Последний танец Шивы

Дэн МакКинли аккуратно собрал разбросанные по столу бумаги, сложил их в папку и устало потер лицо. Совещания с индусами всегда выжимали из него все соки: нет, проблем не возникало, они мирно оговаривали и договаривались с компаньонами по всем вопросам, но это непременно происходило в ТАКОМ неспешном темпе, что ему начинало казаться, будто он находится в чане со сладкой, тягучей патокой. Если бы не кондиционер, приятно охлаждающий основательно загоревшую кожу, Дэн мог бы поклясться, что после этих совещаний ощущает на себе карамельную оболочку, плотно сковавшую все тело. Но, к счастью, не разум. С ним, слава небесам, все было в порядке — он мыслил четко и ясно. Но не мешало бы немного расслабиться. Дэн закинул папку в ящик стола и с облегчением подумал о том, что впереди два полноценных выходных — прекрасная возможность отвлечься от смет, графиков и планов по строительству новой дороги, соединяющей штаты Гоа и Карнатака. Забыть к чертовой матери, хоть ненадолго, об уже снившихся по ночам красноземе и скальной породе, сквозь которые они прогрызались, прокладывая более короткий, удобный и недешевый во всех отношениях путь. − Живой? — в помещение, с большой натяжкой тянущее на звание кабинета, заглянула гладковыбритая физиономия его коллеги и приятеля Адама Суини и вопросительно воззрилась на него большими карими глазами, сложив бровки сочувствующим домиком. − Скорее да, чем нет, − Дэн улыбнулся забавным бровкам, потянулся, сладко хрустнув позвонками, и потер заросшую рыжеватой щетиной щеку. — Но точный ответ смогу дать только тогда, когда окажусь в каком-нибудь расслабляющем месте с банкой ледяного пива в руке… или чего покрепче. Устал, как собака. − Чудесно! — просиял Адам. — Тогда срочно дуем домой, где ты приводишь себя в порядок: моешься, переодеваешься, потому что прости, дружок, но выглядишь ты как чушка, только посмотри на себя. Тебя же ни в одно приличное место не пустят! А мы собираемся в приличное место. − Да ладно?.. Склонившись, Дэн скептически приподнял бровь и попытался отряхнуть легкие брюки от красной въедливой пыли — бесполезно, а удобные рабочие ботинки, как ни прискорбно, впору было со всеми почестями отправлять на свалку. Занимающий довольно высокий пост в иерархии дорожно-строительной компании, заключившей договор с индусами, а именно — главного инженера, Дэн зачастую принимал самое непосредственное участие в работах, не гнушаясь никакого труда, вплоть до работы киркой. О, да — в этой загадочной стране до сих пор дороги строили не без помощи такого незамысловатого древнего инструмента. Объяснялось это отнюдь не нехваткой техники — этого добра было в достатке, но нужны были рабочие места. Много рабочих мест. Миллион в месяц по всей Индии. Вот и получалось, что то, что мог сделать один экскаватор — делали двадцать человек. Кирками зарабатывая себе на жизнь. А Дэн им помогал, ему это нравилось, и плевать он хотел на пресловутую индийскую кастовость и мнение «высоких» индусов, с не особо скрываемым презрением относящихся к чернорабочим. Правда, стоило отдать должное индийской «элите» − она предпочитала помалкивать, благоразумно избегая насмешек и намеков по поводу его дружеского общения с «неприкасаемыми» и проявляла неизменное уважение к чудаковатому, но бесспорно толковому европейцу, списывая все на колоссальное различие культур. Дэн безумно уставал, мотаясь по дорожному серпантину из одной точки в другую, давая указания, проверяя, отчитывая, одобряя и чуть ли не наравне с «неприкасаемыми» махая киркой. Но он не жалел об этом. Во всяком случае, благодаря подобным упражнениям он обрел отличную физическую форму. Просто великолепную для своих 35-ти лет: загорелый, подтянутый молодой мужчина, без намека на пивное брюшко, вдруг решившее проявиться ввиду отсутствия каких-либо силовых нагрузок и неизменного ленивого отдыха при первой же возможности на диване с баночкой пива в комплекте. Разумеется, регулярный секс мог помочь в решении проблемы брюшка, но вечные командировки мешали завести постоянного партнера. Теперь эта проблема исчезла сама собой и постоянный любовник уже не особо требовался. Впрочем, с его перманентным отсутствием дома, в родной Шотландии, существование кого-то постоянного явилось бы только лишней головной болью. Секс на ночь, ну на пару ночей — такое положение вещей его вполне устраивало. А любовь… Любовь — это сказка, придуманная специально для сопливых индийских фильмов, от которых его уже воротило, и которые Адам смотрел со ставящим в тупик фанатизмом… Никакой любви нет. Во всяком случае, за свои тридцать пять лет он её так и не встретил. Дэн поднял на приятеля голубые глаза, сверкнувшие на загорелом лице яркими веселыми искорками, и кивнул. − Ну ок, уговорил. Так что за приличное место? − Плавучее казино «Роял» на Мандови. − Господи, Адам, ты же знаешь, что я не играю! − А никто тебя и не заставляет, − возразил Суини. — Я тоже, между прочим, не играю, но там помимо всего прочего в одном из ресторанов представляют замечательную развлекательную программу. Не дискотеку, не волнуйся, − быстро добавил он, заметив недовольно сморщившийся нос МакКинли, — а интересное и красочное шоу. − Откуда знаешь? − Ну, − Адам пожал плечами, − мне посоветовали. − Плавучее казино, − усмехнулся Дэн и откинулся на спинку стула. — Почему не шек на пляже в том же Кандолиме? Холодное пиво и закат… − он мечтательно поднял глаза к потолку и взъерошил густую шевелюру, выгоревшую на жарком солнце до светло-пшеничного оттенка и неизменно вызывающую у простых индусов дикий восторг, граничащий с благоговейным трепетом. − Ну, Дэ-эн, − заканючил Суини, − ну, сколько можно? Второй месяц тут, а ничего кроме этой гребаной стройки и закатов не видели! Не надоело? − Мы ездили в Мурдешвар… − Ага, и любовались на самую большую статую Шивы — впечатляет, − горестно кивнул Адам и вдруг просиял, кое-что вспомнив. Учитывая проснувшуюся в инженере страсть к индийской мифологии, это был несомненный козырь. — Кстати! Мне рассказывали, что в развлекательной программе участвует некий «Шива». Говорят, хорош как бог! Дэн приподнял бровь. − Смелое прозвище. Ну и в чем же он хорош? − Как я понял, в танцах. У него вроде и номер есть — «Последний танец Шивы». Неужели не интересно взглянуть? МакКинли задумчиво почесал заросший подбородок. − Последний? Интересно, − он усмехнулся. − Гад, знаешь мои слабости… Ладно, уломал.

***

Мягкий розовый закат опустился на Мандови, засверкавшую яркими призывными огнями плавучих казино, стоящих на якоре в спокойных водах глубокой реки. Запрыгнув в катерок, курсирующий от громадной яхты к берегу и обратно, Дэн расположился на низкой скамейке и со вздохом посмотрел в темнеющее перламутровое небо — все-таки зря они предпочли неизвестную и наверняка сомнительного качества программу чудесному закату на пляже. − Подвинься, − пробурчал Адам и, заняв положенные своей заднице сантиметры, критически осмотрел инженера. — Вот скажи, почему ты такой раздолбай? − Не понял? — произнес МакКинли, переводя на него рассеянный взгляд. — В каком смысле? − Я просил тебя прилично одеться? А ты во что вырядился? Если мы не пройдем фейс-контроль, я тебя утоплю. Дэн удивленно вытаращился на приятеля. − Я же надел пиджак. Какие претензии? − А под пиджак, что ты надел? — забавные бровки сурово сдвинулись к тонкой переносице. Инженер оттянул на груди темно-серую в мелкий горошек футболку и с укором посмотрел на Адама. − Мне в ней хорошо и плевать я хотел на то, что она старая и на твой взгляд нелепая, − твердо отчеканил он. — Я надел белый пиджак, как раз в тон этому долбаному горошку, и гребаные белые брюки, которые ненавижу. Прости, бабочку не нацепил — не успел погладить. Твою налево, Адам, по-твоему, я выгляжу как укурившийся турист или как нормальный человек, который хочет комфорта? Который очень хочет расслабиться и провести вечер, не выслушивая нытье по поводу своего, замечу − совершенно нормального, вида? Ты тоже, между прочим, не в смокинге и мы идем не на прием к королеве. Так что прекращай, иначе я сойду с борта, не добравшись до него, − он откинулся назад и хитро усмехнулся, с удовольствием констатируя ошарашенное выражение на лице Суини. — К слову, утоплю тебя я. Если мне не понравится эта «распрекрасная» программа. Адам не нашелся, что ответить на тираду и только пожал плечами, еще раз окинув инженера прищуренным взглядом. Стоило признать, что даже видавшая виды нелепая футболка ничуть не умаляла особенной, какой-то спокойной и теплой привлекательности его давнего приятеля, а уж врожденное обаяние МакКинли затмевало любые огрехи вечно «удобной» одежды. Дэн выглядел чертовски здорово и бессовестно уверенно как в строгом костюме, который на памяти Адама за все десять лет их знакомства надевал те же десять раз — исключительно на празднование Рождества в офисе, что в запыленных, облезлых рабочих шмотках. И ворча по поводу несоответствия дресс-кода, Суини элементарно хотелось повредничать и поприкалываться над вечно непробиваемым инженером. Он вообще использовал для этого любой шанс, тайно наслаждаясь ироничными искорками в голубых глазах и беззлобным ехидством, звучащем в негромком голосе Дэна. В этом был весь МакКинли — спокойный, по-доброму ироничный и, черт бы его побрал, безумно обаятельный. Опасения Адама не оправдались — дресс-код они прошли без сучка и задоринки. Получив ключи от каюты, они немного постояли на верхней палубе громадины, обещающей стать их приютом на предстоящую ночь, поглазели на сияние соседних плавучих казино, на мягкий свет угасающего дня и направились в один из ресторанов, в котором, как кто-то заверил Суини: предлагали «совершенно потрясающую программу». − Знаешь, кто владелец этой яхты? Мерукан Шетти, − с довольной физиономией сообщил Адам, спускаясь по лестнице на нижнюю палубу. − Неужели тот самый, что хочет поставлять нам технику? — усмехнулся Дэн. − Ага, и рабочие руки, − кивнул Суини. — Но ты почему-то не торопишься начинать с ним сотрудничество. Нам сюда, кажется. − Мне не нравятся его глаза, − ответил Дэн, ныряя вслед за приятелем в узкий коридорчик. Пройдя по нему, они оказались у входа в ресторан, стилизованный под небольшой амфитеатр. − Ого, − процедил Дэн и обвел глазами помещение, − судя по всему, господина Шетти неплохо кормят руки, которыми он хочет нас снабдить… − Они нас всех кормят, − напомнил Адам и кивнул яркой молодой индианке, подоспевшей к ним с дежурной сверкающей улыбкой. — Добрый вечер. У нас забронирован столик на имя Суини и МакКинли… Места им достались у самой сцены, украшенной неброскими, расположившимися полукругом декорациями: всего восемь белых гипсовых колонн, увитых пышно цветущим клематисом. Пространство за колоннами было скрыто от посторонних глаз тяжелой драпировкой темного занавеса. Просто-таки предельно лаконичные декорации — подумалось инженеру, привыкшему к некоторой вычурной роскоши, неизменно сопровождающей богатые интерьеры домов его индийских компаньонов. Сделав заказ, молодые люди расслабленно развалились в удобных креслах и принялись с ненавязчивым любопытством рассматривать гостей ресторана. В отличие от наземных курортных заведений, на плавучих гигантских казино большинство публики составляли вовсе не туристы. Лишенные возможности окунуться в мир азарта и прочих запретных удовольствий в любом другом штате страны − состоятельные индусы были частыми гостями этих злачных заведений, где им было позволительно все. Или почти все. Погрузившись в отрешенное созерцание и собственные мысли, Дэн не обратил внимания на подошедшего к их столику невысокого коренастого человека. — Господин Шетти! Мы очень рады встрече! — подскочил Адам и страстно потряс протянутую холеную руку, выразительно косясь на приятеля. МакКинли чуть вздрогнул и перевел рассеянный взгляд на хозяина казино. — О, господин МакКинли, рад приветствовать вас, — расплылся тот в холодной улыбке, буравя инженера колючими темными глазами. — Не могу поверить, что вашему другу удалось убедить вас почтить своим присутствием наше скромное заведение. — Добрый вечер, — Дэн коротко кивнул и, натянуто улыбнувшись, пожал протянутую руку. Шетти ему откровенно не нравился — было что-то необъяснимо мерзкое во взгляде темных глаз, в змеиной улыбке, да и во всем облике этого непростого человека, держащего «под крышей» нормальный такой кусок бизнеса курортного штата. — Адам прожужжал мне все уши о том, какая замечательная программа представлена в вашем уважаемом заведении, и я счел необходимым убедиться в этом лично. Надеюсь не разочароваться, — Дэн обворожительно улыбнулся и отсалютовал стаканом. Хрусталики льда звякнули об искрящиеся в свете софитов грани, всколыхнув тягучий темный напиток — старый добрый Олд Монк, который Дэну очень приглянулся. Этот гоанский ром, по меньшей мере, был не хуже европейского пойла, а по большому счету — превосходил его, только стоил в три раза дешевле. Но это уже были мелочи. Шетти мягко улыбнулся: − О, уверяю вас, господин МакКинли, ваш друг нисколько не лукавил. Наслаждайтесь, − он вежливо склонил голову, − представление начинается… Свет в зале почти погас, остался только акцент в виде рассеянного белого луча в центре сцены. Звуки бансури* заполнили помещение берущим за душу пением. Разговоры за столиками смолкли, зрители затаили дыхание в ожидании представления. Дэн оглядел присутствующих. Судя по их возбуждённо-нетерпеливым физиономиям, большинство было здесь не в первый раз и прекрасно знало, какое действо развернётся далее. Хмыкнув, он откинулся на спинку стула и заинтересованно взглянул на сцену, окутывающуюся густым дымом без запаха. Плотные белые завитки проникли в свет единственного софита и медленно заклубились в нем. Дэн, загипнотизированный их причудливым танцем, удивлённо моргнул, когда в столбе света, словно из воздуха материализовалась стройная мужская фигура. Завитки дыма чуть всколыхнулись, принимая её в томные объятия. Дэн с любопытством разглядывал танцора, расслабленно опустившего руки вдоль тела: довольно высокий, с кожей светло-оливкового оттенка, свойственного индусам-северянам, хорошо сложенный и мускулистый, без каких-либо перегибов в стремлении достичь физического совершенства, отождествляемого большинством с грудой перекачанных мышц. Аккуратное, поджарое тело, облаченное лишь в длинное белое дхоти. Национальное мужское одеяние, украшенное поясом с монетами и цветастой бахромой, было непозволительно низко повязано на бедрах, предоставляя замечательную возможность любоваться убегающей вниз от пупка аккуратной стриженой дорожкой черных волос и невольно пытаться дорисовать в уме скрытую легкой тканью картину. На точеной груди, лишенной какой-либо мохнатости, красовалось ожерелье в виде раскрывшей капюшон кобры. Сильные руки были оплетены незатейливыми позолоченными браслетами и расписаны витиеватыми узорами мехенди. Лицо танцора из-за низко опущенной головы тонуло во мраке. Рассеянный свет позволял рассмотреть только яркую, расшитую бисером повязку, стягивающую длинные волосы. «Более, чем хорош», − мысленно констатировал инженер. Танцор не двигался, и Дэн уже хотел развернуться к Суини с ехидной улыбкой на лице и с не менее ехидным комментарием, когда Шива обрел жизнь. С внезапно отвалившейся челюстью МакКинли застыл вполоборота к приятелю, потому что… Потому что это нельзя было назвать движением, элементом танца или еще чем-нибудь подобным. Это была волна. Ласковая океанская волна. Она плавно прокатилась по восхитительному телу, взметнулась вверх вместе с руками, выплеснулась в зал, обдав застывших гостей томными брызгами, и покорно отступила обратно к своему хозяину. Дэн отставил стакан, звякнув подтаявшими кубиками льда, и склонил набок голову, внимательно наблюдая за вновь замершим танцором. К тягучей песне флейты, на удивление со вкусом приправленной электронной аранжировкой, присоединились насыщенные переливы ситара. Вместе с его пронзительно зазвучавшими струнами Шива вновь обрел движение. Скользнув змеёй, он развернулся спиной к залу, раскинул руки, тряхнул тяжелой гривой смоляных волос и… «Так не бывает, − думал Дэн, неотрывно следя за происходящим на сцене. — Человек не может так двигаться». Волны одна за другой прокатывались по телу танцора, перетекали из одной руки в другую, вырисовывая каждую натренированную мышцу, заставляя узоры мехенди оживать и двигаться. Волны проходили от сильных плеч к узким бёдрам, сливаясь в движении с белой лёгкой тканью дхоти. Густые волосы, стянутые повязкой, манящим черным шёлком струились по гибкой спине, чуть прикрывая лопатки. Соблазнительный танец волнистых прядей заворожил инженера — он всегда тихо млел от красивых длинных мужских шевелюр. Однако судьба была дико несправедлива, подсовывая ему исключительно короткостриженых любовников. В мелодию плавно и ненавязчиво вступили разномастные барабаны, и бёдра Шивы подхватили их ритм, задрожали, заставляя украшающие пояс монеты яркими искрами переливаться в свете софита. Через мгновение все тело танцора подхватило эту дрожь, взволновавшись, словно поверхность моря, потревоженная ветром. Шива не танцевал − он сам превратился в музыку, воплощая каждым движением звуки, обволакивающие замерших зрителей. Бансури — и томная волна прокатывалась от кончиков пальцев босых ног до сверкающей расшитой повязки. Барабаны — и всё тело содрогалось в невероятном, завораживающем ритме. Ситар — и Шива извивался змеем-искусителем, рисуя бёдрами откровенно эротичные узоры, не уступающие своей соблазнительной грацией завиткам дыма и напрочь вышибающие все приличные мысли из головы. МакКинли мог бы бесконечно наслаждаться этим потрясающим зрелищем, но все-таки хотелось увидеть лицо танцора. Шива словно подслушал его мысли и развернулся, устремив взгляд в темный зал. Челюсть Дэна решила окончательно покинуть положенное ей место. Не зря парень дерзнул взять себе столь громкое прозвище — он не только танцевал как бог, он был так же прекрасен. Пронзительные, ярко подведенные черным глаза сверкнули из-под выразительных, красивых бровей. Шива гордо поднял подбородок и приоткрыл чувственные губы в едва уловимой улыбке. — Охренеть… — прошептал Дэн, не отдавая отчет, что произносит это вслух. — Красив, правда? — Адам попытался заглянуть ему в глаза и тихо рассмеялся. — Надеюсь, я не потеряю тебя? Дэн удивленно моргнул и тряхнул головой, безуспешно пытаясь сбросить наваждение. — Красив, да, — на автомате ответил он, не отводя жадного взгляда от танцора, и залпом осушил остатки рома. — Не потеряешь, не переживай. Суини лишь понимающе кивнул и чуть усмехнулся. А Шива тем временем продолжал соблазнять невероятным танцем и манящим взглядом, обещающим все наслаждения мира. Он кружился и переливался, изгибался и на короткие мгновения застывал в совершенно невероятных, неподвластных простому смертному позах. Танец длился минут десять, не больше, но Дэн успел в воображении оттрахать Шиву во всех известных ему позах и ничуть не устыдиться своих фантазий. В конце концов, музыка смолкла, и зал взорвался бурей оваций. Приложив руку к сердцу и грациозно поклонившись аплодирующим зрителям, танцор подошел к ведущему программы. Дэн, сидящий совсем рядом со сценой, не заметил, чтобы они обменялись хоть словом, но, возможно, между этими двумя существовал особый язык жестов и взглядов, потому что, кивнув парню, ведущий возвестил: − О-о, дамы и господа, неожиданный сюрприз! Наш прекрасный Шива просит позволения выбрать одного из вас для того, чтобы подарить в лучшем номере нашего корабля эксклюзивный танец. Только танец — руками трогать нельзя! — подмигнул ведущий оживленно зашептавшейся компании престарелых дам. — Пары, из уважения к их чувствам, не рассматриваются, − сообщил он хорошенькой девушке, сидящей рядом с хмурым «папиком» и исподтишка строившей глазки молодому танцору. − Итак — подарок, дамы и господа! Счастливчик гарантированно не потратит ни рупии! — ведущий хитро улыбнулся. — Однако его вполне оправданное желание поблагодарить нашу звезду за сказочное зрелище, которое разыграется исключительно перед ним одним, несомненно, приветствуется. Но уверяю, это только на ваше личное усмотрение. Также должен предупредить вас, друзья мои − выбор проказника-Шивы может пасть как на женщину, так и на мужчину, но я спешу заверить последних: хорошенько подумайте, прежде чем отказываться. Поверьте, это — незабываемо! Итак, что же вы ответите прекрасному Шиве? Вы согласны? Судя по одобрительным возгласам и свисту, гости были совсем не против шанса заполучить подобный подарок. Включая мужчин. Дэн усмехнулся — ничего удивительного. Он знал, что предпочтения некоторых индусов волшебным образом меняются с заходом солнца, и добропорядочные — днем − семьянины и уважаемые холостяки ближе к ночи устремляются вовсе не к женам или любовницам, а к молодым мужчинам, желающим заработать своим телом. Удостоверившись в согласии гостей и расплывшись в широкой довольной улыбке, ведущий подал знак диджею и осветителям. Зал снова погрузился в мягкий полумрак. Рассеянный луч одного из скрытых прожекторов выделил гибкую фигуру танцора чарующим акцентом на фоне померкших декораций. Плавно поводя бедрами в такт медленной переливчатой мелодии, полившейся из динамиков, Шива снял широкую повязку, стягивающую роскошную гриву блестящих волос, чуть повел головой, позволив черным тяжелым волнам свободно расплескаться по плечам и спине, и шагнул в зал. Дэн непроизвольно облизнул губы, с откровенным восторгом глядя на него — Шива не двигался, а словно капля ртути перетекал от одного столика к другому, ненадолго задерживая на лицах гостей томный взгляд невероятных раскосых глаз. − Как думаешь, он того… хиджра? Помнишь, мы видели с тобой похожих, только в сари? — словно издалека услышал МакКинли вопрос Адама и, неохотно повернувшись к нему, пожал плечами. Приятель хитро улыбнулся и подмигнул. — Говорят, они невероятно искусные любовники. − О них много чего говорят, − отмахнулся Дэн и задумался. Хиджра? Неужели завораживающий своей красотой и пластикой танцор относится к этому странному и малоизвестному за пределами Индии явлению? Ввиду своих личных пристрастий и вечной любознательности Дэн был гораздо лучше Адама осведомлён о том, кто такие переодетые в женскую одежду и ярко раскрашенные молодые люди, которых они пару раз встречали на шумных улицах Панаджи и Калангута. Каста неприкасаемых. «Третий пол». Религиозная община мужчин, одевающихся и ведущих себя как женщины. Обычно − бродячие артисты, нередко — проститутки и попрошайки, и в большинстве своем… евнухи. Он знал, что странные и довольно таинственные, иногда вызывающе дерзкие и свободные от любых условностей, хиджры − изгои общества, но изгои, имеющие своеобразный культовый статус. Над ними неизменно насмехались, стараясь избегать личного общения в обыденной жизни. Исключение составляли некоторые торжества, требующие отменных танцоров и музыкантов. Тогда хиджры становились желанными гостями. Но, повеселив публику и заработав своими танцами и пением копейку (а нередко − благодарность всего лишь в виде незатейливых подарков), они снова становились персонами нон грата. Общество презирало их, но, как не смешно − побаивалось, приписывая магическую силу, дар благословлять или проклинать. Их на чем свет стоит поносили днем, но с наступлением ночи бежали к ним за любовными ласками… Хиджры… Дэн не испытывал к ним абсолютно никаких негативных эмоций, скорее относился как к данности, но все же, глядя на великолепного во всех отношениях парня, ассоциировать его со странным понятием «третий пол» и уж тем более с евнухом никак не хотелось. − Сложно сказать, − пробормотал инженер, следя за скользящим по залу танцором и безуспешно пытаясь отогнать мысль о том, насколько убийственно сексуально может выглядеть его черная роскошная грива, разметавшаяся по подушке, − То, что он накрашен и расписан мехенди, еще ни о чем не говорит. Вполне возможно, что это просто маскарад. К тому же хиджр не привлекают женщины, и я не слышал, чтобы они работали в подобных шоу. Нет, не думаю, что он хиджра. Обычный парень. − Обычный? Что-то мне подсказывает, что обычный парень не станет выбирать мужика для приватного танца, − усмехнулся Суини. − Во-первых, он еще никого не выбрал, − возразил инженер. — Во-вторых, не вижу тут ничего необычного — он же назвался Шивой, а этот бог заключает в себе как мужское, так и женское начало. Стало быть, чтобы поддержать этот образ, он может и должен выбирать не только дам. Я бы назвал это отличным рекламным ходом со стороны организаторов — привлекать к шоу гостей обоих полов. Люди разные встречаются, не мне тебе рассказывать… Уверен, что у парня куча поклонников не только среди жаждущих экзотики туристок, − усмехнулся он, скользнул взглядом по замершим зрителям и вновь обратил внимание на танцора. — И вообще я очень сомневаюсь, что приватный танец — это неожиданный сюрприз. Скорее — часть программы, заранее спланированная. Думаю, приди мы завтра, все повторится в точности. Потому что это бизнес, Адам. Ну, а в-третьих, в конце концов, это просто танец, не более. Так что я считаю, что да — он обычный парень. Прости, если разочаровал тебя и свел на нет все твои фантазии. − Зануда, − беззлобно проворчал Адам. — Мои фантазии? Ну-ну…смотри, не прожги в парне дыру, целомудренный ты мой. И вообще, Дэн, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Ну, что танцем все ограничивается? − Не знаю, но ты же слышал: руками трогать нельзя, − улыбнулся Дэн и, с усилием оторвавшись от Шивы, уставился в опустевший стакан. Скорее всего, парень выберет одну из богатеньких дамочек, тех, что пожирают его сейчас взглядами полными неприкрытого вожделения. Хорошо, хоть слюна не стекает по подбородкам… Инженер вздохнул. Никаких сомнений − избранная Шивой дамочка, несмотря на так называемый «подарок» с радостью осыплет его денежным дождем за один только взгляд, за один только взмах этой роскошной гривы, подаренный наедине. Откровенно говоря, он и сам бы осыпал, если бы… − Да уж… − под нос пробурчал МакКинли, взъерошил шевелюру, как бы невзначай проверил собственный подбородок на наличие несанкционированной влаги и отставил стакан в сторону. Приватный танец… Все-таки Адам прав: интересно, исполняет ли прекрасный Шива еще что-нибудь помимо танца? За дополнительный гонорар?.. − Выбор сделан! — возопил ведущий, заставив Дэна вздрогнуть. Едва заметно ухмыльнувшись, инженер поднял голову, чтобы увидеть избранника Шивы. Он оказался прав — счастливицей стала одна из компании престарелых дам. Совершенно обалдевшая от привалившего счастья, женщина судорожно сжимала протянутую ей разрисованную руку танцора, глупо улыбаясь своим подругам. − Поздравляем вас, мисс! — продолжил вопить ведущий шоу. — Стать избранником Шивы и насладиться его танцем… − Дэн мог поклясться, что в его голосе явно читалось «и не только», − это… это − невероятная удача! Под бурные аплодисменты Шива галантно склонил голову и жестом предложил даме покинуть насиженное место. Туристка, хищно сверкая идеальной металлокерамикой в количестве тридцати двух штук, мёртвой хваткой вцепилась в плечо танцора и с гордо поднятой головой проследовала с ним к выходу из ресторана. Дэна невольно передёрнуло.