Ориентация цвета волос

— Сенпай, погоди…- тихо прошептал Салли, схватив Джонсона за запястье немного затянув обратно в шкаф. — Сенпай? — застыв, Ларри непонятливо посмотрел в глаза Сала. В голове у синеволосого мелькали мысли остановиться на сказанном. Но он быстро отмёл эти намерения, пора уже сказать ему это. — Ты чего? Что с тобой? — не понимая начал спрашивать шатен. «Просто сказать…» — Фишер медленно поднял свою голову, встречаясь с непонятливым взглядом Ларри. «Сказать…» — голубоглазый при закрыл свои глаза и отпустил запястье шатена. Глубоко вдохнув, Салли начал: -…я.ну.типа…аа…л.лю.я.ну. — синеволосый закрыл своё покрасневшее лицо руками. — Ты что, аниме пересмотрел? Так заикаешься… Еще скажи, что в любви мне тут признаёшься, пхах — кинув небольшой смешок, Ларри взял за руку Сала, тем самым еще сильнее смутил и так красного как помидор Фишера. — Всё в порядке, чувак? — мило улыбнувшись спросил Джонсон. — Я…лю… — уже начал говорить Салли, как его прервал звон бьющейся посуды и мат со стороны его отца. — Блять, кромсали, давай ты позже скажешь? Пора валить… — обеспокоено сказал Ларри, полностью вылезая из шкафа. — Л-ладно… — еле слышно и с небольшой грустинкой сказал Салли и так же начал вылезать наружу, но споткнулся, упав на Джонсона, который не успел отойти от шкафа. Ларри упал вместе с Салом на спине. Их тела мгновенно соприкоснулись, создавая непонятные ощущения для подростков. — Ларри! Прости! — обеспокоенно крикнул смущенный Салли, приобняв шатена за живот и уткнув свою красную мордашку в шею Ларри. -Хей, ты решил использовать меня как подушку безопасности? — улыбнувшись, спроси кареглазый подросток, лежа на полу. Они опять были очарованы очередным обнимашкам за это прекрасное утро. Салли, сжимая Джонсона своими руками, совсем позабыл про то, что пора спасаться, ведь Генри может вернуться в любую минуту. Фишер был слишком смущен, тем, что пытался признаться. Ему казалось что со стороны для Ларри он выглядит просто как трусливая тряпка, которая ничего не может сделать. -Я понимаю что. кхм. эти обнимашки такие классные, но, может выберемся от сюда? — неловко начал Джонсон, пытаясь развидеть Фишера на своей спине. -Д…да, ты прав… — тихо промямлил Салли, слезая со спины своего возлюбленного, оставаясь сидеть на полу. — Сволочь, — были слышны ворчания Генри из гостиной, где отец Салли уже выпивал новую бутылочку коньяка. А в каком месте он её нашёл — неизвестно. — Сука. — Сал, только не слушай своего батю. — улыбнувшись сказал Ларри, вставая с пола. — Давай руку, помогу встать. — шатен с улыбкой протянул руку голубоглазому. Синеволосый принял помощь и быстро встав, закинул свой рюкзак себе на спину. — Так, надо проверить, где сейчас твой батя. — Ларри подошёл к двери и медленно начал открывать её. Генри сидел на кресле около двери в комнату Сала и пил алкогольный напиток прямо из горла бутылки, иногда разбавляя молчание оскорблениями в обращение к Салу. — Вот блин. Он прямо тут, сидит на кресле. — Джонсон тихо прикрыл дверь и посмотрел на своего возлюбленного. — Ч-чувак, — Салли поднял свою голову, направляя свой взор на Джонсона. — А как мы выйдем из квартиры? — взгляд Фишера приобрёл нотку печали. — М-мы же сможем выбраться? — Э! Ты тут не сомневайся во мне. Сейчас маман позвоню, скажу, что беда, думаю поможет. — сказал Ларри, быстро доставая телефон из кармана и звоня Лизе. — Алло! — начал Джонсон. — Алло. — Ма, иди спасай. Не выйти из квартиры. Океюшки? — уверенно сказал Ларри — Всё поняла. Сейчас что-нибудь придумаю. — Ждём тебя. — шатен улыбнувшись, повесил трубку. — Кромсали, сейчас всё будет. Моя маман что-то да придумает. — Джонсон сел на пол и начал ждать помощи от мамы. — Присаживайся. Кстати, раз у нас есть немного времени, скажи что хотел. Я слушаю. — кареглазый тихонько постучал по полу, приглашая друга сесть рядом. Голубоглазый уселся рядом с Ларри. — Сказать? — шёпотом спросил Салли, смотря в глаза Джонсону. — Хорошо… — синеволосый прикрыл глаза и выдохнув уже хотел начать, но его опять прервал какой-то звук со стороны двери. — Генри! А ну отдай бутылку! — было слышно из гостинной. — Отдай я сказала! — А вот и маман! — улыбнувшись сказал Ларри, вставая с пола и подходя к двери. — Чувак, зырь! — Джонсон немного открыл дверь. — Сейчас… — еле слышно сказал Фишер и подойдя к двери, посмотрел в щель, через которую, можно было хорошо увидеть, как Лиза отбирает у пьяного Генри полупустую бутылку коньяка. — Лиза, блядь! Верни мое бухло! — кричал Генри, который, покачиваясь, пытался встать с грязного и запачканного алкоголем кресла. — Нет, мистер Фишер, с вас довольно! — воскликнула Лиза в ответ и продолжала сжимать бутылку из-под коньяка в руках. Но Генри это совсем не понравилось и он, собрав все свои силы, встал на ноги. Еле дыша Фишер стал медленно подходить к Лизе с угрюмым лицом, жаждущим алокоголя. — Отойди. — неуверенно промямлила Джонсон, отходя назад. Она не была уверена в своих действиях, но как любящая мать, должна была спасти Ларри и его возблюбленного. Генри уже хотел замахнуться рукой на Лизу, но резко на всю комнату моментально разнесся громкий «хрясь». Это мать шатена замахнулась ногой и ударила Генри прямо между ног, от чего тот скривил лицо и поджав ноги, схватился за место, в которое недавно получил удар. — АХ ТЫ Ж СУКА! — громко прокричал Фишер, с пеной из рта. Разъяренный Генри поднял взгляд на Лизу и очень резко для всех, находящихся в квартире, уже хотел нанести удар Лизе в живот своими огромным кулаком. — Стой! — в тот же миг вскликнул Ларри, наблюдавший за всем происходящем из комнаты. Он уже хотел рвануться на помощь своей матери, но почувствовал как маленькая рука Салли схватила его сзади за запястье. — Подожди. Не надо. — успокаивая, начал Салли. Он совсем не понимал, зачем это делает, но полностью был уверен, что мать Ларри справится. — Но… — уже хотел начал шатен, как его перебил голубоволосый. — Пожалуйста, останься тут. — тихо сказал Салли, опустив голову вниз. Ларри заметил, что тому очень страшно, потому что почувствовал несильную дрожь руки Фишера. В ответ на слова голубоволосого он услышал только протяжный вздох шатена, который взял его за руку, прижимая к своей груди. — Все хорошо. — спокойно сказал тот, после чего Салли сразу поднял голову, переводя взгляд в карие глаза своего возблюбленного. В это время Генри, замахиваясь и неуверенно целясь в живот Лизы своими дрожащим кулаком, резко почувствовал ответный удар, правда в этот раз боль он ощутил в голове. Лиза со всей силы замахнулась бутылкой коньяка о голову Генри и нанесла сильный удар, от чего та в дребезгах, с ужасающими звуками, разлетелась по всей комнате, в виде осколков разных размеров. — Нечего связываться с Лизой Джонсон. — уверенно и громко произнесла мать Ларри, смотря на то, как Генри падает на пол в обмороке. Шатен со вздохом отпустил руку Салли и открыл дверь, что бы удостовериться, что его мама в порядке. Голубоволосый в это время опустил взгляд на свою руку, которой он не так уж и давно держал Ларри. Он почувствовал себя как брошенный котенок, который стоит позади Джонсона. Таких моментов в их дружбе было довольно много, например сейчас, когда они мило и спокойно держались за руки, и кареглазый подросток аккуратно с нежностью, и любовью прижимал руку Салли к своей груди, от чего тот мог почувствовать легкое и спокойное сердцебиение Ларри. Можно было бы сказать, что это подходящий момент для признания Фишера, и вот-вот он только решался сделать первые шаги в начале их отношений, как вдруг это все обрывалось, как обычный кусок бумаги, который можно было разорвать на две части. Именно так же разрывалось сердце голубоволосого в такие моменты. Ему просто хотелось рвать и метать, убить всех за то, что у него ничего не выходит. Убить, потому что он по жизни просто глупый влюбленный неудачник, ничего не понимающий неудачник. — Кх. — еле слышно произнес Салли, закрыв глаза и сжав руку в кулак. Он толком не понимал хорошо это или плохо, но в такие моменты он точно знал что чувствовал боль. Боль, прямо в сердце. Ларри не бросал его и не уходил к другим, он был очень верным другом. Но в такие моменты единственное чувство которое мог чувствовать влюбленный по уши голубоволосый подросток — это боль. — Ма, ты в порядке? — спросил шатен, громко распахивая дверь в спешке, дабы увидеть свою мать. — Конечно, Ларри. А вы как? — спросила Лиза, переводя взгляд с лежавшего на полу Генри на своего сына. Фишер лежал на полу как большой кусок мяса, недавно пожаренный на сковородке и порезанный на мелкие кусочки. Он был в обмороке, из-за сильного нанесенного удара в голову, которая продолжала медленно истекать кровью. — Да, мы в норме! Ты можешь уже идти, отец Салли все равно в отключке. — с ухмылкой на лице сказал шатен. В его голосе можно было услышать нотку уверености. Он знал, что говорит, потому что знал, что хочет сделать. Лиза начинала понимать, что ее сын что-то от нее скрывает, но не сильно переживала по этому поводу. Она всегда знала, знает, и будет знать что Ларри любит своего голубоволосого друга. Но ее это не волновало. «Любовь — это и есть любовь. Если ты любишь человека, значит твое сердце видит в нем искру, из-за которой тебе хочется быть рядом с этим человеком. Любить эту искру, которая может превратиться в теплый согревающий душу костер.» — думала Джонсон. Именно эти слова проносились в ее голове, когда она видела этих возлюбленных глупых подростков вместе. Они так и не понимали что их любовь взаимна и просто убивались, из-за того что вбили себе в голову то, что их чувства не взаимны. «Главное чтобы этот костер не сжег тебя, Ларри.» — так же думала Джонсон, вечно опуская взгляд своих уставших, сверкающих от слез глаз. — Но ведь. — уже хотела продолжить Лиза, но женщину перебил ее же сын. — Ма! У тебя много работы, не так ли? Мы справимся. Нам просто нужно сложить учебники Салли в рюкзак и мы сразу же вернемся, клянусь! — гордо в ответ, будто отчитываясь перед родной матерью сказал Джонсон. — Ладно — с вздохом ответила Лиза, пытаясь закрыть на это глаза. — Только не задерживайтесь, ладно? — сказала та чувствуя, что все еще переживает за глупых подростков. Джонсон развернулась в сторону выхода и медленно, но уверенно ушла, громко захлопнув за собой дверь. — Фух… отвязались… — спокойно начал шатен, поворачиваясь к Фишеру, заметив что тот держит руку прижимая ее к груди. — Ты…наврал на счет учебников? Они же собраны… — промямлил Фишер, прикусывая свои бледно—розовые губы, все больше чувствуя как его сердце разрывается на кусочки из-за его скрытых чувств. — Да… пришлось так поступить, мне нужно еще кое-что сделать — неуверенно сказал шатен, почесав затылок. Он начал осматривать комнату своего возлюбленного будто бы пытаясь найти что-то. — Ч-что ты… — не громко сказал Фишер, отводя взгляд от своей руки, которую он сжимал в кулак. Непонимающий голубоволосый подросток был слишком смущен тем, что Ларри прогнал собственную мать, чтобы что-то сделать. Он разжав свою руку почувствовал, что она опять трясется. Ему на секунду показалось, что ему опять страшно, но он уже не мог понять почему. Ведь именно сейчас все было хорошо, его отец уже не мог как-либо достать их, а Ларри, целый и невредимый, стоял прямо перед ним. — Да, — спокойно ответил кареглазый парень, отправляясь к столу, где Салл недавно сидел, быстро доставая учебники из ящика. — Ответишь на один вопрос, Салли-Кромсалли? — с незаметной улыбкой спросил шатен, смотря в окно. Он мог заметить как на улице было довольно светло и, судя по всему, очень жарко. Трава радовалась теплыми лучами солнца, а листья деревьев тихо и спокойно расшатывались на ветках деревьев, от теплого и не сильного ветра, будто желая сорваться и улететь, в поисках счастья. Каждый листок на дереве — это будто бы человек, который крепко ухватившись за ветку, всеми силами старается удержаться, за то, что ему так привычно, потому что ему страшно сорваться и улететь. Этот листок боится что погибнет. Каждый листочек знает, что отпустив ветку, он пойдет вперед по своему жизненному пути, но этому листочку, просто на просто очень страшно. Это и значит, что человек боится перемен. Прямо как и боится Салли. Он не может признаться Ларри, потому что ухватился за ту мысль что его чувства не взаимны, и он всеми силами пытается не отпускать эту мысль — просто потому что боится потерять доверие своего возблюленного. Джонсон еще с детства любил наблюдать за природой и он мог часами стоять на улице наблюдая за тем, как расцветает очередной росточек на ветках кустов или деревьев. Его уши часто радовало негромкое и красивое пение птиц, которое доносилось из разных сторон, с крыш домов, с веток деревьев и даже с проводов, на которых так часто любили сидеть маленькие и беззащитные птицы, напевая свою очередную повседневную песню. — Вопрос? Конечно… — не уверено ответил Салли, наблюдая за тем как его друг направляется к окну. Его действия не были ясны Фишеру, и что будет дальше, он не имел ни малейшего представления. — Салл, почему ты так и не надел протез, когда я вернул его тебе? — начал Джонсон, опуская взгляд вниз на протез, который Салли забыл взять, в спешке собирая свои учебники в рюкзак. В ответ на вопрос Ларри, он получил только смущенное лицо своего возлюбленного, который пытался набраться сил, чтобы высказаться. Он увидел нежно-розовые и покусанные губы Салли, которые дрожали от страха. — Я… я… п…просто х-хотел… — неловко заикаясь, тихо начал Фишер. Его сердце как будто остановилось и было готово вот-вот выпрыгнуть наружу, то ли от стыда, то ли от страха. — Ты хотел угодить мне, да? — спросил его ухмыляющийся Ларри, нагибаясь, что бы взять протез в руки. — Я ведь недавно говорил тебе что бы чаще снимал его при мне, да? — К-как ты… — тихо промямлил Фишер, отводя взгляд в пол, опять прикусывая свои губы. — Салли, — не громко вздохнув, сказал кареглазый парень, сжимая протез своего друга в руках. — Ты такой глупый — с милой улыбкой на лице, сказал Джонсон и направился к Фишеру, стоящему у входной двери в комнату. Кареглазый подросток продолжал крепко сжимать протез своими холодными руками. — Г-глупый? — неловко, с румянцем на щеках спросил голубоволосый смущенный парень, глядевший на шатена. — Да. Тебе ведь страшно? — начал Джонсон, протягивая руки к лицу Салли, аккуратно надевая на лицо своего друга протез. — Боишься, даже когда все уже хорошо, глупый. — Ларри, у тебя руки холодные… — еле слышно сказал Фишер, уже не чувствуя страха. — Правда? — все так же улыбаясь, продолжил шатен, застегивая ремешки на протезе Фишера. — Знаешь, я ведь тоже много всего боюсь. Я тебе уже говорил, правда? — сказал тот, уже застегнув протез друга, но не убирая руки с его лица. — Ты же… не уйдешь, правда?.. — спросил голубоволосый парень, смотря прямо в глаза Ларри, хотя понимал, что тот это не увидит через протез. — Я… Всегда… — еле слышно начал Джонсон, с той же самой привычной для Фишера улыбкой на лице. Они оба могли почувствовать, как их лица все ближе и ближе друг к другу. Между ними будто бы был невидимый барьер, который так и хотелось нарушить очарованным подросткам. Ларри продолжал держать Фишера за голову, в месте где были его уши, на которых держались ремешки для протеза. Он аккуратно перебирая пальцами его волосы, пытался разглядеть красивые глаза своего друга, в которые он так любил смотреть. — Всегда? — неловко спросил Салли, отводя взгляд в сторону, потому что боялся смотреть на лицо Джонсона. Он сразу замечал его красивые карие глаза, нос, а затем нежно-розоватые губы, которые так и говорили ему, чтобы тот соприкоснулся с ними. — Буду с тобой — тихо сказал Джонсон, закрывая свои глаза и не сильно нагибаясь вниз, он соприкоснулся с «губами» Фишера, создавая неловкий жаркий поцелуй через протез своего друга. Сердце Салли, как показалось ему, просто выскочило и убежало куда-подальше, что бы скрыться от стыда. ≪ Почему Ларри меня поцеловал? Это можно считать поцелуем? Я же в протезе… Но ведь… Он. Поцеловал меня? Это не сон? Это же сделал он, а не я? Что это значит? ≫. Все эти глупые мысли просто напросто не могли покинуть голову голубоволосого парня, ведь не так уж и давно он старался признаться Ларри в любви, а прямо сейчас он целует его в губы. Их неловкий поцелуй длился всего 5 секунд, и когда Джонсон отвел свои губы от протеза, он даже не мог понять что натворил. Пускай для него это нельзя было называть поцелуем, ведь между ними был протез, шатен был дико смущен, а его лицо больше не сверкало своей яркой и милой улыбкой. Оба смущенных подростка просто смотрели друг на друга, не отводя глаз. В комнате раздалась наредко смертельная тишина. Шторы продолжали спокойно развеваться от ветра, а на кровати до сих пор лежала мятое и грязное постельное белье. Генри просто без сознания лежал на полу в гостиной, а Гизмо аккуратно пригрелся у него на животе, тихо мурлыкая себе под нос. Лиза Джонсон ушла доделывать свою повседневную работу, которая уже не так радовала ее душу, а смущенные подростки очарованные неожиданным поцелуем просто стояли в комнате голубоволосого парня. — П-Прос…ти. — еле слышно промямлил шатен, опуская руки вниз от лица Салли, от чего тому стало неловко и непривычно. Ларри сейчас хотел просто уничтожить самого себя за то, что он сделал. Он считал себя просто полным мудаком, который даже не умеет сдерживаться. — Только… Прошу, не кусай больше свои губы. — сказал Ларри, неловко пытаясь улыбнуться, смотря в пол. Эти слова были последними, которые услышал Салли перед тем как Джонсон отошел от него.