикнула, пулей схватила толстовку Риты и спряталась последней за спину. Власова выглядела воинственно: волосы растрёпанны, помада смазалась, взгляд возбуждённый и убийственный. Явно не довольная тем, что их прервали и вообще застали вместе, женщина, шипя как разъярённая львица, стала наступать. В планы Данилова ранняя смерть от рук разъярённой коллеги не входила, поэтому он стал по-тихому пятиться назад. Его планам о незаметном и безопасном побеге помешала дверь, о которую Степашка благополучно ударился больной спиной. Коротко выругавшись и получив укоризненный взгляд Антоновой, он решил прервать немую сцену. - Я это… как бы… за результатами вскрытия пришел… - Как пришел - так и уйдешь! - угрожающе прошипела Маргарита. - И только попробуй хоть кому-нибудь рассказать об увиденном! - Рит, ну ты чего! Я могила! - капитан уже собрался уйти, как вдруг, широко улыбнувшись, добавил, - Совет вам и любовь! - и быстро выбежал из морга под возмущенный вскрик женщин. Немного подумав, Данилов направился к начальству. Что бы там ни было, а работать надо. Да коллег прикрыть не помешает. К удивлению опера, жалюзи в кабинете Рогозиной были закрыты. Подумав, Степан решил для надежности и во избежание неловких ситуаций постучать погромче. "А то вдруг там Галина Николаевна на коленях у Круглова сидит!" - мысленно перекрестился мужчина и, не получив ни разрешения, ни отказа, зашёл в помещение. Зашёл и как-то сразу вышел - в астрал. Ибо Рогозина вместо того, чтобы сидеть на коленях у Круглова, посадила себе на колени Белую. Женщины упоённо целовались. Данилов мысленно спел себе похоронный марш, ибо его появление заметили. - Данилов! - Таня соскочила с колен начальницы, будто бы за ней гнались и принялась одёргивать о-о-очень задравшуюся юбку. Рогозина в этот момент по-джентельменски закрывала её и злобно смотрела на подчиненного. - Тебя стучаться не учили?! - сталь в голосе резала не хуже настоящей. Но Степан решил сразу расставить все точки над i и тем самым спасти себе жизнь. - Я - могила! Совет вам, да любовь! - вытянувшись по струнке сообщил он, и скрылся за дверь от справедливого гнева. Унося ноги, он узнал, что сегодня выходной. Помолившись всем известным богам, и понадеявшись, что больше влюблённых парочек на пути ему не попадётся, Данилов направился в раздевалку. Запнувшись фиг, знает, обо что и чуть не свернув шею, он наконец-таки включил свет. И тут же выключил его обратно, мечтая, чтобы этот сумасшедший день поскорее закончился. В раздевалке удобно расположились на полу Майский с Лисицыным. До самого "интересного" дело не дошло, но Серёга уже стащил с себя кофту, футболку и кобуру. Костя, что лежал как раз на майоровской куртке, был не только без "верха", но и с расстегнутыми брюками. Его появление, голубки, конечно же, заметили. Но наученный горьким опытом, Степан не стал ждать угроз/возмущений, поэтому просто на ощупь добрался до своего шкафчика и рявкнул: - Никому. Ничего. Не скажу! Совет вам, блять, и любовь! - и пулей вылетел в коридор, оставляя майоров наедине. Настроение у капитана было поганым. Хотелось поскорее выйти из "дома разврата" - как мысленно окрестил ФЭС Степан. Он нёсся сломя голову, пугая редких сотрудников, что уже торопились домой. Неожиданно на дороге появилось "препятствие", и Данилов, не успевший затормозить, на всей скорости налетел на кого-то. Футболка задралась, и по телу пришлись толпы мурашек от соприкосновения с горячей кожей. Несколько секунд капитан наслаждался теплом человеческого тела, но почти сразу же одернул себя и решил посмотреть кого он сшиб с ног. Под ним, немного ошарашенный, был распластан Холодов. Парень успел переодеться и, судя по всему, собирался уходить. Одет он был лишь в клетчатую рубашку и брюки. - Чё-ё-ёрт! Проси, Андрюх - не заметил. - Данилов встал на ноги и помог подняться другу. Андрей стал как-то странно осматриваться по сторонам, и опер подал ему очки, слетевшие при столкновении. - И куда ж ты, добрый молодец, так торопишься? - в привычной манере ответил программист. В ответ Степан лишь махнул рукой и направился к стойке поставить подпись в журнале. То же сделал и Холодов. Из ФЭС выходили они вместе. Стоило Данилову подойти к машине, как дождь, противно моросящий с самого утра, стремительно превратился в ливень. Степан прыгнул в машину и включил печку. Куда ехать и чем бы себя занять он не знал. Жутко хотелось напиться, но чем это желание было вызвано, не понятно. "Что же за день-то такой! - опер несильно ударил по рулю. - Какого черта творится? Вроде все люди взрослые, нормальные и тут такое!? И ладно где-нибудь дома… Так нет же - не терпится им! Ну ладно… Плюсы в этом тоже есть: ещё только пол пятого, а я домой еду. Хоть высплюсь сегодня. Скорее всего… - закончив минутку размышлений, Степа завёл машину и выехал за территорию конторы. Не успел он проехать и ста метров, как его разобрал смех. Настроение, упавшее за последние несколько часов ниже плинтуса поднялось на Останкинскую башню. А причиной тому был все тот же Холодов. Судя по всему, на работу он пришёл в одной лишь рубашке, да и та была с коротким рукавом. И теперь программист пытался сократить время пребывания на улице с помощью бега. Получалось просто отвратно. Из Андрея явно не получился бы спортсмен. Поэтому Данилов решил сделать доброе дело, и отсмеявшись, нагнал несостоявшегося спортсмена. Программист с удовольствием и неким стеснением сел в тёплый салон. Вода текла ручьем, очки запотели, а волосы стояли ежиком. Парень выглядел немного смешно, аляповато и… мило! "Мило??! - Степан подивился собственным мыслям, поворачивая в сторону дома Андрея, как в его шальную голову пришла "гениальная" мысль. - Андрюх, а ты пиво пить умеешь? - задремавший на заднем сидении Холодов, удивленно посмотрел на опера. - Степ, ты случайно головой не ударился, когда меня с ног сшиб? - удивление, вызванное вопросом, Данилов понимал - все знали, как Андрея развозит от алкоголя, особенно от коньяка. "Но между коньяком и пивом разница все таки есть, тем более, что расслабиться охота" - опер решил попытаться всё-таки уговорить аналитика сходить с ним в ближайший пивбар, как тот поинтересовался: - Кстати! А от "кого" или "чего" ты так улепетывал? - Да так… - коллег выдавать не хотелось. Так же как и пить в одиночестве. Поэтому, взвесив все "за" и "против", Степан предложил: - Давай так: ты выпьешь со мной пару бутылочек пива, а тебе все в подробностях расскажу? Идет? - Данилов протянул руку для рукопожатия, ибо к желанию расслабиться прибавилось желание рассказать об увиденном. - Идёт! - после секундной разминки Андрей пожал крепкую руку и откинулся на спинку кресла в ожидании прибытия. *** В баре было уютно. Приглушенный свет, вежливые официанты, и вкусное пиво - все, что нужно для беседы по душам. Вот только настроение капитана Данилова немного не соответствовало атмосфере. Скорее всего, этому способствовал хохотавший уже, наверное, минут пять, Холодов, которому Степан, по сути, излил душу. Во всяком случае, рассказал он все подробно. - Может, хватит? - раздраженно и немного разочарованно рыкнул опер. - Прости… - Андрей тут же перестал веселиться, смиренно и смущенно, опустив голову. Несколько минут мужчины помолчали, и Андрей решился спросить: - А что тебя смущает: то, что все это происходит в рабочее время, или тот факт, что твои коллеги оказались не той ориентации? После данного вопроса Степан задумался. Конкретно так задумался. Такая мысль ещё не приходила капитану в голову. Он, конечно, не был таким уж гомофобом, но истории о геях воспринимал, как нечто странное. "Ну, есть они, и есть - главное чтоб меня не трогали!" - такого мнения придерживался мужчина в течение своей жизни. Но сегодняшние события заставили взглянуть по-другому на жизнь. - Да даже не знаю я, Андрюх… - устало воздохнул Данилов. - Я как-то об этом раньше не задумывался. Ну, есть они, и есть. А сейчас и не знаю даже... Вроде это и неправильно, а вроде это и любовь… - А может, ты просто завидуешь? - Слова явно вырвались против воли хозяина. Холодов испуганно зажал рот руками и огромными глазами уставился на друга. - Что ты имеешь в виду? - опер подозрительно глянул на программиста. - Раз уж начал - договаривай! - Ну… - Андрей замялся, подбирая слова. - Ты недавно похоронил жену, погибшую во время свадьбы. А у наших коллег, судя по твоим описаниям, личная жизнь очень насыщенная и страстная. В то время, когда у тебя никого нет… - На одном дыхании выпалил Холодов, и замер, как кролик перед удавом. После небольшой тирады друга Степан задумался. Холодов умудрился задеть самое больное место. Где-то в глубине души он думал об этом, но не хотел себе в этом признаваться. После смерти Ирмы личная жизнь сошла на нет. Похороны прошли как-то незаметно. После того, как Данилов оказался незапланированным вдовцом, пил он около недели. Но начальству это не понравилось, поэтому Рогозина с Селивановым быстренько привели опера в более-менее нормально состояние. Потом была до-о-олгая беседа "по душам" и небольшая лекция на тему "Жизнь ещё не кончилась. У тебя ещё все впереди". Мужчина лишь кивал, соглашаясь заранее со всем. Борис особо не лез. Дал таблеточку, подзатыльник и предложил помощь в любое время дня и ночи. За это Степан был ему благодарен не меньше, чем за то, что патологоанатом успокоил разошедшуюся Галину Николаевну с ее желанием помочь и поддержать. Все-таки Степе не очень-то хотелось изливать кому-то душу. И дело только в том, что не приходилась ему Ирма "любовью всей жизни". Нет. Просто девушка была неизлечимо больна². Жить ей оставалось недолго, поэтому и решил Данилов скрасить последние дни больной. Вот только благим намерениям сбыться не удалось. Кто и за что убил бедную девушку, так и осталось загадкой. Ствол был чист. Киллера никто не видел. А смерть "невесты", где-то глубоко в душе, обрадовала Степана. Как бы цинично это не звучало, но мужчина не был уверен как в том, что готов смотреть за медленной смертью и адскими мучениями, как и в том, что ему вообще нужна женитьба. Не тянуло опера создавать семью. Не с Ирмой, ни с кем-либо ещё. Хотелось счастья, но какого-то другого… особенного… "И возможно, Андрей прав! - выпивая пиво кружка за кружкой, размышлял опер. - У меня давно никого не было. А вот у моих коллег такая страсть, что прямо, ух! И их как-то не особо волнует гендерная принадлежность. Может и мне ориентацию сменить? Я, конечно, раньше не замечал за собой таких наклонностей, но кто знает?" - Данилов пьяным взглядом обвел помещение и уставился на Холодова. Во время разговора, тот больше слушал, нежели пил. Сделав лишь пару глотков, он отставил напиток в сторону, явно боясь перебрать. Сформулировал, сею мысль в пьяном мозгу своём, Степа попытался пошутить про грозную женушку, но язык его слушаться отказался. А вскоре за языком, отключилось и сознание. *** Степан проснулся от солнечного луча, шаловливо пробежавшего по его лицу. Некоторое время мужчина просто лежал, наслаждаясь теплом. Несмотря на то, что сентябрь выдался дождливым и холодным, а отопление не дали, Данилову было жарко. И до ужаса хорошо. Наверное, все благодаря "телу", что мерно сопело под боком. Ведь с безысходностью у капитана всегда ассоциировался именно холод. Ни голод, ни одиночество, и не безденежье. Он мог спокойно все это пережить, но только при условии, если он будет находиться в тепле. И причём именно в таком, в каком находиться сейчас. Под тёплым одеялом, в обнимку с "кем-то". Этот "кто-то" прижался спиной к груди опера, удобно положив голову на правую руку, и крепко вцепившись в левую. Не раскрывая глаз, Степан стал исследовать тело неожиданной подружки: "Вот Холодов сволочь. Стопроцентно он мне её подсунул. Чтобы я, так сказать, не скучал!" Для начала Данилов аккуратно, чтобы не разбудить, высвободил левую руку. Потом, не открывая глаз, спустился к груди и немного поиграл с сосками. Затем стал спускаться ниже, и с лёгким удивлением заметил, что "подружка" полновата. Но шок вызвал… член. Не слишком длинный, но достаточно крупный в диаметре, перевитый венами. Распахнув глаза и резко сев на родном, двухместном диване, Степан увидел немного не то, чего ожидал. Точнее не того. Данилову почему-то представлялась пухловатая брюнеточка, а оказался… Холодов. Программист мирно сопел, обняв другую подушку. На щеке виднелся след, скорее всего от руки опера, очки сползли куда-то в район шеи. Но не это столь сильно поразило Степана. Больше его удивило то, что парнишка был без одежды. Так же, как и он сам. От удивления мужчина стал рассматривать Андрея. Тот был полностью голый: одеяло практически ничего не прикрывало, поэтому засосы, казавшиеся на молочной коже синяками, были прекрасно видны. Так же, как синяки от пальцев и засохшая сперма на бёдрах, тёмные кружки сосков на практически безволосой груди, и пухлые от (твою ж!) поцелуев и (блять!) укусов губы. На несколько минут Данилов просто завис, не зная, что делать. Ему хотелось просто биться головой об стену. "Вот и поговорили по душам, блять! И на кой, спрашивается, чёрт, я поволок его в тот бар. И какого вообще хрена, мы у меня дома и в одной постели?!" - Степан рухнул обратно в кровать, продолжая задавать себе вопросы, на которые было сложно найти ответ. Степан никогда раньше не замечал за собой таких наклонностей. "Не уж-то мне что-то подмешали? Или это было у меня всегда? Чёрт!! А может я заразился от кого-то из наших? Тьфу! Бред! Это же не болезнь! Если только какой-нибудь новый вид сумасшествия" - опер закрыл глаза и попытался восстановить в памяти тот вечер. "Вот он ловит Холодова под дождем… вот они выпивают в баре… а вот Андрей случайно бросает фразу про зависть… вот Данилов пьёт, все больше и больше погружаясь в себя Так… А дальше что? А дальше… дальше Холодов тащит его пьяное тело в такси… через какое-то время, тихо матерясь, затаскивает в квартиру… потом пытается уложить на злосчастный диван, но, не удержавшись на ногах, падает сверху - по телу мужчины прошелся разряд удовольствия - в голове словно, что-то переклинило… стоны … сладкие, чуть хрипловатые стоны… и просьба двигаться… нельзя останавливаться… фееричный оргазм Неожиданное шевеление и последующий мат вырывают Данилова из воспоминаний. Интуитивно закрыв глаза и притворившись спящим, он прислушивается к скрипу дивана, легкому шипенью и нецензурной ругани, несомненно, адресованной ему. Андрей несколько секунд сидит на кровати, воскрешая в памяти вчера, и явно вспомнив все в малейших деталях, хватается за голову, что-то бессвязно бормоча. Но видимо, решив оставить самобичевание (или что-то там еще) на потом, медленно, то и дело, охая, бредет в сторону ванной. Степа же просто лежит. Он не знает что делать. Капитан не сталкивался с таким раньше. "Похоже это все-таки сумасшествие! Надо будет, что ли, к психологу сходить? - опер прислушивается к звукам, доносящимся из глубины квартиры. - Или сразу в психушку сдаться? Хотя нет… Психушек с меня хватит! Я и так в одной чуть не помер! Хорошо, что Андрей меня спас!" - чертыхнувшись про себя, Данилов, вновь притворяется спящим. И как раз вовремя. В комнату, насколько возможно после вчерашнего, влетает Холодов. Обежав по комнате несколько кругов, и пару раз задержавшись возле "спящего" опера, он выходит в коридор. А ФЭСовец садится на кровати. Он стоит перед очень важным выбором. С одной стороны, все, что чувствует Степан к Андрею неправильно, а с другой… а с другой, похоже, сумасшествие. Которое отпускать не хочется… Резкий шум в коридоре вызывает подозрение. А следом доносящийся, чуть истеричный вскрик: "Да, твою ж! Где эти гребаные ключи?! А вот они!" - заставляет подорваться и бежать в коридор. Программист уже возится с замком, но дрожащие руки немного мешают процессу. Степану это лишь на руку. Он тихо, словно дикий зверь, подходит сзади и стискивает Андрея в медвежьих объятиях. Холодов, такой уютный, домашний, сдобный, кажется капитану самым лучшим. Вот только, похоже сам Андрей так не считает. Он пытается вырваться из стальной хватки. Из-за чего между мужчинами завязывается полу-шуточная потасовка. Степан прекрасно понимает, что с легкостью может завалить Холодова прямо здесь, но не делает этого. Он даёт парню выпустить пар, успокоиться. Продолжается это ровно до тех пор, пока в кармане одно из курточек, что валяется в прихожей, не начинает трезвонить телефон. Выполнив профессиональный захват, Данилов достает трубку и отвечает на звонок, попутно ведя, слабо сопротивляющегося Андрея в комнату. - Доброе утро, Рит! - бодрым голосом откликается опер в трубку, пытаясь усадить программиста к себе, на колени. - Что ты, Рит! Я - могила! Кстати! А меня Рогозина не искала? - в конце концов ему это удается. - Зачем? Ну, Рит... Как бы тебе сказать: вообщем видел я кое-что... - Степан утыкается носом в светловолосую макушку. - Что я видел? Ритусь, я же сказал: я - могила! Тем более жить хочу! - Андрей предпринял еще одну безрезультатную попытку удрать. - Майский меня искал? Ну передай ему привет… Твою ж!! - Андрей как-то умудряется укусить друга за палец, и даже пытается выбежать в коридор. Ему это удается… почти. Данилов настигает его в двух метрах от входа и вжимает в стену, параллельно болтая с Власовой. Пока девушка говорит что-то очень длинное, Степан вжимает паренька в стену, и нагло сжав его ягодицы, проводит носом по шее и пошло шепчет на ушко: "Еще только попробуй сбежать или дернуться! Выебу, а потом еще гематогеном накормлю!" - и как ни в чем продолжает разговор с коллегой. Андрею не остаётся ничего другого, как повиноваться. Он даёт отвести себя обратно на злосчастный диван, и смиренно ждет, когда Данилов наговорится. К его несчастью, общих тем для разговора с Власовой у капитана мало. Нажав "отбой", Степа убирает телефон, и медленно подходит к программисту. Холодову это не нравится. Дело в том, что парень давно влюблен в капитана Данилова. "Вот только я не собирается быть подстилкой, или развлечением на одну ночь. Сейчас я скажу Степе, что между нами ничего не было, и уйду отсюда навсегда" - Андрей, было, открыл рот, дабы высказаться, но Степан его опередил. - Андрюш… Андрюха... Андрюшенька... не надо... Я знаю, что ты сейчас скажешь, что между нами ничего не было, что это ничего не значит. Но ведь это не так? - Данилов схватил друга за плечи и заглянул в глаза, - Я кажется, схожу с ума по-настоящему... но я ни о чем не жалею, ни секунды... я плохо помню, что мы вчера творили, но отлично помню, как мне было хорошо... тебе ведь тоже?... Ты просил еще, просил, чтобы я не останавливался... Ты помнишь?... Андрюха... скажи, что не злишься... пожалуйста... Тебе ведь понравилось? Я знаю, что веду себя как дурак, что все было по пьяни, что почти ничего не помню… Но, чёрт! Я все равно тебя люблю! - у Степана больше не было слов, и он просто поцеловал Андрея. - Прости меня… - жарко шептал Степа в самое ухо, и Холодов чувствовал, как у него начинают гореть щеки и уши, и как на этот шепот и жадные объятия вполне определенным образом реагирует член, наливаясь кровью. Не зная, что делать и как на все это реагировать, Андрей вырвался из сильных рук и смущенно отвернулся. Степан все прекрасно понял. - Андрюх… Мне кажется, вчерашний вечер был прекрасным… - руки опера красноречиво заскользили по бокам. - Тебе не кажется, что следует все как следует вспомнить и закрепить? - Степа одной рукой принялся играть с сосками, а другой ласкать эрегированный член. - Ох-х-х… Сте-те-па.… Ах… - сдержанно застонал Андрей, когда крепкая, мужская ладонь обхватила его достоинство и несколько раз провела по всей длине. Данилову этого было недостаточно: он резко развернул программиста и впился собственническим поцелуем в пухлые, пересохшие губы. Мужчине хотелось услышать те же, несдержанные стоны, что вчера снесли ему крышу. Почувствовать под руками нежную кожу, и тугое колечко мышц вокруг собственного члена. "Но с этим придётся повременить", - ФЭСовец отогнал последнюю мысль куда подальше и принялся медленными поцелуями спускаться к паху друга. Клетчатая рубашка улетела куда-то в коридор. Брюки были спущены к щиколоткам. Степа просто опустился на колени перед ним и стащил с него боксеры, выпустив напряженный орган с полностью открытой розовой влажной головкой, и вобрал его в рот. Андрей подавился вдохом. Через минуту комнату наполнили сладостные стоны. Степа очень старался. Зная, что именно может понравиться ему и доставить удовольствие, он пытался проделать все то же самое с органом Андрея. Судя по бурной реакции, неизбалованного оральными ласками партнера, ему это удавалось неплохо. Данилов обводил языком головку, смачно отсасывал, облизывал, щекотал языком яички и снова вбирал в рот, скользя губами вдоль напряжённого пениса. - Стёп-п-па… Я сей… А-а-а-ах! Стё-ё-ёп… Степан постарался вобрать член как можно глубже, и затрясшийся от оргазма программист кончил. Данилов проглотил часть семени, а остальное выплюнул в раковину. Затем вернулся к осевшему на пол Андрею и поднял его на ноги. Парень ещё не до конца отошёл от кайфа, поэтому плохо держался на ногах, из-за чего он схватился за капитана. Довольно хмыкнув, Степа обхватил, вмиг разомлевшего друга за талию, и на буксире потащил в спальню. Там он усадил несопротивляющегося программиста на кровать и притянул к себе. Пухлый, уютный, весь такой домашний и сдобный Андрюха нравился Степану. Они седели так не очень долго. Ровно до тех пор, пока Андрей, отсидевший себе ногу, не закопошился. Чуть задремавший опер резко распахнул глаза и покрепче прижал свою добычу. - Куда намылился? – грозно рыкнул Степан. - Куда-куда? Селиванову звонить! – Холодов пошевелил затекшей конечностью и устроился поудобней. - Э… А зачем? - Спросить хочу: точно ли тот препарат тебе ничего в мозгу не повредил? - Да нет, Андрюш… Это всегда было… - И похоже оно заразно… Сумасшествие-то… - Возможно-возможно… - Степа солнечно улыбнулся и потерся носом о пухлую щеку.